Постнагуализм

предлагаем вашему вниманию главу из замечательной книги нейропсихолога Криса Фрита «Мозг и душа»
http://postnauka.ru/longreads/8678

  интервью с переводчиком 

http://postnauka.ru/books/190

Как проходило развитие интеллектуальных способностей у предков современного человека? Какие существуют примеры регресса интеллектуального развития? Какие факторы могут влиять на развитие интеллекта у различных животных? И возможно ли появление новых интеллектуальных существ? Об этом рассказывает кандидат биологических наук Станислав Дробышевский.

http://postnauka.ru/video/9995

Каково количество возможных состояний мозга человека? Каким особенным свойством обладает мозг человека? И существуют ли технические возможности изучать ментальный мир человека? Об этом рассказывает доктор биологических наук Александр Каплан.

http://postnauka.ru/video/10750


Как технология интерфейс мозг-компьютер может изменить модель коммуникации между человеком и средой? Какое применение найдут нейрокоммуникаторы? И есть ли границы в развитии данной технологии? Об этом рассказывает доктор биологических наук Александр Каплан.
 http://postnauka.ru/video/8676

http://postnauka.ru/talks/394

http://postnauka.ru/faq/9263

Наше восприятие мира – это фантазия, совпадающая с реальностью


http://postnauka.ru/longreads/8678

Спасибо. Очень любопытно.
Хороший ресурс. Пойду к себе с него что-нибудь утащу :)

КОНСТАНТИН АНОХИН. "МОЗГ И РАЗУМ".


http://tvkultura.ru/article/show/article_id/64597/brand_id/20898/type_id/2
http://tvkultura.ru/article/show/article_id/64598/brand_id/20898/type_id/2

http://postnauka.ru/books/14195

5 книг о психологии внимания

Что читать о процессах зрительного внимания, рекомендует кандидат психологических наук Мария Фаликман


   NB! Буду признателен за ссылки на рекомендованные книги.

   http://do.gendocs.ru/docs/index-237788.html  Психология внимания. Хрестоматия. ред. Ю. Б. Гиппенрейтер, В.Я. Романов. - М.: ЧеРо, 2001.

http://evgenysavin.ucoz.ru/load/7-1-0-17 Найссер У. Познание и реальность

http://www.postnagualism.com/temp/%d0%ee%ec%e0%ed%ee%e2%e0%20%c2.%cd.,%20%c3%e8%ef%ef%e5%ed%f0%e5%e9%f2%e5%f0%20%de.%c1.,%20%cf%f1%e8%f5%ee%eb%ee%e3%e8%ff%20%e2%ed%e8%ec%e0%ed%e8%ff(2001).rar

http://www.postnagualism.com/temp/%cd%e0%e9%f1%f1%e5%f0%20%d3.,%20%cf%ee%e7%ed%e0%ed%e8%e5%20%e8%20%f0%e5%e0%eb%fc%ed%ee%f1%f2%fc(1981).djvu

У тех же авторов есть еще и другая книга:
Под ред. Гиппенрейтер Ю.Б., Любимовой В.В., Михалевской М.Б., Психология ощущения и восприятия(2002)

http://www.postnagualism.com/temp/%cf%ee%e4%20%f0%e5%e4.%20%c3%e8%ef%ef%e5%ed%f0%e5%e9%f2%e5%f0%20%de.%c1.,%20%cb%fe%e1%e8%ec%ee%e2%ee%e9%20%c2.%c2.,%20%cc%e8%f5%e0%eb%e5%e2%f1%ea%ee%e9%20%cc.%c1.,%20%cf%f1%e8%f5%ee%eb%ee%e3%e8%ff%20%ee%f9%f3%f9%e5%ed%e8%ff%20%e8%20%e2%ee%f1%ef%f0%e8%ff%f2%e8%ff(2002).pdf

Спасибо Пипа! Так победимЪ! :)

Глубокомысленно, но глупо, потому что наличие просвета в коконе априори отметает саму мысль о бессмертии

Е.Н.Князева. Эпистемологический конструктивизм
Философия науки. Вып. 12
 
– 133 –
 
Е.Н.Князева
 
Эпистемологический конструктивизм*
 
«Чума человечества, что оно возомнило себя знающим».
Мишель де Монтень
 
«Ум организует мир, организуясь сам».
Жан Пиаже
 
Истоки конструктивизма. Циклическая причинность.
Конструкты сознания и конструируемая действительность
 
Современная эпистемологическая позиция конструктивизма имеет корни и в философских концепциях, и в представлениях кибернетики.
В философии она восходит к воззрениям Вико, Беркли, Канту. Итальянский философ Джамбаттиста Вико (1668–1744) и ирландский философ Джордж Беркли (1685–1753) пришли к идеям эпистемологического конструктивизма практически одновременно и независимо друг от друга. Странным выглядит совпадение, что в 1710 году, когда Беркли опубликовал свой главный философский труд «Трактат о началах человеческого знания», Вико в Неаполе опубликовал свой труд по эпистемологии «De Antiquissima Italorum Sapientia», в котором он приходит к сходным заключениям. Вико, имя которого вошло в философию прежде всего благодаря тому, что он ввел идею историзма, исторического прогресса и циклов в истории, имел теоретико-познавательную позицию, близкую конструктивизму. Человеческому сознанию, считал Вико, доступно только то, что создано самим человеком. Поэтому и изучать следует лишь то, как создана вещь, будь то произведение искусства, идея как порождение его сознания, языковая форма. Рациональное знание не затрагивает существующее в реальном мире, но ограничивается только миром опыта, который создается человеком. Только Бог знает, что представляет собой реальность, поскольку он сам ее создал. Беркли, со своей стороны, утверждал, что субъекту доступно лишь содержание сознания – идеи, поэтому он может лишь констатировать свое существование.
 
* Работа выполнена при поддержке РГНФ (№ 04–03–00130а).
 
 
– 134 –
 
Отсюда его известная формула «esse est percipi» («существовать – значит быть воспринимаемым»). Несмотря на крайний солипсизм, эта позиция имеет нечто общее с взглядами современных радикальных конструктивистов.
В качестве предтечи современного эпистемологического конструктивизма часто называют и имя Иммануила Канта (1724–1804). В.А.Лекторский рассуждает о том, насколько оправдано это причисление, и указывает здесь на явные точки соприкосновения. По Канту, «опыт – это конструкция, это организация субъектом материала чувственности (ощущений) с помощью априорных форм чувственного созерцания и априорных категорий рассудка»[1]. Именно конструкты сознания оформляют опыт, причем то, что недоступно индивидуальному сознанию является предметом деятельности сознания трансцендентального, трансцендентального субъекта.
Удивительно, но конструктивизм встроен во внутреннее ядро кибернетических теоретических представлений. Кибернетика рождает конструктивизм как свое родное дитя. С самого начала своего существования, с 1940–1950-х гг. (концепции Н.Винера, У.Росс Эшби, X. фон Фёрстера), одним из центральных ее представлений было представление о циклической причинности. И в синергетике, которая является наследницей кибернетики, представление о циклической причинности выступает в качестве базисного. У Германа Хакена это – циклическая причинность между элементами системы и параметрами порядка как динамическими характеристиками системы на макроуровне: параметры порядка порождены, определены, детерминированы поведением элементов системы и, в свою очередь, подчиняют элементы, накладывают ограничения на их поведение, даже, если угодно, порабощают отдельные элементы. Метафорический образ циклической причинности как фундаментального кибернетического и синергетического представления – змея, которая кусает себя за хвост.
Иной образ этой циклической организации – свойство самоотнесенности, самореферентности. Любая самоорганизующаяся система неживой иди живой природы, природы или общества организует себя, будучи отделенной от окружающего мира (поддержание своей целостности) и встроенной в него, открытой на него (открытость как условие для самоорганизации). Живое существо (живая организация) реализует себя как живая система через производство своих собственных операций. Живая система продуцирует саму себя (автопоэзис). А равным образом и структуры неживой природы, например структуры в плазме, как показывает С.П.Курдюмов, способны к самодостраиванию, т.е. проявляют свойства, подобные свойствам живого.
 
 
– 135 –
 
Логика рассуждений ведет к соответствующему пониманию человека как наблюдающего и теоретизирующего существа. Наблюдая мир, наблюдатель создает самого себя. Наблюдение создает наблюдателя. Наблюдатель, наблюдаемый процесс и процесс наблюдения образуют неразложимое единство. Нет наблюдения без наблюдателя. Нет языка без носителя языка: язык и продукт говорящего, и его создатель. Язык творится людьми и творит их. Язык говорит в нас и через нас, строит нас, будучи нашим порождением. Конструируя мир, человек конструирует самого себя. А, конструируя самого себя, создавая конструкты в своем сознании, человек конструирует мир. Это – креативный цикл. Это, как говорит фон Фёрстер, gekrümmte Raum, изогнутое пространство, в котором человек, удаляясь от себя, возвращается к самому себе.
Что есть в бытии – это тайна. Тайна бытия приоткрывается только сознанию познающего субъекта, которые протаскивает мир через свою собственную душу, преломляя его через конструкты своего сознания. Реальность завуалирована (1е reél voilé), как говорит Бернар д’Эспанья, а вселенная еще не разрешена, как писал Карл Поппер[2]. Природа как рожденная (что этимологически отражается в самом слове «природа») пребывает в рождении, в становлении. Пытаясь проникнуть в природное бытие, человек со своим сознанием вносит в него необратимые и неизбежные изменения, как это показано в неклассической науке, в квантовой механике в первой трети XX в., а далее, в последние десятилетия XX в. – и в нелинейной динамике и синергетике. Человек становится соучастником процесса рождения природы, процесса становления в ней. Становление природного бытия и становление человека и конструктов его сознания – эти два процесса сопряжены. Человек творит самого себя через мир, через свою деятельность в мире. Человек и мир, субъект и объект познания находятся в процессе коэволюции.
Циклическая причинность, введенная кибернетикой, изначально наложила печать и на само кибернетическое знание. С самого начала, особенно в работах фон Фёрстера, кибернетика строилась не просто как одна из областей знания, но и как знание о знании, как кибернетика кибернетики. Эта кибернетика второго порядка есть эпистемология кибернетики. А равным образом мы можем говорить не просто о синергетике, но и синергетике синергетики, об эпистемологии синергетики или об эпистемологии познания сложного в бытии, épistemologie complexe (сложной эпистемологии или, точнее, эпистемологии сложного), если употребить терминологию французских ученых Эдгара Морена и Жана-Луи Ле Муаня.
 
 
– 136 –
 
Это замыкание кибернетики на саму себя, как и замыкание синергетики на саму себя, связано двусторонне направленным, циклическим процессом офилософствования науки и онаучивания философии, отвечающем современной тенденции развития философского знания. Синергетика, будучи трансдисциплинарным направлением научных исследований сложного вообще в окружающем нас ним и в нас самих, выходит за пределы дисциплинарной ограниченности той или иной области естествознания и обществознания и врывается в философию. В то же время синергетика, имея в качестве жесткого ядра конкретные модели возникновения и эволюции сложных структур в мире, причем во многих областях даже социального знания они работают на математическим уровне, онаучивает философию, вносит свежую струю в теорию познания. Синергетика и нелинейная динамика как метод исследования когнитивных процессов сближается с современной когнитивной наукой в целом и неклассической эпистемологией как ее философской составляющей в частности.
Таким образом, конструктивизм становится одним из довольно влиятельных течений в современной неклассической эпистемологии. Иначе говоря, неклассическая эпистемология обретает конструктивистское лицо. А сами идеи конструктивизма укоренены в определенных философских воззрениях на мир и получают новые импульсы для развития в связи с идеей циклической причинности в кибернетике и синергетике.
 
Конструктивизм: теоретико-познавательный поворот нашего времени
Конструктивистские установки проходят сквозной нитью по многим областям современного научного знания и практической деятельности. То, что было создано Хайнцем фон Фёрстером на базе кибернетики, Умберто Матураной и Франсиско Варелой как когнитивно-биологический конструктивизм, распространяется ныне на социальное и гуманитарное знание. Человек не столько отражает, сколько строит окружающий мир, оформляет и организует его в соответствии со своими конструктивистскими установками сознания.
В современном прогнозировании (футурологии) одним из ключевых понятий является создание желаемого будущего. Современное прогнозирование, или, как его называют в мировом научном сообществе, futures studies (исследование «будущего» во множественном числе, исследование перспектив, построение сценариев будущего
 
 
– 137 –
 
развития), стало дисциплинарно оформляться и бурно развиваться после Второй мировой войны. В настоящее время в довольно популярной и коллективными усилиями создаваемой интернетовской энциклопедии Википедии (Wikipedia) дается следующее определение этому направлению: исследования будущего – это трансдисциплинарный, базирующийся на системной науке подход к анализу образцов изменений в прошлом, определение трендов и возможных исходов изменений в настоящем и построение альтернативных сценариев возможных будущих изменений, чтобы помочь людям создать то будущее, которое они желают»[3] (Венди Л.Шульц).
В качестве стержневых понятий современного прогнозирования (исследования будущего) выделяются: а) «образ будущего» (понятие, введенное в научный оборот Фредом Полаком в 1973 г.), б) «альтернативное возможное будущее», в) «создание будущего, а не предсказание его». Видение мира, ориентированное на будущее, основывается на солидарности с будущим. Мы не должны ждать подарков от судьбы, но создавать желаемое, предпочитаемое будущее. Установка на создание будущего – непосредственное преломление конструктивизма в футурологии.
В современной социальной науке (социологии, политологии, социальной философии) конструктивистские установки сознания также налицо. Родилось и новое понятие «социальный конструктивизм»[4]. В содержание этого понятия входит не только сознательное конструирование социальной реальности, социального порядка и социальных организации в соответствии с ценностными предпочтениями социального (индивидуального и коллективного) субъекта, но и креативность социальных институтов, введение ими социальных инноваций, управление рисками социального развития, прохождение кризиса и выход на желаемые пути развития. В каком-то смысле мы все актеры, которые активно конструируют локальную и более отдаленную социальную среду, в которой хотят жить.
Одним из первых ученых, кто стал последовательно вводить представления теории сложных самоорганизующихся систем и теории автопоэзиса в социальную философию, был Никлас Луман (1927– 1998). Он говорил об операциональной замкнутости социальных систем и об их структурном сопряжении, об их самореферентности (циклической организации) и контакте с внешним миром (инореференции), об их трансформации через интерактивность, коммуникацию и коммуникацию через коммуникацию[5]. В знаменитый тезис К.Маркса «люди сами делают свою историю» современный социальный конструктивизм вносит важную поправку: человек конструирует
 
 
– 138 –
 
общество, но отнюдь не волюнтаристически, не произвольно по своему желанию, а в сотрудничестве и в коэволюции со становящимся социальным целым, открывая внутренние тенденции развития сложных социальных систем.
В современной теории управления перспективным оказывается ныне экологический подход и конструктивистский. Центральным в ней становится представление о ситуационности поисковой и конструктивной деятельности человека. Последнее означает, что невозможно понять деятельность человека, в том числе и его управленческую деятельность, т.е. его усилия, направленные на создание социальной организации, поддержание ее функционирования или перестройку этой организации, если абстрагироваться от субъекта управления как живого организма, который включен в определенную ситуацию, имеющую своеобразную конфигурацию, т.е. действующего в экологически определенных условиях. Всякий акт управления расширяется в некую ситуацию, обладающую определенными топологическими свойствами; он осуществляется здесь и теперь.
Отношения субъекта управления к своему окружению существенны, между ними устанавливаются нелинейные обратные связи. Так, хороший руководитель с накоплением опыта управления научается оказывать ненавязчивые, но уместные, пробуждающие воздействия на своих сотрудников, стимулирующие их к творчеству, самореализации, раскрытию их потаенного внутреннего потенциала.
В таком случае имеет место синергия управляющего субъекта и среды, организации, в которой он действует, их конструктивная обоюдная связь и взаимное становление в деятельности. Синергия – в буквальном смысле этого слова согласованное действие энергий управляющего и его подчиненных, со-энергичность – возможна исключительно в сфере их личностного бытия-общения.
Французский философ и социолог Эдгар Морен развивает в этой связи представление об экологии действия. Неопределенность имманентно вписана в само представление о сложности мира. Неопределенность означает незавершенность всякого процесса познавательной и практической деятельности, непредзаданность, открытость и нелинейность исхода этой деятельности. Всякое предпринимаемое нами действие определяется условиями окружающей природной и/ или социальной среды и может оказаться, что оно отклонится от того направления, которое было ему первоначально задано. «Мы не можем быть уверены в том, что результат действия будет соответствовать нашим намерениям, напротив, мы в праве серьезно сомневаться в этом»[6]. Мы вынуждены поэтому отойти от привычной линейной
 
 
– 139 –
 
схемы предпринятое действие → полученный результат и признать нелинейность всякого действия, точнее, нелинейность связи этого действия и его результата (последствий). «Как только индивид предпринимает действие, каким бы оно ни было, оно начинает ускользать от его намерений, – поясняет Морен. – Это действие вливается во вселенную взаимодействий и, в конечном счете, поглощается окружением, так что в результате может получиться даже нечто противоположное по отношению к первоначальному намерению. Часто действие возвращается бумерангом к нам самим»[7].
Теория социального управления становится экологической (ибо управляющие воздействия определены ситуацией, должны быть определенным образом встроены в среду). Мыслить и действовать интерактивно и оказывать управляющие воздействия адекватно складывающейся ситуации означает, стало быть, понимать неоднозначность и относительную непредсказуемость получаемого отклика от среды, от организации, на которую осуществляется управляющее воздействие, отдавать себе отчет о сложности и нелинейности устанавливающихся обратных связей, допускать определенную долю хаоса, внутренней подвижности и гибкости в складывающейся системе интерактивных связей.
Новый подход к образованию с точки зрения конструктивизма и синергетики мы с С.П.Курдюмовым назвали «пробуждающее обучение». Способ связи обучающего и обучаемого, учителя и ученика – это их взаимная циклическая детерминация и их взаимное конструирование, становление и развитие. Обучение – это не передача знаний как эстафетной палочки от одного человека к другому, но создание условий, при которых становятся возможными процессы порождения знаний самим обучающимся, его активное и продуктивное творчество. Это – нелинейная ситуация открытого диалога, прямой и обратной связи, солидаристического образовательного приключения, попадания – в результате разрешения проблемных ситуаций – в один и тот же, самосогласованный темпомир. Последнее означает, что благодаря совместной активности в такого рода ситуации учитель и ученик начинают функционировать с одной скоростью, жить в одном темпе.
Учитель не просто задает вопросы, на которые заранее знает ответ, хотя это и имеет место на начальных стадиях обучения. Он ставит проблемы так, чтобы начать совместное исследование, чтобы ученик удивился тайнам бытия, понял неисчерпаемость познания мира и приобретал не столько «знаю что», сколько «знаю как» (know how). Обучение становится интерактивным. Не только учитель учит ученика,
 
 
– 140 –
 
но и ученик учит учителя, они становятся кооперирующими друг с другом сотрудниками. Учитель должен научиться видеть, что скрывается за учеником и научиться понимать его.
В современной психотерапии также успешно применяется конструктивистское мышление, как об этом неоднократно писал Хайнц фон Фёрстер и еще один представитель конструктивизма, семейный врач-психотерапевт, редактор коллективных монографий по конструктивизму Пауль Ватцлавик. Фон Фёрстер рассказывает об изобретенной Ватцлавиком методике циклического вопрошания, которая позволяет конструировать действительность, повращаться в виртуальных мирах «как если бы» и тем самым наладить отношения между членами семьи, перевести их в состояние душевного равновесия. Психотерапевт просит, например, мать сказать, что она думает о том, что думает ее дочь о ее отношении с мужем. Естественно, она никогда не задумывалась об этом. Но поскольку она сейчас сидит перед психотерапевтом, она вынуждена вступить в дискуссию и предположить, что думает ее дочь об отношениях между родителями. В этот момент нужно смотреть, как воспринимают это твои партнеры, члены твоей семьи: дочь, которая в первый раз слышит, что думает ее мать о том, что она думает об отношениях между матерью и отцом; муж, который совершенно ошеломлен тем, что узнал, что в самом деле думает его жена и как она воображает себе, что творится в голове дочери, воспринимающей их отношения своими глазами. «Для всех них внезапно возникает новая вселенная в этом психотерапевтическом сеансе. Они конструируют новый мир. Вся идея этих психотерапевтов состоит в том, что они приглашают участников поработать совместно, чтобы изобрести для себя новый мир отношений»[8]. В результате такого рода психотерапевтических процедур конструируются новые виртуальные миры, реальное воплощение которых оказывает на каждого из членов группы терапевтическое действие.
Вообще говоря, мировоззренческая позиция конструктивизма не ограничилась только областями научного и философского знания. Великий переворот в живописи – переход от реализма, стремления точно передать воспринимаемую действительность, как это было, например, в школе передвижников в России во второй половине XIX в., к французскому импрессионизму на рубеже XIX и XX вв., в картинах которого действительность преломлялась через чувства, настроения, впечатления художников. В полотнах импрессионистов правдоподобность создается через неправдоподобие, через приглушенные акварельные краски, как у Клода Моне, или, наоборот, через преувеличенно яркие, кричащие краски, как у Винсента ван Гога, через нагромождение
 
 
– 141 –
 
мазков, которые, резонируя с восприятием действительности зрителем, могут передавать действительность даже лучше, чем фотографии. Разные вариации символизма, в особенности стиль Баухауза (Василий Кандинский, Пауль Клее), можно, пожалуй, рассматривать как проявление радикального конструктивизма в живописи. «Искусство должно обращать быль в сказку, переплавлять физику в метафизику, оно, по выражению Пауля Клее, не отражает видимое, а создает его»[9].
 
Конструктистские установки сознания в синергетике
Синергетика как постнеклассическая парадигма научного знания раскрывает особую роль человека, который, будучи встроен в сложные системы, может оказывать непосредственное влияние на ход их эволюции, выводить их на предпочтительные будущие состояния[10]. Наблюдатель и наблюдаемое, конструирующий субъект и объект его преобразований находятся в отношении нелинейной обратной связи, циклической причинности. Субъект конструирует действительность, и возможности этого конструирования видятся с позиции синергетики в разных планах.
Во-первых, это – решающая роль субъекта, установок его сознания и его ценностных предпочтений, даже единичного человеческого действия, в выборе возможных путей развития в состояниях неустойчивости сложной системы. Существуют два типа неустойчивости: неустойчивость в точке бифуркации, ветвления путей развития и неустойчивость вблизи обострения, момента максимального, кульминационного развития сложной структуры. Как в том, так и в ином случае система становится неустойчивой к малым, незначительным флуктуациям на микроуровне, и малое человеческое воздействие способно вывести систему на один из возможных путей эволюции, к одной из целого спектра структур-аттракторов. Важнейшим мировоззренческим выводом синергетики является тот, что человек действительно способен принимать непосредственное участие в конструировании желаемого будущего, но его творческая, созидательная роль имеет ограничения в виде собственных, внутренних тенденций развития сложных систем. Не все что угодно можно осуществить, но только то, что согласовано с собственными потенциями сложных систем.
Во-вторых, человек способен сокращать длительный и многотрудный путь эволюции к сложному путем резонансного возбуждения желаемых сложных структур. Определив параметры порядка
 
 

– 142 –
 
сложных систем, он может смоделировать, рассчитать или качественно определить возможные структуры-аттракторы для этих систем и посредством малых, но топологически правильно организованных – резонансных – воздействий выводить процесс развития на желаемые структуры.
В-третьих, человек может активно вмешиваться в процесс конструирования сложных структур из относительно простых, в процесс их коэволюции, совместного и устойчивого развития. Один из принципов синергетического холизма – это принцип топологически правильного, резонансного соединения относительно простых структур в сложные устойчиво эволюционирующие целостности с тем, чтобы ускорить темп развития образовавшейся единой сложной структуры и приблизить желаемое будущее. В результате резонансного объединения единая структура в итоге приобретает более высокий темп развития, чем темп развития самой быстро развивающейся структуры до объединения. Выгодно развиваться вместе, ибо это приводит к экономии вещественных, энергетических, духовных затрат.
В-четвертых, сложные системы имеют не только некоторую глубину памяти, но и влияние, притяжении будущего, и человек может конструктивно использовать это влияние будущего с попаданием ее в конус определенного аттрактора. В таком случае человек должен действовать согласно установкам восточного (буддийского или даосистского) сознания: поддаться течению, чтобы победить; недеяние есть самое сильное действие.
 
Основные черты эпистемологического конструктивизма
Конструктивизм в теории познания – это такой подход, в рамках которого считается, что человек в своих процессах восприятия и мышления не столько отражает окружающий мир, сколько активно творит, конструирует его. Этот подход развивается разными авторами на базе различных дисциплинарных областей: на базе генетической эпистемологии, или психологии развития ребенка, – Жаном Пиаже, системной теории и кибернетики – Хайнцем фон Фёрстером, антропологии – Грегори Бейтсоном, психологии восприятия – Ульриком Найссером, психотерапии – Паулем Ватцлавиком, когнитивной психологии – Эрнстом фон Глазерсфельдом, нейробиологии и когнитивной науки – Умберто Матураной и Франсиско Варелой, существуют, разумеется, и иные версии.
 
 
– 143 –
 
Традиционная наука базируется на утверждении, что мы можем наблюдать мир как объективную реальность, таким, как он есть. Вместе с тем уже в классической эпистемологии XX в. утверждалось, что субъект познания может смотреть, но не видеть, слушать, но не слышать, искать смысл, но его не находить, т.е. наше познание теоретически нагружено. То, что мы видим, слышим, понимаем, определяется нашими пред-установками и нашим пред-знанием, конструктами нашего сознания. Неклассическая эпистемология добавляет к этому, что субъект познания и объект его познания составляют единую систему, взаимно детерминируют друг друга. Нет наблюдения без наблюдателя, нет восприятия без воспринимающего, нет познания без познающего. Кроме того, познавательные способности самого субъекта определены его телесностью и тем окружающим миром, в который он встроен. Человек – эволюционно сформированное, мезокосмическое существо, ему доступен мир средних измерений, к нему он адаптационно приспособлен.
Человек как субъект познания воспринимает мир через свои органы чувств, он понимает и осмысливает его с помощью своих эволюционно выработанных способностей ума. Поэтому приобретенное им знание несет печать личности субъекта познания как индивидуального и исторического существа (его онтогенетического и филогенетического опыта). Субъект не только и, может быть, не столько отражает, сколько конструирует реальность.
Неклассическая эпистемология, в русле которой развивается эпистемологический конструктивизм, решительно отказывается от дихотомического разделения субъекта и объекта познания, человека с его органами чувств и ментальными способностями и окружающего мира, на которые направлены его познавательные усилия. Интересную метафору предлагает здесь фон Фёрстер. Процесс познания есть танец человека с миром[11], в который они вступают по обоюдному приглашению и в котором ни один из партнеров не является ведущим, но они сыгрываются друг с другом, ладят друг с другом, образуя креативный круг. Они соединяются в единое целое, претерпевая процесс коэволюции.
В то время как ключевым теоретико-познавательным вопросом эпохи просвещения был «что мы должны знать?», духовная и эпистемологическая революции XX века заменяет его иными вопросами «что мы можем знать?», «где границы нашего знания?» и «что представляю собой я сам, познающий?». Мир, в котором мы живем, находится не в не нас и не является независимым от нас; мы создаем его в процессе познания, в процессе коммуникации, пользуясь языком, в
 
 
– 144 –
 
процессе познавательной и преобразующей социальной деятельности. Реальность мы находим не вне нас, она ежеминутно возникает в наших глазах, а вместе с ней возникаем, преобразуемся и мы сами.
Язык является системой, которая сама себя создает. Это слушатель, а не говорящий, определяет смысл высказывания. Это читатель, а не писатель распаковывает текст, извлекая смыслы в соответствии со своими личностными смыслами. Язык тоже подобен танцу, в котором два человека взаимно друг друга строят, изобретают, определяют, чтобы стать единством.
Восприятие – это тоже не пассивный, а активный процесс. Известный психолог Ульрих Найссер в своих исследованиях, проведенных в 1970-х гг., показал, что воспринимаемое поступает в мозг не в чистом, первозданном виде, «как оно есть там снаружи», а ложится на предуготовленную схему, которую он назвал форматом. Сам существующий на данный момент формат задается всей суммой предыдущих актов восприятия, что свидетельствует о самоорганизации познавательного процесса и его гибкой приспосабливаемости исходя из предшествующего опыта. «Информация, заполняющая формат в какой-то момент циклического процесса, становится частью формата в следующий момент, определяя то, как будет приниматься дальнейшая информация»[12].
Живое существо видит не глазами, а ногами и руками. Поэтому Ж.Пиаже, X. фон Фёрстер, Ф.Варела постоянно говорили, что если ты хочешь познать, научись действовать. Процесс восприятия и познания живым существом окружающего мира есть реализация себя как живой системы, производство своих собственных операций, освоение окружающего мира через открытость к нему и замкнутость от него (принцип операциональной замкнутости), изменение себя через мир и мира через себя, взаимное конструирование.
В рамках такого конструктивистского подхода и этические принципы человеческой деятельности претерпевают изменения. Этика с этой точки зрения не имеет ничего общего с поощрением и наказанием, с указаниями «что я должен делать?». Человек как субъект познания и конструирующей деятельности решает сам, что он может делать, что желательно осуществить, исходя из его целей и ценностей и с пониманием глубочайшей собственной ответственности за грядущий результат, за становящееся целое. Конструктивизм предполагает внутреннюю этику, собственную ответственность. Только на основе личной ответственности может строиться устойчивое самоорганизующееся целое в микросоциуме и в глобальном мире, в микроколлективе, в пределе включающем только себя как творца и критика в одном лице, или в научном сообществе.
 
 
– 145 –
 
Конструирование не является самоцелью: человек конструирует не просто потому, что он хочет конструировать, а потому что он преследует свои цели. Цель конструирования отсылает в будущее. Это – предвосхищение опыта, конструирующий исходит из того, что созданные им конструкции сознания окажутся полезными и в дальнейшем. Конструктивизм служит прежде всего тому, что субъект хочет установить контроль над тем, что он воспринимает, чтобы элиминировать какие-либо отклонения или возмущения от собственного предпочитаемого целевого состояния. Контроль предполагает модель вещи, которая подлежит контролю, но эта модель включает только те аспекты, которые релевантны целям субъекта и его действию. В этом смысле субъект не заботится о вещи, над которой установлен контроль, но только о компенсации отклонений на своем пути достижения цели, т.е. способен адаптироваться к изменяющимся обстоятельствам.
Немецкий философ Бернд Ваассен провел доскональное исследование конструктивизма и суммировал существо конструктивистской позиций следующим образом: «Человек является существом, которое целенаправленно конструирует действительность»[13], следовательно:
– конструировать – значит целенаправленно различать. Сингулярное, не связное, изолированное нельзя конструировать; всякий опыт существует только как различение. Нечто сконструированное – это, по словам Бейтсона, «the difference that makes a difference» («различие, которое имеет значение, которое нужно почувствовать, т.е. небезразличное различие»);
– конструирование порождает когерентный, относительный мир. Сконструированная действительность когерентна, поскольку она конструируется как внутренне сопряженная, связная, в которой изолированное не существует и не может существовать. Сложные структуры, потоки информации, сети коммуникации наслаиваются друг на друга, приводя к возникновению новых эмерджентных качеств на уровне систем и систем систем, ни одно из которых не является конечным, окончательным, завершающим, неоспоримым. Мы живем «в мире кажущихся бесконечными метаморфоз интерпретаций, которые сменяют друг друга» (Варела);
– конструирование есть безграничный, рекурсивный процесс. Человеческое конструирование оказывается единственным в своем роде и непрерывающимся процессом, который из настоящего отсылает в прошлое и будущее и включает в себя оба эти модуса времени. Конструирование ссылается на прошлое, поскольку основывается на опыте, и на будущее, поскольку опыт переконструируется как нечто повторяющееся и приближенное к новым экологическим условиям;
 
 
– 146 –
 
– конструирующий человек и конструируемый им мир составляют процессуальное единство. Фон Фёрстер описывает человека как «самостоятельную, автономную, организационно замкнутую сущность». Наблюдающий организм выступает не как независимая познающая инстанция по отношению к наблюдаемому объекту, а как часть и участник самого мира наблюдения. Конструирование представляет собой, стало быть, двоякий относительный процесс: конструирование генерирует действительность как сеть связей, поскольку не элементы, а различия являются первичными. На основе постоянной рекурсии конструирование создает индивидуально оформленный и не вводящий в заблуждение мир опыта, в котором познающий и познаваемое составляют неразделимое единство;
– конструирование есть процесс, порождающий континуальность и циклическую причинность. Конструирование есть процесс, который придает действительности вид неразрывного и когерентного целого;
– конструирование – это индивидуальная, узаконивающая саму себя деятельность. Конструирование означает, что индивиды активно стремятся оформить данные своего опыта так, чтобы они были осмысленными и полезными в ходе дальнейшего восприятия, переживания, освоения мира.
Сформулируем теперь основные черты эпистемологического конструктивизма[14].
1) Знание не отражает мир. Конструктивисты оспаривают позицию, что в процессе познания репрезентируется мир и что эти репрезентации являются содержанием сознания. Знание и познание являются в высшей степени самоотносимыми, самореферентными событиями. Процесс познания с необходимостью замыкается в эпистемический круг. Поэтому конструктивисты оспаривают возможность достижения объективного знания.
2) Конструкции создаются людьми. С позиции конструктивизма не существует предметов знания, которое было бы независимо от субъекта. Знание есть порождение понятийных структур и схем восприятия и действия. Знания не должны находиться в соответствии с онтологической реальностью, но они должны встраиваться в общую структуры опыта, подходить к ней.
3) Знание не истинны, а жизнеспособны. Вместе с отрицанием традиционного понятия знания конструктивисты отрицают и традиционное понятие истины. Целью познания является не объективность, а приспособление. Понятие истины заменяется понятием «жизнеспособности»,
 
 
– 147 –
 
в содержание которого входит способность выполнять определенные функции. Жизнеспособные когнитивные структуры подходят в том смысле, что они обеспечивают приспособление организма к опытно осваиваемому жизненному миру и делают возможным его выживание.
4) Мозг – операционно замкнутая система. Умберто Матурана и Франсиско Варела вступили в дискуссию о конструктивизме, исходя из разработанной ими теории сложных саморегулирующихся систем – теории автопоэзиса. Они рассматривали живой организм и мозг как автопоэтические системы, т.е. как способные к самопроизводству и самодостраиванию. Одно из развитых ими представлений непосредственно влилось в русло эпистемологического конструктивизма. Это – идея о том, что мозг представляет собой операционально замкнутую, информационно непроницаемую систему. Мозг есть в высокой степени самореференционная система, поэтому репрезентации окружающего мира обусловлены структурой когнитивной системы живого организма, а не объективными структурами окружающего мира. Когнитивная система автономна и определяется только своими собственными состояниями.
5) Ни одно знание не является единственным в своем роде. Конструктивизм обращает свои представления на самого себя и не считает свой путь разрешения теоретико-познавательных проблем единственно возможным. Он рассматривает свою позицию вероятным способом решения проблемы субъекта и объекта познания, познания и окружающего мира.
 
Конструктивизм и радикальный конструктивизм
К сторонникам радикального конструктивизма обычно причисляют Эрнста фон Глазерсфельд (р. 1917), американского философа и когнитивного психолога австрийского происхождения и австрийского психотерапевта и автора оригинальной теории коммуникации Пауля Ватцлавика (р. 1921). Немецкая исследовательница конструктивизма Габриель Нойхойзер, например, считает, что фон Глазерсфельд представляет позицию радикального конструктивизма без всяких «если» и «но», со всеми его релятивистскими и солипсистскими следствиями, причем он чувствует себя по-настоящему признанным и польщенным, когда его теоретико-познавательный подход называют постэпистемологическим[15].
 
 
– 148 –
 
Фон Глазерсфельд, по его собственным словам, задался целью – провести «реконструкцию понятия знания»[16] и нашего представления о реальности. Радикально конструктивистски интерпретируя взгляды Ж.Пиаже, он формулирует три положения как основополагающие для своей концепции:
1) знания приобретаются не пассивно через органы чувств или средства коммуникации. Знание активно строится познающим субъектом;
2) познание выполняет адаптивную функцию в биологическом смысле этого слова, то есть оно служит наилучшей подгонке к миру и поддерживает жизнеспособность. Знание служит для организации субъектом мира своего опыта, а не для открытия объективной онтологической реальности;
3) истинным является то знание, которое поддерживает жизнеспособность организма, обеспечивает его выживание.
Эта замена понятия «истинности» понятием «жизнеспособности» является принципиальной. Меняется все традиционное представление о направленности и интенциональности познавательной деятельности субъекта. Субъект не столько изучает объект, сколько объект «позволяет себе подвергнуться изучению» (Пиаже). Не столько субъект воспринимает, осмысливает, словом познает, объект, сколько объект «предоставляет возможности» (principle of affordance) быть воспринятым или невоспринятым субъектом, осмысленным или неосмысленным, познанным или непознанным (Найссер). И если наша теория оказалась истинной, то только потому, что объект позволил нам этого достичь: он содержал нечто аналогичное нашему действию. Познание как приспособление и жизнеобеспечение проистекает из внутреннего и глубинного сродства субъекта и объекта, из нелинейных связей их взаимной детерминации. Субъект и его когнитивные способности определены окружающим осваиваемым в его опыте миром как Umwelt. Субъект, а шире – живой организм вообще, есть порождение этого мира его опыта, он встроен в него и выделен из него. Понятие окружающего мира (Umwelt) было введено еще в 1930-х годах блестящим, но практически неизвестным в России эстонским философом Якобом фон Икскюлем[17].
Фон Глазерсфельд не соглашается с обвинениями в свой адрес в солипсизме, называя его абсурдным. Он поясняет, что не следует принимать вводимые им конструктивистские принципы познания как абсолютную истину, но только как рабочую гипотезу. Речь отнюдь не идет о солипсизме. Речь идет только о мире опыта познающего и действующего организма, а не о «внешней реальности»[18].
 
 
– 149 –
 
Живой организм, рыба, птица, собака или человек, приспосабливается к окружающему миру, абстрагируя регулярности и устанавливая правила из накопленного опыта. Он ожидает, что определенные его действия дадут определенные ожидаемые результаты. Но в процессе действия возникают возмущения (ибо случайность лежит в основе бытия), и эти возмущения ведут либо к изменению либо сложившегося паттерна (правила, выведенного из опыта), либо конкретного действия ad hoc. Все это касается лишь опыта познающего и действующего организма, а не внешней реальности. Паттерны действия познающего организма могут и должны абстрагироваться из опыта, зависящего от операций различения и координации, которые может и должен выполнять организм. Радикальные конструктивисты концентрируют внимание именно на этом срезе реальности, который дает возможность познающему организму действовать именно таким образом.
Отличие конструктивизма от радикального конструктивизма состоит как раз в том, что если сторонники познания как деятельности и умеренного конструктивизма рассматривают органы чувств субъекта как «врата в мир», то радикальные конструктивисты акцентируют внимание на циклических и круговых отношениях между объектом и познающим субъектом, окружающим миром и живым организмом, который встроен в этот мир, осваивает и познает его. Оба компонента продуцируют сами себя и тем самым постоянно репродуцируют саму систему. Равновесие системы поддерживается гомеостатически, путем, прежде всего, отрицательных, а иногда и положительных обратных связей, которые раскачивают систему, выводят ее из равновесия, чтобы вновь возвратить в него на ином уровне и с взаимно преобразованными компонентами. Перевод на иной режим функционирования через стадию большей или меньшей хаотизации и рассинхронизации процессов – путь продления «жизни» любых сложных организаций. Не отступишь назад – не выживешь. В этом суть самоподдержания, самодостраивания и саморазвития субъекта и объекта как целостной познавательной системы.
 
Конструктивизм Хайнца фон Фёрстера
Для всего течения эпистемологического конструктивизма Хайнц фон Фёрстер (1911–2002) является, пожалуй, центральной фигурой. Кроме того, он – видный представителем кибернетического движения,
 
 
– 150 –
 
один из родоначальников кибернетики кибернетики, т.е. кибернетики как эпистемологии. Поэтому представляется целесообразным подробно разобрать его воззрения.
X. фон Фёрстер родился в Вене в 1911 г., где прошли его студенческие годы и начальный этап исследовательской работы. На формирование его мировоззрения повлиял логический позитивизм, как он развивался в 1920–30-е гг. представителями Венского кружка, лекции Р.Карнапа и Г.Рейхенбаха он слушал в университете. Л.Витгенштейн был другом его семьи и даже дальним родственником (двоюродный брат Хайнца был племянником Витгенштейна). Естественно поэтому, что ставшие впоследствии классическими положения Людвига Витгенштейна типа, «границы моего мира есть границы моего языка», глубоко западали в душу юного Хайнца. А в них был и релятивизм, и элементы солипсизма: как же так, онтологические границы определяются языковыми границами говорящего, а говорят все по-своему? И вообще, как мы описываем свои описания? Как мы можем думать о своих мыслях? «Логико-философский трактат» Хайнц выучил почти наизусть.
В 1949 году фон Фёрстер эмигрировал в США, где в 1958 г. основал легендарную биологическую компьютерную лабораторию в Университете Иллинойса (Урбана), которую возглавлял вплоть до своего выхода на пенсию в 1976 г. Он сотрудничал с Уорреном МакКаллохом, У.Росс Эшби, Гордоном Паском, Умберто Матураной, Стеффор-дом Биром. X. фон Фёрстер стоял у истоков создания теории самоорганизующихся систем, участвовал в конференциях по этой проблематике, начиная с самой первой, состоявшейся 5–6 мая 1959 г. в Чикаго. Он ввел принцип «порядок через шум», известный нам от Ильи Пригожина как принцип «порядок из хаоса».
Исходя из идеи своего близкого коллеги выдающегося нейрофизиолога и разработчика своего рода «экспериментальной эпистемологии» Уоррена МакКаллоха, что кибернетика представляет собой, по сути, теорию познания, Хайнц фон Фёрстер развил свою оригинальную теорию познания, основные представления которой сегодня вливаются в направление эпистемологического конструктивизма. Он был вовлечен МакКаллохом в движение Масийских конференций, которые организовывались под общей темой «Циклическая причинность и механизмы обратной связи». А поскольку фон Фёрстер был весьма ограничен в знаниях английского языка, с МакКаллохом он общался первоначально на языке математики.
Любопытно, что фон Фёрстер никогда не принимал ярлык «конструктивизм», который обычно прикрепляли к созданной им теории. Он старался избегать всякого навешивания ярлыков и опасался всякой
 
 
– 151 –
 
категоризации, ибо считал, что они подрывают всякую способность ясно и свободно мыслить. Он, напротив, придерживался убеждения, что кибернетика основывается на особого рода этической позиции и всемерно ее развивает: мы ответственны за наши мысли и действия, и наша подлинная свобода принимать решения проявляется тогда, когда вопрос является «нерешаемым». Мыслить – значит не столько решать (то есть «закрывать») вопросы, сколько, досконально обсудив, оставлять их открытыми, выводить на новые вопросы и вопросы вопросов, вполне в духе Сократа.
Фундаментальной идеей кибернетического мышления является идея цикличности, обратной связи, самоотнесенности, самоструктурирования. Ключевым словом в его трудах, судя по всему, является немецкое слово «Eigen», соответствующее английскому «self» или русскому «собственный», «само», «Я» (eigenbehavior, eigenelement, eigenfunction, eigenprocess, eigenvalue). Ни одна система не смогла бы выжить без способности поддерживать и воспроизводить свое собственное поведение и свою собственную организацию. В самоорганизации всегда есть момент цикличности: это, по сути, организация организации. Сознание сознания есть самосознание, а понимание понимания есть самопонимание. Окружающий мир в том виде, в котором мы его воспринимаем, является нашим изобретением. Вместо того, чтобы беспокоиться о недоступной нам внешней реальности, разумнее сфокусировать внимание на мире, который мы строим в процессе взаимодействия и коммуникации с другими людьми, на мире нашего опыта.
Согласно фон Фёрстеру, всякое сказанное сказано наблюдателем (ибо нет наблюдения без наблюдателя). Описания всегда являются самоописаниями. А вопрос, который ставят, как правило, уже содержит ответ, который может быть на него получен. Поэтому легитимными он признает лишь те вопросы, которые являются чистыми: для них не существует готового ответа. Фон Фёрстер перефразирует известное изречение Гераклита: «Человек не может войти в одну и ту же реку дважды», считающееся одним их первых наглядных представлений становления природного бытия. «“Человек не может видеть одного и того же лица дважды”, – говорит фон Фёрстер. – Однажды увиденное лицо невозможно увидеть снова, ибо оно – как и все иное – навсегда утрачено»[19]. Меняется не только мир, но и человек и его когнитивными способностями; изменяя мир, человек изменяется сам.
В 1968 г. один из коллег фон Фёрстера в Университете Иллинойса предложил ему прочитать курс кибернетики как эвристики, стратегии решения математических проблем. Это логично привело его к
 
 
– 152 –
 
разработке концепции кибернетики кибернетики, или кибернетики второго порядка, изложенной в книге «Кибернетика кибернетики», которая вышла в свет в 1974 г. Ведь кибернетика – это такая область научных исследований, которая в отличие от традиционных дисциплинарных областей обретает свойство самоприменимости: сама кибернетика является предметом исследований методами кибернетики. «Кибернетика первого порядка разделяет субъект и объект, она указывает на предполагаемый независимый мир “там, вне нас”. Кибернетика второго порядка сама является циклической: человек научается понимать себя частью мира, того мира, который он намеревается наблюдать. Вся ситуация описания сдвигается в другую область, в которой человек внезапно вынужден принять на себя ответственность за свои собственные наблюдения»[20]. В своем стремлении развить кибернетику второго порядка фон Фёрстер, без сомнения, был подвержен влиянию своего коллеги Гордона Паска, который первый предпринял попытку гуманитаризировать кибернетику, представить ее скорее как искусство, философию и стиль жизни, чем как науку об управлении и организации.
Согласно фон Фёрстеру, мы не отражаем, а изобретаем, конструируем мир. Мы не в состоянии узнать, какой является реальность. Мы по своей природе таковы, что постоянно вновь изобретаем, конструируем нашу реальность и наше настоящее. Поскольку мир есть наше изобретение, то каждый из нас когнитивно одинок[21], причем безнадежно. Ибо каждый из нас воспринимает и осмысливает мир в меру своих собственных когнитивных возможностей. Каждый осваивает, инактивирует для себя свой собственный мир, конструирует свою реальность. Поэтому понятие истины является настоящим хамелеоном в истории науки и философии, который окрашивается, – в соответствии с позицией того, кто использует его использует – всегда в разные цвета.
Поэтому цель познания – это сам процесс познания, подобно тому как танец возникает в процессе танца и заключает в себе свою собственную цель. Правы буддисты, которые говорят, что «ты прокладываешь свой путь при движении по нему», ибо путь не есть нечто вечное и наперед заданное, путь возникает в момент движения, дорога прокладывается в ходе движения по ней.
 
Примечания
 
[1] Лекторский В.А. Кант, радикальный конструктивизм и конструктивный реализм в эпистемологии // Вопр. философии. 2005. № 8. С. 13.
[2] См. об этом: Le Moigne J.-L. Les épistemologie constructiviste en progrés. // Entre systémique et complexité, chemin faisant... Mélanges en hommage à Jean-Louis Le Moigne. Paris, 1999. P. 290.
[3] См.: http://en.wikipedia.org/wiki/Futures Studies.
[4] См., например, работу: Berger P., Luckmann Th. The Social Construction of Reality. L.:, 1967.
[5] Луман Н. Общество как социальная система. М., 2004. С. 98–129.
[6] Morin E. Le complexus, се qui est tissé ensemble // Reda Benkirane. La Complexité, vertiges et promesses. Paris, 2002. P. 23.
[7] Morin E. Les sept savoirs nécessaires à l’éducation du futur. Paris, 1999. P. 47.
[8] Heinz von Foerster im Gespräch mit Albert Müller und Karl H.Müller. Rückß- und Vorschauen. // Konstruktivismus und Kognitionswissenschaft. Kulturelle Würzeln und Ergebnisse. / Hrgb. von Müller A.; Müller K.L. und Stadler F. Wien, 1997. S. 224–225.
[9] Генис А. Вавилонская башня: искусство настоящего времени. Эссе. М., 1997. С. 190.
[10] См.: Князева Е.Н., Курдюмов С.П. Основания синергетики. Синергетическое мировидение. М., 2005.
[11] Воск N. Tanz mit der Welt. Von der Schlange, die sich selber in den Schwanz beißt. Vormerkungen zum Konstruktivismus und Kybernetik // Konstruktivismus und Kognitionswissenschaft. Kulturelle Würzeln und Ergebnisse / Hrgb. von Müller A.; Müller K.L. und StadlerF. Wien, 1997. S. 199–219.
[12] Neisser U. Cognition and Reality. Principles and Implications of Cognitive Psychology. San Francisco, 1976. P. 75.
[13] Vaassen В. Die narrative Gestalt(ung) der Wirklichkeit. Grundlinien einer postmodern orientierten Epistemologie der Sozialwissenschaften. Braunschweig/Wiesbaden: Vieweg, 1996. S. 63–69. Выводы Б.Ваассена передаются здесь в личной интерпретации автора статьи и с его дополнениями.
[14] См. об этом, в частности, книгу: Neuhдuser G. Konstruktiver Realismus. Jean Piajets naturalistische Erkenntnistheorie. Würzburg, 2003. S. 135–137.
[15] Ibid. S. 125.
[16] Glasersfeld E. von. Radical Constructivism: A Way of Knowing and Learning. London, 1985.
[17] Uexküll J. von. Streifzüge durch die Umwelten von Tieren und Menschen. Frankfurt, 1970 (Erste Auflage 1933).
[18] Glasersfeld E. von. An Exposition of Constructivism. Why Some Like it Radical. See personal web portal of E. von Glasersfeld.
[19] Foerster von H., Pörksen В. Wahrheit ist die Erfindung eines Lügners: Gespräche für Skeptiker. 2. Auf. Heidelberg, 1998. S. 121.
[20] Foerster von H., Pörksen B. Op. cit. S. 114–115.
[21] См.: Foerster von H., Pörksen B. Op. cit. S. 26.
 [/i][/i][/color]

Интересно, герой книги Серкина , -Шаман, именно так определяет практики для познания мира. Т.е не человек воспринимающий , как у кк а человек -творящий и только потом понимающий. Понимание без творения, действия, опыта невозможно.

dgeimz getz, и чем такой подход отличается от  подхода обывателя? Или напомнить классика жанра?

"Хотели как лучше, а получилось как всегда".

чем отличается?
если коротко, то обыватель в большинстве и не восприниматель и не создаватель.
обыватель-потребитель.
разница огромная.)

Мне как раз сегодня ночью картинка была по поводу "творения - РАСтворения" человеком. Смена созерцания-действия, восходящих и нисходящих потоков происходит подобно смене ритмов в музыкальном произведении. При чём "песня" у каждого своя, хотя есть и хоры (там надо слышать друг друга). На протяжении жизни ритм тоже меняется.

Один конкретный момент был. Трансляция по восходящему потоку (чудное явление) ошибочно воспринимается как кризис (нечто негативное, требующее преодоления).

Разве? А интересно, кто же создал тот мир, в котором мы имеем возможность обретать? Кто создал тот комп, который вы сейчас используете? Дон Хуан что ли?

Потребители (из которых состоит современное общество) ничего не создают, в смысле созидания. Они конечно могут впаривать другим какой-нибудь продукт или делать несложные операции типа копать лопатой на стройке. Разница в этом смысле между топ-менеджером и гастером на стройке минимальная.

На созидание они не способны, это придатки.

Современный комп, с моей точки зрения создали мегасозидатели.
Кстати есть очень интересная книжка *Хакеры. Герои компьютерной революции*, она о тех нескольких  десятках человек, которые стояли у истоков , как концепции современных компов, так и программного обеспечения для них.
Они создали это.

И они очень далеки от понятия обыватель.

Это почему же? Чем они принципиально отличаются от обывателей?

Я уже выше рассказал свою точку зрения.
А ты какой смысл вкладываешь в слово обыватель?

С Суфизма

Контрольный список: 20 способов сопротивления нежелательному социальному воздействию

1. Практикуйте временами отклоняющееся от вашей привычной нормы (девиантное) поведение (вариант — практикуйтесь быть иногда девиантом); нарушайте свой обычный ролевой и личностный образ; учитесь принимать отвержение; играйте с наблюдением за собой с разных точек зрения.

2. Практикуйте высказывания: “Я сделал ошибку, “Мне жаль”, “Я был не прав”, “...и я научился на этой ошибке”.

3. Отдавайте себе отчет в общей перспективе, которую другие используют для обрамления проблемы, ситуации, текущего события, поскольку принятие их рамки в их терминах дает им силовое преимущество. Будьте готовы сделать шаг назад и отвергнуть эту рамку в целом и предложите вашу альтернативу перед обсуждением деталей.

4. Будьте скорее готовы претерпевать кратковременные потери в деньгах, самоуважении, времени и усилиях, чем страдать от разлада по поводу пагубного обязательства, которое держит вас в западне. Примиряйтесь с “заниженными издержками”, игнорируйте искушение и двигайтесь дальше с жизненным знанием, извлеченным из вашей ошибки или неверного решения и позволяющим не повторять этого.

5. Будьте готовы отступить назад из любой межличностной ситуации и сказать себе и этому значимому (контролирующему) другому: “Я могу продолжать жить без твоей любви, дружбы, расположения, плохого обращения, даже если такое действие может ранить — пока ты не прекратишь делать X и не начнешь делать Y”.

6. Всегда избегайте предпринимать сомнительные действия, которые, как настаивает провокатор изменения, должны быть сделаны немедленно; выходите из ситуации, выделяйте время для размышления, добывайте беспристрастные дополнительные мнения, никогда не торопитесь сразу соглашаться.

7. Настаивайте на понятных объяснениях, без двусмысленной речи; парафразируйте ваш взгляд на это. Не позволяйте провокаторам изменения заставлять вас чувствовать себя глупым; слабые объяснения являются признаками обмана или недостатка адекватного знания у якобы информированного собеседника.

8. Будьте чувствительными к ситуационным требованиям, какими бы тривиальными они ни казались: ролевые отношения, униформы, символы власти, знаки, титулы, групповое давление, правила, показной консенсус, редко встречающиеся лозунги, обязанности и обязательства.

9. Будьте особенно настороже в установлении отношений “хозяин-гость”, в которых вас побуждают чувствовать и действовать как гостя, накладывая, таким образом, ограничения на вашу свободу выбора и действия.

10. Не верьте в простые решения сложных личных, социальных и политических проблем.

11. Помните, что нет такой вещи, как подлинная, безусловная любовь со стороны незнакомых людей; любовь, дружба и доверие должны развиваться со временем и обычно включают взаимообмен, преодоления и соучастие — некоторую работу и обязательство с вашей стороны.

12. Когда обнаруживаете себя в обстановке обезличенного влияния, индивидуализируйте (выделяйте из ряда подобных) себя и агента влияния, чтобы установить взаимную человечность, индивидуальность, совместные интересы; прорывайтесь через ролевые ограничения посредством контакта глаза в глаза, персональных имен и похвал; владейте своей и партнерской личностными идентичностями.

13. Избегайте “тотальных ситуаций”, которые непривычны и в которых у вас мало контроля и свободы; немедленно определяйте границы вашей автономии; проверяйте психологические и физические выходы: принимайте небольшие ссоры как приемлемые издержки ухода от того, что могло быть большей потерей, если было бы доведено до конца.

14. Практикуйте “независимое участие” (“беспристрастный интерес”), занимайте свое сознание критическим оцениванием, отключайте свои эмоции в конфронтациях с теми, кто являются по-маккиавелевски сильными манипуляторами.

15. Жадность и раздувающая самолюбие лесть далеко продвинут манипуляторов-контролеров сознания и агентов жульничества, но только если вы позволяете себе быть совращенным этими ложными мотивами; сопротивляйтесь их соблазну, ориентируясь на самого честного, уверенного в себе человека, которого вы знаете.

16. Распознавайте ваши симптомы вины и индукции вины, провоцируемой в вас другими; никогда не действуйте по мотивам вины. Относитесь терпимо к вине как части вашей человеческой натуры, не спешите улучшать ее на тех путях, которые планируют вам другие.

17. Будьте внимательными в том, что вы делаете в данной ситуации, не позволяйте привычке и стандартной текущей процедуре заставлять вас действовать бездумно в том, что является слегка иной ситуацией.

18. Нет необходимости поддерживать соответствие между вашими действиями в разные моменты времени; вы можете измениться и не придерживаться фальшивого стандарта пребывания “надежным” и поддержания статус-кво.

19. Легитимная (законная) власть заслуживает уважения и иногда нашего послушания, но незаконную власть всегда нужно отвергать, не повиноваться и разоблачать.

20. Недостаточно открыто высказывать расхождение во взглядах или эмоционально страдать от незаконной деятельности или от изменения правил игры, как вы их понимаете, — вы должны быть готовы открыто не подчиняться, защищаться, бросать вызов и претерпевать последствия такого поведения.

(Источник: http://www.evolkov.net/cults/jpp/Zimbardo.P.Andersen.S.Understanding.Mind.Control.html#.Toc85185155)

Десятого февраля 1991 года в газете The New York Times появилась статья Брюса Вебера Cozying Up to the Psychopath That Lurks Deep Within, в которой автор напоминает нам о том, что в восхищении «извращенным разумом» нет ничего нового: «Яго и Норман Бейтс, д-р Джекил и Гарри Лайм, Гумберт Гумберт Владимира Набокова и Лиланд Палмер/ Боб Дэйвида Линча. Логика злодеяний снова и снова исследуется на бумаге, на сцене и на экране. Если писателям и актерам не хватает воображения, они черпают вдохновение из жестокой реальности: Джек-Потрошитель, Лиззи Борден, Дик и Перри, Гэри Гилмор, Чарльз Мэнсон, не говоря уже об Адольфе Гитлере, Иосифе Сталине и Ричарде III. Сегодня самым ярким бельмом в глазу творцов слова является Саддам Хуссейн».

Возникает вопрос: почему? В чем причина могущества лишенного совести человека, поступки которого восхищают нас? «Зло околдовывает, — писал Вебер. — И не только тех, кто пишет о нем книги. Дурные дела, от мелкого непослушания до порочного преступления, — это то, о чем хотят знать все. Такое положение дел объясняет, почему психопаты, воплощение безжалостных злодеяний, занимают прочное место в общественном сознании».

Вебер затронул эту тему в интервью с судебным психиатром Рональдом Маркменом, который в соавторстве с Домиником Боско написал книгу Alone with the Devil («Наедине с дьяволом»). По сути, это история его многолетней работы с убийцами. Маркмен предположил, что люди, которых мы называем психопатами, оживляют наши фантазии о жизни без ограничений. «В них есть что-то, что есть и в нормальных людях. Нас притягивает желание узнать, что это такое», — писал Маркмен. В беседе с Вебером он пошел еще дальше: «В каждом из нас сидит психопат».

На Суфизме есть очень интересный и умный пользователь Ева. Я сейчас ее посты просматриваю еще раз. И кое-что копирую. Не всегда со ссылками, но если будет что-то принципиальное в этом плане сделаю ссылку

"Конспиритуальность - это быстро распространяющаяся Интернет-идеология, отражающее как разочарованность в эффективности политической деятельности, так и популярность альтернативных взглядов на мироустройство.
Эта политически-духовная философия базируется на двух основных идеях:
1. существует некая тайная группа людей, контролирующая либо пытающаяся контролировать политический и социальный строй;
2. человечество приближается к "сдвигу парадигм" в сознании.

Приверженцы конспиритуальности верят, что лучшей стратегией поведения в сложившейся ситуации "угрозы наступления тоталитарного мирового порядка" являются действия в соответствии с "парадигмой пробужденности".

Авторы статьи пытаются произвести социальный анализ состава приверженцев теорий "конспиритуальности". Приверженцы новой теории - это преимущественно представители белой расы, христиане по вероисповеданию. В движении присутствует большое количество людей, придерживающихся правых и консервативных взглядов, в частности - антисемитов.
Исследователи нового явления предлагают объяснение растущей популярности конспиритуальности: многие из последователей New Age вынуждены признать, что ожидавшиеся ими в течение нескольких последних десятилетий перемены в социально-политическом устройстве мира так и не произошли. Наиболее же простой вариант объяснить, почему ожидавшиеся перемены не состоялись - это объявить некую группу людей влиятельными противниками изменений. То есть конспиритуальность - это осовремененный вариант теодицеи.

Типичными примерами идеологии конспиритуальности являются фильмы типа Zeitgeist ("Дух времени") и "Процветание".

"Если люди не верят, что математика проста, то это лишь потому, что они не понимают, как сложна жизнь" (Джон фон Нейман)

Джон фон Не́йман (англ. John von Neumann; или Иоганн фон Нейман, нем. Johann von Neumann; при рождении Я́нош Ла́йош Нейман, венг. Neumann János Lajos, IPA: [nojmɒn ˈjaːnoʃ ˈlɒjoʃ]?; 28 декабря 1903, Будапешт — 8 февраля 1957, Вашингтон) — венгеро-американский математик еврейского происхождения, сделавший важный вклад в квантовую физику, квантовую логику, функциональный анализ, теорию множеств, информатику, экономику и другие отрасли науки.

Наиболее известен как человек, с именем которого (спорно) связывают архитектуру большинства современных компьютеров (так называемая архитектура фон Неймана), применением теории операторов к квантовой механике (алгебра фон Неймана), а также как участник Манхэттенского проекта и как создатель теории игр и концепции клеточных автоматов.

(https://upload.wikimedia.org/wikipedia/commons/thumb/d/d6/JohnvonNeumann-LosAlamos.jpg/220px-JohnvonNeumann-LosAlamos.jpg)

http://www.youtube.com/watch?v=5W2km0bZHW8

Какие психологические факторы запускают деятельность протестных движений? Какие пути развития такой активности рассматривают исследователи? Какие приоритетные направления в изучении психологии протестной деятельности можно выделить? Об этом рассказывает доктор психологических наук Ольга Гулевич.

http://www.youtube.com/watch?v=4KREfUHVXtM

Какие существуют взгляды на механизмы подавления агрессии у приматов? Как работают биологические механизмы восстановления отношений после конфликта? Вызывает ли ситуация конфликта стресс у агрессора? Об этом рассказывает доктор исторических наук Марина Бутовская.

                                                           

                                                                    Том 4


                                                        М. В. Фаликман


                                                           В Н И М А Н И Е


                                                                                                                 Москва
                                                                                                           ACADEM'A
                                                                                                                      2006


 
                                     ВВЕДЕНИЕ

                                                                                          Всего и надо, что вглядеться, — боже мой,
Всего и дела, что внимательно вглядеться, —
И не уйдешь, и никуда уже не деться
От этих глаз, от их внезапной глубины.
Всего и надо, что вчитаться, — боже мой,
Всего и дела, что помедлить над строкою —
Не пролистнуть нетерпеливою рукою,
А задержаться, прочитать и перечесть...
Ю. Левитанский
 


Едва ли не любой современный учебник психологии внимания
открывается утверждением классика психологии сознания Уильяма
Джемса (1842—1910), который, словно во избежание излишне
долгих объяснений, обронил в свое время: «Каждый знает, что
такое внимание»^. Поэтому с тех пор каждый из психологов пытался
определить внимание по-своему. Первые такие попытки были
предприняты очень давно: в классических учебниках психологии
главы под названием «Внимание» стали появляться в первой половине
XVIII в., за полтора столетия до оформления психологии
как самостоятельной науки2.
Некоторое время тому назад в кругах исследователей внимания
начал ходить анекдот о дотошном студенте, который решил
все-таки разобраться в том, что такое внимание. Он изучил все
доступные теоретические работы и сделал из собственного дипломного
исследования совершенно неутешительный вывод: «Никто
не знает, что такое внимание». Действительно, до сих пор не существует
ни общепринятого определения внимания, ни даже единого
мнения относительно того, стоит ли изучать и рассматривать внимание
как самостоятельный психический процесс (наряду, например,
с процессами восприятия и мышления) или же это просто
особая сторона иных психических процессов, открытая нам в
сознательном опыте, но неотрывная от этих процессов и, следовательно,
потенциально объяснимая через их строение, функционирование
и развитие.

' Надо отдать классику должное, он аккуратно изложил, что же именно «знает
каждый», и в свое время мы вернемся к этому описанию.
2 Появление в психологических учебниках этого раздела американский историк
науки Г.Хэтфильд [192] относит к 1730-м гг. В частности, понятие «внимание»
появляется в работах Христиана Вольфа (1679—1754) — немецкого ученого, который
впервые использовал в современном значении слово «психология».

8

Один из современных исследователей внимания Хэрольд Пэш-
лер, опубликовавший в 1998 г. монографию «Психология внимания
» [289], на первой же странице довел развитие формулы
У.Джемса до предела: «А может, того, о чем мог бы знать каждый,
попросту нет»]. И только в скобках, как бы одумавшись и немного
лукавя, автор добавляет: «Впрочем, не исключено, что и есть», —
ведь впереди у читателя еще около пятисот страниц увесистого
тома.
Откуда такая осторожность? С одной стороны, в человеческой
психике немало явлений, весьма пестрых и разнородных, которые
каждый из нас, не сомневаясь, отнесет к явлениям внимания.
С другой стороны, проблема существования внимания имеет свои основания, которые, пожалуй, наиболее удачно
суммировал отечественный психолог П.Я.Гальперин [18], о работах
которого нам еще предстоит говорить.
Во-первых, в наблюдении и в самонаблюдении внимание никогда
не дано как отдельный процесс, оно всегда «растворено» в
других процессах, сопровождает их, выступает как их сторона,
иными словами, лишено собственного специфического содержания.
Так, слова «Обрати внимание!» зачастую можно заменить словами:
«Посмотри!», «Прислушайся!», «Вдумайся!». Именно это дало
повод датскому психологу Эдгару Рубину (1886—1951) во время
выступления на Международном психологическом конгрессе в
Йене в 1925 г. назвать понятие «внимание» излишним и вредным:
ведь характеристики внимания суть просто характеристики нашего
поведения [68]. Э. Рубин прославился в свое время тем, что
ввел в психологию восприятия понятия «фигура» и «фон», а также
придумал знаменитое двойственное изображение — излюбленный
объект исследования гештальтпсихологов, который был
назван «вазой Рубина». Что именно увидит наблюдатель в этой
«вазе», зависит от того, что выступит для него в качестве «фигуры
», а что останется «фоном». Какому же из двух равноправных
изображений уготовлена судьба «фигуры»? Тому, на которое мы
прежде всего обратим внимание! Вопрос только в том, достаточно
ли этого объяснения или за «обращением внимания» следует
искать иные, более фундаментальные, механизмы восприятия.
Во-вторых, внимание не имеет собственного продукта, а только
лишь улучшает продукты других познавательных процессов и
видов деятельности. Например, оно делает образ восприятия более
ясным и отчетливым, а образ памяти — более прочным (впоследствии
нам придется говорить об эффектах внимания, которые,
однако, бывают не только положительными, но и отрицательны-

' Еще три столетия тому назад великий английский философ Фрэнсис Бэкон
(1561—1626) отметил, что если в языке есть некоторое слово, это совершенно
не обязательно означает, что есть и соответствующая «вещь».

«Ваза Рубина». На этой знаменитой
картинке можно увидеть либо вазу, либо
два обращенных друг к другу лица. Не
внимание ли определяет, что именно увидит
наблюдатель? Или, напротив, нельзя
ли назвать избирательность восприятия
вниманием?
ми). Нечто подобное заметил в книге «Принципы психологии»1
У.Джемс: «Внимание не порождает образов. Образ уже должен
существовать до того, как мы сможем обратить на него внимание.
Внимание только фиксирует и удерживает то, что обычные законы
ассоциации помещают перед "прожекторами" сознания» [207,
450]. Если образ или мысль привлекательны для нас сами по себе
или связаны посредством ассоциаций с тем, что нам интересно,
то они, вероятнее всего, «удержатся» сами. И только лишь в противоположном
случае, когда они не вызывают особого интереса,
внимание может проявить себя как особое умственное усилие, тоже
знакомое каждому из нас по собственному опыту.
Поскольку вопрос о существовании внимания до сих пор стоит
столь остро, многие исследователи считают, что от его решения
во многом зависит дальнейшее развитие психологического
знания. Значимость исследований внимания для развития общей
психологии отметил в 1902 г. Освальд Кюльпе, будущий основатель
Вюрцбуржской школы психологии мышления. А несколько лет
спустя, в 1908 г., еще один классик психологии сознания Эдвард
Титченер (1867—1927) повторил, что теорию внимания следует
считать «нервом всякой психологической системы» [цит. по: 218],
а степень разработанности проблемы внимания в рамках этой системы
дает основания для оценки системы в целом.
Внимание в системе психических процессов
Столь значимое место внимания в системе общей психологии
в первую очередь определяется его местом в психике жизнедеятельности
человека. Примечательно, что само по себе внимание —
процесс, в котором есть и познавательные, и эмоционально-волевые
аспекты.

Этот двухтомник по праву считается «Библией» американской психологии,
и мы не раз будем к нему обращаться.

С одной стороны, эмоционально окрашенные объекты и слова
привлекают внимание сами по себе, нередко помимо нашего желания.
А чтобы прочесть скучную книгу или выслушать нудного
докладчика, нужно специально сконцентрировать на них внимание.
Если же, напротив, человек станет уделять слишком много
внимания своим эмоционально-личностным проблемам, к примеру,
вновь и вновь возвращаясь к старой обиде, постоянно удерживая
в уме услышанные от обидчика слова, это изрядно осложнит
его повседневную жизнь. Один из современных психологов
Михай Чиксентмихайи, к работам которого нам еще не раз предстоит
обратиться, формулирует то, в чем многие из нас смогли
убедиться на собственном опыте: «Сила стресса, который мы испытываем,
зависит куда больше от того, сколь успешно мы управляем
собственным вниманием, чем от того, что с нами на
самом деле происходит. Воздействие физической боли, потери
денег, публичного оскорбления зависит от того, насколько мы
обращаем на них внимание» [148 , 70].
С другой стороны, внимание нередко требует от нас волевого
усилия и сопровождается особым эмоциональным переживанием.
Иногда это не самое приятное переживание напряжения, знакомое
каждому, кому доводилось работать в шумной комнате, а
иногда — радостное переживание увлеченности выполняемой работой.
Не менее очевидна связь внимания с нашими потребностями
и мотивами. С одной стороны, мы не можем быть невнимательны
к жизненно значимым объектам и событиям — предметам биологических
потребностей. С другой — испытывая сильное нежелание
встречаться с определенным человеком или даже предметом, мы
можем ненароком не обратить на него внимания, даже когда он
оказывается рядом.
Среди познавательных процессов внимание занимает немаловажное,
едва ли не центральное место. Участие его в восприятии
несомненно: восприятие по определению избирательно, и знаменитая
максима Козьмы Пруткова «Нельзя объять необъятное» в
отношении него верна как никогда. Мир воистину необъятен, в
нем значительно больше предметов, звуков, запахов, прикосновений,
чем человек в состоянии воспринять в любой из моментов
времени. Поэтому восприятие требует отвлечения от некоторых из
них, и только в результате такого отвлечения мы можем рассмотреть,
услышать, ощутить что-то другое, более важное. В итоге воспринимаемый
предмет, который называется обычно объектом
внимания, становится для нас более ясным, мы различаем в нем
больше деталей и оттенков, прослеживаем, как он изменяется,
что с ним происходит. Восприятие и внимание работают рука об
руку, и сложно провести между ними жесткую границу, разделить
«сферы влияния».

 11

То же самое можно сказать и о связи внимания и мышления.
Когда мы размышляем, внимание предстает как сосредоточение
сознания на решаемой задаче, как стремление не пропустить ни
одной детали и способность не отвлекаться на сторонние мысли.
У.Джемс отнюдь не случайно заметил, что гений — это внимание.
Но для гения важна не только сама способность сосредоточиться
на важном и отвлечься от суетного, сиюминутного. Не иначе как
внимание стоит 44^за проницательностью — способностью заметить
и выделить наиболее существенные аспекты изучаемого явления
и придать своим мыслям именно то направление, которое
ведет к правильному решению задачи.
Насколько тесна связь между вниманием и речью, нам еще не
раз предстоит убедиться на протяжении этой книги. С одной стороны,
именно речь позволяет организовать внимание. Посредством
простейшей речевой команды мы можем привлечь внимание ребенка
к скучной для него домашней работе, а внимание неосмотрительного
пешехода — к приближающемуся автомобилю. С другой
стороны, как недавно показал американский лингвист Рассел Том-
лин [361], человек, строя речевое высказывание, выбирает в качестве
подлежащего название именно того предмета, на который
обращено в данный момент его внимание.
Эту удивительную и вместе с тем вполне понятную закономерность
Р.Томлин подметил, анализируя речь спортивных комментаторов
во время хоккейных матчей. Сравним две языковые конструкции:
«Смит перехватил шайбу» и «Шайба была перехвачена
Смитом» (вторая, пассивная, конструкция не очень часто встречается
в русском языке, но весьма распространена в английском).
Если в фокусе внимания комментатора — нападающий Смит, то
более вероятно первое высказывание, а если шайба — второе.
К сходным результатам привели и экспериментальные исследования.
В них люди описывали содержание мультфильма про двух
рыбок, одна из которых с аппетитом поедала другую. Благодаря
специальным манипуляциям внимание зрителей было обращено
то на одну, то на другую рыбку. Результат был вполне предсказуем:
именно та рыбка, которая оказывалась «объектом внимания»,
становилась подлежащим в предложениях, формируемых наблюдателем.
Таким образом, внимание действительно «пронизывает» все
наше познание. Неслучайно отечественный психолог, профессор
Ленинградского, а в конце жизни — Вашингтонского университета
Лев Маркович Веккер (1918 — 2601) отнес внимание к так
называемым сквозным психическим процессам, организующим
познавательную сферу человека и интегрирующим разные уровни
психики [10]. К этой же группе психических процессов, которая
выделяется наряду с собственно познавательными процессами
(ощущение, восприятие, мышление), относится и память.

12

Участие внимания в работе памяти не подлежит сомнению и
постоянно дает о себе знать в нашей повседневной жизни. Если
нам необходимо, чтобы человек запомнил какую-то информацию
— скажем, название магазина на рекламном щите, мы обращаем
на это его внимание. Если хочется, чтобы друг, вернувшись
из путешествия, рассказал о чем-то особенном, например о том,
как выглядит дом Владимира Набокова на Большой Морской в
Петербурге, мы просим обратить особое внимание на этот дом —
один из тысяч домов в городе. А ведь задача будет состоять в
том, чтобы запомнить, как дом выглядел, и рассказать об этом
спустя некоторое время. Наконец, возьмем известный анекдот о
муже, который никогда не помнит, во что была одета его жена.
«Во что-то, конечно, была одета, иначе я бы заметил», — говорит
он. Поскольку не заметил, не обратил внимания, то и не
запомнил.
А если информация уже хранится в памяти? Проблема в том,
что ее там слишком много: по мнению некоторых теоретиков, не
просто много, но всё, с чем человеку довелось встретиться в течение
жизни [54]. Значит, поиск и припоминание фактов, которые
относятся к какому-то конкретному событию или необходимы
для решения поставленной задачи, тоже едва ли возможны
без участия внимания.
Внимание и сознание
Если попытаться выделить то общее, что стоит за всеми этими
примерами связи внимания и памяти, то не обойтись без рассмотрения
сознания. С одной стороны, внимание необходимо для
того, чтобы удержать в сознании сиюминутно воспринятое, преходящее
— иначе оно не сможет стать достоянием памяти. С другой
— внимание может потребоваться, чтобы воспоминание вновь
оказалось в сознании, поднялось из глубин памяти. Удержание
образа или мысли в сознании стоит и за совместным функционированием
внимания и восприятия, внимания и мышления.
Проблема связи внимания и сознания начала разрабатываться
в рамках философии, и прежде всего — философии восточной'.
Именно в восточной философской традиции отмечается особое
место внимания — как «концентрации», так и «правильного видения
», «проникновения» — в достижении просветления, истин-

1 Западная философская традиция, начиная с Платона и Бл.Августина, в
большей степени адресуется к проблемам анализа памяти знания, индивидуального
опыта. Как заметил современный исследователь Х.Гарднер [183], не обошлась
без ее влияния и нынешняя психология. Два с половиной тысячелетия
назад Платон написал, что истинное познание — это «анамнезис», припоминание
того, что душа видела некогда в мире идей. Однако до сих пор модели познания
в когнитивной психологии нередко оказываются моделями памяти.

13

ной божественной мудрости. «Просветленное сознание» невозможно
без внимания. Неслучайно техника и практика медитации, основанной
также на предельной концентрации сознания, складывается
именно в восточной религиозно-философской традиции.
Например, в классической йоге, где первые четыре ступени
восьмеричного пути совершенствования предполагают этическое
самообуздание, поддержание правильной позы и дыхания, более
высокие ступени так или иначе связаны с вниманием [92]. Пятая
ступень, «пратьяхара», — отвлечение чувств от объектов окружающей
действительности. Шестая — «дхарана», или «внимание», —
сосредоточение внимания на единственном объекте. Седьмая —
«дхьяна», или «размышление», — по сути своей медитация, углубленное
и беспрерывное созерцание этого объекта, открытие в нем
все новых сторон. Кстати, именно разностороннее обследование
объекта внимания У.Джемс считал основным способом и условием
удержания внимания на объекте. Углубленное созерцание
объекта позволяет достигнуть наивысшей ступени — «самадхи»,
или «сосредоточения», — полного слияния души с объектом внимания,
ее растворения в этом объекте, а значит, отделения от
тела, к чему и стремится йога. Интересно, что три последние ступени,
или средства йоги, в отличие от всех предыдущих, считаются
«внутренними» и связаны с созерцанием одного и того же
объекта. Таким образом, в философии йоги можно обнаружить
едва ли не первую попытку проследить изменение характеристик
внимания во времени, или его динамику.
В психологии линия исследований, подчеркивающая связь между
вниманием и сознанием, начинает активно развиваться во второй
половине XIX в. Первое направление, в рамках которого началось
систематическое экспериментальное изучение внимания, — классическая
психология сознания. Подробный разговор о ней ждет нас
в следующей главе. С тех пор в психологии сложился целый ряд
разнообразных представлений о соотношении внимания и сознания,
в которых вниманию отводятся самые разные роли.
Пожалуй, наиболее распространенное представление о внимании
в современной психологии внимания — трактовка его как
механизма доступа в сознание, который определяет, что из воспринимаемого
и переживаемого нами в данный момент достигнет
сознания и повлияет на наше поведение, а что может пройти
мимо. Этот механизм тоже можно представить по-разному. Например,
как своего рода «дверцу», или лаз, подобный тому, через
который кэрролловская Алиса пыталась_,проникнуть в волшебный
сад в Стране Чудес, но никак не помещалась целиком. Или как
секретаря-распорядителя в приемной, принимающего решение,
кого следует немедленно допустить пред светлые очи Его Императорского
Высочества, кто должен подождать аудиенции, а кому
доступ в кабинет закрыт. Вопрос о том, что и почему остается за

14

пределами сознания, занимает весьма немаловажное место в современной
психологии внимания.
В классической психологии сознания было намечено еще несколько
подходов к рассмотрению соотношения внимания и сознания.
В одном из них, об этом мы узнаем из главы 2, сознание
предстает как структура, подобная зрительному полю с фокусом
и периферией, а внимание — как часть сознания, его фокус, зона
наибольшей ясности и отчетливости содержаний сознания. Однако
здесь остается вопрос о том, как именно отдельные составляющие
индивидуального опыта оказываются в этой зоне. Для ответа
на этот вопрос внимание должно быть представлено как особый
процесс перевода определенного содержания сознания, или его
элемента в центральную его часть.
Наконец, внимание может рассматриваться в качестве одного из
свойств сознания или присущих ему особенностей. Это свойство —
степень субъективной ясности находящихся в сознании впечатлений,
которые в случае недостаточного внимания оказываются
смутными, а в случае предельного внимания предстают перед нами
наиболее ясно.
На начальном этапе разговора о внимании связь между вниманием
и сознанием позволит нам подойти к описанию субъективных
явлений внимания и выявлению критериев наличия этого неуловимого, как улыбка Чеширского Кота, которая и есть,
и не бывает без самого кота. Сознание — способность дать отчет о
себе, а значит, именно благодаря сознанию мы можем узнать,
что значит «быть внимательным» или «быть невнимательным».
Именно благодаря прямому доступу к собственным переживаниям
«каждый знает, что такое внимание».
Внимание и поведение
В жизнедеятельности человека и в системе психологического
знания внимание тесно связано не только с сознанием, но и с поведением, даже «представленным в форме стимулов и реакций»,
как определил его в статье для Большой Советской Энциклопедии
основатель психологии поведения Джон Бродес Уотсон (1878—
1959) [80, 36], полностью отрицавший сознание в качестве возможного
предмета психологии1. Если представить будущий или
актуальный объект внимания как «стимул», то набор «реакций»
на него доводилось наблюдать каждому. Когда за окном раздается
громкий звук, мы поворачиваемся к окну и начинаем вглядываться,
вытягивая шею и широко раскрывая или, напротив, прищуривая
глаза, пока, наконец, не замечаем, что у перекрестка в

Общая психология: в 7 т. / под ред. Б. С. Братуся. — Т. 1. Соколова Е. Е. Введение
в психологию. — М., 2005.

очередной раз ломают и перекладывают асфальт. Но если причина
уже ясна, а назойливый звук все не прекращается, мы закрываем
уши ладонями, стискиваем зубы и пытаемся вновь сконцентрироваться
на своей работе.
Интересно, что проблема исследования поведенческих проявлений
внимания наметилась в свое время не в философии, а в
изобразительном искусстве. В живописи и скульптуре художники
вынуждены искать именно внешние выразительные средства, которые
позволили^** им показать, к чему или к кому именно прислушивается
или во что всматривается их герой, иными словами,
к чему именно он внимателен.
Среди «открытий» художников — и поза, и мимика, и жесты,
и направление взора — все то, что станет потом для психологов объективными критериями внимания. Вспомним, например, общеевропейскую
традицию изображения Тайной вечери, где все
ученики внемлют Христу, и только один смотрит в сторону и
думает о своем, или, как мы догадываемся по его позе и выражению
лица, внимателен к собственным мыслям и переживаниям.
Припомним, с каким вниманием вглядывается в лицо спящего
младенца Христа дева Мария на рембрандтовской картине «Святое
семейство», хранящейся в петербургском Эрмитаже, и с какой
сосредоточенностью проделывает свою незамысловатую операцию
знаменитый «Мальчик, вынимающий занозу», которого приписывают
древнегреческому скульптору Пифагору Регийскому, жившему
в V в. до н.э.1.
Связь эта — не только внешняя, поверхностная: внимание встроено
в поведение, определяет его глубинную структуру. Неслучайно
один из гениев отечественной психологии Лев Семенович Выготский
(1896—1934) заметил: «История внимания ребенка есть история
организованности его поведения». Речь здесь идет прежде
всего об управлении собственным поведением, о его произвольности,
с развитием которой тесно связано развитие внимания.
Обе упомянутые линии исследования — внимание и сознание,
внимание и поведение — сходятся в вопросе о месте внимания в
деятельности человека. С одной стороны, психологов интересует
внимание и его эффекты (как положительные, так и отрицательные,
разрушительные) в практической, исполнительной деятельности.
Любой акт внимания — это в конечном счете внимание для
действия, для достижения какой-либо цели. Обычно мы обращаем
внимание на какой-либо объект не просто так, а намереваясь
действовать в отношении этого объекта. Даже за простейшими
формами внимания к таким воздействиям, которые предупрежда-
1 Сейчас эту скульптуру считают позднейшей подделкой эпохи Возрождения.
А ведь именно тогда возник особый интерес к художественным средствам выражения
внутреннего мира человека, к способам показать не только его облик, но
и характер, переживания, душевное состояние.

16

ют нас об опасности или об угрозе нашей жизни, непременно следует
действие: мы ищем укрытия от грозы, заметив молнию, или
делаем шаг в сторону, услышав окрик: «Осторожно! Сосулька».
С другой стороны, психолога не может не интересовать вопрос
о том, что именно при осуществлении действия явлено нам в
сознании, на что мы обращаем внимание, а что внимания не
требует; наконец, как осуществляется регуляция деятельности каково в ней место внимания. Этого круга вопросов мы коснемся
в главе 10.
                       Внимание в разных языках1

Можно взглянуть на вопрос о месте внимания в жизнедеятельности
человека и еще с одной стороны. На то, сколь разные сферы
жизни человека охватывают явления внимания, указывает этимология
слова «внимание» в разных языках. Не претендуя на исчерпывающий
анализ, рассмотрим несколько примеров.
Для итальянца (attenzione), испанца (atencion), француза и англичанина
(attention) за вниманием стоит напряжение, усилие,
связанное с достижением некоторой цели. Латинское tendo, восходящее
к индоевропейскому корню -ten-, означает «тянуть», «натягивать
». Корень этот столь древний, что слышен и в русском
слове. К нему же относят и название старинного индийского струнного
инструмента ситара, играя на котором, исполнитель натягивает
струны, усиливает их напряжение. Однако уже в латыни слово
tendo получило дополнительное, важное для нас, значение —
«стремиться», «добиваться».
Для немца (Auftnerksamkeit) — наблюдательность (нем. merken —
замечать). Для поляка (uwaga) — особое отношение, уважение (это
созвучно и русскому восприятию). Особый, отсутствующий в других
языках, но в чем-то близкий к польскому оттенок добавляет
один из тюркских языков — узбекский. Там слово «внимание»
(e'tibor) ближе всего к группе слов, означающих власть, требование
подчиниться авторитету.
Китайский иероглиф «внимание» состоит из двух частей: первая
часть — приставка, означающая «втекать», «приток»; вторая
же переводится как «мысль», порождение нашего сознания. Таким
образом, внимание для китайца предстает, видимо, как «направленность
мысли» или «собирание мыслей воедино».
В чем-то сродни происхождению этого иероглифа этимология
слова «внимание» в одном из семитских языков — иврите. Еврейское
«цумет-лев» тоже состоит из двух частей: «лев» — сердце,
«иумет»— помещать, вкладывать. Значит, «обратить внимание»»

' За ценные сведения, использованные в этом параграфе, автор признателен,;
М.Ульянову (ИСАА МГУ, Москва), Л.Адаме (Йринстоыский университет,]
США), Д. Хендерленду (Израиль). ; ....... >•

для человека, говорящего на иврите, означает вложить во что-то
свое сердце — средоточие души.
Русское слово «внимание» вошло в обиход не так давно. В «Толковом
словаре живого великорусского языка» Владимира Даля,
который издавался впервые в период с 1861 по 1868 г., отдельной
статьи «Внимание» попросту нет, а само это слово упоминается в
статье «Внимать» наряду с ушедшим из языка словом «Внятие».
«Внимать» же означает «сторожко слушать, прислушиваться, жадно
поглощать слухом; усваивать себе слышанное или читанное,
устремлять на это мысли и волю свою»1. Есть у глагола «внимать»
и еще одно немаловажное значение — «слушаться, применять наставления
к делу». Для психолога важны оба значения, оба подчеркивают
специфику процессов внимания. С одной стороны, внимание
связано с особо чутким восприятием, подвластным нашей
собственной воле; с другой стороны — с организацией нашей
деятельности, как умственной, так и практической.
В современном русском языке слово «внимание» бытует во всех
возможных значениях, схваченных в других языках. Это и особое
напряжение при работе, которая не позволяет отвлечься ни на
минуту, и способность подметить что-то незаметное для остальных,
и уважительное отношение к другому человеку. Даже одно и
то же выражение: «Они ко мне относятся с особым вниманием» —
в зависимости от контекста может означать разное. В устах шпиона
иностранной разведки — что за ним пристально следят, подмечая
и фиксируя каждый его шаг. А в устах пожилого человека, выходящего
из процедурного кабинета в районной поликлинике, —
что ему всячески угождают и потакают, выполняют все его
просьбы и пожелания.
Почему столь разные явления обозначаются одним и тем же
словом? Что их роднит? Должно быть, тот факт, что всякий раз
мы имеем дело с чем-то, что может быть уделено отнюдь не каждому
объекту или аспекту окружающей действительности. Но те
части действительности, которые удостоились чести стать объектами
нашего внимания, обретают для нас, по образному выражению
русского поэта Е. Баратынского, «необщее выражение лица»,
так или иначе выделяются из окружения, в том числе благодаря
нашим собственным усилиям.
Теперь, поставив проблему существования внимания и определив
ее место в системе психических процессов и в жизнедеятельности
человека, мы переходим к анализу его явлений, выделению
видов, эффектов, критериев и функций, выполняемых вниманием
в познании и регуляции процессов жизнедеятельности.

Даль В. И. Толковый словарь живого великорусского языка: в 4 т. — М.,
1978.-Т. 1.-С. 216.

Общая психология. Курс лекций В.В. Петухова.

Тема 39. Психология внимания: феноменология, закономерности функционирования, пути развития.
1. Основные эффекты внимания (0:27)
2. Классические представления о внимании (0:51)

https://www.youtube.com/watch?v=FhdIhMJNS7M


https://www.youtube.com/watch?v=1lxkboSKhpk
https://www.youtube.com/watch?v=7mylEQNT87I
https://www.youtube.com/watch?v=wJyyZFw0304

Когнитивная революция в психологии
 — Мария Фаликман

https://www.youtube.com/watch?v=Oztrq_Zx9X0

Виды мышления
 - Мария Фаликман

https://www.youtube.com/watch?v=B21vppi2XxI

Понятие архетипа в коллективном бессознательном
Психолог Татьяна Ребеко об архетипе травмы, трех типах отцовства и организации коллективного бессознательного

http://postnauka.ru/video/50704

Основные феномены восприятия - Мария Фаликман

https://www.youtube.com/watch?v=cKvOKj67fV4

С приветом, Набутов! - Мария Фаликман

https://www.youtube.com/watch?v=LoHzser2Qe4

ХРЕСТОМАТИЯ ПО ВНИМАНИЮ
Под редакцией А. Н. ЛЕОНТЬЕВА, А. А. ПУЗЫРЕЯ и В.
Я. РОМАНОВА
ИЗДАТЕЛЬСТВО МОСКОВСКОГО УНИВЕРСИТЕТА 1976

http://lib100.com/book/common_psychology/hrestomatiya_po_vnimaniyu/Леонтьев%20А.Н.%20-%20Хрестоматия%20по%20вниманию.doc

Процессы и виды памяти - Мария Фаликман
http://postnauka.ru/video/54916

Мария Фаликман

кандидат (уже доктор!)  психологических наук, старший научный сотрудник Центра когнитивных исследований филологического факультета МГУ, ведущий научный сотрудник психологического факультета МГУ, ведущий научный сотрудник лаборатории когнитивных исследований НИУ ВШЭ, научный руководитель Московского семинара по когнитивной науке

все материалы автора

http://postnauka.ru/author/falikman

http://bookap.info/book/ueynshenk_100_glavnyh_printsipov_dizaynakak_uderzhat_vnimanie/bypage/1


В рубрике «Что читать» эксперты ПостНауки рекомендуют самые актуальные и интересные книги из области их научных исследований. Психолог Мария Фаликман рассказывает о книге Сьюзен Уэйншенк «Сто главных принципов дизайна. Как удержать внимание».


Начну с главного. Для диссертации это было бы убийственно, но в данном случае только выигрышно. Содержание этой книги не соответствует названию ее русскоязычного издания. Это никакие не «Сто главных принципов дизайна», как заявляет обложка, и речь здесь не только и не столько о том, как «удержать внимание», что обещает подзаголовок. Англоязычное издание, именуемое «Сто вещей, которые каждому дизайнеру нужно знать о людях», ближе к истине. Однако если вы не дизайнер, но просто интересуетесь тем, как человек воспринимает и запоминает, на что обращает внимание, а что игнорирует, как принимает решения и почему ошибается в состоянии стресса, — эта книга для вас.
  Автор — американский психолог, много лет проработавший в сфере дизайна пользовательских интерфейсов и взаимодействия человека с компьютером — аккуратно собирает и резюмирует результаты классических и современных исследований восприятия, мышления и принятия решений, внимания и памяти, эмоций, мотивации и социальных взаимодействий человека, охватывая как данные психологических экспериментов, так и новые факты, полученные специалистами в области нейронаук. При таком охвате вполне можно простить автору и вынужденную поверхностность, и некоторые упрощения в формулировке базовых психологических закономерностей. И хотя я не очень жалую произведения в жанре «Сто фактов обо всем на свете» или «Пятьдесят вопросов, ответы на которые должен знать каждый», эта книга вызвала у меня искреннюю симпатию.
Во-первых, она четко структурирована. «Сто принципов», которые, повторю еще раз, и не принципы вовсе (хотя какие-то принципы — кстати сказать, отнюдь не по одному, а сразу по несколько штук — автор честно берется формулировать в конце каждой из ста главок), организованы в разделы, посвященные разным психическим процессам человека и соответствующим областям психологических и нейрофизиологических исследований. Спектр их чрезвычайно широк: от принципов перцептивной организации и особенностей нашего цветовосприятия до работы «зеркальных нейронов» в коре головного мозга человека, обеспечивающих подражание и понимание действий и переживаний другого человека, от проблемы многозадачности до сформулированного в психологии более ста лет назад закона оптимума мотивации. Однако структура книги позволяет избирательно обратиться к наиболее интересным для читателя вопросам (впрочем, автор нередко использует сквозные примеры, поэтому книгу имеет смысл читать или хотя бы просматривать от начала до конца).
Во-вторых, С. Уэйншенк опирается как на классические исследования, так и на совсем недавно опубликованные работы, в большинстве своем еще неизвестные русскоязычному читателю. Приятно видеть среди упоминаемых авторов, с одной стороны, первого экспериментального психолога памяти, автора знаменитой «кривой забывания» Германа Эббингауза, создателя экологического подхода к зрительному восприятию Джеймса Джерома Гибсона, автора теории когнитивного диссонанса Леона Фестингера, классика отечественных исследований движений глаз Альфреда Лукьяновича Ярбуса, а с другой стороны, имена наших современников, активно работающих когнитивных психологов и нейрофизиологов: пионера применения функциональной магнитно-резонансной томографии в когнитивных исследованиях Нэнси Кэнвишер, современного американского гештальтпсихолога, автора наиболее фундаментального труда по зрительному восприятию последних нескольких десятилетий Стивена Палмера (я писала о его книге в обзоре «Пять книг по когнитивной психологии»), творцов и неутомимых пропагандистов «невидимой гориллы» Дэниела Саймонса и Кристофера Шабри, ведущего исследователя ошибок памяти и мастера имплантации ложных воспоминаний Элизабет Лофтус, одного из основоположников современных кросс-культурных исследований восприятия и мышления Ричарда Нисбетта и многих других.
Я обнаружила среди обсуждаемых авторов даже американского психолога девятнадцатого столетия Джеймса Маккина Кеттелла, работы которого середины 1880-х годов по зрительному восприятию слов родного языка пытаюсь развивать в своих собственных исследованиях. Но если специалисту эта книга дарит скорее радость узнавания и некоторое количество новых небезынтересных работ и отдельных фактов в самых разных областях (ведь невозможно отследить их все), то читателю, просто интересующемуся человеческим познанием, обеспечено немало увлекательных открытий.
В-третьих, автор затрагивает как фундаментальные проблемы и результаты лабораторных исследований человеческого познания, мотивации и эмоций, так и сугубо прикладные вопросы, отнюдь не ограниченные дизайном пользовательских интерфейсов, но охватывающие такие области практики, как, к примеру, потребительское поведение или организация групповых дискуссий.
Я далеко не всегда согласна с переводчиком и научным редактором издания и призываю читателя настороженно относиться к терминам и даже к транскрипции фамилий. Но должна сказать, что это не снижает ценности книги: автор использует такое количество иллюстраций, что трудно не разобраться, о чем идет речь. Более того, автор постоянно дает ссылки на интернет-ресурсы, иллюстрирующие и более полно раскрывающие содержание глав. Увы, книга лишена какого-либо обобщающего заключения и внезапно обрывается вместе с завершением сотого по счету «принципа», после чего читатель остается один на один с библиографией. Зато этот по-своему фундаментальный труд можно пролистывать неоднократно, при каждом прочтении обнаруживая какие-то новые, упущенные в предыдущий раз факты и закономерности.

Явление и понятие инсайта - Владимир Спиридонов

https://www.youtube.com/watch?v=4Fw7sATZK-A

  Поиск букв в больших буквенных массивах: парадоксы «теста Мюнстерберга»
Психолог Мария Фаликман о нисходящих процессах в обработке буквенной информации и внимании в зрительном поиске
http://postnauka.ru/longreads/55480

Восходящие и нисходящие процессы в зрительном восприятии
7 фактов о механизмах человеческого восприятия информации и методах их исследования

http://postnauka.ru/faq/27389

Виды воображения -- Мария Фаликман

https://www.youtube.com/watch?v=HbA6APEoRR8

Мышление как решение задач - Мария Фаликман

http://www.youtube.com/watch?v=TWwbyvGLYz4

Лекторий Политеха: Мария Фаликман о том, как у людей работает механизм внимания

http://www.youtube.com/watch?v=AikSaNQ7YlU  (1:21:05)

Фаликман М.В., Языков С. Внимание и движения глаз в задачах зрительного поиска

http://www.youtube.com/watch?v=_w-JLegVgXY

Исследования мышления в когнитивной психологии
Психолог Мария Фаликман о специфике человеческого мышления, способах решения силлогизмов и исследованиях нобелевских лауреатов Амоса Тверски и Даниэля Канемана

http://postnauka.ru/video/56044

Феноменология
в психологии и психотерапии:
Прояснение неотчетливых
переживаний
А.М. УЛАНОВСКИЙ

https://docviewer.yandex.ru/?url=http%3A%2F%2FPsyJournals.ru%2Ffiles%2F20850%2Fmpj_2009_n2_Ulanovskiy.pdf&name=mpj_2009_n2_Ulanovskiy.pdf&lang=ru&c=57be9ff2aba6&page=2

Предвнимание и внимание
 Игорь Уточкин
https://www.youtube.com/watch?v=6DoNIwH_3oQ

Возможности и ограничения зрительной памяти
 - Игорь Уточкин
https://www.youtube.com/watch?v=q1G8oiOc-E8

Станислав Гроф:
 Людьми управляют матрицы
http://econet.ru/articles/66888-stanislav-grof-lyudmi-upravlyayut-matritsy