Постнагуализм

 Долго мучался с автоматическими переносами. Похоже, на моем компе их вообще нельзя удалить. Но выход вроде бы нашелся. Поглядим, что получится. Выкладываю по частям. Просьба не обсуждать содержание книги в этой теме, есть другая.  

Е. Л. Шрайбер   

В поисках сознательной памяти

(эзотерика без чудес)


Издательство «Перо»

Москва, 2013


В этой книге нет рецептов магии и колдовства, но есть воплощение в жизнь эзотерических идей. Некоторые типичные человеческие проблемы  – забывчивость, рассеянность, неумение прочно запоминать учебный материал, совершение жизненных ошибок разного рода – рассматриваются как следствия сна наяву, в котором пребывает обычный человек почти все часы своей жизни, когда он кажется и считается бодрствующим. Решение этих проблем неожиданно обнаруживается на пути духовного пробуждения. Автор опирается главным образом на систему или учение Г. И. Гурджиева и его последователей, многие  положения которой он проверил на своем опыте. Книга, в основном, посвящена описанию этого опыта, в котором были интегрированы эзотерические и научно-психологические понятия и практики.


Оглавление


Введение.                                   4
Глава 1. Сон и пробуждение.    10

Глава 2. Повседневная память и ее ошибки.      31
Глава 3. Упражнения для самоконтроля.           52
Глава 4. Запоминание слов, выражений и текстов.   58
Глава 5. Почему эзотерика?                             66

Глава 6. Что делать? Вместо заключения.          80
Приложение  I. Внутренние октавы.                  84
Приложение II. Большие маленькие ошибки.           86


Приложение  III. Компьютерная программа для упражнения «Стой!» и самоконтроля.   
102
Приложение  IV. Пример запоминания текста.    104
Приложение  V. Вопросы продвинутых эзотериков.   109
   


Введение

Ты лучше всего учишь тому, чему тебе нужно учиться самому.
Ричард Бах.

Если человек говорит вам, что он занимается эзотерикой, спросите его: «Зачем?» – или: «Почему?». Скорее всего, вы услышите что-то вроде следующего: «Надоело терпеть ограниченность видимого мира, захотелось чудес, захотелось узреть  Истину, скрытую завесой обыденщины». Мой путь в эзотерику был другим. Я шел от практических проблем психологического характера. Не так, чтобы интерес к сверхъестественному был мне чужд – время от времени я интересовался всем на свете. Да неважно, чем я интересовался. А важно, что путь от обыденного к необычному бывает на удивление прям. Он может оказаться чем-то вроде листа Мебиуса: идешь по нему, идешь и вдруг оказываешься на другой стороне. Занимаешься практической психологией – и неожиданно обнаруживаешь себя в мире эзо¬терических идей.

Но давайте по порядку, с начала. Началом можно считать тот день, когда мне попалась в руки одна книга, напечатанная на ксероксе самиздатовским способом (были советские времена, и эзотерическая  литература официально не издавалась). Мне тогда было лет пятнадцать, и я не оценил эту книгу по достоинству. Так что это еще не начало, а только предыстория.

А вот настоящее начало. В какой-то день я понял, что со мной не все в порядке: я удивительно рассеян. То есть, я всегда был рассеян, но относился к этому своему недостатку снисходительно. Но, в конце концов, мне надоело, и я решил, что больше не хочу страдать от глупых ошибок. Я разработал для себя детальную методику поведения в разных ситуациях, которая сразу дала кое-какие положительные результаты. Вдохновленный ими, и считая, что я не единственный, кто нуждается в такой методике, я стал показывать ее друзьям. Те, первым делом, спрашивали: «Ну, и как ты теперь, совсем не рассеянный? Больше у тебя проколов не бывает?» Я честно признавал, что бывают. Это сразу вызывало разочарование. Я пытался объяснять, что ошибок у меня стало меньше. Что много раз мне удавалось, действуя по моей методике, вспомнить о делах, которые в противном случае я бы забыл. Что рассеянность – хроническая проблема, с которой можно бороться лишь постепенно, шаг за шагом... Не понимали. Тратить большие усилия на пустяки и получить лишь относительный результат? В общем, рассеянных людей много, но... им бы как-нибудь сразу и попроще. Микстурку, что ли,  попить, и что б через неделю прошло (слышал и такие пожелания). К сожалению, подобной микстуры нет и не будет, так как рассеянность – не медицинская проблема (я еще скажу об этом ниже). Конечно, могут быть заболевания, которые проявляются в разных симптомах, в том числе и в рассеянности. Но вообще считать рассеянность болезнью – все равно, что предполагать «альцгеймера» у миллионов людей, жалующихся на недостаточно хорошую память. Или, допустим, у человека что-то произошло, какая-то забота или горе, когда, как говорится, «все валится из рук». Пусть доктор решает, нужно ли ему принимать успокоительные таблетки и насколько они могут ему помочь. Но таблеток от рассеянности как таковой не бывает. Я не хочу сказать, что состояние организма не имеет значения, особенно его энергетический ресурс. Нужно иметь достаточно энергии для работы над собой и для обычной жизни. Но энергия сама по себе задачу не выполнит. Ее нужно правильно направить, рационально использовать. А когда ее мало, это тем более нужно.

Другие мои собеседники говорили, что рассеянность – это вообще ерунда: «Хочешь работать над собой – копай глубже».  Но мне она всегда сильно мешала. К тому же, собирая и изучая людской опыт, я пришел к выводу, что это очень опасное явление, способное быть источником не только мелких неудач, но и подлинных трагедий. Я, правда, соглашался, что мою методику нужно углубить и расширить, но в то же время продолжал ее практиковать. И пришел к интересному наблюдению. Я понял, что могу пребывать в двух состояниях сознания. Одно – обычное и привычное состояние рассеянности, когда я оставляю сумки в магазине, сажусь не на тот автобус... И другое, более редкое, когда я ничего такого не делаю. Когда я контролирую себя, не совершаю нелепых оплошностей и легче справляюсь с обычными будничными делами. Я заметил, что второе состояние имеет определенный «вкус». Оно, пожалуй, чуть-чуть напоминало то блаженство, которого достигает человек, усердно занимающийся медитацией. Мне случалось такое испытывать, но потом я медитацию надолго забросил. А это новое состояние я забрасывать не хотел. В нем было непередаваемое ощущение свежести и здоровья  – не знаю, будет ли вам понятней, если я скажу «твердое ощущение своего существования». В нем было несомненное чувство ясности, когда окружающие вещи выглядели «весомо, грубо, зримо». Не таинственные вещи за горизонтом разума, которые видят путешествующие в астрале, а будничные предметы нашего мира. По сравнению с этим, мое обычное состояние казалось каким-то дурным сном. Именно дурным, так как он не приносил отдыха, а, напротив, утомлял, словно кто-то, пользуясь беспомощ¬ностью спящего человека, крал у меня энергию.

И тут я вспомнил ту самую ксерокопированную книгу. «Вспомнил» – слишком сильно сказано. Я не мог вытащить из памяти ни названия, ни автора – только какие-то обрывки насчет спящих людей. По этим обрывкам я не нашел книгу даже в Интернете. Но как-то однажды, роясь на полках книжного магазина, я набрел на тоненькую брошюрку, в названии которой присутствовали слова: «сознательное учение» . Я сразу почувствовал, что это то, что мне нужно. Действительно, автор книги оказался одним из современных последователей Г. И. Гурджиева и П. Д. Успенского – того самого Успенского, чью книгу я читал в детстве. Остальное было делом техники: я нашел книгу  и нашел в ней объяснение того, что со мной происходило. Нет, книга была не о рассеянности и борьбе с ней. А о том, как обычный человек спит наяву и совершает бессмысленные механические поступки. И о том удивительном состоянии, которое я случайно для себя открыл. Теперь я знал, как оно называется: «самовспоминание». А заодно понял еще некоторые вещи о людях вообще и, в том числе, о себе. Я узнал и понял, что всякий обычный человек проводит большую часть жизни в состоянии, близком к обычному ночному сну, и в таком состоянии ходит, работает, общается с окружающими, делает свои будничные дела и... повторяет разные жизненные ошибки (не только называемые «рассеянностью»). Что в этом состоянии он является как бы машиной, пассивно реагирующей на внешние влияния. Заметьте: не сам он действует, а некая «человеческая машина» в нем. Меня также заинтересовало утверждение, что у человека обязательно есть главная слабость, или, как это было названо в книге, «главная черта», на которой, в особенности, держится его сон и машинность (механичность). Освобождаясь от нее, человек делает решающий шаг по лестнице, ведущей от машины, биоробота, к свободному существу. И не только потому, что он становится более сильным в обычной жизни, живет разумней, но и потому, что избавление от главной черты возможно только через развитие сознания.
Главная слабость или главная черта может быть разной. Допустим, Иван Иваныч обидчив, Петр Петрович наивен, Степан Степаныч раздражителен, Федот Федотыч болтлив, Кузьма Кузьмич болезненно подозрителен, а Федора Федоровна легкомысленна. Эти их особенности вредят им в жизни, и они бы никогда не стали проявлять их сознательно. Обидчивым, легкомысленным и прочее может быть только человек-машина, если он так запрограммирован. Конечно, эти черты могут совмещаться в одном человеке, но какая-то все равно будет главной. Мою главную черту я определил как склонность погружаться в собственные мысли, теряя связь с реальностью. Ближайшим практическим следствием и показателем этой склонности является рассеянность, так что, для простоты, я могу считать последнюю своей главной чертой, главной психологической слабостью, источником большинства моих жизненных ошибок. Вскоре я пришел к выводу, что все человеческие слабости имеют некий общий знаменатель, что все они представляют собой лишь разные проявления механистичности (машинности, машинальности, бессознательности) человеческого поведения. Особенно очевидным это бывает тогда, когда человеческая машина не справляется со своей работой без помощи сознания, и тогда наблюдаются дисфункции тех или иных ее «узлов». Таких дисфункций в машине может быть много, а с рассеянностью особенно наглядным образом связаны две: дисфункция внимания и дисфункция памяти. Я всегда ставил акцент на первой, а многие мои собеседники – на второй. Не то чтобы у них была ясная концепция на этот счет, но самые простые представления были. Вроде того, что «я человек пожилой, поэтому память меня подводит, поэтому язык не могу выучить, поэтому и вещи забываю»... При всей наивности такого взгляда, в нем чувствовалась «сермяжная правда». Я подумал: нельзя ли дополнить мою методику таким образом, чтобы она была нацелена не только на бытовую забывчивость? При этом я не рассчитывал обрести феноменальные способности и попасть в книгу рекордов Гиннеса, но стремился найти в себе какие-то резервы, дополнительные возможности обучения без отрыва от прочих дел.

Еще я убедился, что проявления рассеянности часто бывает невозможно отмежевать от проявлений других человеческих слабостей, также приводящих к всевозможным жизненным ошибкам. Вот история, случившаяся со мной. Я должен был поехать в одно место, где однажды уже был. Но когда я отправлялся туда впервые, у меня был с собой листочек с адресом и подробной схемой проезда, а также контактным телефоном. Когда же я отправился снова, я забыл его взять. Рассеянность? Да, но в последнюю минуту, выходя за порог, я о нем вспомнил. Вспомнил – и не стал возвращаться (я, де, и так помню). Поездка, как вы уже поняли, оказалась не из самых успешных. Отчего же я пострадал – от своей рассеянности, лени или самонадеянности? А ведь бывают случаи хуже. Человек ни от чего так не страдает, как от собственных ошибок. Что же за темная сила сидит в нас и нас губит?

Эти размышления привели к тому, что моя старая методика, о которой я говорил выше, была пересмотрена с новых позиций. А потом родилась и книга, которую вы сейчас читаете. Сначала я планировал написать  учебник, но передумал. Все-таки  моя методика была разработана и проверена только на моем опыте. Ну что ж, я могу просто описать собственный опыт. Если он представляет для вас интерес, то вы сможете заимствовать и мои методы. Если же вы предпочитаете искать другие методы решения ваших проблем, усвойте хотя бы одно: жизнь надо  строить на серьезной «идейной платформе». Для меня такой платформой послужила система «четвертого пути» Г. И. Гурджиева. Я полагаю, что часть моих читателей с ней незнакома. Поэтому в последующих главах будут сформулированы некоторые понятия и принципы этой системы – те, без которых наш разговор был бы невозможен. Но (внимание!) полного изложения гурджиевского учения или даже его основ читатели здесь не найдут.  Если они захотят узнать больше, пусть изучают труды самого ГИГа (принятое сокращение  полного имени Георгия Ивановича Гурджиева) и его последователей и/или учатся в гурджиевской школе. Надеюсь, что среди читателей найдутся и те, кто хорошо знаком с Системой (это слово написано с большой буквы в знак того, что речь идет об определенной системе – гурджиевской, причем Система и учение Гурджиева суть одно и то же). Итак, моя книга рассчитана на две категории читателей, выделенные по критерию знакомства или незнакомства с Cистемой. Я буду называть их «титанами» и «чайниками». Я старался писать для обеих категорий сразу, но не исключено, что некоторые (немногие) абзацы будут не совсем понятны «чайникам» или не нужны «титанам». А кое-что ортодоксальным «титанам» может прийтись не по душе. Скажут: «Автор занижает планку. Учение ГИГа – это четвертый путь к бессмертию, а не путь к улучшению памяти и предотвращению жизненных ошибок». Один мой собеседник даже сказал, что я обращаюсь с Системой так, словно применяю знание квантовой механики, чтобы пожарить себе яичницу. Я возразил, что в таком случае польза от моей работы двойная: проверяются идеи квантовой механики плюс – яичница. Должен сразу предупредить: мнение, что будто бы негоже обращаться к высоким духовным идеям для избавления от простых человеческих слабостей, не разделяю и считаю заурядным снобизмом. Напротив, эти слабости нужно использовать как материал для духовной работы. Опыт такой работы излагается в моей книге.  

Напоминаю, что моя книга – не учебник. Она также не представляет собой академический труд или диссертацию, поэтому я иногда позволял себе отступать от правил цитирования, узаконенных для научных изданий. Например, цитируя классиков четвертого пути, я считаю нужным дополнительно указывать главу или параграф, так как читатель может пользоваться другим изданием цитируемого сочинения, нежели я. А если я не указываю номер цитируемой страницы, то это обычно означает, что я знакомился с произведением в Интернете или что ссылка относится ко всей главе целиком. Еще я люблю использовать в тексте смайлики – значки, обозначающие улыбку :) или грусть. :(

Спасибо за то, что вы начали выкладывать по частям книгу,удобно для обсуждения.

Глава 1. Сон и пробуждение

   Шерлок Холмс и доктор Ватсон отправились в турпоход с ночевкой. Нашли подходящее место, установили палатку. Среди ночи Холмс растолкал товарища.
– Ватсон, о чем вам говорят эти звезды?
– О бесконечности Вселенной, о бесчисленных мирах, населенных разумными существами, о божественной тишине, наполняющей нас благоговением ...
– А мне они говорят, что у нас украли палатку.
(Западная притча)

Если бы я писал учебник, я бы, наверное, начал с попытки определить центральное понятие гурджиевской Системы – самовспоминание.  Но лучше я начну с рассказа о том, как я сам вышел на нечто подобное. Как я уже говорил, все началось с рассеянности, и эта моя рассеянность имела много нелепых проявлений. Например, я мог пойти не в ту сторону. Место моей работы одно время находилось между станцией метро Павелецкая и станцией метро Новокузнецкая (в Москве). Мне было почти все равно, через какую станцию ехать домой. Но, во-первых, только «почти», а во-вторых, я не всегда после работы отправлялся сразу домой. И какая бывала досада, если я вдруг обнаруживал, что бреду в задумчивости к Павелецкой, когда следовало пойти к Новокузнецкой! Или наоборот. 

И я изобрел средство. Я дал себе задание: как только я чихну, тут же спрошу себя: «Что я сейчас делаю?» И в ближайший раз, когда я чихнул по дороге с работы, я осознал, что делаю не то, что надо. То есть, иду направо, к Новокузнецкой, хотя мне следовало идти налево, к Павелецкой, в расположенную в том районе баню, так как я был простужен и собирался попариться.
Результатом эксперимента я был восхищен – не только тем, что благополучно добрался куда хотел, но самим фактом, что моя идея сработала. Мне было безразлично, действительно ли эта идея только моя, или кто-то придумал ее раньше. Я решил задавать себе свой замечательный вопрос как можно чаще. И добавил еще вопросы: «Что я делал перед этим?» – и: «Что еще я собирался сделать?» (всю тройку вместе будем называть одним словом – Вопрос). Действует он так: например, сказав себе: «Я только что мылся в ванной», – я мог вернуться, чтобы забрать в стирку снятые с себя вещи и выключить свет. Будучи тогда еще молодым человеком, я наивно радовался каждому такому успеху. Наверное, некоторые читатели пожимают сейчас плечами: «Подумаешь, успехи! Хватало же у тебя терпения заниматься ерундой!» Но для меня это стало чем-то вроде игры. Причем азартной, где победы вознаграждались, а проигрыши штрафовались. Был стимул анализировать те и другие, искать выигрышные стратегии. Причем, играть в эту игру следовало непрерывно, так как противником была сама жизнь. И у нее всегда был «в запасе ход конем»: чем-нибудь отвлечь, чтобы я забылся и совершил «зевок». Следовало не «зевать». Но, так как сохранять постоянную бдительность представлялось невозможным, нужно было ее регулярно восстанавливать. Для этого одного чихания было мало, и я стал искать другие «будильники». Это оказалось нелегко. Я заводил обыкновенный будильник, но было слишком хлопотно переустанавливать его каждые пятнадцать минут. Я оставлял капать воду из крана – но она капала слишком часто. Повесил на кухне часы с кукушкой, но они «куковали» слишком редко. А главное –  их нельзя было взять с собой в дорогу или на работу. Я купил наручные часы со звонком, но они звонили тихо, и я скоро перестал обращать на них внимание. Каждый раз, когда я придумывал себе новый «будильник», я скоро привыкал к нему и забывал реагировать. Злясь на себя, я придумывал новые и новые «будильники» -– с тем же результатом: первое время они исправно напоминали мне о Вопросе, потом переставали.   Кстати, называл я их тогда не будильниками, а сигналами-напоминаниями. Термин «будильник» я встретил в книге Успенского , а потом – у Чарльза Тарта  и других последователей Гурджиева.

Я не был огорчен, когда узнал, что «изобрел велосипед». Да, идея «будильника» оказался «велосипедом», который обкатывал еще сам ГИГ, а подробнее всего описал Ч. Тарт . Но прежде, чем я буду их цитировать, проверим этот термин. «Сигнал-напоминание» – понятно, это именно сигнал, напоминающий, что пора задать себе Вопрос. Но будильник должен будить, должен переводить человека из состояния сна в состояние бодрствования. А если я утром открыл глаза, встал с постели, хожу, делаю обычные дела – значит, я уже не сплю? Так или не совсем?
Уже давно приходила мне в голову аналогия между сном и состоянием рассеянности. А скорее всего, не только мне. Что говорят о рассеянном на обыденном языке? «Сам здесь, голова там», «не помнит, на каком он свете» и т. д., как будто человек воспринимает не то, что есть вокруг него на самом деле, а какие-то сны. Я когда-то давно сделал забавное наблюдение. Представьте себе обычную картинку: набитый битком московский автобус, остановка, люди вышли и уже пора отъезжать. Но в последний момент кто-то еще начинает вырываться наружу сквозь толпу пассажиров. И я не помню случая, чтобы при этом не раздался чей-то унылый упрекающий голос: «Спал, спал...»  Пропустить свою остановку – обычное дело для рассеянного пассажира, для этого не обязательно спать в полном смысле слова, да и трудненько заснуть в переполненном шумном автобусе, нередко стоя. Но сходство с настоящим сном очень большое. Рассеянный человек не находится в должном контакте с окружающей его реальностью, как будто он ее воспринимает через призму сновидения. Получается, что человек может быть в таком состоянии, что он вроде бы проснулся – ходит, разговаривает – и при этом словно спит. Точнее, он лишь отчасти проснулся, а в некотором смысле продолжает спать. «Он не видит реального мира. Реальный мир скрыт от него стеной его собственного воображения. Он живёт во сне, он спит», – писал П. Д. Успенский . Удивительно ли, что мы совершаем в жизни так много всяких ошибок? Физически обитая и совершая поступки в реальном мире, мы не видим его и поэтому не замечаем ямы, ловушки и грабли, на которые наступаем на каждом шагу. И если в качестве примера взять рассеянного человека, то сказанное будет особенно очевидным.

У «чайников» мог возникнуть вопрос: почему автор ссылается на Гурджиева, а цитирует Успенского? Потому, что Успенский занимает особое место среди учеников и последователей ГИГа, а его книга, которую я только что цитировал, содержит изложение основ четвертого пути со слов самого Гурджиева. Вообще-то, есть разные трактовки гурджиевского учения и разные школы четвертого пути, отвергающие друг друга. Многие «четверопутчики» вообще никого не признают за пределами своей школы. Наиболее ортодоксальные гурджиевцы не признают даже Успенского, но на его книгу «В поисках чудесного» ссылаются все. Ее ведь одобрил лично сам Гурджиев!
Но и последний тоже не сочинял с нуля, а, можно сказать, перенес на Запад квинтэссенцию идей восточной эзотерической мудрости. В том числе, идею, что человек живет во сне. Подчеркиваю: у Гурджиева нет «монополии» на эту идею. Многие эзотерические учения говорят, что человек видит и воспринимает не реальный мир, а сон, иллюзию, «майю». Но у Гурджиева данное положение не абсолютизируется: сон, в котором мы живем, признается в то же время относительным бодрствованием. Иными словами, существует лестница состояний сознания, поднимающаяся от обычного сна в постели до высот подлинного пробуждения. Основные ступени этой лестницы – нормальный физиологический сон, обычное (относительное) бодрствование и подлинное пробуждение, которое имеет два уровня . Кроме четырех главных ступеней, существуют и промежуточные маленькие ступеньки, сглаживающие переход между этими большими .

 Возьмите для сравнения известное рассуждение китайского мудреца-даоса Чжуан-цзы. Однажды ему приснилось, что он бабочка, и с тех пор он не уверен – то ли он человек по имени Чжуан-цзы, которому снилось, что он бабочка, то ли бабочка, которой снится, что она – Чжуан-цзы . На четвертом пути такое умствование невозможно: отличие бодрствования от сна здесь является вполне четким.

В то же время слова Гурджиева, что человек живет во сне – это не художественный образ, а прямое описание реального положения вещей. Когда мы утром открываем глаза, пробуждается лишь часть нашего сознания, а другая продолжает дремать и наслаждаться сновидениями.
В этом можно убедиться, наблюдая человеческое поведение в обычных будничных обстоятельствах. Взяв за критерий известные особенности жизни в сновидениях, которые, по идее, отличают последнее от жизни наяву, мы можем затем обнаружить эти особенности в своем повсеДНЕВНОМ существовании, хотя и в «разбавленном» виде. Иными словами, те же механизмы, которые формируют сновидение, вмешиваются и в наши «бодрственные» представления (а значит, и поступки). Я уже говорил, что идея «человек живет во сне», очень важная для понимания системы четвертого пути, не является ничьей монополией. Эта идея, или, лучше сказать, эта истина, слишком грандиозна, чтобы оставаться незаметной как для восточной, так и для западной мысли. Например, Зигмунд Фрейд, скандальный гений двадцатого века, указал на механизм «сгущения», смешения разных образов в один, который создает картинки сновидения и... искажает картину реальности. «С точки зрения З. Фрейда, сгущение – это один из способов бессознательного функционирования психики. Он характерен не только для образования явного содержания сновидений, но и для возникновения ошибочных действий, различного рода острот и каламбуров, невротических симптомов. Поэтому психоаналитическое понимание механизма сгущения рассматривалось З. Фрейдом как в контексте анализа сновидений, так и в рамках исследования промахов человека (забывания слов, неправильном припоминании и др.)» . Но мы не будем углубляться в работы З. Фрейда. Давайте просто посмотрим, как течет поток ассоциаций, благодаря которым эпизоды сновидений сменяют друг друга. Вот вы находитесь в одном эпизоде, и в нем выделяется некая деталь, на которой фиксируется ваше внимание. Остальные детали забываются, а деталь разворачивается в новый эпизод. При этом два эпизода могут оказаться  логически не связаны и несовместимы, что не замечается спящим. Я не хочу иллюстрировать это утверждение на своих сновидениях и не могу на ваших, поэтому буду опираться на литературные описания. Заметьте, что такие описания легче всего найти в детской литературе (наверное, потому, что дети, благодаря живости их восприятия, больше впечатляются снами, и писатели это учитывают).

«Вот я стою перед зеленым столом. Против меня – директор и ехидный учитель-грек. Он подает мне странного вида огромную книгу «Илиады».
– Переводите эту песню!
Я читаю греческие строки, но в них нет ни одного понятного слова. В холодном поту я оборачиваюсь назад в надежде на подсказку товарища, но вместо товарища сзади меня оказывается огромный рогатый бык. Мне надо бежать, но я напрасно напрягаю все силы, чтобы передвинуть ноги ...» .

Так описывает сновидение гимназиста автор книги «Занимательная ботаника» А. В. Цингер. Разберем этот пример. Первый эпизод: ученик отвечает урок, деталь: он оглядывается за подсказкой. Пока все логично. Из этой детали разворачивается  второй эпизод: тоже не чудо, что человек оглянулся и увидел за спиной что-то новое, допустим, быка. Но откуда взялся бык в гимназическом классе? Первый и второй эпизоды абсолютно несовместимы, но это не заставляет спящего понять, что происходит что-то невозможное, не заставляет вспомнить себя.

Другие описания сновидений, текущих по той же схеме, можно найти в знаменитых книжках Луиса Кэррола «Алиса в стране чудес» и «Алиса в зазеркалье», этих классических трудах о сновидениях. В первой из них, например, есть история, где Алиса попадает в лавку, хозяйкой которой является очкастая овца. Алиса хочет купить яйцо, тянется за ним, и оно становится той деталью, которая разрастается в новый эпизод (с Шалтаем-Болтаем).

И вот еще. «Вы шьете в гостиной, и вам понадобились ножницы. Ножницы находятся в спальне, и вы идете за ними в спальню... Тут к вам подходит кошка, мяукает, вы берете ее на руки, идете на кухню, кормите кошку и тут вспоминаете, что вы совсем не собирались ее кормить, а что вы хотели сделать, уже забыли». Первый эпизод: гостиная, намерение пойти в спальню за ножницами, кошка в спальне. Последняя деталь захватывает ваше внимание и начинается новый эпизод, фактически не связанный с первым: кормление кошки. Правда, очень похоже на две предыдущие истории? Только это не сновидение. Это отрывок из главы «Как справиться с рассеянностью» книги Даниеля Лаппа «Улучшение памяти в любом возрасте» .

Только ли рассеянный человек живет во сне, или всякий? Согласно учению Гурджиева, – почти всякий. Например, известно, что люди неспособны объективно оценивать самих себя. В нормальном случае человек бывает о себе завышенного мнения.  Когда эта черта в нем зашкаливает, окружающие говорят, что он «много о себе воображает». Очень меткая поговорка, потому что бесконтрольное воображение и есть сновидение наяву. Но мы не можем объять необъятное, особенно сразу. Пока идет речь о сне рассеянного человека, который (сон) наиболее очевиден. Вообще-то сон-бодрствование, о котором говорили Гурджиев и Успенский, относителен, он имеет разные проявления, и рассеянность – только одно из них. Я думаю, что любые ошибки, которые мы совершаем в жизни, могут быть поняты как продукты сна наяву. Такова моя интерпретация концепции четвертого пути. Но заметьте: я не просто излагаю последнюю, я применил ее к работе со своей главной чертой. Ослабить главную черту – значит, во-первых, стать более пробужденным, а во-вторых, приобрести практический опыт для последующей работы над собой (в дальнейшем я буду говорить просто «Работа», с большой буквы). Когда я сформулировал для себя эту позицию, я смог воспользоваться многими идеями Гурджиева, Успенского и других «четверопутчиков», чьи труды я изучал позже. Но главное –  я лучше осознал смысл того, что я уже делал, и убедился, что я на правильном пути. Окончательно я перестал в этом сомневаться после ознакомления с книгами Ч. Тарта. Мне нравится его трезвый взгляд на вещи и на себя, отсутствие претензии на роль божественного гуру. «Не поймите меня неправильно, я не принадлежу к тем, кто пробужден или владеет истиной... Но я научился некоторым образом меньше погружаться в иллюзию, быть более внимательным, находиться в большем соприкосновении с внешним и внутренним миром и, по крайней мере, быть чуть более пробужденным» .
А что является показателем «чуть большей пробужденности»? Намеренность поведения. Чем глубже человек спит наяву, тем больше он совершает ненамеренных, чисто рефлекторных действий. Более пробужденный человек контролирует свое поведение и совершает меньше явных глупостей, то есть, вещей, которые не могли входить в его намерения. Но сами эти намерения еще формируются автоматически, под действием внешних влияний, которые служат как бы пальцами, нажимающими на кнопки машины. На следующем этапе или уровне человек уже способен наблюдать и контролировать формирование намерений, а это требует известной объективности, избавления от власти паразитических, навязчивых отрицательных эмоций, искажающих работу восприятия и интеллекта. Гурджиев говорил о двух «сознательных толчках», необходимых для пробуждения, и два этапа, о которых я говорил выше, примерно соответствуют его концепции двух толчков, то есть каждый толчок выводит на соответствующий уровень. Может быть, таких уровней на самом деле больше. На каждом из них, допустим, человек остается машиной,  однако последовательное  движение по этим уровням вверх машине недоступно, но доступно человеку. «Движенье – всё, конечная цель – ничто».

Точка зрения, что обычный человек является как бы машиной, выделяет четвертый путь среди многих других путей духовного поиска. Конечно, это не открытие Гурджиева. С тех пор, как люди начали конструировать и собирать машины и наблюдать их в действии, они стали догадываться, что и сами они – что-то вроде хитроумно устроенных машин. Эта точка зрения выглядит научной и основательной, но она не комплиментарна для человека. Машинность исключает возможность свободы воли, подлинной ответственности, собственных заслуг и достижений. Она означает пребывание в статусе игрушки внешних сил, рабство. Поэтому идеалисты разных направлений и религиозные мыслители настаивали на  вере в наличие у человека особой внутренней сути – души, не подчиненной машинной логике. Что же говорит по этому вопросу Гурджиев? Он говорит, что человек – это особая машина, которая способна перестать быть машиной . Что люди, которых мы видим вокруг себя, и какими мы являемся сами, лишь потенциально являются людьми в полном смысле слова, а чтобы действительно ими стать и обрести волю, они должны пробудиться. Фактически же, они являются машинами, и являются таковыми именно потому, что они спят. И, чем глубже человек погружен в сон, тем более очевидной машиной он является, вплоть до превращения в примитивный автомат, до потери способности к намеренному, не говорю уже  –  сознательному –  поведению.

Внимательное наблюдение может показать то, что не видно обычному здравому смыслу: многие наши действия являются ненамеренными, нечаянными. Статья, на которую я сошлюсь , написана не эзотериком, а «простым» академическим психологом, но сильно повлияла на мое понимание Работы. Она была написана давно, в 1979 году (на пике интереса психологов к проблеме человеческих ошибок), но вряд ли люди за истекшие годы сильно изменились. В статье описано исследование или эксперимент следующего характера. Несколько десятков человек (точнее, тридцать два) – нормальных, не старых, в течение двух недель вели дневник мелких ошибок («незапланированных действий» – «Actions Not as Planned»), совершаемых ими в  повседневной жизни. В результате было получено 433 записи, с которыми исследователи работали дальше согласно своим задачам (классифицировали, объясняли и т. д.). Для нас тут важен прежде всего количественный показатель: одна ошибка в день на человека. То есть, в среднем люди совершают ежедневно хотя бы одну мелкую ошибку, например:
- вместо зубной пасты я намазал на щетку крем для бритья,
- в супермаркете я вдруг обнаружил, что качу чью-то чужую тележку,
- я хотел включить транзистор, но вместо этого нажал на другой выключатель и погасил в комнате свет,
- утром в понедельник, вместо того, чтобы надеть рабочую одежду, я надел выходной костюм,
и т. д. и т. п.
Видимо, ошибок было больше, чем испытуемые успели заметить и зарегистрировать. Ошибки вроде «хотел взять шляпу, но сначала машинально дотронулся до висевшей рядом куртки» можно заметить только при большом старании, поскольку они не имеют последствий. Но наличие или отсутствие вредных последствий связано не с содержанием ошибки, а с внешними обстоятельствами. При других обстоятельствах можно так же нечаянно дотронуться до свеже-покрашенного забора, а то и до оголенного электропровода. Жизнь не всегда наказывает нас за ошибки, но это – вопрос везения. А тот, кто не любит рассчитывать на везение, должен рассчитывать на пробуждение.

Обратите внимание: Дж. Ризон (автор цитированной статьи) говорит не «рассеянность», а –   «незапланированные действия». Он считает «рассеянность» очень неконкретным термином, и я с ним согласен. Слово «рассеянность» ассоциируется с рассеянным вниманием, которое является только одним из факторов, способст-вующих «незапланированным действиям» (ошибкам). Термин «рассеянность» сбивает с толку, заставляя думать, будто одно только улучшение характеристик внимания может решить проблему, и вместо комплексной работы над собой побуждает человека ограничиваться тренингом и приемом витаминов. То и другое полезно. Но, чтобы быть в жизни адекватным и не повторять глупостей, надо перестать быть машиной, надо пробудиться. Подумайте над таким примером. Допустим, что для жизни или для работы вам нужен английский язык, но вы в нем постоянно делаете ошибки. Побежите витамины пить? Нет, вы займетесь английским, ну и, конечно, постараетесь следить за своей речью. А если вы делаете ошибки в практической жизни, разве вам не нужно учиться, работать над ошибками, стараться быть внимательными?

«Незапланированные действия» не всегда означают рассеянность или, по крайней мере, не всегда воспринимаются в этом качестве. К незапланированным действиям можно отнести эмоциональные реакции (особенно неадекватные), непроизвольную мимику, позу тела (например, привычную сутулость), лишние суетливые или порывистые движения, шаркающую походку и многое другое. Позвольте процитировать отрывок из книги Луи Повеля – человека, который относился к Гурджиеву критически, но старался быть объективным.  В своей книге он привел свидетельства людей, хорошо знавших ГИГа, посещавших его школу и беседовавших с ним. В этом отрывке используются термины, которых я не вводил, но надеюсь, что суть вы поймете. «Сознание четвертого измерения», «гармонизация» так или иначе означают переход от состояния полусна к пробужденности.

«Вероятно, читателю интересно было бы увидеть на конкретном примере разницу между обычным сознанием третьего измерения и гармонично развитым сознанием четвертого измерения. Приведу один пример. Я встречаю на улице Джонса, которого не люблю. Я испытываю к нему чувство ненависти. Этот эмоциональный акт совершается механически, независимо от моей воли. Я сжимаю кулаки, как будто собираюсь его стукнуть. Но потом решаю, что нападать на него было бы неосмотрительно, так как он гораздо сильнее меня, или по какой-либо подобной причине. Если бы все три моих центра находились в это время в равновесии или были гармонизированы, я смотрел бы на Джонса спокойно, я бы не сжимал кулаки...» . Мы часто не замечаем таких своих реакций или оправдываем их, по отношению к ним мы спим. Невозможно взять под контроль сразу все свои автоматические реакции, начните с самых типичных для нас, самых нелепых и вредных или, хотя бы, с самых доступных для наблюдения и исправления. Улучшение самоконтроля может быть достигнуто через пробуждение.

Пробуждение стало моей главной задачей, а «будильники» – первейшим инструментом ее решения. Поэтому все, что писали покойные и здравствующие классики ЧП (четвертого пути) по этому вопросу, я изучил внимательно. Кое-что из написанного ими я хотел бы сравнить со своим опытом. Извините за длинную цитату.

«Успенский, используя предложенное Гурджиевым сравнение обычного сознания с формой сна, доказывает, что нам нужны своего рода «будильники» для того, чтобы пробуждаться от сна. Роль сигнала будильника может выполнять внезапно появляющийся раздражитель, достаточно сильно отличающийся от обычного фона окружающей среды, так что он может «встряхнуть» нас от нашего сна наяву, подобно тому, как это делает внезапный звонок будильника, раздающийся в тишине спальни.

Вы можете установить для себя определенный физический сигнал, который будет помогать вам вспоминать себя, например, использовать настоящий будильник. Я использовал звуковой сигнал моих электронных часов, который раздавался каждый час и напоминал мне: «Пробудись!» Вы также можете принять решение использовать в качестве такого сигнала определенные события, как-то: «Всякий раз, когда я буду разговаривать с продавцом в продовольственном магазине, я буду вспоминать себя».
Однако использование физических событий в роли "будильников" будет эффективно лишь какое-то время. Так же, как глубоко спящий человек может научиться не слышать сигнал будильника или даже включать его в содержание своих сновидений, засыпая после этого еще более глубоко, мы можем настолько привыкнуть к нашим «будильникам», напоминающим о необходимости самовспоминания, что перестаем пробуждаться и вспоминать о самих себе, вместо этого лишь погружаясь в фантазии о пробуждении. Мои часы могут подавать мне сигнал каждый час, и я могу при этом предаваться приятным для себя мыслям о том, что «я практикую эзотерический метод», что «я сейчас пробудился», без действительного вспоминания о самом себе или сознавания окружающей обстановки. Мысли о том, то «я сейчас пробужден» вполне могут возникать в то время, когда я на самом деле погружен в согласованный транс. Когда же я действительно буду вспоминать себя, то это будет совершенно не похоже на те случаи, когда я только лишь думал об этом.

Один из способов решить эту проблему привыкания состоит в том, чтобы достаточно часто менять раздражители, играющие роль «будильников». Используйте их лишь временно, и, как только вы будете видеть малейшие признаки привыкания к ним, начинайте применять что-то другое. Это может быть полезно для вас, но со временем и это перестает быть эффективным. Нам нужны какие-то более эффективные «будильники», чем выбранные нами физические события. Гурджиев часто говорил о том, что сам человек в действительности ничего не может сделать с собой. Необходима специальная группа, которая поможет вам работать над собой» .

Здесь – четыре абзаца, и в них – четыре основные мысли:
1) Сигнал будильника – это внезапный внешний раздражитель.
2) В качестве последнего может выступать специально установленный физический сигнал или какое-то наблюдаемое событие.
3) К будильникам привыкают, и они перестают действовать.
4) Для пробуждения необходима специальная группа.
Я прокомментирую эти пункты в обратном порядке.

4) Одно из принципиальных положений, высказанное классиками ЧП, состоит в том, что пробуждения нельзя достичь в одиночку. Необходима группа, а точнее, школа, под руководством пробужденного учителя . Но этот вариант требует наличия трех условий: соответствующей школы, свободного времени ученика и денег. Последние два условия не всем удается совместить. Что касается первого, то начинающий не способен оценить, какая школа и какой учитель настоящие, а какие нет. К тому же, люди отличаются по характеру и психологическому складу: я, например, – типичный волк-одиночка. Конечно, найти подходящую школу – это счастье, но жизнь сложнее всяких схем, в том числе, гурджиевских. Короче, мой опыт участия в коллективной Работе (в разных группах) невелик, я больше работал самостоятельно или общался с единомышленниками на интернет-форумах. Кто-нибудь из ортодоксальных гурджиевцев станет критиковать меня, ссылаясь на многочисленные (и хорошо мне известные) высказывания Гурджиева и Успенского о том, что школа необходима. Я могу ответить, что я пока не ставлю для себя тех целей, которые она ставит. Я не имею опыта в обретении «объективного сознания» или установления контакта с «высшими центрами». Для начала я постарался сделаться более пробужденным и проверить возможности, которые дает пробуждение в обычной жизни. Успенский говорил, что люди живут «ниже нормального уровня», и этот уровень их бытия мешает начать развитие с целью обретения высших состояний сознания . Рассеянность (или то, что ею называют)  – одна из ненормальных черт личности, и с ней и другими вредными чертами нужно справляться, в школе или без. Наверное, занимаясь в соответствующей школе, я достиг бы большего. С другой стороны, самостоятельная работа заставляла меня приходить к решениям и методам, которые, будь я «школьником», мне бы не пришло в голову искать. Да и Успенский, в конечном счете, все же признал, что человек должен «работать самостоятельно, если он на это способен», и если у него на данный момент нет учителя, за которым он мог бы следовать . Но тогда человек должен сделать своим учителем жизнь и честно ориентироваться на те «отметки», которые она ему ставит.

3)  «Мы можем привыкнуть к нашим «будильникам» и перестать пробуждаться». Да, конечно, я с этим неоднократно сталкивался, хотя бывают достаточно сильные сигналы, которые трудно игнорировать, подобно тому, как крепко спящий человек все же просыпается от громкого и продолжительного звона. А есть в моем багаже и примеры, обратные тому, о чем говорит Тарт: на некоторые события я реагирую как на будильники именно потому, что я привык, приучил себя воспринимать их в этом качестве. Нужно только иметь внутреннюю установку на Работу, на пробуждение.

2) Важнейшая догадка, сделавшая мой опыт возможным, состояла в следующем. Мне не нужно зависеть от специально установленных сигналов. Мир полон «будильников» – надо было только научиться их узнавать. И тогда он весь стал моей пробуждающей группой! Например, мою кошку, в отличие от часов, не требуется заводить – она и так орет. Домашняя кошка – отличный «будильник»: к ее противному требовательному мяуканью попробуй-ка привыкни! Собаки, птицы, вопящие дети, автомобильные гудки, любые стуки и скрипы... Сигналы, поступающие от тела (я же не бесплотный дух): случайные болевые ощущения или какие-то неудобства, или где-то или как-то зачесалось, кашлянулось, икнулось, вздохнулось и т. д. Визуальные сигналы: внезапно оказавшиеся в поле зрения ярко окрашенные или вообще заметные предметы и т. п. Я всегда вспоминаю о пробуждении, о самовспоминании, увидев на улице чью-то сверкающую лысину или большие усы, поскольку сразу узнаю по портрету голову Гурджиева.  На моей клавиатуре западает одна клавиша. Но я нарочно не меняю клавиатуру: всякий раз, когда эта клавиша нарушает привычные манипуляции моих пальцев, я вспоминаю себя. Заодно вспоминаю чайник, оставленный на огне. Главное – это твердая установка на то, чтобы слышать «будильник», а не отмахиваться от него, не отключать его от сознания. Событие тоже может быть будильником (как об этом пишет Ч. Тарт), но не всегда. Я ведь начал с вопроса о рассеянности, а она связана именно с неспособностью в нужный момент вспомнить себя, вспомнить о самоконтроле, о сознательном поведении. Если помнить себя в магазине, не забудешь получить сдачу и не оставишь сумку. Если помнить себя в автобусе – не проедешь остановку, и так далее. А чтобы вспомнить себя, нужен сигнал! Так что во многих случаях пребывание в ситуации (или событии) не решает задачу самовспоминания, а, наоборот, ставит ее.

1) Я разделяю «будильники» на две группы. Первая – те, о которых говорил Тарт. Это сигналы, которые появляются внезапно, словно специально для того, чтобы напомнить нам о самовспоминании или о Вопросе, и тут же затихают. Как вы помните (из главы 1), я начинал именно с такого «будильника». И есть сигналы продолжительного действия. У них один недостаток: они продолжают звучать даже после того, как выполнили свою фукнцию – пробудили, и тогда уже мешают, отвлекают от дела. Однако для самовспоминания стоит потерпеть. Есть очень сильные «будильники» продолжительного действия, подающие такие сигналы, к которым не привыкнешь. Сигналы неудобства или острой нехватки чего-то, или психологической (а то и физической) боли, не дающей уснуть наяву. Если у Вас что-то болит или побаливает, отчего не использовать это для пробуждения? В будильнике нуждался даже сам Гурджиев! И создал, но нам с вами его будильник не подойдет . А своей ученице Маргарет Андерсон он посоветовал бросить курить, чтобы те мучения, которые она при этом будет испытывать, служили ей постоянным сигналом к самовспоминанию . Мне и этот способ недоступен, так как я не курю. Но когда я сидел на диете, я использовал в качестве будильника чувство голода. Между прочим, если до «будильников» первой категории я дошел сам, то вторым научился у ГИГа.

Я не представляю себе практику ЧП без «будильников». Как утром нужен будильник, чтобы встать и пойти на работу, Работа с большой буквы тоже начинается с «будильника». Мы говорили, что обычный человек живет во сне.  И, чем больше он совершает мелких и крупных ошибок в жизни, тем это очевидней. Я поставил перед собой задачу: достичь пробуждения, восстановить постоянную связь с реальностью. Но с какой реальностью? Марс не менее реален, чем Земля. Но я не назову реалистом того, кто переходит оживленную улицу, погруженный в размышления о жизни на Марсе. Лучше бы он продлил свою жизнь на Земле, пробудясь к своей ближайшей реальности: автомобилям, гудкам, светофору. Да, есть далекая и близкая реальность . Близкая к нам по разным параметрам: пространственному, временно́му, социальному... Близкая реальность (БР) взаимодействует с нами. Мы влияем на нее, и она влияет на нас. Фактически, она и есть тот мир, в котором мы живем. Для примера: такая реальность, как сила тяжести, является частью этого мира, а силы поверхностного натяжения жидкостей – нет (если бы мы были мухами, было бы наоборот). БР реальна вдвойне – она реальна в себе, безотносительно к нам, и для нас, как часть нашей жизни.

Читатель, а вас, вообще, интересует близкая реальность? Или вы «настоящий эзотерик» и считаете, что БР – это иллюзия или вроде того, что «за тонкой оболочкой ложной реальности существует иная реальность», что «за поверхностью знакомой нам реальности скрывается нечто более значительное и важное»? Допустим, астрал, или кантовский мир ноуменов и т. п. Кстати, выражения в кавычках принадлежат тому самому П. Д. Успенскому, на которого я постоянно ссылаюсь . И вдруг – БР, эдакая отсебятина с моей стороны. Но ведь я предложил вам книгу о сознательной памяти. Вы что, собственно, собрались запоминать? Слова, выражения, тексты, события обычной жизни или что-то запредельное? Если последнее – что ж, я уважаю ваше мировоззрение, тем более, что оно подкреплено такими замечательными образцами художественной литературы, как «Приглашение на казнь» Набокова или «Иван Кублаханов» Пелевина. Но мой опыт не лежит в подобной плоскости. И все-таки он эзотерический, таким его делает самовспоминание. Если вы не поймете этого из первых глав книги, то пятая окончательно все объяснит. Кстати, в Системе Гурджиева есть понятие «астральное тело», но «астрального мира» нет. По крайней мере, они не пишут о нем прямым текстом. Да и нечего там делать «спящему» человеку. Он в обычном-то мире способен заблудиться, а из запредельного точно не выберется. А цитированные слова повествуют о том, с чего Успенский начинал Работу на четвертом пути, а не к чему пришел.

Итак, близкая реальность. У каждого человека она своя, более или менее отличная от других. Чтобы пробудиться к ней, мало одних «будильников». Допустим, я задал себе Вопрос, ответил: «еду в автобусе», вспомнил о необходимости следить за остановками, увидел свою остановку, иду к выходу и... забыл на сидении сумку. Получается, что, хотя я и был в контакте с близкой реальностью, но не в достаточной мере. Я захотел расширить этот контакт, и нашел новую технику Работы – наблюдение и анализ БР.

Я рассуждал так. Близкая реальность суть реальность, близкая ко мне, поэтому она обязательно включает меня самого – что еще ближе? Как и всякая реальность, она должна существовать во времени и пространстве. Для БР понятие «пространство» сводится к понятию «место», в первую очередь, – место моего пребывания. Время и пространство заполнены объектами разного рода – людьми, вещами, траекториями их передвижений, а также потоками информации. Получилось семь аспектов или семь измерений БР: место, время, движение, вещи, информация, люди, я сам. Теперь я могу анализировать близкую реальность поэтапно, каждый аспект в отдельности. А так как этапов получилось семь, я вспомнил гурджиевскую октаву .
«Октава» – очень важное понятие в системе четвертого пути. Упрощенно ее можно представить как схему развития или процесса, построенную по аналогии с музыкальной октавой до-ре-ми-фа-соль-ля-си. Так вот, анализ ситуации, то есть текущего состояния БР, я провожу по октаве – последовательно по всем этапам. Это позволяет освежать в памяти разные обстоятельства, помнить намеченные дела, избегать обычных ошибок и вообще жить в близкой реальности.
Семь аспектов БР можно связать также с семью цветами спектра, или радугой. Красную полосу этой радуги я поставил в соответствие наиболее важным аспектам БР, недоучет которых чреват самыми серьезными последствиями. Оранжевый – «пространственному» аспекту и, соответственно, ошибкам места. Желтый – аспекту и ошибкам времени. Зеленый – ошибкам, совершаемым в дороге или при сборах в дорогу, то есть, аспекту перемещения, движения. Голубой (позже я заменил его бирюзовым) такому аспекту ситуации, как окружающие люди, и ошибкам, совершаемым в ходе общения и взаимодействия с ними или по отношению к ним. Синий – собственное тело: ошибки могут состоять в забвении правил гигиены, требований здорового образа жизни (например, физкультуры) или необходимости принять лекарство. Фиолетовый – все то, что касается писем, документов и денег. Пришлось смириться с тем, что классификация получилась нестрогая: не выдержано единое основание логического деления, некоторые объекты попали сразу в несколько классов.  Но мне было важно не это, мне было важно ничего не пропустить. Чтобы запомнить, какой цвет соответствует тому или иному аспекту БР, я придумывал мнемонические ассоциации. Например, желтый цвет связывал с  песочными  часами, зеленый – с зеленым сигналом светофора и т.д.  

Как я пользуюсь этой схемой? Начинаю с первого пункта, с красной полосы радуги. На этом этапе я спрашиваю себя: какая сейчас есть опасность, что я делаю, делал, буду делать или что может случиться плохого – чреватого угрозой для жизни и здоровья или разорительными убытками? Если я дома, это может быть оставленный без присмотра огонь на плите, или льющаяся в ванну вода, или что-то связанное с бытовой химией, горючими веществами и т. п. Когда я ухожу из дома, я считаю опасным оставить незапертую дверь, собираясь в дорогу – не взять теплые вещи и зонтик (если допускаю, что наша переменчивая погода может их потребовать), переходя улицу – попасть под машину, купаясь в море – утонуть и т. п. Иногда опасность понимается в условном смысле – когда я собираюсь поставить чайник, я не считаю, что подвергаю себя риску, но все, что связано с огнем, относится к этой полосе. Оранжевая полоса – если я нахожусь дома, вспоминаю о домашних делах, если в другом месте – о том, что (еще) нужно там сделать. Желтая – что намечено на этот день,  и что надо приготовить на завтра. И так далее. Попутно я вспоминаю ошибки соответствующего типа, совершенные когда-либо раньше, чтобы их не повторять.  

По мере накопления опыта я убедился, что схема, выбранная по теоретическим соображениям, не обязательно полностью отвечает критериям практической эффективности. Взвешивая то и другое, я выбрал эффективность. Я решил не добиваться того, чтобы моя «октава» выглядела точно по Гурджиеву и состояла ровно из семи нот. Я неоднократно редактировал ее, то разбивая одну «ноту» на несколько, то объединяя их. А если чувствовал необходимость дополнить недостающий интервал, то вводил промежуточные этапы и обозначал их промежуточными цветами, не заботясь о священном числе семь. В итоге получилась схема из двенадцати пунктов, что-то вроде расширенной радуги.  
А зачем ее расширять, неужели семи пунктов, охватывающих все главные аспекты БР, мало? Да, уже когда я ввел в «октаву» пункт «опасность», стало не хватать одной ноты. Сначала я пытался подсоединить к чему-нибудь пункт «вещи»: перебрасывал его то к фиолетовому (к деньгам и документам), то – к синему, и, наконец, выделил в отдельную полосу. Я обозначил ее как светло-зеленую (салатовую), поместив перед зеленой, так как перед поездкой нужно собирать вещи, а в поездке – их не терять. А перед ней поместил еще и желто-зеленую (оливковую). Это – информация, то есть, дела и ошибки, связанные с получением и передачей информации. По какой логике я обозначил ее желто-зеленым? Во-первых, средства массовой информации  работают по строгому поминутному расписанию, так что пусть это будет близко к полосе времени. Во-вторых, в поездке, кроме вещей, надо иметь информацию об адресе, маршруте и т. д. В-третьих, обмен информацией по телефону, электронной почте, просто почте и так далее помогает подготовить поездку, а иногда заменяет ее. Кроме того, средства передачи информации – это вещи определенных типов (телефон, компьютер и т. п.), так что соседство с салатовой полосой тоже оправдано. Вообще-то, без оливковой полосы можно было обойтись, если объединить ее с фиолетовой (документы – тоже информация, и обычно это – письма), но я решил, что пункт «документы» достаточно важный и лучше рассматривать его отдельно.
Теперь моя октава или радуга выглядит следующим образом:
- красный цвет – опасность,
- оранжевый – место,
- светло-желтый (лимонный) – время (в пределах «сегодня»),
- темно-желтый – время (на этом этапе вспоминаются дела, запланированные на завтра и последующие дни),
- оливковый  – СМИ, телефонные разговоры и прочее, то есть передача и прием информации,
- салатовый – вещи,
- зеленый – поездки,
- бирюзовый (зелено-голубой) – люди,
- голубой – интеллектуальные занятия, медитации, собственное душевное состояние,
- синий – заботы о теле, то есть внешнем виде, здоровье и т. п.,
- сине-фиолетовый (индиго) – деньги,
- фиолетовый – документы и дела, с ними связанные.  
Эти пункты я еще распределил по пальцам рук, причем на средние пальцы пришлось по два пункта (лимонный с темно-желтым и голубой с синим).
Вот такая получилась длинная «октава». Проходить по ней можно в двух режимах. Первый – сесть в кресло, сосредоточиться и идти пункт за пунктом, запоминая или записывая результаты обдумывания каждого этапа, вспоминая для каждого пункта намеченные планы, и потом выполнить их по очереди. Второй – прохождение по октаве осуществлять параллельно прочим делам, выбирая свободную минуту. Я стараюсь чередовать оба режима и, во всяком случае, не отказываться от второго ни при какой загруженности в течение дня. А чтобы не терять последовательность процедуры, переодеваю с пальца на палец резиновое колечко, которое, заодно, служит мне еще одним «будильником».
Является ли моя схема действительно примером гурджиевской октавы или просто эмпирическим инструментом, подведенным под готовую форму? Не знаю. Но вот идею следующей октавы я определенно почерпнул у классиков ЧП. Кстати, почему ряд, состоящий из семи нот, определяется словом, означающим «восьмерка»? Потому, что в октаву включается еще и восьмая нота, называемая так же как и первая – «до», – но это другое «до», которое начинает другую октаву. Где же, спросил я себя, пройдет другая октава? И решил: по другому слою БР. Предыдущая октава была ориентирована на анализ низшего (внутреннего) слоя, касающегося текущих дел. Но в жизни есть дела и проблемы бо́льшего масштаба. О них мы иногда забываем за текучкой. Если, например, в низшем слое БР  «оранжевый» аспект – это место, где я сейчас нахожусь, то на следующем – места работы и проживания. Дойдя до пункта, обозначенного оранжевой полосой спектра, я могу подумать о том, не пора ли сделать ремонт квартиры. Желтый –  повод задуматься о нынешнем периоде моей жизни, о предстоящих событиях и о том, сколько еще лет отпустит мне природа, и что я должен успеть сделать. Зеленый: здесь он означает не поездку на работу или в гости, а, как минимум,  предстоящий отпуск и подготовку к нему. Все долгосрочные или давно отложенные дела и почти забытые планы я отношу к этому слою и к этой октаве, что позволяет хотя бы не забыть о них совсем. Если вы, дорогой читатель, умеете выходить в астрал (что мне не дано), то это еще один слой сравнительно близкой (для вас) реальности. Не попробовать ли и в нем ориентироваться по октаве? :)
По первой октаве я прохожусь несколько раз в день, по второй – один раз в неделю. Еще одной, самой первой или нулевой октавой будем считать Вопрос. Его я стараюсь держать в голове постоянно. Иногда я позволяю себе экспериментировать с «октавой», дополнять ее разными пунктами. Например, добавлять вопрос «как» (то есть, каким методом или с какими предосторожностями я делаю или должен делать то, что делаю сейчас?). Или: почему (зачем) я это делаю или делал, какие при этом испытываю ощущения и эмоции? Цель этого дополнения – в лучшем запоминании, а также в том, чтобы мои действия были более осмысленными, менее механичными. Например, говорю себе: «Я запираю дверь, потому что я выхожу из квартиры, и в ней никого нет». Таким образом я заставляю себя обратить больше внимания на то, что я делаю и уменьшаю вероятность, что забуду, запер я или нет, так что мне не придется возвращаться, чтобы проверить. Но не только. Может случиться, что в этот момент я соображу, что в доме как раз кто-то есть, и что дверь я начал запирать чисто по привычке, безо всякой надобности.

Вернемся к октаве первого слоя реальности. Иногда эта схема может оказаться недостаточно подробной. А именно, если внутри одного пункта набирается много материала, то его нужно дополнительно систематизировать. Это проблема. Слишком детальная схема была бы неподъемно-громоздкой, ею нельзя было бы пользоваться, а не детальная не охватила бы весь материал. Поэтому я стараюсь подходить гибко: для всех пунктов иметь подсхемы (или, в гурджиевской терминологии, – «внутренние октавы»), но пользоваться ими только по мере необходимости. Кстати, на октавы эти подсхемы  бывают совсем не похожи, а имеют конкретную структуру, определяемую типом соответствующего компонента БР. Так, место и время имеют измерения, поездка – этапы и так далее. Для тех целей, которые я преследую в данной книге, излагать это все подробно не обязательно.  Тем не менее, примеры  «внутренних октав» я, на всякий случай, решил дать, но вынес их в Приложение I.

Глава 2. Повседневная память и ее ошибки

   – Почему же это у меня в голове засела пятница? – недоумевает он.
– Потому что твоя голова так устроена, что в ней уж непременно засядет пятница, когда речь идет о четверге.
Дж. К. Джером.

Следующие слова Успенского содержат наблюдения и выводы,  на которых я основываюсь, поэтому привожу их в точности.

«Я увидел с полной ясностью, что мои первые воспоминания о жизни – очень ранние – были моментами вспоминания себя. Это раскрыло мне и многое другое. Именно: я увидел, что по-настоящему помню только те моменты прошлого, во время которых я вспоминал себя. О других моментах я только знаю, что они имели место, но не могу полностью оживить их, пережить вновь. А моменты, когда я вспоминал себя, были живыми и почти не отличались от настоящего. Я всё ещё побаивался переходить к выводам, но уже видел, что стою на пороге крупного открытия. Меня всегда удивляла слабость и недостаточность нашей памяти – сколь многое теряется! Так или иначе, в этом факте заключалась для меня главная бессмыслица жизни. Зачем так много переживаний, если потом они забудутся? Кроме того, в забывании было что-то от деградации. Человек ощущает нечто, кажущееся ему значительным, думает, что никогда о нём не забудет; но вот проходят год или два – и от пережитого ничего не остаётся. Теперь я выяснил, почему так обстоит дело, почему иначе и быть не может. Если наша память хранит по-настоящему живыми только моменты вспоминания себя, ясно, почему она так бедна» .

Можно добавить, что бедность нашей памяти – это не только «бессмыслица жизни», но и источник многих практических ошибок. Последние обычно воспринимаются как проявления рассеянности, так что мы на некоторое время вернемся к этой теме. Рассеянность – распространенное явление. Я уверен, что люди, в целом, более рассеянны, чем они о себе знают. Просто они не наблюдают за собой, не фиксируют свои промахи и не прилагают усилий, чтобы их запомнить, а наоборот, стараются поскорей забыть. Для некоторых признать себя рассеянным – значит разрушить солидный я-образ серьезного, организованного человека, увидеть себя смешным недотепой, и они этого всячески избегают. Механизмы защиты от правды в Системе называются «буферами». Успенский приводит пример: у одного человека был буфер, что «он никогда  не  опаздывает,  так что  с этим глубоко укоренившимся в нем буфером он постоянно опаздывал, но никогда не замечал  этого, а если ему указывали на это, всегда удивлялся и заявлял: «Как я мог опоздать? Я никогда не опаздываю!»» . Я много раз подлавливал на «рассеянных» ошибках людей, воображающих, что они их не делают. Не злорадства ради, а правды для. Так, одна женщина меня уверяла, что она всегда собранная,  организованная, деловая; никогда нигде не забывает вещи, не опаздывает, ни разу в жизни не проехала свою автобусную остановку и т. д. Я был потрясен совершенством этого создания! Потом она пошла на кухню мыть виноград и рассыпала его по полу. На мое замечание, что это рассеянность, она возразила: нет, всего лишь неуклюжесть. Но со второй попытки она помыла виноград без потерь. Руки у нее при этом были те же самые, а где была раньше ее голова? Точнее, где было внимание? Да, если мы опаздываем, разбиваем чашку, роняем телефон или спотыкаемся и падаем сами, – это рассеянность. А с кем такого не бывало? Иногда не удается отделаться разбитой чашкой. «Альпинист-ветеран Жерар Омель совершил шесть подъемов на Эверест. Он умер у себя дома, когда, меняя лампочку, упал с лестницы и ударился головой о раковину» . Конечно, он не был обычным растяпой, иначе – какой альпинизм?! Но – я же говорю: с каждым может случиться, каждый иногда страдает от рассеянности. «Во сне мы беспомощны, может произойти что угодно» . Что угодно и происходит.
Кроме того, рассеянность унизительна. Не только потому, что «рассеянный с улицы Бассейной» попадает в нелепые ситуации и люди над ним смеются. Нет, она унизительна по сути. Как я уже упоминал, у Гурджиева и Успенского есть идея о том, что обычный, непробужденный человек суть машина . Так вот, самая машинная машина – это рассеянный человек. Он почти лишен свободы выбора даже в повседневных делах и поступках. Он – машина рефлексов, вроде злосчастной собаки в опытах И. П. Павлова. Вот, допустим, он стоит на автобусной остановке. Вот приехал автобус. Вот наш герой в него сел. Потом обнаружилось, что он сел не в тот автобус, да еще, возможно, оставил на остановке сумку. И что, эти гадости он себе сделал по собственной воле? Или по рефлекторной дуге: подошел автобус (стимул) – он в него вскочил (реакция)?
Забавно, что один из моих собеседников, которым я показывал свою методику, сказал, что я хочу «сделать из человека машину».  Многие думают, что машину от человека отличает безошибочность поведения. «Человеку свойственно ошибаться», а машине, якобы, нет. Но это неправда. Бывают ситуации, в которых человек поступает правильно, а машина ошибается. Она ведет себя слепо, не смотрит на меняющиеся обстоятельства так, как посмотрел бы человек. Поэтому, пробуждаясь, нужно брать свою человеческую машину, то есть себя как машину, под контроль. Я вообще считаю, что человек потому и ошибается, что он – машина. Конечно, ошибается он не только по рассеянности. Ошибки из-за рассеянности – это только один класс ошибок, причем, самый очевидный и простой. Если вы действительно уверены, что вам он не свойственен, то понаблюдайте за собой и подумайте,  какой класс ошибок является вашим. Как я уже писал во введении, у Гурджиева есть понятие «главная черта» человека (или его главная слабость, главный недостаток). Это и есть тенденция, определяющая большинство ошибок данного человека. «Личная работа каждого человека должна заключаться в борьбе против его главного недостатка» . ГИГ умел очень тонко определять главную черту человека, которая иногда бывает глубоко спрятана, иногда же, напротив, лежит на виду и очевидна для всех, кроме ее носителя: «Ещё одному члену группы он сказал, что его главная черта заключается в склонности всегда со всеми обо всём спорить.
— Но ведь я никогда не спорю! — с жаром возразил тот. Никто не мог удержаться от смеха» .
Я уже отмечал, что к ошибкам по рассеянности вплотную примыкают ошибки, совершенные из-за лени, самонадеянности, нервозности, упрямства, слабоволия, привычки откладывать на потом и многого другого. Многие из них могут быть включены в мою схему: если вы помните, что в прошлый раз поленились что-то сделать и пострадали, то в следующий вы, возможно, соберетесь с силами и сделаете. А если вы о чем-то таком слышали или читали, то не вредно поучиться на чужом опыте. Хотя бы на моем – вспомните про неудачную поездку, о которой я рассказывал во введении.  Существуют человеческие слабости, для борьбы с которыми мало простого принципа «вспомнил – сделал». Если вам свойственна порывистость, торопливость, чувство, что вы все время должны куда-то спешить, не задумываясь, есть ли в этом необходимость, значит, вы так запрограммированы, и это очень вредная программа, точно описанная народной пословицей: «Поспешишь – народ насмешишь». Чтобы «перепрограммироваться», нужно пронаблюдать стиль своего поведения, для чего могут быть полезны упражнения, описанные в третьей главе этой книги. Так что я вас прошу не рассматривать мою книгу просто как методику борьбы с рассеянностью:  я ставлю более широкие цели. То, что я в этой главе в основном склоняю именно рассеянность, вызвано особенностями моего опыта. Однако жаль, что на рассеянность люди часто смотрят несерьезно, как на простительный пустяк. А ведь «пустячные», на первый взгляд, ошибки могут иметь тяжелейшие последствия. Вот одна трагическая история:

«Страшное ДТП произошло на юго-западе столицы в минувшую среду. Около девяти часов вечера водитель «Жигулей» двенадцатой модели поворачивал направо с улицы Адмирала Лазарева на Веневскую улицу. В этот момент задняя левая дверь автомобиля распахнулась, и ребеночек, которому было всего лишь год и восемь месяцев, выпал прямо на дорогу. Специального кресла, без которого детей перевозить запрещено, в машине не было» .  А в одном детском саду в Якутске воспитатели оставили открытой выходную дверь. Любопытный малыш отправился погулять в домашней одежде – рубашка, шорты, на ногах носки и тапочки – в сорокаградусный мороз. Спасибо, добрые люди успели вовремя его заметить и спасти .

Ну, и не все ли равно – водитель автомобиля, он же – отец ребенка – забыл про специальное детское кресло или пренебрег им по лени и легкомыслию? И не все ли равно – забыла воспитательница запереть дверь или положилась на «авось»? Тот, кто прошел бы весь «четвертый путь» до конца (если это возможно), вообще не совершал бы больше никаких ошибок и принимал бы только правильные решения! Если угодно, это можно считать целью моей методики. Впрочем, Гурджиев формулировал иначе. «Учение само по себе не может преследовать какую-либо цель. Оно может только показывать людям наилучший путь к достижению тех целей, которые у них есть» . Мне кажется, что моя формулировка прямо вытекает из гурджиевской. Вы согласны?

Итак, рассеянный человек – машина рефлексов. Является ли нерассеянный, организованный человек тоже машиной рефлексов, только лучше сконструированной, более исправной – разговор отдельный. В любом случае, даже для того, чтобы отладить свою машину, нужно проявить немало сознательности. Вот вам и ответ на вопрос или замечание, которые, я уверен, возникли у некоторых читателей: «Разве мало на свете собранных, организованных людей, не имеющих понятия о четвертом пути, Гурджиеве и о тебе, с твоей методикой, тем более?» Да, конечно, можно быть нерассеянным человеком без помощи духовных идей, но  как им стать? «И это не проблема», возразит читатель. «Я недавно купил в магазине книжку, где как раз об этом и написано, разные приемы излагаются. Причем, написано современным психологом, понятными словами, безо всякой эзотерики». Ну что ж, я знаю десятки таких книжек, но в них во всех кое-чего не хватает.  Как, например, здесь:
«Борьбу с рассеянностью нужно начинать с твердой решимости на все обращать внимание. Это сделать довольно просто, если вы действительно страдаете от последствий своей забывчивости. Чтобы избавиться от привычного автоматизма движений, вы должны научиться осознавать свои действия. Первое необходимое для этого условие – пауза. Переключите свой мозг на сознательный режим работы» .
Тут все нормально, кроме фразы: «Это сделать довольно просто». Что именно – просто? Обрести «твердую решимость», то есть принять решение? Допустим. Приступить к его выполнению, осознать то, что вы сейчас делаете? И это нетрудно. Удержаться в таком состоянии (осознания) надолго без систематических напоминаний со стороны? Невозможно!
«Итак, я решил для вас проблему! Чтобы избавиться от рассеянности, думайте о том, что вы делаете. Я знаю, вы наверняка рассуждаете: «Понятно. Если бы я был способен думать каждый раз, когда что-нибудь куда-нибудь кладу... я не был бы рассеянным». Ладно, почему тогда вы не пользуетесь методом сознательной ассоциации, чтобы запоминать простые вещи?..  Например, если у вас печется в духовке пирог, а вы идете в ванную, положите там на табуретке деревянную ложку. Если, наоборот, во время приготовления пищи вы не должны забыть о стирке, положите на кухонный стол коробку стирального порошка. И тогда вы, увидев ложку или порошок, автоматически об этом подумаете... Один из вопросов, задаваемых на этом этапе, состоит в следующем: «Все хорошо и прекрасно, только как не забывать создавать ассоциации для всех маленьких дел?» На это естьтолькоодин ответ: сначала напрягите силу воли и создавайте ассоциации, а потом привыкнете» .
«Я решил для вас проблему». Хм... Кто решил, и решил ли? Книга Лорейна хорошая, в ней есть ценные советы, но все-таки «осознавать свои действия» и т. д. – придумал не он. Кто первый придумал «сознательную ассоциацию», я не знаю, но многие люди изобретают подобные приемы сами для себя. А Польской, как «автор-составитель», заимствовал основные мысли у Лорейна. Но главное – то, что их решение неполное. Они не учли мелочи: чтобы привыкнуть что-то делать, надо это делать, а для этого нужно не забывать. Напомнит ли вам сознательная ассоциация, что нужно применить сознательную ассоциацию? Если бы мне было достаточно таких советов, я бы мог вытащить себя за волосы, как Мюнхгаузен.
В общем, хотя в популярных книгах по практической психологии можно найти много хороших советов, рассеянному человеку от них мало пользы.  Любой совет как себя вести предполагает нашу способность не пропустить тот момент, когда он должен быть применен, а для этого нужно  помнить себя.

Вот еще список рекомендаций, который я нашел на одном англоязычном сайте:
- вести календарь или дневник,
- класть вещи на место,
- писать записки-напоминания,
- делать списки покупок,
- использовать ассоциации типа «face-name» (связывающие имя человека с чертами его лица),
- мысленно повторять информацию,
- использовать таймер,
- просить других людей помочь вам  .

Есть еще приемы в том же духе, вероятно, читатель и сам что-нибудь похожее для себя изобретал. Главное – помнить о том, чтобы их (приемы) применять, а для этого нужно быть пробужденным, нужно поддерживать такое состояние своего сознания, когда оно обращено к близкой реальности. А это не просто так – проснулся утром, и ты пробужден. Это, скорее, как в гору карабкаться и срываться...
В принципе, потенциал сознательного, нерефлекторного поведения есть у всех, но в значительной степени это – спящий потенциал. И должен спать, пока мы не найдем ему работу. Зачем будить работника, если мы не решили, что ему поручить? В приведенном пятью страницами выше примере с человеком, садящимся в автобус, этой проблемы вроде бы не наблюдается. Разве он не знал, что нужно смотреть на номер автобуса? Конечно, знал, но... забыл. Мы уже говорили, что рассеянный человек – это забывчивый человек. Его подводит память, но какая? В психологии она называется «everyday memory» (повседневная память). К ней относится способность запоминать намерения, а также текущие эпизоды собственной жизни. Вспомните обычные сетования рассеянных людей: «пошел на кухню и забыл зачем», «только что держала и не помню, куда положила». До сих пор мы смотрели на рассеянность как на слабость внимания, теперь посмотрим в связи с повседневной памятью.
Фактически, разница между этими двумя подходами невелика. Последний мне понадобился по двум соображениям. Во-первых, чтобы затем последовательно перейти к другой теме – повышению эффективности функционирования учебной памяти – той, которую мы нагружаем, когда изучаем языки, науки и т. д. Во-вторых, чтобы показать еще один аспект моей Работы, направленной на собственное пробуждение, на преодоление механичности, принявшей в моем случае форму рассеянности.

Кстати, как смотрел на это явление (рассеянность) Гурджиев?
«Люди  понимают,  что такое «знание».  Они  понимают  также возможность  существования разных уровней знания, понимают, что знание может быть большим или меньшим. Однако  они не понимают того, что бытие, или существование, также  может иметь разные уровни или категории... В частности, западная культура  убеждена в том, что человек может обладать огромными знаниями, быть, например, способным ученым, делать открытия, двигать вперед науку, и в то же время оставаться – и иметь право оставаться – мелочным, эгоистичным, придирчивым, низким, завистливым, тщеславным, наивным, рассеянным человеком. Здесь, кажется, считают, что профессор должен всегда и везде забывать свой зонтик» .

Вообще-то тут, прежде всего, не о рассеянности, а о бытии – индивидуальном бытии человека. Рассеянность ГИГ и ПДУ (П.Д.Успенский) считают признаком низкого уровня бытия, что означает максимум механичности, минимум сознательности, свободы выбора, воли. Причем, они связали рассеянность с забыванием, следовательно, рассматривают ее как дисфункцию памяти. Они также назвали рассеянность привычкой, заметьте это. Но привычка – тоже память. Из того факта, что рассеянность попала в компанию довольно скверных качеств (видимо, тоже привычек), можно сделать вывод, что любой опыт эффективной борьбы с ней Гурджиев и Успенский бы одобрили. Но, может быть, и нет. Успенский писал, что в обычных условиях  работа над собой, над исправлением отдельных недостатков, может привести к неожиданным побочным эффектам. Например, человек борется с рассеянностью, а получает... ухудшение характера: становится раздражительным, мелочным и т. д. .
Что ж, это естественно. Представьте себе, что вы стараетесь класть вещи на место, а ваш ребенок их берет и разбрасывает куда попало, так, что вы ничего не можете найти. Вы не будете раздражаться? Я давно заметил, что самые аккуратные хозяйки-чистюли бывают самыми сварливыми, и никаких загадок тут нет. Но если вы наблюдаете свои ошибки (а какая же без этого работа над собой?), то вы заметите и ошибки, связанные с нетерпимостью к людям – бирюзовая полоса спектра по нашей классификации. Заметите и постараетесь их не допускать. Я не стал более вредным с тех пор, как занялся Работой – напротив, теперь я лучше вижу свою вредность (когда она «имеет место быть») и меньше склонен себя оправдывать.
Но, допустим, и впрямь преодоление рассеянности может сделать человека противным и вредным. А каким его делает рассеянность? Вот эпизод в автобусе, которому я был свидетель. Сердитый пассажир подошел к водителю и стал доказывать, что он заплатил за два билета, а получил только один. Главный аргумент был тот, что «я все обыскал, у меня второго билета нет, и у жены тоже нет». Водитель настаивал, что он дал два. Разговор пошел на повышенных тонах, и тут один из сидевших пассажиров наклонился и подал раззяве уроненный им билет. Вот такая некрасивая история. Прочитайте еще и о пропавшем кошельке (приложение II п. 37).

Впрочем, Успенский не говорил, что с рассеянностью бороться не надо. Пройдите по ссылке, прочитайте несколько страниц и разберитесь, о чем он фактически говорил. А я сформулирую коротко и современным языком: нужен системный подход. Я ведь не просто веду борьбу с отдельным недостатком. Я добиваюсь большей осознанности своих действий, присутствия в настоящем, видения полной картины окружающей реальности, пробуждения. И все это именно в системе, на основе тщательно разработанной Системы или учения Гурджиева и Успенского.

Между прочим, одна из вещей, которым они учили – это самонаблюдение. Сознательно наблюдая себя, человек может узнать о себе много нового. Прежде всего то, что его... не существует. По крайней мере, в том смысле, а каком он до сих пор представлял себя. Вместо него, единого и неделимого, привыкшего говорить о себе «Я», имеется много маленьких «я», объединенных общим телом, но все же разных, иногда даже незнакомых друг с другом. «Титаны» знают, о чем я говорю, а «чайники» сейчас получат соответствующие разъяснения. Соответствующие, прежде всего, названию главы, так как концепция множественности «я» прекрасно объясняет проблему повседневной памяти. Я бы сказал, объясняет повседневную забывчивость.

Допустим, вы захотели чего-то, и вы говорите: «Я хочу…»  или «Я намерен…». Задумываетесь ли вы о том, что в вас хочет,  намеревается, надеется, опасается и так далее?  Кажется, что это все относится к человеку в целом. Но если бы человек был целым, он хотел бы чего-то одного, а мы подчас хотим самых разных, даже взаимоисключающих вещей. Я хочу наедаться, и я хочу похудеть. Я хочу закончить работу, и я хочу отдохнуть. Я, допустим,  хочу курить, и я хочу «завязать» с вредной привычкой. Если мои хотения бывают настолько несовместимы, то как они могут принадлежать одному человеку? Легче принять, что они принадлежат разным «я», сосуществующим под одной черепной крышкой на просторах долговременной памяти. Зато в кратковременной памяти, содержимое которой и есть то, что мы помним и чем руководствуемся в текущий момент жизни, обычно хватает места только одному «я». Поэтому они постоянно сменяют друг друга под влиянием внешних и внутренних влияний. Иногда в кратковременной памяти может поместиться два или несколько «я». Но тогда они либо теснят друг друга и дезорганизуют поведение, делают его более рассеянным, либо, наоборот, помогают друг другу выполнять общую работу, и тогда это самоконтроль. Самоконтроль – великое дело, но он может быть достаточно строгим только у пробужденного человека.
Теперь вы понимаете, почему бывает трудно выполнять задания и обещания, данные самому себе? Почему мы о них забываем? Потому, что обещает одно «я», а выполнять должно другое. А ему и помнить-то нечего.

Как обычно, чтобы читатель мог проверить мое толкование по первоисточнику и углубить свое понимание предмета, я привожу соответствующую цитату. «Человек – это многосложное существо. Обычно, когда мы говорим о себе, то говорим «я». Мы говорим: »Я делаю это», «Я думаю о том»,  «Я хочу сделать то-то». Но это наше заблуждение. Этого «я» не существует или, скорее, существуют сотни, тысячи маленьких «я» в каждом из нас… В данный момент это одно «я», в следующий момент – это другое «я». Многие  «я» в нас являются противоречивыми (то есть, они противоречат друг другу – Е. Ш.), вот почему мы не функционируем гармонично» .  Я думаю, нам, современным людям принять эту идею, чем было ученикам ГИГа. Я сравню множественность «я» с множеством файлов, записанных на одном компьютере. Теперь понятней?
Другие слова Гурджиева, касающиеся множественности «я», приводятся в книге Успенского. Классики ЧП не только изложили проблему, но и указали нам дорогу к преодолению множественности, обретению единства, свободы воли, души. Помните русскую поговорку «без царя в голове»? Так же, как в общественной жизни случайная компания людей становится организованным целым, когда в ней появляется лидер, сознающий общие задачи, так и хаотичная толпа разных «я» становится эффективным коллективом, когда в ней утвердился внутренний «управляющий», способный контролировать разные «я» – прямо или через «заместителей» .  Вспомните мою схему, «радугу». Вы видите интеграцию «я» под управлением самовспоминания? Вы поняли, как она работает на повышение эффективности повседневной памяти?

...На этом месте я задумался, и, как говорили во времена Пушкина, «отложил перо». Достаточно ли ясно я выражаюсь? Понимает ли меня читатель? Как он понял «сознание обращено к близкой реальности»? Не пришло ли ему в голову нечто вроде следующего: «Что за проблема? Разве можно не видеть близкую реальность, когда она близкая? Наоборот, чтобы увидеть дальнюю реальность, нужно приложить особые усилия. Нужно много медитировать, чтобы посещать высшие миры, а проводить духовную Работу, чтобы оставаться в обычном мире и замечать то, что у тебя под носом?! Не думал, что когда-нибудь встречу «учителя», который будет учить таким вещам».
Что сказать по этому поводу? Во-первых, я не учитель. Во-вторых, если вы не высовываете носа из БР, то отсюда еще не следует, что вы ее видите. Что-то вы, конечно, видите, но видите ли вы все или, хотя бы, все, что надо? Вспомните мой пример с рассеянным пассажиром на остановке. Он тоже видел реальность в форме приближающегося автобуса и даже залез в салон, а не на крышу. Но вот номера автобуса он не увидел. Почему? Да потому, что его внимание было узко сфокусировано на маленькой части БР. Конечно, он не сказал себе: «Дай-ка я поуже сфокусирую внимание и не посмотрю на номер». Его внимание управлялось вообще не им, а рефлекторным механизмом. А нам нужно управлять вниманием самому, сознательно. Видеть близкую реальность – сознательно! Но охватить ее целиком, одним взглядом, не получится, вот и приходится пользоваться схемой, как бы сканировать окружающий мир. Надеюсь, что читатель понял основное свойство БР. Она одновременно объективна и субъективна. Она принадлежит внешнему миру, но она также принадлежит мне или вам. Моя близкая реальность собрана вокруг меня. В нее включено все, что имеет непосредственное отношение ко мне, в том числе мое тело. Обращаясь к близкой реальности, я одновременно вспоминаю (то есть, обращаю внимание на) и себя, и мир, и то, что в нем происходит, а это и есть суть самовспоминания .  «Запустить» самовспоминание можно с помощью подходящих словесных формул. «Вопрос» – это моя формула, ГИГ и ПДУ предлагали выражения: «Я есть!» или «Вот я!». Вообще-то, я использую разные формулы самовспоминания, иногда более «эзотерические», чем Вопрос. Например: «Я есть, я – сознание, мне придано тело, оно сейчас спускается по лестнице» и т. д. Такое самовспоминание обладает определенным, весьма интересным вкусом, но для жизни достаточно Вопроса и ответа на него. Другой способ прочувствовать эмоциональный «вкус» самовспоминания состоит в том, чтобы отвечая на Вопрос (осознавая свои действия), делать упор на субъекта (себя). «Это я (!), именно я, еду в автобусе...» Кажется, что такое ударение на «я» отвлекает от внешней реальности, но, на самом деле, оно способствует сознательному поведению в ней: «Уж я-то не забуду, где надо выйти!».

Прямой противоположностью самовспоминания является отождествление. Когда мы забываем себя, мы отождествляемся со сторонними влияниями, над которыми не имеем никакой власти. Такие влияния могут исходить и из глубин собственной психики, и тогда приходят дневные грезы – мечты, фантазии, ненужные переживания. Это все тоже внешнее, это не мы сами, это механически навязывает себя нам. Самые сильные влияния держат нас в плену, через наше внимание они управляют нами. Самих по себе, в отдельности от них, нас уже как бы нет, мы сливаемся, отождествляемся с ними. «…Мы оказываемся слишком поглощены происходящим и окружающим нас, слишком теряемся в этом, особенно когда проявляется самое незначительное эмоциональное переживание. Это и есть отождествление ... потеря себя в окружающих вещах» .

Вернемся к нашим баранам. Точнее, к списку «баранов», который я переписал с англоязычного сайта семью страницами выше.  Одного из них (третьего «барана» снизу) звали «rehearsal», а уж я перевел его имя так, как вы прочитали. Но можно было перевести –  «зубрежка». Куда от нее денешься? Ну, конечно, если бы мне сказали, что, когда хочешь что-нибудь запомнить, надо много раз повторить, это не было бы для меня открытием.  Но когда я обнаружил, что этот прием подходит и для повседневной памяти, я удивился. Проверял я его неоднократно. Вот простенький пример. Я принес из магазина бутылку «колы» и решил быстро остудить ее в морозильной камере. Но, зная, чем это может кончиться (я забуду ее вынуть, и «кола» превратится в лед), я постоял возле холодильника, повторив раз двадцать: «вынуть бутылку, вынуть бутылку...», одновременно представляя, как она выглядит, лежащая в морозилке. Нет, она не охладилась за это время, но потом я быстро о ней вспомнил. Впрочем, в следующий раз я дополнил зубрежку еще одним приемом: стоя у холодильника, выполнил несколько странных (для меня самого) движений. Странных и вызывающих эмоцию удивления. На языке Системы я бы определил это как привлечение к запоминанию, кроме интеллектуального, еще и других умственных центров (двигательного и эмоционального). Кому-то проще было бы установить обыкновенный будильник, понимаю.  Но я делаю по-своему. Главное – при этом я разделяю внимание между внешним миром и самим собой, выполняющим эти неавтоматические движения, то есть, происходит самовспоминание, А оно, по наблюдению Успенского, является решающим условием полноценной работы памяти о событиях жизни. Причем, заметьте, здесь оно происходит в невербальной форме. Когда мне нужно запомнить, что я что-то уже сделал (например, выключил утюг, запер дверь или принял лекарство), этот прием еще лучше помогает. Между прочим, его в списке «баранов» тоже нет. Но он очень эффективен.
Более сильный «rehearsal» состоял бы в том, чтобы повторять данное себе задание непрерывно, пока не придет время его выполнить. Я не ленюсь так делать, когда это возможно. Иногда повторяю не словами, а визуальными образами или оглядываюсь на предмет-напоминание.

К работе с повседневной памятью я бы отнес и воспитание нужных привычек. Хотя привычка как таковая рассматривается в учении ЧП в качестве фактора механичности человеческого поведения, очевидно, что бывают привычки полезные и даже необходимые, а бывают привычки, которые следует преодолевать. Есть и такие, которые есть смысл в себе вырабатывать. Привычки, выработанные сознательно, по нашему собственному намерению, составляют особый род привычек. В них отражено наше понимание идей и принципов, которыми мы руководствовались в работе над собой, наше видение реальности, готовность присутствовать в ней. Следование таким привычкам не бывает полностью механическим. Удивительно, но плохие привычки бывают устойчивыми, а хорошие и нужные, созданные путем трудных усилий, легко забываются, особенно в стрессовой ситуации. Поэтому я все время стараюсь их поддерживать, не давать угаснуть. А угаснуть без регулярной подпитки они могут легко, так как являются «искусственными», не согласованы по началу со всем клубком привычек, стихийно сформировавшихся прежде.  Самыми важными являются привычки в определенных ситуациях вспоминать о самовспоминании. Заметьте, я не сказал: «Вспоминать себя по привычке», – а сказал: «Привычка вспоминать о самовспоминании»,   то есть, о том, что я должен вспомнить себя. Обратите внимание: это «две большие разницы»! Первое – почти невозможно, второе –  абсолютно нормально.
Выработка нужных привычек – нелегкий, но эффективный способ коррекции своего поведения, предупреждения ошибок – по крайней мере, в достаточно стабильной ситуации. Какие привычки нужно вырабатывать? Зависит от того, какие ошибки вы совершали, какие из них были или могут оказаться наиболее неприятными, и какие повторяются или могут повториться. Однажды ночью, когда мне не спалось, я решил посидеть за компьютером и нечаянно уселся на кошку; другой раз, в парке, сел на грязную скамейку. После этого я стал вырабатывать у себя привычку: перед тем как на что-то сесть, несколько секунд разглядывать стул, кресло, сидение (в транспорте) и т. д. Однажды, резко вставая из-за стола, я опрокинул то, что на нем стояло. С тех пор я начал вырабатывать привычку вставать со стула медленно и осторожно. Нет смысла множить примеры – для вас важнее, какие привычки нужны вам, а знать это можете только вы. Подчеркну только то, что выработка привычек – систематический труд, нельзя сказать себе: «Все, баста, раз вчера я забыл выключить свет, уходя из дома, теперь всегда буду перед уходом проверять». То есть, сказать-то можно,  да результата не будет.
Для выработки привычек я использую «будильники». Да-да, именно так. Хотя привычка сама может быть «будильником», сначала нужны «будильники», чтобы ее выработать. В частности, полезно иметь «будильник», который «звенит» при моем выходе из дома. Я кладу спичечный коробок на ручку двери: потом, стоит только за нее машинально взяться, он упадет, и это послужит напоминанием: «Помни себя, осознавай ситуацию, что нужно сейчас сделать, проверить...» Но есть несколько «но». Иной раз можно забыть положить коробок, можно так привыкнуть к нему, что перестанешь обращать на него внимание, наконец, если выходишь не из своего дома, а из того, где был в гостях, коробкá на двери не будет. Поэтому я выработал у себя привычку: подходя к двери, задержаться, протянуть к ней руку и совершить одно-два круговых движения пальцем. Это тоже можно считать способом самовспоминания (ГИГ, возможно, сказал бы: «Вспоминание себя в двигательном центре»). А коробок (или другой «будильник») служит для выработки привычки совершать «ритуал» у двери. Последний не ограничен пальцем – я отхожу от двери, совершаю обход квартиры, потом возвращаюсь, проверяю, все ли нужное лежит в карманах... Не беда, если однажды я все-таки кое-что забыл (часы). В следующий раз я включил и их в «ритуал».

Пользуюсь случаем выразить благодарность уличному коту Дерику, которого прикормил у себя за дверью. Со свойственным его роду нахальством он взял обычай громко дергать за дверную ручку: дескать, вот я, пришел, выноси еду. Он, конечно, не знает, что таким способом дает мне повод вспомнить о моем «ритуале» перед дверью. Я к нему выхожу, но не сразу – пускай заработает себе завтрак.  Как видите, «будильник» может срабатывать не только в тот непосредственный момент, когда мне нужно воспользоваться подготовленной программой действий, но и заранее, чтобы активизировать ее, поднять на поверхность сознания. Например, когда я встаю, чтобы выйти из автобуса, я оглядываюсь, не забыл ли сумку на сидении. А напоминают мне об этом полезном обычае разные «будильники», всегда присутствующие в автобусе. Даже просто каждую остановку можно воспринимать как «будильник» или напоминание. Разумеется, уже сама привычка оглядываться, когда встаешь, тоже срабатывает в качестве будильника, но в автобусе можно добавить к ним другие.

Конечно, я не рассказал вам обо всех техниках, которые я применяю для выработки привычек. Некоторые показались бы вам довольно смешными. С другой стороны, если вы знаете, какие привычки вам нужно выработать, то, возможно, сумеете подобрать соответствующую технику сами, и тогда она вам будет больше нравиться. Выработка привычек – серьезное дело; оно требует терпения, но, если вы им займетесь, то скоро почувствуете и интерес и практический эффект. Это не значит, что вы сразу перестанете совершать ошибки. Не совершать никаких ошибок – слишком большая цель. Неплохо бы, для начала, научиться их не повторять. В этом отношении каждая сознательно выработанная полезная привычка – уже реальное достижение. 

Возможно, вы спросите: а что же здесь эзотерического? Если бы вы пронаблюдали, как меняется самоощущение человека, который выплывает из рассеянной дремы на свет самовспоминания, вы бы не спрашивали. Пробуждение не только проявляется во внешних фактах, оно имеет и внутреннее ощущение, внутреннюю уверенность. Я скептический человек, я не верю по отдельности ни тому, что чувствуется, ни тому, что проявляется внешне, я верю только тогда, когда это происходит вместе. Впрочем, для рассмотрения таких вопросов у нас еще впереди пятая глава.

Хотя, как было сказано, привычка – это память,  она сильно отличается от памяти на знания, которую мы назвали «учебной памятью». Привычка определяет поведение и является чертой бытия, то есть того, что человек из себя представляет. Наверное, поэтому воспитать новую привычку, и, тем более, преодолеть существующую, куда трудней, чем запомнить формулу или стихотворение. Это как кусок от себя отрезать или новый пришить. Вот что советовал Гурджиев:
«Возьмите какую-нибудь небольшую вещь, которую вы сейчас не в состоянии делать, и превратите ее в свою цель, в своего идола. Пусть ничто вам не мешает, имейте только эту цель... Поставьте своей целью уничтожение какой-нибудь мелкой привычки» .

А как справиться с рассеянностью, которая представляет собой крупную привычку? Верней, целую свалку крупных и мелких привычек? Думаю, что это невозможно без хорошей методики, даже технологии. Но вот есть какой нюанс. В сфере материального производства рабочему не всегда надо знать суть технологии – может быть, достаточно исполнять все как предписано. А тому, кто работает с социальными, психологическими и вообще, скажем так, гуманитарными технологиями, желательно понимать, что зачем. Даже к отдельным приемам, вроде «сознательной ассоциации», это тоже относится: они могут дать всего лишь ограниченный практический эффект, а могут стать инструментом духовного пробуждения. Поэтому я здесь пишу не только о том, что и как я делал, но и объясняю, почему я так делал, на каких теоретических положениях основывался. Это –  тоже часть моего опыта.

Между прочим, я не уверен, что рассеянность – только привычка. Возможно, она зависит и от природной сущности человека, например, – типа нервной системы. Но нашу природную сущность мы не в силах взять и изменить, мы способны воздействовать на нее только через ее проявления или компенсировать ее слабости выращиванием в себе нужных личностных свойств. Позвольте еще раз вернуться к тому, о чем было сказан во введении: рассеянность – не медицинская проблема. Вы думаете иначе? Тогда ознакомьтесь со следующим замечанием: «В-третьих, надо помнить себя. То есть, не улетать в мыслях в ту или иную сторону, а четко осознавать: кто ты, где ты и что делаешь». Вы думаете, это Гурджиев написал? Это написал участник профессионального форума бойцов спецназа . Я даже читал, что у них есть специальный трехшаговый алгоритм, применяемый в отношении всех вещей, входящих в снаряжение:
1. Положил.
2. Проверил, что положил.
3. Запомнил, что проверил .

Оказывается, им тоже нужно иметь специальные методы и прилагать сознательные усилия, чтобы не быть рассеянными. Кто допускает, что в российском спецназе служат больные люди, пусть бросит в меня большой камень. Впрочем, профессора, который забывает портфели и зонтики, то есть, свое «снаряжение», значительно чаще, чем спецназовец свое, к доктору также не тащат. Как не тащили и знаменитых персонажей С. Маршака и Джерома Джерома.

Только не рассказывайте мне про модный нынче диагноз «СДВГ» (синдром дефицита внимания и гиперактивности). Многие специалисты сомневаются его существовании (не диагноза, а синдрома) . Но, если все же этот «синдром» существует, то главное  –  что он медицинскими средствами практически не лечится . Да, есть люди со слабым вниманием (как есть люди со слабой памятью или слабыми мускулами), но при чем тут лекарства? Впрочем, ответственный врач, прежде чем назначать вам таблетки от СДВГ (которые все равно не вылечат, а только на время успокоят), поговорит с вами о здоровом образе жизни. Жаль, что соблюдать его не всегда удается. Когда я устал, не выспался, болит голова, мне очень трудно помнить себя. Организм начинает экономить силы на всем, полностью сохраняются одни лишь простые автоматические реакции, и гурджиевское «человек живет во сне» звучит уже явно не в переносном смысле. Но такая экономия оказывается проигрышной: на исправление допущенных из-за нее ошибок тратится еще больше сил.  Поэтому в случае плохого самочувствия я стараюсь ничего не затевать, оставаться дома и заниматься чем-нибудь простым, например, какой-нибудь легкой медитацией. Но, когда это невозможно, все-таки стараюсь помнить себя, прилагаю для этого большие усилия. Кстати, оценка текущего самочувствия – операция, относящаяся к синей полосе «радуги». Только не надо думать, что вся проблема сводится только к плохому самочувствию и нервам. Это лишь обстоятельства, которые могут способствовать рассеянности и ошибкам, но причина – не в них. Еще З. Фрейд иронизировал, что объяснять ошибки усталостью и т. п. – все равно как жаловаться в полиции, что вас ограбили темная ночь и пустынная улица . Кстати, ошибки памяти могут иметь место и при полном здоровьи и отличном самочувствии, хотя и с меньшей вероятностью. Какое лошадиное здоровье может сделать вас организованным человеком, если вы не выработали в себе умение и желание контролировать свое поведение, способность анализировать ситуацию, полезные привычки? Да и не очевидно ли, что помнить себя – это самый здоровый (в психологическом плане) образ жизни? Я уже говорил, что многие ошибки (или «ненамеренные действия»), которые мы допускаем «по рассеянности» неотличимы от проявлений легкомыслия, лени и прочих человеческих слабостей. Вряд ли вы будете жаловаться доктору на то, что вы легкомысленны, что не привыкли класть вещи на место, и что вы совершаете в жизни массу ошибок. Нужно и самому над собой поработать. А то дойдет и до истории, описанной в анекдоте («Дайте мне таблетки от жадности. И побольше, побольше!»). И жадность, и робость, и многое другое приводят к жизненным ошибкам, и, по большому счету, связаны с неспособностью помнить себя.
Впрочем, препараты для улучшения памяти продаются. Один исследователь (Станислав Матвеев) проверил на себе основные из них и пришел к выводу, что они намного уступают по эффективности психологическим методам. Прослушайте его каст, если он его еще не убрал .

П. С. Раз уж мы говорили о спецназе, стоит привести еще отрывок.
«Что такое маятник? Каковы его свойства?
1. Маятник включается спонтанно.
2. Он не имеет ни начала, ни конца.
3. Имеет края, глубину, мягкость, жесткость и т. д.
4. Помогает быстрому движению – он молниеносен.
5. Имеет силу.
6. Вводит в необычное состояние.
7. Создает своеобразное, эстетически верное движение.
8. Он ОЧЕНЬ эмоционален».

«Титанам» это должно напомнить или динамические медитации Ошо, или знаменитые гурджиевские танцы. Но нет, это техника уклонения от пули, взятая с упомянутого спецназовского форума. Как удивительно, уж не служил ли ГИГ в спецназе? Вряд ли. По крайней мере, его биографам на этот счет ничего не известно. Просто для него пробуждение было духовной целью, а для них это –  инструмент выживания. Хотя бы пробуждение до определенного уровня.

Глава 3. Упражнения для самоконтроля

Худейте, лежа не диване!
Реклама.

В предыдущих главах я в основном говорил о Работе, совершаемой в гуще жизни и непосредственно направленной на достижение каких-либо практических целей (хотя последние всегда ýже, чем  смысл Работы). Упражнения могут не преследовать таких целей, они скорее – посредники между теорией и практикой, между ознакомлением с новыми идеями и их применением. Почти любой учебный курс в любой области включает в себя упражнения. Если вы занимались математикой, вам приходилось решать задачи, если –  биологией или химией, то выполняли лабораторные опыты, если посещали спортивную секцию, то у вас были физические упражнения. В Работе над собой тоже полезно использовать определенные упражнения, для чего требуется создавать особые, отличные от обычной жизни, условия. Я применяю разные упражнения, вот некоторые из них.

1) Упражнение «стоп!». Прочитайте красочное описание того, как оно выглядело: «Когда ученики собрались с одной стороны сцены, Гурджиев бросил в воздух какой-то предмет, и ученики кинулись его ловить. Он крикнул: «Стоп!» Как по волшебству, группа превратилась в статуи людей в различных позах. Прошло около минуты. «Довольно», – сказал по-русски Гурджиев, и все расслабились и разошлись». «В этом упражнении ученик по команде «стоп» должен полностью замереть. Команда может быть подана где угодно и в любое время... Это позволяет человеку лучше наблюдать себя. Он может видеть себя в новом свете, может по-другому себя чувствовать и ощущать и, таким образом, вырваться из порочного круга собственного автоматизма» .
Я процитировал не фундаментальный труд Успенского, а менее известную работу другого ученика Гурджиева – Ч. С. Нотта. Это потому, что, если упражнение вас заинтересовало, то вы все равно должны прочитать (или перечитать) 17-ю главу «В поисках чудесного», учитывая все содержащиеся в ней разъяснения и предупреждения. И только тогда решайте, стоит ли вам его практиковать. Но, если вы уже знаете, зачем оно вам нужно, готовы рискнуть, и теперь вас интересует техника выполнения, то главный вопрос – где взять команду «стой!». Самому себе ее отдавать нельзя – она должна быть неожиданной. Простейшее решение – обычный механический будильник, только не заводите его на длительный звон. Хватит короткого «динь». Но если «динь» – это «стой!», то кто даст освобождающую команду «довольно»? Можно взять два будильника и завести их в унисон. Но я пошел по более надежному пути – запрограммировал команды на компьютере на языке VBA (Visual Basic for Applications), встроенном в EXCEL. Получилась программа в форме экселевского документа (см. Приложение III). В ней можно менять параметр (интервал ожидания), чтобы упражнение сохраняло эффект новизны.

2) А вот, к сведению читателя, упражнение, которое я применяю для развития способности замечать близкую реальность («присутствовать» в ней) и для укрепления повседневной памяти. Насколько я знаю, оно древнего происхождения, но практикуется и в современных гурджиевских школах. Одно из его названий – «упражнение Пифагора». Нужно сесть в медитативную позу и вспоминать прожитый день от текущего момента в обратном порядке до утреннего пробуждения. Ничего не пропускать, иначе придется начинать сначала! Сегодня это упражнение, помимо прочего, рекомендуется в некоторых методиках по выработке способности к осознанным (прозрачным) сновидениям. В моей практике «упражнение Пифагора» служит не только в качестве тренировочного упражнения, но и как способ вспомнить важные обстоятельства, разные планы и намерения, приходившие мне в голову в течение дня, события, из которых нужно извлечь урок, и так далее. Успеху этого упражнения способствует у меня частота вспоминания себя среди дня, например, с помощью Вопроса (см. гл. 1).  Как и там, при выполнении упражнения я стараюсь вспоминать не только сами дела, но также испытанные при этом эмоции и чувства, плюс логические и псевдологические основания и связи моих действий (я это сделал для того...  потому...  вопреки тому... я делал это и одновременно это, собирался сделать то или то, я не сделал...). Вариант этого упражнения, который я часто применяю последнее время: вспоминаю не во временнờм порядке, а по «радуге».
3) А вот мое упражнение – «настройка». Сядьте или лягте в удобную позу, расслабьтесь, и просто вслушивайтесь в звуки, которые раздаются в квартире и за окном. При каждом звуке спрашивайте себя: «Что я сейчас делаю?» И отвечайте: «Слушаю. Настраиваюсь на сигналы». Вариант: считайте последние. Так как вы не заняты ничем другим, вы будете принимать больше сигналов, чем при обычной жизненной деятельности, в том числе тихих, которые в других условиях вы бы не услышали. От сигнала до сигнала пройдет не больше минуты, так что вы не успеете отвлечься и забыть, что вы должны делать. В промежутках между сигналами старайтесь ни о чем не думать. Если у Вас возникнет потребность поменять позу – пожалуйста, но при этом отметьте возникшее чувство неудобства и ваше последующее движение как сигнал и задайте Вопрос. Выполнять это упражнение желательно хотя бы десять-пятнадцать минут в день, а иногда – и подольше. Оно очень легкое, так отчего бы им не заняться и в такое время, которое иначе ушло бы впустую: когда вы устали или больны? Если в ходе упражнения вы настроитесь реагировать даже на слабые сигналы, то в обычном состоянии отзоветесь хотя бы на сильные как на естественные «будильники».

4) Вот еще упражнение, которое я применяю. Я называю его «пунктир». Допустим, что вы сейчас дома и собираетесь заняться какими-то рутинными делами. Разбейте предстоящее вам дело на фрагменты, мысленно сформулируйте первый кусочек дела и выполните его. Потом задержитесь на несколько секунд в неподвижном состоянии, сформулируйте следующий кусочек и только потом его осуществляйте. Это не так просто, как кажется. Обычно мы ведем себя иначе. Закончив одно, тут же переходим к следующему, так что этапы нашего обычного дневного существования немедленно перетекают друг в друга, словно эпизоды сновидения. Задерживая их (этапов) осуществление, я четко наблюдаю свои автоматические тенденции. Одним из его результатов (если упражняться систематически) является то, что и в обычной жизни я начинаю ощущать, когда я веду себя совершенно механически, а когда – более сознательно. Это удивительное ощущение. Параллельно улучшается самоконтроль, и даже успокаиваются нервы. Выполнять данное упражнение лучше тогда, когда вас не видят, так как со стороны вы будете производить странное впечатление.
5) Упражнения за шахматной доской. Я иногда играю в шахматы, хотя далеко не мастер, а просто скромный любитель. Поэтому шахматы для меня – не жизнь, а только модель жизни. Модель, отображающая многие психологические свойства человека. Если он порывист, тороплив, рассеян, это все, конечно, проявится и за доской. И, наоборот, – выработанная способность контролировать себя во время игры может отчасти распространиться и на реальную жизнь. В этом смысле игра может рассматриваться как упражнение, в котором отрабатываются методы самоконтроля. Я, как рассеянный шахматный любитель, всегда делал в партиях много «зевков». Пришлось выработать для шахмат специальную схему. Оказалось, что схемы применимы не только в реальной, но и в виртуальной (игровой) жизни. Один пункт моей схемы говорит, что после хода противника нужно проверить, куда он может дальше пойти той же фигурой. Другой пункт – перед собственным ходом, когда он задуман, нужно мысленно представить себе на доске этот сделанный ход и посмотреть, чем может быть побита моя сдвинутая фигура. «Что же тут нового?» - удивятся другие любители шахмат. «Разве мы не знаем, что нужно вот так обдумывать ходы? Знаем, только иногда увлекаемся и забываем». Но вы не просто увлекаетесь, а отождествляетесь, теряете самоконтроль. А моя методика как раз направлена не то, чтобы не отождествляться и не терять. Только тогда и можно вовремя вспомнить и применить подходящие правила. Хотя эти правила очень просты, мне понадобились несколько месяцев (!) регулярной практики, чтобы они отложились у в голове. И тогда я начал выигрывать у моего постоянного партнера, который прежде стабильно вел со мной в счете. Конечно, этих пунктов мало, но даже этакая малость дала практический результат. А потом я стал расширять схему, вводя новые пункты.

6) Временная остановка мозгового шума или внутреннего диалога (ВД) – этот принцип реализуется практически во всех медитациях. Я пытаюсь практиковать это в обычных жизненных условиях. Есть известные, проверенные методы и есть методы, которыми пользуюсь я. Среди первых назову прежде всего сатипаттхану (випассану). Это древний буддистский метод, который состоит в осознании собственного дыхания и слежении за ним. Другой известный метод – многократное повторение мантры, короткого слова. И дыхание и мантра вытесняют мысли, возникающие из-за случайных ассоциаций, создают внутреннее молчание. Лично мне помогает расслабление мышц головы; я физически ощущаю, как при этом словно бы расслабляется мозг и рассасываются мысли. Также попробуйте минуту-две постоять на одной ноге, поджав другую. Вам просто придется «молчать», так как если вы задумаетесь, то потеряете равновесие. Разглядывание предметов также помогает вытеснить мысли. Если я покупаю персики или яблоки, то верчу их в руках и внимательно разглядываю со всех боков. Со стороны, наверное, произвожу впечатление хозяйственного мужичка, тщательно выбирающего фрукты.  Но в действительности я таким способом практикую остановку внутреннего диалога. Пройдите «молча» небольшое расстояние, внимательно разглядывая окружающие вещи. «Молча» помойте посуду – каждый клик тарелки о тарелку будет служить вам будильником, напоминающим о внутреннем молчании. Есть еще много приемов, позволяющих остановить ВД хотя бы на короткое время. Можете ли вы «молча» выпить стакан чая? Обуться? Несколько минут смотреть в окно с очищенным умом, ни о чем  не думая, только созерцая? Я иногда провожу специальные упражнения для остановки ВД,  используя сигнал «бип» по моей программе (см. приложение IV). Работая с упражнением «Стоп!», также стараюсь останавливать не только физические движения, но и мысли. Но лучше всего практиковать ОВД во время ходьбы или бега, так как ритмические движения определяют темп дыхания естественным образом. Другие методы, особенно сатипаттхана, иногда вызывают у меня усиленное сердцебиение. Чтобы без вреда для организма практиковать этот метод, нужно уметь наблюдать дыхание, не влияя на него, а это не так уж просто. Ну, а ритм дыхания определяет ритм сердцебиения. Так что будьте поосторожней.
Интересно, что приостановка мозгового шума иногда приводит к тому, что вдруг вспоминаются или приходят в голову хорошие мысли. Освобожденный от гнета механичности, интеллект умнеет. Еще я обнаружил, что возможны два отношения к внутреннему молчанию. Одно подразумевает, что нужно  напрячься и остановить мысли как бы силой. Второе – что достаточно просто сказать своим мыслям: «Друзья, вы достаточно поработали, я разрешаю вам успокоиться и отдохнуть. Я отпускаю вас». Ваш выбор? Что вы предпочтете – быть в конце упражнения измученным, но гордым собой, или испытать свежесть, очищение и радость?
Что ж это за странное, упрямое явление – «мозговой шум» или «внутренний диалог»? Вы можете прочитать об этом во многих источниках – научных и эзотерических, в печати и в Интернете. Приведу один популярно написанный отрывок, поскольку он мне очень понравился.
«Осознаете ли вы это или нет, но большую часть времени вы мысленно разговариваете с собой. Этот внутренний диалог представляет собой бесконечный комментарий к вашей жизни, взаимоотношениям, чувствам, мечтам, проблемам и т. д. Поток мыслей и чувственных образов воздействует на ваши действия и все состояния бытия. Многим людям не удается достигнуть цели, потому что в их внутреннем диалоге доминируют непродуктивные мысли и негативные мысленные образы... И, наоборот, большинство преуспевающих людей... управляет своим внутренним диалогом и использует его для сознательного придания своей жизни определенного курса... Они берут под контроль свои мысли, слова и поступки и сосредотачиваются на поставленных целях» .

Конечно, избавиться от внутреннего диалога вообще, не стоит. Он представляет собой совершенно естественное явление. Мы можем не знать всех его функций, не понимать, к каким негативным последствиям привело бы его исчезновение, даже если допустить такую возможность. В некоторых же случаях польза ВД совершенно очевидна. Он может быть равносилен обдумыванию ситуации, часто благодаря ему на поверхность памяти всплывает что-то нужное, не подлежащее забвению. Но его следует контролировать, чтобы он не уходил в грезы и бесплодное фантазирование. Для контроля над своим внутренним диалогом, то есть умения его направлять, требуется уметь его останавливать. Есть в этом упражнении еще один аспект. Когда вы читаете, что человек (то есть лично Вы) – это машина, что он не господин самого себя, верите ли вы в это? Может, хотели бы убедиться? Попытки остановить внутренний диалог ясно показывают, что ваши мысли не подчиняются вам, что они живут по своим законам – законам ассоциаций. А ведь они воздействуют и на ваши эмоции, и на поступки. Так вы ли хозяин всего этого хозяйства?

Глава 4. Запоминание слов, выражений и текстов

 Стал я, значит, перечитывать Г-мова. Потому что я его один раз уже читал, но забыл. Г-мов — приятный писатель,  в голове не задерживается.
Д. Быков.

Во второй главе я ввел понятие «учебная память». Ее   недостаток острее всего замечают те, кто вынужден много учиться – изучать языки, профессии и так далее. Многие люди хотели бы улучшить память, но, увы, современная наука мало что может им предложить. Наука такая существует, она называется «мнемоника». Она не только современная, но и очень древняя. Она накопила замечательные описания людей с необыкновенной, выдающейся памятью, она научилась измерять память, исследовать ее связь с возрастом, здоровьем и другими факторами, она объясняет, почему память надо систематически тренировать и т. д. Но если вы спросите «что же мне сделать, чтобы резко улучшить свою способность к запоминанию учебного материала», она не сможет вам ответить. И никакой революции в этой области я в обозримом времени не жду.

Начав «за упокой», все же скажу несколько слов «за здравие» науки о памяти. Она собрала букет разных приемов и способов запоминания, известных под общим названием «мнемоническая техника». Книги, излагающие эту технику, вы найдете почти в любом книжном магазине в отделе «психология». Но не ждите, что каждая книга будет непохожа на другую. Основные мнемонические приемы давно известны, некоторые - даже с античных времен. И сказать в этой области что-то принципиально новое очень-очень трудно. Зачем же полез в нее я? Затем, чтобы распространить на учебную память некоторые из методов, о которых было рассказано выше.
Можно сказать, что мой подход заключается в улучшении процесса запоминания путем совершенствования внутренней самоорганизации человека. Помимо прочего, это относится и к запоминанию слов иностранных языков или любого языка, которым приходится овладевать. Я заметил, что процессы освоения и запоминания учебного материала так же страдают от нашей неорганизованности, как и любые другие дела. Вот маленький пример. Допустим, я читаю книгу со словарем. Это же обычный способ изучения языка. Мне встретилось незнакомое слово, но я не нахожу его перевод! Возвращаюсь к тексту и обнаруживаю, что перепутал букву в написании слова. Отчего бы не поискать слово по второму и третьему разу – у меня ведь полно лишнего времени (?).

Я считаю, что любая серьезная работа должна проходить в состоянии самовспоминания. В том числе, изучение языка. Согласимся, что хотя последнее не сводится к приобретению словарного запаса, все же запоминание слов и фразеологических оборотов составляет наиболее трудоемкую часть процесса. По крайней мере, оно накладывает самую большую нагрузку на память. Хотя, казалось бы, выучить 10 слов в день каждый может, а если умножить на 365, то в год это будет... Будет очень мало, поскольку без достаточной практики слова быстро забываются. А практика – штука своенравная, ей нет дела до того, какие слова я учил недавно. Вчера она требовала от меня одних слов, а я их не знал, к сегодняшнему дню я их выучил, но она уже хочет других. Поэтому, даже живя в стране и изучая ее язык, можно испытывать нехватку соответствующей разговорной практики. А, допустим, вы живете в России и учите японский... Ну, где вы возьмете практику, кроме пассивного чтения книг? Да и на это еще требуется найти время.
У меня, к сожалению, голова устроена так, что, если я выучу слово или выражение, но не начну немедленно его употреблять, то наверняка забуду. Поэтому, чтобы учить язык, мне нужно специально подстраивать практику словоупотребления под свой словарный запас, и наоборот. Проще всего это делать во внутреннем диалоге.   
Заметьте: думанье – это почти то же самое, что внутренний диалог. Во всяком случае, осознаваемая часть интеллектуальных процессов всегда вербальна. Это разговор, хотя бы с самим собой. Самовспоминание – тоже постоянный особого рода разговор с собой . Если вы учите, допустим, французский язык, попытайтесь вести его по-французски. Но мне, как уже говорилось, нужен иврит. Я запоминаю и использую слова из иврита для обозначения всех дел, которые я делаю, всех мест, в которых бываю, вещей, которыми пользуюсь, и так далее. Конечно, я не пренебрегаю известными мнемоническими приемами запоминания слов. Они (приемы) бывают полезны для начала, но без соответствующей языковой практики, которую мне дает, в частности, самовспоминание на иврите, я все равно забывал бы слова вместе с мнемоническими ассоциациями.
Когда я приехал в Израиль, я много занимался ивритом, но потом понял, что до совершенства мне слишком далеко, а в жизни есть масса других дел. Для «текучки» моих языковых знаний хватало. Но совсем не заботиться об улучшении владения языком своей страны было совестно. Тем более, что застой, в том числе в языковой сфере, – явление недолговечное. Кто не развивается, не пытается продвигаться вперед, тот откатывается назад. Я стал искать методы, позволяющие мне поддерживать свои языковые навыки. И мне пришло в голову использовать внутренний диалог с этой целью. Я провел как бы эксперимент, подтвердивший, что ВД  может быть средством изучения языка. Заодно я пополнил свой словарный запас сотнями слов, описывающими близкую реальность. Слова эти обычные, они должны часто встречаться в разговорной речи. И, действительно, они не раз меня выручали. 

Сейчас мне придется немного отвлечься от темы и сказать кое-что о мнемотехнике. Это не «четвертый путь», но из моего опыта ее не выкинешь. Вообще-то, для понимания и запоминания слов надо учитывать законы словообразования. Это не мнемотехника, это грамматика. Но мнемонические приемы тоже нужны. Вот самый распространенный прием. Берем слово на изучаемом нами языке, которое хотим запомнить, и находим похожее по звучанию русское слово. Используя последнее, составляем фразу, напоминающую о значении исходного слова (это называется «звукосмысловая ассоциация»). Например: «Вышел на жатву, а косу забыл»  («твуа»  на иврите – «урожай). Еще пример: домохозяйка – аккерет баит, потому что она «должна быть аккуратной и не бить посуду» . Таких ассоциаций Илья Рабинович напридумал на целую книгу, и многие из них показались мне удачными. Но без подобной книги можно обойтись. Если вы поняли принцип, вы сами будете сочинять звукосмысловые ассоциации по мере надобности. Заметьте: от мнемонических фраз не требуется глубокомыслия. Лучше запоминается веселая чепуха, особенно в рифму. Рифма – это тоже вид созвучия, помогающий запомнить. «Алуф-мишне рожден был хватом: хватал клещами, то есть цватом» (алуф-мишне = полковник, цват = клещи). Или «если б был я из железа, не была б у меня йеза» (йеза = пот). Я уже набил руку в составлении подобных  ассоциаций.

Но мой специфический метод, напоминаю, заключается не в составлении мнемонических ассоциаций, а в повторении выученных слов в ходе самовспоминания и анализа БР. Например, если  вы моете посуду, вы можете сказать: «Я мою посуду», –  на изучаемом вами языке? А вспомнить названия посуды – тарелка, чашка и т. п.? Хотя, может быть, полезнее не названия вспоминать, а повторять слова и выражения типа «осторожно», «хрупкая вещь», «не спеши», «не разбей»...  Возможно, вы скажете, что вам такой способ запоминания ни к чему. Когда вы узнаете новое слово, оно держится у вас в голове достаточно прочно и достаточно долго, чтобы дождаться практического употребления, а потом остается навсегда. Если так, то вы, наверное, молодой человек с хорошей памятью. Но ведь я рассказываю не о том, как вам надо решать ваши проблемы, а о том, как я решал свои. Я уже в таких годах, когда само собой, автоматически, ничто не запоминается, и приходится прилагать соответствующие сознательные усилия. Мнемонические методы создаются не для людей с отличной памятью, а, в основном, для тех, у кого она плохая или ужасная.

Чтобы владеть языком, нужно говорить грамотными фразами, а не калькировать с родного, верно? Читая тексты на иврите, я нахожу такие фразы и выражения, которые можно использовать при самовспоминании. Они попадаются даже в официальных письмах и документах, которые волей-неволей приходится читать. Еще один источник – толковый словарь типа «English-English» или «иврит-иврит». У меня есть простой, школьный. Оттуда я беру определения слов, которые использую для самовспоминания. Конечно, не всегда есть время повторять длинные выражения. Я предпочитаю не совмещать обычные дела с изучением языка в тех случаях, когда последнее мешает первым. Самовспоминание – на любом языке - должно не отвлекать от текущих дел, а, наоборот, помогать нам удерживать внимание на том, что мы делаем. Тем более, что наш внутренний диалог при любых обстоятельствах течет почти без остановки. «Так как наш мозг все равно постоянно работает, то вместо того, чтобы заниматься всякой чепухой, лучше увлечь его чем-нибудь полезным. Если все равно приходится тратить умственную энергию, лучше потратить ее с толком» .

Поверьте: все, о чем я здесь говорю – не слишком большой труд, но довольно эффективный (в смысле отношения результата к затраченным силам). Он не гарантирует достижения языкового совершенства, но позволяет прочно запомнить все, что составляет скелет языка, то есть, распространенные слова и обороты. Я никого не отговариваю от посещения хороших курсов, но курсы закончатся, а язык можно учить всю жизнь. И еще я думаю, что мой метод  должен особенно хорошо работать тогда, когда нужно изучать два языка одновременно.

Тема изучения языка актуальна для многих, но мне придется ограничиться сказанным. Во-первых, весь материал, который я мог бы привести, связан с изучением иврита, но, если мою книгу будут читать в России, то этот материал будет мало кому интересен. Во-вторых, это будет похоже на то, как если бы я учил языку, что не входит в мои намерения. Если в данной книге есть что-то вроде советов по изучению языка, то это не указания учителя, а что-то из числа тех советов, которыми обмениваются между собой учащиеся. И вообще, мой метод предназначен не только (и не главным образом) для изучения языков. Я применяю его и при работе с текстами на своем родном русском. Сейчас я расскажу вам, как я это делаю, только давайте договоримся о двух вещах. Во-первых, я не обещаю универсального ключа к запоминанию текстов любого рода. Допустим, вы читаете книгу или научную статью, полную формул и диаграмм. Вам нужны приемы для запоминания того и другого, а у меня их нет. Мне давно не приходилось запоминать формулы, поэтому я не имею опыта, которым стоило бы поделиться. Во-вторых, способы запоминания могут зависеть и от того, с какой целью вы учитесь. В этом смысле я бы разделил всех учащихся на «вольных студентов» и «подневольных студентов». Если вы студент  университета, то вы «подневольный». Вам надо выучить определенный материал к сроку и сдать экзамен. Экзамен – ваша цель, а прочность запоминания может пока отойти на второй план. При подготовке к экзамену мои методы вас не спасут, но, если вы регулярно занимаетесь в течение года, то ваш учебный труд они облегчат. С другой стороны, если вы просто читаете книжки без учебных целей, а только получаете от них удовольствие, то вы вообще не студент и не нуждаетесь в моей помощи. А если вы действительно учитесь, но учитесь просто для себя, для своей практической пользы или духовного развития, то вы «вольный студент», как и я. Я изучаю то, что хочу, без обязаловки и крайних сроков, а экзамен у меня принимает жизнь, и никто больше. Она тоже экзаменует строго, и требует от «студента» ответственности. Только не забудьте, что моя книга – не инструкция, а описание личного опыта. Если вы тоже «вольный», но к своим занятиям относитесь серьезно, то он может вам пригодиться.

А теперь я скажу одну банальную вещь. Произведения классиков нужно не просто читать, а изучать, и ключевые мысли запоминать, причем точно так, как они были сформулированы. Так вот, эти формулировки или цитаты я удерживаю в памяти тем же способом, что и языковые грамматические конструкции. То есть, привязывая их к житейским ситуациям или к предметам, попадающим в поле моего зрения. Эта привязка может иметь содержательный характер, а может быть чисто внешней, лишь бы она срабатывала в нужный момент. Вот примеры. Если я слышу на улице или в автобусе громкую музыку и, в особенности, если она мне не нравится, я могу вспомнить, что говорил Гурджиев об искусстве. Например, следующее высказывание: «Я не называю искусством все, что вы так называете... В подлинном искусстве нет ничего случайного. Это математика. В нем все можно вычислить, все можно знать заранее» . Когда я вижу газету, я вспоминаю следующие слова: «Говорить правду – самая трудная вещь на свете, и для того, чтобы говорить правду, нужно долго и много учиться» . Ассоциация с ключами: «Нельзя начинать с попыток экономить энергию эмоций. Начните с более легкого – с энергии тела. Когда вы этому научитесь, вы приобретете вкус, который послужит вам ключом» . Чтобы запомнить, из какого это источника (К. С. Нотт. Учение Гурджиева. Дневник ученика), я представил себе ящик стола, в котором лежит дневник, и который открывается ключом. А чтобы вы не думали, что таким путем можно запоминать только слова Гурджиева и его учеников, вот другой пример: «Результаты никогда не выходят за пределы того, что есть в корне... ветви (результаты) содержат только то, что им дает корень (причина)» . Я иногда  повторяю этот отрывок при виде какого-нибудь дерева. Ясно, что мой метод ориентирован не на быстрое запоминание, а на прочное запоминание. Только не говорите мне, что заучивать вообще ничего не надо – достаточно понять суть. Это наивность и лень. Конечно, не стоит зазубривать то, что вы вообще не способны понять, но вы этого и не сделаете. С другой стороны, «понятая суть» так же подвержена забыванию и искажению, как и слова, кроме, может быть, самых общих принципов. Постарайтесь помнить слова, фразы, и они будут напоминать вам о сути. И помните их по возможности точно, чтобы вместе со словами не исказить смысла. Кроме того, если вы когда-нибудь захотите вернуться к изученной мысли, перечитать сказанное в контексте для лучшего и обновленного понимания, вам нужно будет найти этот самый контекст, то есть найти источник и место, в котором эта мысль была изложена. А для этого желательно помнить отрывок так, как он был написан, теми же самыми словами, иначе даже господин Гугль вам его не найдет. Не вредно, конечно, и самому помнить, из какого сочинения и главы был взят отрывок текста, но это сделать бывает трудно без искусственных мнемонических ассоциаций.

Техники запоминания не входят в Систему Гурджиева, и он ими не занимался, но их использование свидетельствует о более сознательном подходе к обучению, чем полагаться только на автоматическое запоминание. Чтобы помнить принципы, схемы и подсхемы, разные «октавы», тоже не обойтись без мнемотехники. Но и сами октавы могут служить мнемоническим инструментом – например, при запоминании текстов художественного и биографического характера. Вспомните слова Успенского, который я привел в начале второй главы: «Забывание – это деградация, бессмыслица жизни. Зачем так много переживаний, если они потом забудутся?» ПДУ  говорил о забвении переживаний, через которые мы проходим в реальной жизни. Но не тоже ли самое происходит при работе с книгой? Вот вы дошли до прекрасных страниц, восхищаетесь глубокой мыслью, красивым художественным образом. Но через несколько дней вы уже почти забыли прочитанное. В лучшем случае, осталось хорошее, но смутное впечатление. И это естественно. Как вы обычно читаете такие книги: наверное, просто  читаете, а там – что захочет, то отложится в голове, а что не захочет – не отложится, так? Увы, я всегда читал именно этим способом. Активность мозга в таком режиме чтения минимальна, как  будто мы балансируем на грани сна. Если потом попытаться пересказать содержание прочитанного, слишком многое не удастся вспомнить без наводящих вопросов, не говоря уже о деталях, которые не вспомнятся совсем. Такой способ приема информации ненаучен, что уж говорить об эзотерике. Активный научный подход предполагает, что мы знаем цель чтения и выбираем из источника наиболее важные единицы информации. Далее мы собираем их в систему, то есть, структурируем получаемую информацию. Когда понадобится, можно  воспроизвести ее по той же системе.
Допустим, что перед вами лежит текст, который вы хотите запомнить. Задача облегчается тем, что вы его... уже знаете (отчасти). Вы знаете, что герой повествования живет в близкой реальности. Он бывает в разных местах, и там с ним происходят какие-то события. Он пользуется разными вещами, встречается с людьми и прочее. Осталось уточнить подробности, наполняющие эту схему. Как я это делаю – показано в приложении III.

У меня есть и другие подходы к запоминанию текстов. Все они, к сожалению, не позволяют сходу зафиксировать в голове большой материал, а требуют сознательной работы запоминания. Для такой работы, конечно, требуется время и силы. Если вы предпочитаете потратить их на то, чтобы просто лишний раз перечитать текст, это ваше дело. Но в моем возрасте уже нельзя полагаться на автоматическое запоминание, а если работа не получается сама собой, то она требует сознательных усилий.

Среди известных инструментов памяти мой метод ближе всего к «методу мест» или «методу Цицерона» , но является его расширением. Древние греки и римляне представляли себе память как область пространства, заполненную знаниями, словно кладовая вещами. Однако пространство всего лишь трехмерно, а реальность имеет не только пространственные, но и другие измерения. БР многомерней, чем кладовая, и в нее можно вместить больше.

Глава 5. Почему эзотерика?

Отличие настоящего мага от человека в том, что он знает, что делает.
Д. Воеводин.
Космоэнергетика. Знание эпохи катастроф.



Раньше, чем закончить эту книгу, я хотел бы снять некоторые вопросы, которые могли возникнуть у читателя. В первой главе я старался быть как можно более кратким, чтобы быстрее перейти к практике. Теперь мы должны вернуться к теории и проставить все пропущенные точки над «и». Допустим, у читателя мог возникнуть вопрос, почему в названии книги присутствует слово «эзотерика». Из чего следует, что методы и практики, разбираемые в этой книге, относятся к области эзотерики, а не «обычной» научной и прикладной психологии? Если вы спросите об этом меня, то я, пожалуй, задам встречный вопрос: «А почему нет? Что вы вообще понимаете под эзотерикой (или эзотеризмом)?» Ответить на него вам будет очень трудно. Конечно, вы можете поискать соответствующее определение в словарях и энциклопедиях. Но, скорее всего, найденные вами формулировки будут либо нечеткими, либо устаревшими. Позвольте мне не проводить свое исследование или обзор, а процитировать только одну статью. Меня она устраивает (по крайней мере, в части определения эзотерики), а вы можете прочитать ее и составить свое мнение. «Для того чтобы более четко очертить круг понятия «эзотерика», необходимо обозначить следующие характерные черты: 1. наличие тайных знаний; 2. наличие интенсивных переживаний; 3. ориентированность эзотерики на практическое изменение человека соответственно ее идеалам» . Разберем эти пункты по порядку.

1. Классическое представление таково, что эзотерика – это тайные учения, предназначенные только для посвященных. Ну, так зайдите в любой крупный книжный магазин и посмотрите на  полки, заполненные эзотерической литературой. Уж не говоря об Интернете. А кружки, группы для обучения, эзотерические центры, которые не только открыто действуют, но и активно пропагандируют свою «продукцию»... Какие в наше время возможны тайны? Разве что военные и коммерческие, но их не относят к эзотерике. Прежде, действительно, существовали тайные учения. Тайн давно нет, а учения  остались, и мы по-прежнему называем их «эзотерическими». Может быть, потому, что в основание этих учений когда-то была положена некая «тайна», некая скрытая мудрость, с которой адепты учения сверяли свои взгляды. Так и Успенский кое-где ссылается на «древнее знание», которое, по его мнению, заслуживает большего доверия, чем наука . В другом же месте он приводит слова Гурджиева: «Вы ничему не должны верить» . Мне тут видится противоречие. Точность «древнего знания» не гарантируется тем, что оно древнее, да и сама его «древность» может подвергаться сомнению. Однако, психологическая часть гурджиевского учения (в отличие, пожалуй, от так называемой «космологии») основывается не на древних тайнах, а на доступном каждому последователю наблюдении за людьми и (в основном и главным образом) за самим собой, на самонаблюдении.
Тем не менее, я не считаю, что между эзотерическим и неэзотерическим знанием, включая научное и научно-прикладное, нет разницы. Конечно, она есть, но неоднозначная и исторически переменчивая. Бывает, что теория или учение основаны на идее столь удивительной, что она просто не укладывается в головах людей своего поколения или многих поколений. То есть, не укладывается рядом с привычными представлениями, в том числе научными. Гурджиевские идеи «самовспоминания», «пробуждения» и некоторые другие, которые я использовал при построении своей методики и организации своего опыта, настолько удивительны, настолько оставляют впечатление чуда, что их просто нельзя не считать эзотерическими. «А что, разве в науке нет удивительных идей?», – спросите вы. Конечно, есть. Но она их так подробно объясняет, что мы перестаем удивляться. Например, пифагорейскую идею несоизмеримости отрезков наука со временем так разжевала, что в ней не осталось никакого чуда. Не стоит огорчаться по этому поводу: природа, как внешняя, так и наша собственная природа, еще хранит для нас много удивительных тайн. И ведь именно мистик и философ (Пифагор) указал ученым-математикам последующих времен направление работы. Поэтому вопрос: «Почему это эзотерика?», –  сводится к вопросу: «Что особенного есть в этой концепции, что не позволяет ставить ее в один ряд с другими (научными)?»
Поищем ответ у ПДУ. Он пишет, что психология, которой он занимается, сильно отличается от современной научной психологии. Последняя изучает человека с точки зрения того, что он фактически есть, а первая – с точки зрения возможной сознательной эволюции, то есть эволюции, которая может происходить, если человек хочет стать другим (пробужденным) существом и прилагает соответствующие усилия . И, хотя Успенский не употребил  в данном высказывании термин «эзотерика», оно вполне позволяет сделать вывод, что психология Гурджиева-Успенского является эзотерической. А другую часть учения («космологию») мы тут не рассматриваем.

2. Вторым пунктом определения эзотерики следовало «наличие интенсивных переживаний». Это тоже типичное представление, хотя и выраженное научным языком. Сами эзотерики предпочитают говорить об «измененных состояниях сознания» (ИСС), «расширенном сознании», «космическом сознании», а иногда даже – «радости» и «любви» (безадресной). Некоторые энтузиасты считают, что можно достигать таких состояний с помощью легких наркотиков, чего я не одобряю. Не только из-за вреда для здоровья, но и потому, что не вижу оснований считать наркотическое опьянение пробуждением, скорей – наоборот. За неимением собственного опыта в этом вопросе отсылаю читателя к художественной литературе. В частности, к рассказу В. Пелевина «Хрустальный мир». ИМХО, есть здоровые эмоциональные переживания и  нездоровые. Разница состоит не только в применении или неприменении психотропных средств, но и в том, становимся ли мы более адекватными условиям реальной жизни. А для этого недостаточно, как говорят некоторые эзотерики, «жить в сейчас», «присутствовать в настоящем моменте», даже если он полон волшебных впечатлений. Или нужно несколько расширенно понимать настоящий момент. Помню, на разных эзотерических форумах я приставал к собеседникам с одним и тем же вопросом. Допустим, я сижу в вечернем кафе и наслаждаюсь моментом – музыкой, кухней, ласковыми глазами спутницы, и не думаю о том, что вот-вот уйдет наш последний автобус, а собственного автомобиля у меня нет, и денег на такси не осталось. Можно ли сказать, что я присутствую в реальности? Мне отвечали по-разному. 
Тем не менее, медитация, присутствие в моменте вызывают или могут вызывать положительные эмоциональные впечатления, и это хорошо. Наша психика нуждается в таких впечатлениях – иначе ее захватывают эмоции противоположного характера, которые делают наше поведение особенно непоследовательным и хаотичным. Я же говорил в конце второй главы, что трудно помнить себя в обычной жизни, когда устал или расстроен, а без самовспоминания нельзя поддерживать должный порядок в своих поведенческих проявлениях.
Но и самовспоминание может приносить эмоцию радости.  Частью моей Работы является медитация «я есть». Ее можно выполнять или сидя в обычной медитативной позе, или на прогулке. Последнее даже предпочтительней, если светит ласковое утреннее солнышко, и глаз радует свежая зелень. Данная медитация состоит в осмысленном повторении мантры «Я есть», «я существую», «здесь и теперь» в течение примерно получаса . Формулировки можно менять на близкие по смыслу, произносить на разных языках: это помогает избежать превращения фразы в бессодержательный автоматизм, утраты тонкого внутреннего ощущения, которое она вызывает – непосредственного ощущения собственного существования. Это ощущение описано П. Д. Успенским как такое, которое возникает спонтанно и очень редко в особых жизненных обстоятельствах , но его можно вызвать искусственно с помощью вот такой мантры.  Желательно, чтобы оно накладывалось на внешние впечатления: «Здесь! В этом парке, среди этих деревьев!» Впечатления при этом усиливаются, становятся более детальными, лучше замечаются формы и цвета, появляется дополнительная психическая энергия, которая помогает Работать. Очень неплохо начинать с такой медитации утро – это создает положительный настрой на много часов. Дело в том, что разные способы самовспоминания связаны между собой. Когда я вспоминаю себя так, как описывалось в предыдущих главах (с помощью Вопроса и так далее), я по ассоциации вспоминаю ощущения, вызываемые медитацией «я есть». Только не перебарщивайте: медитативный транс – еще не пробуждение.

3. Напоминаю, что мы рассматриваем характерные черты, определяющие понятие «эзотерика». Последним пунктом у нас стояло «ориентированность эзотерики на практическое изменение человека соответственно ее идеалам». А разве наука, особенно прикладная, не направлена на изменение человека? Я говорю, в первую очередь, о прикладной психологии, психотерапии. Мне думается, что разница здесь не только в методах, но и в целях. Психотерапевт стремится вылечить «захворавшую» душу, вернуть человека к обычной норме, а эзотерика – поднять его на более высокую ступень развития. Идеал эзотерического учения ведет гораздо дальше обычной средней нормы, хотя по ходу движения могут решаться и терапевтические задачи. Так, движение по четвертому пути не ограничивается преодолением какой-то одной слабости (допустим, рассеянности или тщеславия), а направлено на комплексное преобразование индивидуальности.

Возможно, у вас другое представление об эзотерике. Но учтите, что оно тоже не общезначимое, а лично ваше или, в лучшем случае, типичное, распространенное. Например, как я заметил, существует «эзотерическая традиция» занижать роль интеллекта по сравнению с «голосом сердца» и т. п. Я, однако, ее не разделяю. Несомненно, что интеллектуальное знание – не единственная опора человека. Человек, прежде всего, живет эмоциями, ощущениями, чувственными представлениями, и это роднит его с животными. Однако эволюция последних практически исчерпана – один только «хомо сапиенс» получил возможность дополнительного эволюционного скачка. Эта возможность заключена в интеллекте. Сегодня многие думают, что интеллект и его представитель – наука – завели человечество в тупик. Надвигающийся экологический апокалипсис, мировой финансовый кризис, непрекращающиеся войны, расползающийся по миру терроризм не без оснований связывают с научным (и основанным на нем техническим) прогрессом. Но именно интеллект и наука позволяют оценить масштаб бедствия. В то же время их обвиняют в том, что они не предложили реального выхода из сложившейся ситуации. Но если бы и предложили, их бы не послушались господа. Какие? Иррациональные импульсы – инстинктивные и рефлекторные, правящие человеком. Механичность – вот наш тупой хозяин-самодур. Он не подчиняется интеллекту, а, напротив, заставляет последний выполнять его капризные команды. В неустойчивом мире диктатура механичности неприемлема! Но немыслимо победить ее в мировом масштабе, пока мы (наше подлинное «Я» – свободная воля) не докажем свою способность хотя бы ограничить ее власть в нашей близкой реальности. Начнем с малого, которое не так уж мало.
При этом только интеллект может подсказать нам программу действий и проконтролировать ее выполнение. Но он столь же механичен, как и все наши способности и психические функции. Почему именно профессор всюду забывает свой зонтик? Потому, что интеллект, который должен контролировать поступки человека, совершаемые в близкой реальности, рефлекторно и бесконтрольно гуляет там, куда его заносит. А заносит его в привычную умственную работу. Что же делать профессору? Хорошо бы иметь два интеллекта  – один для науки, другой для жизни.  Но, поскольку это невозможно, остается прилагать дополнительные усилия, чтобы подчинить интеллект воле и заставить его делать то, что в данный момент актуально. От этого, кстати, выиграет и наука, так как профессору не придется тратить время на поиски зонтиков.  У науки есть приборы, инструменты, статистика. У эзотерики – ИСС, самовспоминание, медитация. Но и медитация может быть интеллектуальной, и при этом способствовать пробуждению, осознанию реальности.
Есть индийская притча. Юноша пришел к старому йогу и попросился в ученики. Йог поставил перед ним поднос с рыбой и молча ушел. Тот ждал его целый час и, от скуки, начал считать чешуйки. Закончив, стал разглядывать плавники. Потом занялся изучением рыбьих глаз... Когда мудрец вернулся через неделю, ученик еще рассматривал рыбу.
Это пример медитации на чувственный объект, на вещь. А я предлагаю медитацию на дело. Она будет сильно отличаться от тех медитаций, которые мы рассматривали выше. Неужели, к примеру, ваша завтрашняя поездка меньше заслуживает быть предметом медитации, чем дохлая рыба? Сядьте в позу лотоса (если можете) или просто в кресло, расслабьте тело и рассмотрите поездку во всех аспектах. Используйте соответствующую «внутреннюю октаву», но не бойтесь выйти за ее рамки. Представьте разные варианты осуществления поездки, вообразите возникающие в ходе нее ситуации, даже пофантазируйте, сохраняя самоконтроль. А чтобы внимание не слишком отвлекалось, рекомендую использовать компьютерную программу, которую я представил в Приложении IV. Как вы надеетесь проникнуть взглядом в сверхчувственный мир, если не способны всего лишь приподнять занавеску, отделяющую вас от следующего дня в мире этом?
Вы сомневаетесь, что «медитация на дело» – это действительно медитация? Можно было выписать из разных источников определения медитации, соотнести их между собой и таким путем установить точные критерии того, что называть этим словом, а что – нет. Но определений медитации слишком много. Все они, по-моему, четко укладываются на шкалу, имеющую два ясно выраженных полюса. Один полюс – когда за основу берутся внешние признаки медитации, другой – ее духовный смысл. В отношении первых – медитация на дело содержит их полный комплект: концентрация, успокоение, очищение ума от посторонних мыслей, даже поза тела. А насчет второго – вопрос посложнее. Вот что писал индийский философ Шри Чинмой:
«Почему мы медитируем? Мы медитируем потому, что наш мир не может удовлетворить нас. Так называемый покой, который мы испытываем в нашей повседневной жизни, – это пятиминутный покой после десяти часов беспокойства, волнений и разочарований. Мы постоянно находимся во власти враждебных сил, окружающих нас, - зависти, страха, сомнения, волнения, беспокойства и отчаяния ... Только через медитацию мы можем обрести длительный покой, божественный покой» .
Шри Чинмой предлагает полностью духовное определение медитации и выводит из него психотерапевтическую функцию последней, избавление медитирующего от беспокойства и страхов. Но разве беспокойство существует само по себе, безотносительно к нашей реальной жизни? Разве неприятные сюрпризы судьбы или наши собственные ошибки не создают нам причин для беспокойства? «Медитация – это не уход от мира»,– пишет Шри Чинмой . Мне этого мало: медитация должна быть приходом к нему.
Кстати, насчет «ошибок». Я так часто склоняю это слово, что пора бы, наконец, объяснить, что оно для меня значит. Не отклонение от каких-то внешних правил, хотя актуальные правила надо помнить. И не просто действие, за которым последовало что-то плохое. Я уже говорил (верней, Гурджиев говорил), что обычный человек – это машина, но он может перестать быть машиной. Пока он – машина, он, строго говоря, вообще не действует – только реагирует механически на внешние стимулы. Действовать (делать) может только сознательное существо. Наблюдаемо ли это различие? Наблюдаемо, хотя и не всегда. Мы бы, наверное, даже не догадались, что мы машины, если бы машинные реакции не имели никаких наблюдаемых отличий от сознательных поступков, действий. Ошибка и есть такое отличие. Иными словами, ошибка – это наблюдаемая разница между сознательным действием и механической реакцией. Туманно? Возьмем простой пример, и станет ясно. Если вы сели не в тот автобус, то тут, очевидно, проявилась механическая реакция, рефлекс. Вы бы не сделали этого сознательно. Конечно, вы могли так же рефлекторно сесть и в нужный автобус. В этом случае не будет видимого различия между механическим и сознательным действием, не будет ошибки. Даже если потом ваш автобус, Боже упаси, попадет в аварию, это не значит, что вы совершили ошибку, садясь в него. Просто вам не повезло.
Конечно, мое толкование ошибок годится не только для таких вот бытовых случаев. Я опасаюсь, что, несмотря на все мои оговорки, у части читателей сложится впечатление, что автор ничем другим, кроме бытовой рассеянности, не интересуется и не про какие другие ошибки не думает и не знает. Спешу заверить, что это не так. Конечно, есть разные виды ошибок. Но, во-первых, я рассматриваю вопрос не просто теоретически, а на базе собственного опыта, а уж он такой, какой есть. Да я уже писал во второй главе: если этот класс ошибок не ваш, то понаблюдайте за собой и подумайте, какой является вашим. Тем более, что к ошибкам по рассеянности примыкают ошибки других типов. Но ошибки по рассеянности – это ошибки в самом ясном и чистом виде, их можно анализировать как результаты строгого лабораторного эксперимента (хотя они берутся не из лаборатории, а из обычной жизни). Далее, это массовый вид ошибок. Просто одни люди ошибаются десять раз в день, другие – раз в десять дней (на самом деле – чаще, но они это вычеркивают из памяти). Поэтому ошибки по рассеянности очень удобны для теоретического анализа. Не думайте, что я не работаю над ошибками других типов, просто я пока не готов столь же подробно в этом отчитываться. Впрочем, кое-что скажу. Без того, чтобы наблюдать, регистрировать, осмысливать свои ошибки, никакая работа над собой невозможна. Нагрузка на память при этом будет огромная, без мнемонических схем не обойтись. Только не говорите мне, что Вы никогда не ошибаетесь или что совершили в жизни только одну роковую ошибку, а потом стали непогрешимы, как римский папа. Вы просто не наблюдаете за собой или бежите от правды. Успех всей Работы может зависеть от хорошо продуманной схемы, по которой вы будете запоминать и классифицировать свои ошибки. Не обязательно перегружать «радугу». Например, очень удобная схема – старшие арканы Таро. Их 22, это не так мало, как семь, но и не слишком много, вполне обозримо. Они представляют собой картинки, символизирующие многие аспекты духовной и материальной реальности.  С ними можно связать разные ассоциации, что позволяет разместить в них любой жизненный опыт. Причем, я стараюсь делать так, чтобы внешний вид карты (аркана) напоминал о простых ляпсусах  забывчивости и невнимательности, а традиционные толкования – о более сложном опыте. Так, первый аркан Таро называется «маг» или «фокусник». Молодой мужчина стоит возле стола, на котором лежат предметы, в том числе кубок (бокал). Поверхностная ассоциация напоминает мне о необходимости осторожнее вставать из-за стола, памятуя одну историю , когда я поспешно вскочил и опрокинул бокалы. Но толкование этого аркана указывает на склонность «мага» манипулировать людьми и силами природы. Этот аркан напоминает мне о случаях, когда я позволял собой манипулировать. Позвольте не описывать эту схему дальше – она еще в разработке. Поймите только суть: с этой Таро-схемой дело обстоит так же, как и с «радугой». С одной стороны, это просто мнемоническая схема, позволяющая держать в памяти важные истории, которые подсознательно хочется забыть, чтобы они не мешали приятному сну-воображению о собственной мудрости и непогрешимости. С другой – она является символическим описанием реальности, в которой мы живем. Арканы Таро (только старшие или вместе с младшими) могут возвышаться до такого описания, так как сочетают древнюю мудрость с плодами упорного труда многих поколений приверженцев.   
 
Как вы видите, я иногда вылезаю за рамки гурджиевской Системы, я не полностью с ней отождествлен. Я не делаю из гурджиевских идей Откровение, а из него самого – пророка, не думаю и не утверждаю, что он дал ответы на все вопросы. Более того, я принимаю не все аспекты его учения (что стоило мне многих нервов при общении с другими «четверопутчиками»). Просто я нашел у него и Успенского то, что меня интересовало. Преодоление механичности, обретение самосознания – это и есть эволюция человека, в таком русле и были запланированы мои методы и мой опыт. С чего бы мы ни начали – с бескорыстного интереса к духовному или с законного желания решить свои психологические проблемы –  мы приходим к  выводу о необходимости работы над собой, повышения уровня бытия. Я убежден, что это не может быть одной из задач, которые мы решаем в жизни – это должно быть единственной задачей, то есть охватывать все другие задачи как свои составные части. Поэтому требуется такое отношение к повседневной будничной жизни, чтобы последняя не конкурировала с духовными поисками в споре за наше внимание, силы и время, а служила местом, инструментом и ориентиром таких поисков. Здесь «отношение» является ключевым словом. Взятое под определенным углом зрения, даже простое житейское дело вроде похода в магазин может получить эзотерический смысл. Это не значит, будто всякая домохозяйка, которая чисто моет пол и внимательно выбирает в магазине колбасу, достигает духовного пробуждения. Но, когда два человека делают, вроде бы, одно и то же обычное житейское дело, один может быть более пробужденным, а другой – более спящим. И тогда они сделают это по-разному и с разным результатом – тем лучшим, чем больше ошибок они могут предвидеть и предотвратить. «Если бы я мог вспоминать себя достаточно долго, я допускал бы меньше ошибок и совершал бы больше желательных поступков» . Мой опыт, изложенный в этой книге, касается, главным образом, работы с ошибками повседневной памяти. Но есть ошибки других видов. Некоторые из них можно рассматривать через призму тех же «октав». А с какими-то типа-ми ошибок можно работать с помощью иных классификаций и схем.
А нельзя ли обойтись вообще без схем? Если у вас только абстрактный интерес к предмету, то можно. А если вы захотите перейти к практике, встанет вопрос: «Как?» Точный, конкретный, подробный, реализуемый ответ на этот вопрос потребует схемы, а то и даже технологии. Я уже говорил, что бывают не только производственные, но также психологические и социальные технологии. Не вижу ничего странного и в выражении «эзотерическая технология». Здесь еще невспаханное поле теоретической и практической работы.
«А на каком-нибудь другом поле нельзя ли поработать с той же целью?» – спросит какой-нибудь читатель. Разве вы не могли такую же технологию строить на основе положений «обычной» психологии, безо всякой эзотерики?» Нет, это была бы другая технология или методика. Внешне, может быть, похожая, но другая. Допустим, я бы ограничил свои задачи одной только борьбой против рассеянности и предложил бы схемы и упражнения вроде тех, о которых говорится во второй главе, но в чисто научной «обертке». Допустим, что вы их применили. Я думаю, вы бы почувствовали вкус пробуждения, но не поняли бы своего ощущения, не оценили его. Неэзотерическая психология не объяснила бы его вам, так как она не ставит своей целью пробуждение. Она, в основном, – на стороне механичности, кроме тех случаев, когда разрушительные последствия последней очевидны. В механичности (или автоматизме) она видит способ облегчить человеку жизнь, избавить от необязательных усилий, сэкономить психическую энергию. Поэтому «обычная» психология не может поставить своей целью достижение человеком нового состояния – постоянной осознанности, как не понимает вкуса и смысла медитации. Я не пренебрегаю методами, которые можно заимствовать у «обычных» психологов. Но я их применяю в определенном контексте. «Существуют школы, которые используют одни и те же методы, но понимают их совершенно по-разному. Сходство методов или идей еще ничего не доказывает» .

Сравните следующие два утверждения:

«Очевидное средство избегания подобных ошибок состоит в том, чтобы делать все внимательно, однако очевидное преимущество привычных действий состоит именно в том, что мы можем выполнять их, не прикладывая внимания» .

«Машинальность не идет на пользу никакой работе – человеку необходимо приспосабливаться, менять подходы, чтобы хорошо выполнить работу, а для этого нужно осознавать то, что делаешь» .

Пожалуй, оба эти высказывания могут быть обоснованы. Но они выражают противоположные тенденции. Какой из них вы предпочитаете следовать? Мои предпочтения читателю, наверное, понятны. Что же касается дорогого каждому сердцу «сберегания энергии», то оно далеко не всегда достигается путем автоматизации поведения. Сбереженная таким образом энергия легко растрачивается на мечтания, волнения и всякую прочую механическую суету, остановить которую можно именно и только в режиме устойчивого самовспоминания. Позвольте поделиться одним парадоксальным наблюдением: хотя автоматизм поведения и направлен как будто бы на экономию энергии, реально эта экономия осуществляется лишь на короткое время. А в итоге, механическая жизнь приводит к механическому растрачиванию сил, а сознательная помогает их сберечь и оптимально использовать. Как говорит народная мудрость: «Легкая жизнь – самая тяжелая». Это не касается внутренних процессов в организме, которые мы все равно не способны регулировать, или таких явлений, как дыхание и сердцебиение, в которых мы разбираемся куда хуже самого организма. Хотя контролировать дыхание, в принципе, можно, но это опасно. Может быть, отлаженные автоматические действия являются самыми быстрыми? Даже это не всегда. Бывает, что нужно проявить сознательное усилие, чтобы ускорить темп работы без ущерба для результата. Не стоит экономить на сознательности поведения – больше потеряешь. Между прочим, у Ч. Тарта есть хороший отрывок, в котором сравнивается, как моют пол «на автомате», а как это выполняет человек, присутствующий в реальности и помнящий себя: качественней, с меньшей затратой сил...
В эзотерике принято прибегать к  притчам и метафорам.  Вот и я сочинил метафору про «экономное» механическое поведение. Представьте себе чудака, который, по бедности или по скупости, не позволяет себе потратиться на иголку с ниткой, чтобы зашить карман, из которого высыпаются его деньги.
Читатель уже понял, в чем я вижу разницу между научным и эзотерическим подходом к предупреждению человеческих ошибок. Наука не всегда снисходит до того, чтобы предложить практическую методику, но уж если она это делает, то заботится, чтобы мы достигали желаемых результатов с наименьшими усилиями. Это правильно, пока последние являются механическими. Однако, если мы хотим жить сознательно, то мы должны задать себе вопрос: стоит ли игра свеч, воробьи пушек, а предупреждение маленькой незаметной ошибки – сверхусилий? Мой ответ: «Да!» Если мы миримся с маленькими ошибками, то сдаемся на милость механистичности, и у нас нет шансов справиться и с большими ошибками тоже. Шанс появится тогда, когда мы поставим себе задачу пробудиться. В принципе, мне все равно, считать ли идеи, заимствованные у Гурджиева, как и мое толкование этих идей, научными или эзотерическими. Но если это наука (психология), то тогда это психология пробуждения. А «пробуждение» пока не научная, а эзотерическая идея.

К сказанному выше я бы сделал одно добавление, хотя из двух основных категорий моих читателей меня поймут только «титаны». Земные, житейские ошибки людей имеют и космическое значение: в них проявляется власть над человеком «закона случая». Можно сказать, что цель Работы состоит в избавлении нас от власти этого закона.

Есть кое-что еще, о чем я обязан сказать. Я боюсь, что у некоторых читателей создастся ложное представление о Системе. Хотя я и предупреждал во введении, что в моей книге нет полного изложения учения Гурджиева или даже его основ, некоторые читатели могли не обратить внимания на эти слова. В особенности «чайники» волей-неволей будут создавать у себя представление из того материала, который они получили. Некоторые, возможно, не согласятся считать идею пробуждения эзотерической. Но Г. И. Гурджиев был эзотериком в самом полном смысле этого слова, даже мистиком . И он не мог пройти мимо проблемы посмертного существования.
Многие религии и учения содержат понятие «души» как особой внутренней субстанции человека, способной пережить смерть тела. Синонимом души в эзотерике служит «тонкое тело», чаще всего «астральное». Но Гурджиев сформулировал или привез из своих путешествий по Востоку идею о том, что душа есть не у всех и не у большинства людей, с ней не рождаются, ее нужно в себе создать, выработать, «кристаллизовать» .
Представление о «кристаллизации» взято из физики. Это явление означает переход вещества из аморфного состояния в кристаллическое, то есть обретение постоянной внутренней структуры. Оно возможно только при некоторых критических условиях, например, в перенасыщенном растворе соли. Нечто подобное происходит с человеком, «перенасыщенным» духовной пищей или просто «пищей впечатлений»: из нее «кристаллизуется» душа. Душа – это основа для высокого уровня бытия, это единое большое «Я», обладающее подлинным сознанием и волей. Человек, у которого кристаллизовалась душа, перестает быть автоматом, механически реагирующим на внешние влияния. И только такой человек становится сильнее смерти. «Если в человеке есть нечто, способное противостоять внешним влияниям, тогда это нечто окажется способно противостоять смерти физического тела... В случаях более полной кристаллизации, после смерти возможно то, что называют перевоплощением, в других случаях то, что люди называют «потусторонним существованием». В обоих случаях - это продолжение жизни в астральном теле или при помощи астрального тела» .
Заметьте, что каналом для доставки необходимой для кристаллизации «пищи впечатлений» является самовспоминание. «В своем обычном состоянии психики я просто гляжу на улицу, но если я помню себя, я не просто гляжу на улицу; я чувствую, что смотрю, как бы говоря себе: я смотрю. Вместо одного впечатления от улицы мы имеем два: одно от улицы, другое от меня самого, смотрящего на нее» . Так вот, октава БР («радуга) может рассматриваться как способ наведения порядка в хаосе маленьких «я», придания их почти аморфному множеству подобия кристаллической структуры, преодоления внутренних противоречий, обретения цельности, единства воли. Когда я воспринимаю Работу так, я получаю дополнительный стимул к ее продолжению.

Если у вас еще остались вопросы по этой главе, загляните в приложение V – возможно, кто-то их уже задавал.

Глава 6. Что делать? Вместо заключения

Легче встретить людей, обладающих умом, нежели способностью употреблять его в дело, ценить ум в других и находить ему полезное применение.
Ж. Лабрюйер.

Два знаменитых вопроса русской классической литературы: «Кто виноват?»  и «Что делать?».  На первый вопрос учение Гурджиева отвечает просто: никто не виноват, потому что мы все машины. На второй вопрос ответ похожий: никто ничего не делает и делать не может. Как это вообще понимать?

А так, что «делать» – значит, проявляться в мире не как проводники сторонних влияний, а по собственной инициативе. А вот этого человек-машина не может. Сказать, что машина что-то делает – все равно, что сказать, будто молоток забивает гвозди. Кто использует нас в качестве молотка или другого инструмента – об этом можно рассуждать по-разному. Можно это толковать мистически или научно. Гурджиев, например, считал, что война – это результат влияния планет. Поэтому ни президенты, ни генералы, ни министры, ни парламенты не могут ничего сделать, чтобы прекратить войны. И вообще никто ничего не делает. Все  случается . Когда вам нужно принять какое-то решение, вы испытываете внутреннее напряжение, как если бы это решение лежало полным грузом на ваших собственных плечах. Такое же напряжение и колебания могли бы испытывать простые рычажные весы, на одну чашку которых положен товар, а на другую гиря. Однако, если вы пронаблюдаете и запомните процесс своих сомнений, колебаний и размышлений и проанализируете его задним числом, то убедитесь, что он весь был как бы запрограммирован. Что все ваши колебания определялись не зависящими от вашей воли  обстоятельствавами, а мысли, приведшие к принятию решения, были не более чем потоком ассоциаций. Таким же потоком ассоциаций, каким является любое ночное сновидение.
Если бы учение Гурджиева этим ограничилось, оно бы было бесполезным. Но оно еще говорит, что «можно перестать быть машиной»  и начать делать. В первую очередь нужно научиться сдерживать хотя бы вредные механические реакции, не выражать их. Об этом Успенский пишет, главным образом, в связи с темой отрицательных эмоций. Последние играют очень большую роль в формировании отождествления и его проявлений, как в следующем анекдоте:

– Вы сильно переволновались сегодня утром, Ватсон?
– Великолепно, Холмс, это опять ваш дедуктивный метод?
– Это вы забыли надеть брюки, Ватсон!

Отрицательные эмоции обладают огромной силой и приносят страшный вред, отнимая у человека массу сил и лишая его способности к адекватному видению мира и людей. Справиться с ними (перестать их вообще испытывать, изгнать их полностью из своего внутреннего мира) почти невозможно; тех, кому это удается, называют «просветленными». Но можно перестать «подкармливать» такие эмоции, а для этого нужно наблюдать их в себе отстраненно, внутренне отделяться от них и не выражать непосредственно в поведении. Гурджиев и Успенский сказали очень много по этой важной теме, но мне придется ограничиться одним высказыванием, в котором содержится практический вывод: «Прежде всего, вы должны поломать свою привычку выражать отрицательные эмоции» .

Но разве не так же обстоит дело со всеми вредными привычками? Я уже говорил, что стереть, уничтожить привычку крайне трудно, если вообще возможно. Но мы можем перестать их выражать в поведении, даже если для этого понадобятся сверхусилия. Именно в данном смысле я и понимаю высказывание Гурджиева, приведенное в конце третьей главы, относительно уничтожения мелкой привычки. Прежде всего, мы должны систематически не  выражать эту привычку, поступать вопреки ей, что требует устойчивого самовспоминания и готовности, как я только что сказал, к сверхусилию, потому что наша неспособность делать столь глубока, что даже с одной укоренившейся привычкой обычными усилиями не справиться.

Позвольте вернуться к главному содержанию этой книги – изложению личного опыта. Для примера –  к тому, как я боролся с привычкой опаздывать. Простое решение («с завтрашнего дня я буду всегда выходить во-время») не помогало. В последний момент выяснялось, что я забыл взять что-то необходимое, или второпях оставил гореть газ, или не запер выходную дверь, так что мне приходилось задерживаться или возвращаться. Тогда я решил: «Отныне буду приходить в любое место на час раньше назначенного срока». Заметьте: не уходить, а приходить, то есть я заранее был готов торчать целый час у дверей. Моя человеческая машина (моя механичность) протестовала против такого транжирства времени, но рабочие «я» отвечали: «Это не транжирство, это сверхусилие, это мое упражнение, мой идол». «Идол» – выразительное слово, бывало, что мне страшно хотелось успеть перед уходом какое-то еще важное дело, но я вздыхал и говорил себе: «Идол требует жертв». Машина сильна, поэтому «на час раньше» обычно не получалось. Как только доходило до выхода из дома, я начинал отщипывать от жертвенного часа десять минут, двадцать минут... Но в конце концов выходил хотя бы на четверть часа раньше критического срока и не опаздывал.  Изредка случалось, что я действительно выходил очень рано, но для таких случаев у меня была с собой книжка или наушники, либо я просто заходил в магазин. А как-то раз я вышел рано, но ошибся направлением, чуть не заблудился, и использовал свой запас времени, чтобы все-таки вовремя добраться. Между прочим, я тогда был в Москве и ехал на встречу с учителем четвертого пути Аланом Франсисом. На этой встрече я доложил ему о своем эксперименте. Он улыбнулся и сказал, что, если продолжать его не меньше года, то толк будет. Другого ответа нельзя было и ждать. Работа над собой трудна, и на быстрый результат рассчитывать не стоит. Да и, вообще, положительный результат получится при одном из двух условий: либо мы руководствуемся сознательным учением, либо нас страшит наказание за опоздание. Но учтите: если сработала только вторая причина, то результат не будет нашим деланием. И в нем не будет сверхусилия.

Читатель, а как вы понимаете «сверхусилие»? Гурджиев определил, что это «усилие, превосходящее то, которое требуется для достижения данной цели» , но признаюсь, что его определение не представляется мне идеальным. Скорее, это такое усилие, которое человеческая машина воспринимает как чрезмерно большое, не соответствующее узкопрактическому значению цели. А то, что главным результатом приложения сверхусилий будет способность делать, победа человека над этой самой машиной, последняя должным образом не оценит. Как и перспективу перейти от делания маленьких вещей к большим. Напротив, наши сверхусилия будут казаться ей смешными. Если вы забывчивы, нужно быть готовым – нет, счастливым – прилагать сверхусилия, чтобы запоминать свои планы и намерения. Машина скажет, что цель слишком мала по сравнению со средствами ее достижения, но Работа говорит другое.

Боюсь, что я запутал некоторых читателей, привыкших рассматривать любую деятельность через призму формальной дихотомии «цель-средство». То, мол, у тебя не опаздывать стало «идолом» (самоцелью), то оно служит другой цели. Но противоречие здесь кажущееся. Конечно, вовремя прийти на встречу – не смысл жизни, но оно (или другой очередной «идол») может быть как бы смыслом  определенного ее этапа, когда последний подчинен Работе. Если прийти вовремя – цель, то укрепить себя в Работе –  смысл цели.

Так что же нужно делать, чтобы развить в себе способность делать? Нужно совершать сверхусилия. Стараться быть сознательным в мыслях и поступках даже тогда, когда (с точки зрения машины) в этом нет необходимости.

Ну, а те, кто совершил  достаточно усилий, чтобы дочитать эту книгу до конца, могут задать автору вопросы или поделиться своими впечатлениями по электронному адресу ibgani@mail.ru. В заголовке письма должно стоять слово «книга» или «book».

Приложение III


Компьютерная программа для упражнения «Стой!» и самоконтроля

Программа задана в виде набора макросов, встроенного в экселовский документ (Microsoft Office Excell 2007). Документ содержит рабочий лист с кнопками и звуковыми объектами:

 

Две кнопки – это два режима работы программы. Чтобы запустить режим «Commands», нужно:

1.   Выбрать один их звуковых объектов, щелкнув по нему левой кнопкой мышки. Объект будет выделен рамкой с кружочками. Имеются в виду четыре объекта, снабженные номерами и подписями.
2.   Щелкнуть по кнопке «Commands». Появится окно ввода, в котором нужно указать желаемое время ожидания сигнала в минутах (предлагается 5 минут). Затем нажмите «ОК».
3.   Появится окно ввода, в котором нужно указать желаемое время продолжения действия команды в минутах (предлагается одна минута). Затем нажмите «ОК».
4.   Появится окно ввода, в котором нужно указать желаемое время продолжения упражнения в минутах (предлагается 60 минут). Затем нажмите «ОК».

Таким образом, если вы, допустим, согласитесь с предложенными параметрами, программа отдаст вам 10 команд типа «стой!», каждый раз отпуская через минуту, а общая продолжительность работы программы составит один час. О завершении упражнения программа вам сообщит.

Прим. Селектирование звукового объекта (п. 1) определяет, какими словами будут даваться команды типа «Стой!». Есть смысл их менять, это снижает эффект привыкания. Чтобы предварительно ознакомиться с командой, достаточно щелкнуть по объекту левой кнопкой мышки дважды.

Если щелкнуть кнопкой «Beeps», вы получите просто регулярный звуковой сигнал. Попробуйте, как он сработает, если вам нужно быть сосредоточенным на какой-то идее в течение, допустим, часа. Он будет регулярно, с заданным временным периодом, напоминать вам об этой идее. О самовспоминании, об остановке внутреннего диалога, медитации или о чем-то еще. Звуковой объект при этом селектировать не нужно.

Сам документ, содержащий программу (макросы), если он не приложен к книге, можно получить у автора: ibgani@mail.ru.

Приложение IV
Пример запоминания текста

Я уже ссылался выше на книгу Г. И. Гурджиева «Встречи с замечательными людьми» . Вот отрывок из нее, начало главы «Абрам Елов». Прочитаем его вместе.

«Абрам Елов был одним из замечательнейших людей, с которыми меня свела судьба в молодости, и которые вольно или невольно оказали огромное влияние на становление моей личности».

- Гурджиев был тогда молод. Значит, это был конец 19-го века или начало 20-го. Положим эту информацию на  желтую полку.

«Впервые я встретился с ним, когда, потеряв всякую надежду узнать у современников ответы на вопросы, которые лишали меня душевного покоя, я возвратился из Эчмиадзина в Тифлис и с головой погрузился в изучение античной литературы. Тифлис привлекал меня тем, что здесь можно было без труда раздобыть любую книгу на любом языке, и особенно на армянском, грузинском и арабском».

- Гурджиев лишился душевного покоя (голубая полка), ездил по свету со своими вопросами, вернулся (зеленая), погрузился в литературу, причем, на разных языках (опять голубая полка – развитие интеллекта). 

«Прибыв в Тифлис, я поселился в районе, называемом Дидубай-Базар, на одной из улиц, расположенных вдоль западной стороны Александрийских садов, где находилось огромное количество всевозможных магазинов. Лавки тифлисских букинистов располагались там же, напротив капитальных книжных магазинов. Мелкие торговцы, книгоноши, раскладывали свои книги прямо на земле, особенно в ярмарочные дни».

- Сообщается место, в котором жил Гурджиев, причем в порядке уточнения: город (Тифлис, то есть Тбилиси), район, улица. Последняя определяется не названием, а признаками: граница сада, книжные лавки.
«Среди этих торговцев книгами был один юный айсор, который покупал, продавал и брал на комиссию любые книги. Его звали Абрам Елов, самый ловкий мошенник из всех, кого я знал, и, несмотря на это, мой лучший друг. Он служил для меня ходячим справочником, так как знал бесчисленное количество названий книг на разных языках, фамилии их авторов, дату и место публикации, а также то, где их можно купить. Сначала я только покупал у него книги, а впоследствии, прочитав какую-нибудь книгу, я менял ее у него на другую, интересующую меня, так как он мог раздобыть абсолютно любое издание. Вскоре мы стали близкими друзьями. В это время Абрам Елов готовился к поступлению в кадетский корпус и почти все свое свободное время проводил в зубрежке. Однако, будучи увлечен философией, он выкраивал минутку для чтения книг по этому предмету. Из-за увлечения философией и завязалась наша дружба. Мы часто встречались по вечерам в Александрийских садах и беседовали на философские темы, а также часто вместе рылись в грудах старых изданий, и я даже стал ему помогать стоять за прилавком в базарные дни».

- Появляется, что положить на красную полку: Елов, оказывается, был мошенник, а с мошенником опасно иметь дело и тем более дружить. Почему же они с Гурджиевым стали друзьями? Из-за увлечения философией, проявлявшегося в  беседах (голубая полка). Кроме того, он был «справочником» Гурджиева (оливковая). Место Елова среди других людей определялось его социальным положением (торговец книгами) и национальностью (айсор). Бирюзовая полка.

«Наша дружба особенно усилилась после одного забавного случая. В базарные дни возле лавки Абрама Елова устанавливал свою палатку некий грек, который торговал разными вещицами, как он утверждал, заграничного производства, так сказать, «made  in  Paris». Это были всевозможные статуэтки, бюсты знаменитых людей, фигурки Купидона и Психеи, пастухов и пастушек, а также копилки в виде кошек, собак, свинок, яблок, груш и т. п., которые в то время очень ценились и раскупались с большой охотой, украшая затем жилища небогатых людей. Однажды во время затишья в торговле Абрам, указывая на все эти вещи, сказал мне в свойственной ему ироничной манере: «На этой чепухе он зарабатывает кучу денег. Эти безделушки изготавливаются итальянскими эмигрантами в их лачугах, а лоточники, особенно такие ловкачи, как этот грек, помогают набивать им свои карманы деньгами, заработанными простыми людьми тяжелым трудом: простофили покупают эти шедевры безвкусицы, чтобы украшать свои убогие лачуги»».

- Тут речь идет о вещах (салатовая полоса), местах (не Париж, а лачуги эмигрантов), опять о мошенничестве (красная) и о разных людях:  ловкачах и простофилях (бирюзовая). 

«Наша торговля книгами шла не очень бойко и вынуждала нас сидеть на одном месте целый день, страдая то от жары, то от холода. К концу дня душа едва держалась в теле, а на следующий день снова приходилось идти на эту каторгу. Вскоре после того разговора я пошел к этому греку и узнал, что все эти безделушки действительно изготовлялись итальянцами, которые тщательно скрывали секреты производства. Фигурки пользовались таким спросом, что едва хватало двух десятков торговцев, чтобы продавать их по всему городу. Все это навело меня на мысль узнать любым способом секрет производства этих фигурок и начать собственное дело, так как деньги, заработанные мной прежде, уже подходили к концу».

- Гурджиев и Елов страдали от жары и холода и считали свою жизнь каторгой (синяя полоса). У Гурджиева кончались деньги (индиго) и он решил, что будет тоже мошенничать (красная).

«Я еще раз поговорил с этим греком, не раскрывая ему своих планов, убедил отвести меня к итальянским ремесленникам. Мне очень повезло, так как оказалось, что как раз в это время ученик, работавший у них, был обвинен в краже и с позором выгнан, так что я по рекомендации грека смог сразу же заступить на его место. В соответствии со своим планом я прикидывался полным идиотом, хотя и очень усердным и трудолюбивым. Поверив в непроходимую тупость своего нового подмастерья, итальянцы не стали скрывать от меня свои секреты, как они это делали с предыдущими учениками. Недели через две я уже знал вполне достаточно, так как весь процесс изготовления фигурок проходил у меня на глазах. Многие тонкости были действительно очень важны для успешной работы. Например, необходимо было знать точные пропорции компонентов, которыми разводят гипсовый порошок, чтобы в результате в готовом изделии не было пузырьков и поверхность предмета казалась гладкой. Также я узнал, что, кроме клея, желатина и глицерина, добавляют лимонный сок.

Одним словом, через месяц-другой на рынке появились изделия моего собственного изготовления. Я расширил ассортимент изделий, придумав несколько новых фигурок, которые стали пользоваться огромным спросом. Не думаю, что в Тифлисе остался хоть один дом, в котором не было «произведений искусства», изготовленных мною».

- Гурджиев вошел в новую ситуацию, в которой важнейшими элементами были определенные люди (ремесленники). Он замаскировал исходившую от него опасность (для них), притворившись дураком. Он выведал информацию (на это ушло не слишком много времени – от двух недель до двух месяцев) и начал сам изготовлять вещи. Бирюзовая, красная, оливковая, желтая, салатовая полоса.

«Дела пошли так хорошо, что я завел даже полдюжины подмастерьев, и они не жаловались на отсутствие работы. Елов тоже помогал мне и даже однажды на неделю бросил торговлю книгами. Все это время мы продолжали учиться, поглощая огромное количество книг по философии.

Через несколько месяцев, когда я заработал приличную по моим представлениям сумму, я продал свою мастерскую двум евреям за хорошую цену. К тому же мне ужасно надоело изготовление дурацких фигурок. Так как я должен был освободить комнату при магазине, где я жил, я переехал на улицу вблизи железнодорожной станции, и Абрам Елов со своими книгами тоже».

- Гурджиев был немножко авантюристом, но в первую очередь он был мыслителем. Авантюра ему надоела, и он переехал (зеленая полоса) – на другую квартиру и в другую ситуацию. Елов переехал вместе с ним. Опять зеленая.

Мы прочитали половину главы. Остановимся и вспомним, что мы узнали. Нам не понадобятся наводящие вопросы, поскольку «наводить» нас будет октава. Что мы положили на красную полку? Гурджиев завел дружбу с Еловым, которого сам же называет мошенником. Он тоже занялся рискованным бизнесом и создал опасность для других людей, когда, придуриваясь, выведывал у ремесленников-халтурщиков их секреты. Оранжевая полка: город Тифлис, улочка, граничащая с Александрийскими садами, где было много книжных магазинов. Желтая: он был тогда молод, это, по-видимому, первые годы 20-го века. Оливковая: книги. Он их покупал, обменивал, читал. Зеленая: в начале главы говорится о его возвращении в Тифлис после неудачного путешествия, потом о переезде на другую улицу. Бирюзовая: Елов, с которым он дружил, обсуждал книги и вместе с ним переехал в другой район Тифлиса. Люди, с которыми он имел дело, кроме Елова: торговец-грек, мастера, покупатели. Синяя и голубая: ему приходилось тяжело физически, и у него были духовные проблемы. Он мучился вопросами и не находил ответов. Индиго: у Гурджиева кончались деньги; он поправил свое положение, изготавливая и продавая безделушки для украшения квартир, затем продал дело.

Этот конспект, который я составил исключительно по памяти, мне нетрудно развернуть, так как подробности будут цепляться одна за другую. Впрочем, то же самое можно сказать о любом достаточно детальном конспекте. А что в моем методе специфическое – это то, что для вспоминания текста не требуются наводящие вопросы. Вернее, они всегда при нас. Можно ехать в автобусе, стоять в длинной очереди в каком-нибудь учреждении или отдыхать на диване, и заодно повторять текст.

Вторая часть главы повествует о Елове и его жизни. Если хотите, поработайте с ней самостоятельно. Между прочим, книга доступна не только в интернете, но и в типографском издании, которое вышло в другом переводе и является более полным . Но мне не хотелось вставлять в свою книгу целых пять страниц цитирования. Я ведь использовал текст только для примера, поэтому выбрал короткий вариант.

Приложение V
Вопросы продвинутых эзотериков

В октябре 2012 года в Москве проходила Международная конференция «Гурджиев – столетие работы и экспериментов» под эгидой Гурджиевского клуба. Я выступал на ней с докладом «Об утверждении Гурджиева «Человек живет во сне» – исследование жизни в сновидениях». Мне задали ряд вопросов – как сразу после доклада, так и позже в кулуарах. Приведу отрывок из доклада, поясняющий связь между сном наяву и ошибками поведения, а потом самые интересные вопросы и ответы на них.

«Гурджиев говорил: «Сон человека – не что иное, как разрыв связи между центрами»  (предполагаемыми источниками основных психических функций). Не является ли абсурдность и бессвязность обычного сновидения результатом отсутствия контроля со стороны интеллектуального (мыслительного) центра над двигательным и эмоциональным, которые в наибольшей степени определяют его (сновидения) содержание (если учесть, что двигательный центр отвечает, в том числе, за образные представления)? Этим же, я думаю, объясняются все или большинство ошибочных поступков и неадекватных эмоциональных реакций (как говорит народная поговорка «сам здесь, голова там»). По-видимому, относительный сон-бодрствование может характеризоваться не только отсутствием связи низших центров с высшими, но и нарушениями связей между самими низшими центрами, в число которых входит мыслительный (интеллектуальный).
Гурджиев разъясняет, что «наяву» люди спят особым сном, сном сомнамбулы, словно под гипнозом . Но сомнамбулу не обязательно кто-то гипнотизирует, он может просто страдать лунатизмом. Известно, что хотя лунатики (сомнамбулы) ходят и, на первый взгляд, кажутся бодрствующими, они ведут себя нецелесообразно, поступают в соответствии с тем, что им видится. Из-за этого они могут наносить себе физические повреждения различной степени тяжести. Бывает, что сомнамбулы вываливаются из окон, ошибочно принимая их за двери . На мой взгляд, наблюдать свою механичность лучше всего на примере собственных ошибок. Мы бы спали гораздо крепче и не знали нужды в пробуждении, если бы никогда не пытались вылезти из реального окна по снящейся пожарной лестнице». 

Вопрос. Вот вы хотите избегать ошибок. А как мы можем знать, что – ошибка, а что – нет? Представьте, например, такую ситуацию. Человек должен был улететь самолетом, но опоздал на аэродром. А самолет потерпел крушение.
Ответ. Такие события вполне возможны. Я лично знал людей, «опоздавших» к теракту. Но как объяснять подобные случаи, и какой вывод мы сделаем для практики? Такие гипотезы, как вмешательство ангела-хранителя или мистической интуиции, я не рассматриваю, – я не мистик. По-видимому, тут имела место простая случайность. А она бывает всякой. Например, история с самолетом могла быть и обратной. Пассажир опоздал на свой рейс, полетел следующим и... попал в крушение. Так что опаздывать не имеет смысла.

Вопрос. Почему вы не обращаетесь к таким важным идеям гурджиевской психологии, как дихотомия личности и сущности в человеке? Разве «помнить себя» не означает помнить свою сущность?
Ответ. Самовспоминание, в принципе, включает все актуально-важное «здесь и сейчас», все реальное для нас. Сущность реальна и важна. К сущности относится все врожденное и почти неизменное, о чем на обычном языке говорят «это у него в крови», что составляет общую природу человека как такового и его конкретный тип, то есть фундаментальные отличия одних людей от других. Если бы мы могли определять сущностный тип человека на ранних этапах его жизни, мы помогли бы ему избежать радикальных ошибок, например, при выборе профессии или спутника жизни. Но у нас нет теста для определения типа сущности. Успенский подчеркивал, что отличие сущности от личности носит для нас, в основном, теоретический характер, так как трудно увидеть его в себе . Чаще всего только методом проб и ошибок мы можем установить, что соответствует нашей сущности, а что нет.

Вопрос. Вы хотите, чтобы мы всегда помнили себя и не имели никаких автоматизмов?
Ответ. Всегда помнить себя невозможно, не иметь автоматизмов – тем более. Речь идет не о конечной цели, а только о тенденции. Причем, эта тенденция не должна быть одинаково выраженной для всех психических функций. Успенский объяснял, что Работа, в основном, направлена на изучение и изменение машинальных мыслей, машинальных чувств и машинального поведения  (то же самое, что механического). Проявления двигательных навыков, дыхание, сердцебиение – это все не поведение, не поступки.

Вопрос (или замечание). Вы все-таки не совсем эзотерик. Ваша «близкая реальность» не охватывает самое важное – душу. Ведь то, что вы называете близкой реальностью, – это содержание обычной жизни, жизни тела, а для души реально другое.
Ответ. Вы не учитываете специфику четвертого пути. Он проходит в обычной жизни, которая рассматривается как поле для духовной работы. Только в обычной жизни, в близкой реальности формируется воля, кристаллизуется душа. Если вы идете четвертым путем по обычной жизни, то не она ведет вас, а вы ее ведете. Вы используете ее условия, даже цели, которые она предлагает, но придаете им дополнительный смысл. На четвертом пути невозможно себя обмануть, невозможно заместить реальное продвижение иллюзией, самообманом, так как оно проявляется абсолютно наглядно.

Вопрос. Все ли люди, живущие обычной (неэзотерической) жизнью, являются одинаково спящими?
Ответ. Разумеется, нет. Есть более спящие – люди с ярко выраженной главной чертой: внушаемые, безвольные, одержимые, самовлюбленные, фантазеры и, конечно, рассеянные. А есть более пробужденные – те, чья постоянная жизнь и деятельность требуют максимальной бдительности, сознательных усилий внимания или очень сложного распределения последнего. Но главное – то, что мы можем быть неодинаково спящими в разные моменты своей жизни. Сравнивая разные свои состояния, мы можем увидеть вектор пробуждения.

Следующий ответ я дал не на конференции, а в одной из форумских дискуссий. Цитировать вопрос не буду, так как фактически там было несколько близких по смыслу вопросов о понятии самовспоминания.

Ответ. Под самовспоминанием я понимаю группу разных явлений, объединенных одним родовым признаком, а именно, что имеет место разделение моего внимания между внешним миром и мной самим. Учтите, что «помнить себя» – это не какой-то новый термин, придуманный Гурджиевым, а обычное выражение русского языка, только устарелое. «...Надо помнить себя. Т. е. не улетать в мыслях в ту или иную сторону, а четко осознавать кто ты, где ты и что делаешь». Это пишет не Гурджиев Успенскому, а боец спецназа бойцам спецназа. Можно помнить себя иначе, мистически, помнить себя как душу или сверхтелесное сознание. Можно помнить себя как сущность (хотя и сущность можно понять мистически либо рационально). Можно просто помнить: «я есть». Нельзя сказать, что один вариант самовспоминания «истиннее» другого, но важнее практически тот, который помогает избегать ошибок на пути к цели, отклонений от нее .

Приложение II
Большие маленькие ошибки

Большую часть пунктов этого приложения составляют истории, которые я нашел в прессе, интернете или услышал от людей. В начале помещены истории трагические, потом – смешные, хотя смех иногда получается злорадный. Я поместил бы их все в красную полосу «спектра», она же – первая нота «октавы». Прочитайте их и скажите, является ли рассеянность «невинной слабостью». Возможно, что некоторые из этих историй вы бы определили не как рассеянность, а как небрежность, безответственность и легкомыслие. Сути дела это не изменит, так как все это – плоды нашей механичности и сна наяву. Между прочим, приведенные истории из интернета представляют собой лишь малую произвольную выборку «капель» из моря соответствующей информации. Советую вам набрать в окне Гугля что-то вроде «забыл запереть дверь», «забыли закрыть сейф»,  и особенно «забыл ребенка» (в гостинице, пабе, машине...). Вы ужаснетесь, сколько рассеянных отцов забывают своих детей где угодно, в автомобиле – чаще всего, и это не всегда кончается благополучно.

1. «Мать поставила переносную детскую кроватку с младенцем позади своего автомобиля перед тем, как открыть дверь. Затем она села за руль, забыв, что ее ребенок остался на земле. Когда она выезжала с места парковки, автомобиль наехал на младенца, который погиб на месте». (Здесь и далее – перепечатки выполнены с сокращениями –  Е. Ш.). (Херман, Д., Грюнберг, М.  Язык памяти. М. : ЭКСМО-Пресс, 2002,  с. 11)

2. «Дорого придется заплатить за служебную халатность врачам одной из больниц Москвы: они по ошибке сделали операцию по изменению пола 36-летнему мужчине, которому всего лишь должны были удалить грыжу! Пациента с грыжей перед операцией в последний момент перевели в другую операционную, а медсестра, разносившая карты, перепутала его карту с картой транссексуала, ожидавшего решительного часа в соседней операционной».  (// Вид. - 6.11.2000)

3. Вот еще история, кошмарная до идиотизма и идиотская до кошмара, которую я услышал из передачи первого канала российского телевидения 18 окт. 2008 г. Случилась она где-то в Пермской области. Акушерка, принимавшая роды у двух женщин, не больше не меньше, как перепутала бирки и отдала детей чужим мамам (одной – из русского села, другой – из соседнего татарского). И, хотя с самого начала было видно, что дети не похожи на родителей, окончательно с этой историей разобрались только через... двадцать лет. Все это время семьи жили близко от друга, но не знали, как они породнились.
Акушерка, предположительно, была пьяна, но кто это знает? Она сама не могла бы вспомнить, спустя двадцать-то лет, была она пьяной или трезвой. Да и что это меняет? Перепутать что-либо или кого-либо – всегда рассеянность, просто в данном случае состояние рассеянности могло быть вызвано или усилено опьянением. И где гарантия, что десять других акушерок в десяти других областях не натворили таких же дел – по пьяни или без пьяни? В городе Мценске двух мальчиков, тоже разной национальности (русского и чеченца), не свои мамы растили каких-нибудь два года.
(http://www.vz.ru/news/2009/4/1/271311.html)
   
И в других странах тоже бывает: в Румынии даже девочку с мальчиком умудрились перепутать. Правда, уж такая-то ошибка обнаружилась быстро.  (http://news.mail.ru/society/2157101)

4. Эту историю мне рассказывали примерно в семидесятых годах в Москве. Человек ехал в метро. Когда объявили его станцию, он взял свою сумку и вышел. То есть, он думал, что взял свою сумку, но это была сумка соседа. А его точно такая же сумка лежала дома. Так как он не убегал и не прятался, милиция без труда задержала «вора» с «поличным». Кончилось судом и приговором. Ведь факты были против него, а рассеянность, как и опьянение, вину не смягчает.

5. Эта история также была мне рассказана в Москве и в те же годы. Научный работник много лет трудился над диссертацией. Как говорится, без сна и отдыха. Она ему осточертела, и, когда она была закончена и отпечатана, он с удовольствием уничтожил черновики. Обсуждение на кафедре прошло «на ура», домой он возвратился усталый и счастливый. И только там вспомнил, что в транспорте у него был портфель, и в нем – все пять машинописных экземпляров. Портфель не нашелся, а начинать работу почти с начала  диссертант не нашел в себе сил.
6. Очень забывчив был американский президент Джордж Уокер Буш. Его неуклюжие высказывания рассказываются как анекдоты. «Японию и США вот уже 150 лет объединяет дружба». Не вспомнить про вторую мировую войну – это еще что. А забыть, папа ты или мама... «Я потрачу много времени на программу соцобеспечения. Мне это дело нравится. Мне нравится этим делом заниматься. Думаю, это во мне говорит материнское чувство». Прямо по Галичу!
(http://news.mail.ru/politics/2301207/)

7. Выше (во 2-й главе книги) я приводил историю человека, который погиб, упав дома со стула. Вот еще похожая история.
«Стивен Хайетт в 32 года пережил революционную операцию по пересадке желудка, печени, почек, двенадцатиперстной кишки и поджелудочной железы. Через шесть лет он встал на стул, чтобы ввернуть лампочку. Упал, ушиб голову и погиб».
(http://www.rokf.ru/oddities/1234.html)

Случай, видимо, типичный. Не в том смысле, что падение со стула типично заканчивается смертью, а в том, что рассеянному человеку достается масса падений, ушибов, травм. Вот вам, для разрядки, история повеселее:

8. «Двое тайваньских влюбленных, 25-летняя Лин Гу и 29-летний Лии Шин, пострадали, когда их автомобиль скатился со скалы в Синьдянь с высоты 46 метров. Молодые люди решили заняться сексом прямо в своей машине, для чего выбрали уединенное место на вершине пустынного холма. Забравшись на заднее сиденье, они в порыве страсти забыли включить ручной тормоз. Когда они начали заниматься любовью, автомобиль в такт им стал медленно раскачиваться и, будучи припаркованным слишком близко к обрыву, покатился вниз... К счастью, и девушка и парень остались живы. Получив многочисленные повреждения и все измазанные в грязи, они смогли добраться до ближайшего телефона и вызвать «скорую»».
(http://www.rokf.ru/oddities/9850.html)

9. «Юный испанский официант забыл в такси серию гравюр Сальвадора Дали с его собственным автографом. Эти гравюры были доверены ему родственником, владельцем галереи... Задачей юноши было застраховать эти произведения на случай пропажи, но он так волновался, что забыл их в автомобиле. Теперь нашедшему полагается награда в 3000 евро, но, поскольку заработать на них можно гораздо больше, возврат картин под большим сомнением». (http://news.battery.ru/theme/crime/?from_m=theme&from_t=crime&from_n=100057&newsId=100052&lastId=100052)

10. Лучше не терять вещи, но если терять, то в Корее (Южной):
«Не раз мне на своем опыте приходилось сталкиваться с тем, что в Корее оставленные вещи благополучно возвращаются владельцам. Будучи человеком рассеянным, я не раз убеждался в замечательной честности большинства корейцев. Однако, за неимением места расскажу только об одной истории... Во время сборов один из молодых сотрудников олимпийского комитета должен был отнести конверт с наличностью на 10 миллионов вон (в то время это примерно соответствовало 134 тыс. долларов) в бухгалтерию в соседний город. Когда он садился в машину, пухлый конверт мешал ему открыть дверцу, так что парень положил его на крышу машины, а потом сел в нее и... нажал на акселератор. Конверт на улице подобрал рабочий соседнего завода, шедший на смену. Поскольку на конверте стоял штамп Ассоциации с ее адресом и телефоном, он позвонил туда и сказал, что нашел деньги...»
Ланьков А. Н. // Сеульский Вестник. - 01.01.1999.
(Цит. По: http://archive.travel.ru/South_Korea/about.html)

Вот похожая история о том, как два арабских юноши во Франции выручили российскую телеведущую Татьяну Веденееву. (http://eg.ru/daily/cadr/18332/)

Видимо, это распространенная ошибка – положить вещи на автомобиль. Место кажется таким устойчивым и надежным...

11. Вообще, забывание вещей в транспорте – самая обычная, банальная форма рассеянности. Если вы скажете, что никогда ничего там не оставляли – у вас, наверное, и впрямь плохая память. Но вещи забывают не только в транспорте, а в любых местах. Вот еще одна медицинская история:

«Таможня видит глубоко...
Бдительность таможенников в Санкт-Петербургском международном аэропорту настолько высока, что одному из них удалось обнаружить небольшое зеркало, оставленное хирургом в теле пассажирки. Как ни старалась гостья Петербурга Анастасия пройти через металлический детектор, тот постоянно давал сигнал тревоги. «Инородные предметы, часом, не глотали? Гвозди, например?» - поинтересовался страж закона и оказался прав. На экране аппарата, просветившего полость живота пассажирки, медики увидели инородное тело. В 1-м Медицинском институте женщине сделали операцию. Извлеченным предметом оказалось хирургическое зеркало». (Источник не помню).

12. Следующую историю я прочитал в одной израильской газете.
Две девушки-солдатки взяли тремп. Машина была грузовая с открытым кузовом, в котором они и разместились. С водителем заранее договорились, где он их высадит. Но тот проехал условленное место и не затормозил. Девушки испугались: их еще в части предупреждали не садиться в машину к незнакомым людям, которые могут оказаться террористами и попытаются их похитить. Они  выпрыгнули на полном ходу, переломав себе ноги. Водитель, однако, не был террористом – просто он забыл про пассажирок.

13. «Чего не следует делать, так это гладить одежду на себе... У нас был родственник, который как-то раз, собираясь в театр и будучи уже «при параде», вдруг заметил на колене складочку. Недолго думая, он схватил горячий утюг (жена как раз занималась глажкой), присел на корточки, чтобы брючина натянулась, и старательно приложил горячий утюг к колену! Ну что вам сказать... В театр он в этот вечер не пошел». (// Вести. - 26.10.98. - (Дом и семья))

14. Ну, а тут целая подборка травм по рассеянности, которые случаются с людьми одной, казалось бы, не слишком рискованной  профессии. Обратите внимание на статистику в конце – это получается больше, чем одна травма в год на каждого! Немного? А вы бы хотели травмироваться ежегодно?

«Самые опасные профессии: секретарь и офис-менеджер

Какие профессии самые опасные, кто может с наибольшей вероятностью получить травму, причем, даже очень серьезную, в рамках исполнения своих служебных обязанностей? На такой вопрос обычно отвечают: «полицейские, пожарники, спасатели»… В целом, это действительно рискованные виды деятельности, однако наиболее травматичными американские исследователи назвали такие профессии, как секретарь и офис-менеджер. Опасности, ежечасно подстерегающие работников «монитора и офисного кресла», это:
- Стеклянные двери и натертые полы: первые, силами уборщиц, бывают порой чистыми до такой степени, что спешащий по делам офисный работник может просто не заметить, что они закрыты. Итог плачевен – от разбитого носа и выбитых зубов, до серьезных повреждений лица и тела осколками стекла. А на натертых до блеска полах секретари и менеджеры нередко подворачивают и ломают ноги.
- Горячий кофе, чай и быстрорастворимый суп: лежащая на секретарях обязанность готовить и подавать напитки и супы может обернуться серьезными ожогами в случае попадания кипящей жидкости на тело.
- Крутые лестницы и пороги: опасность примерно той же степени, что и с полами, однако, с лестницы можно упасть, пролетев и целый пролет, а споткнувшись о порог – повредить лицо и голову. Таким образом, риск серьезных травм повышается.
- Столешницы: собирая рассыпавшиеся под столом бумаги или поднимая упавший предмет, офисный работник рискует, выпрямляясь, удариться о столешницу и нанести себе черепно-мозговую травму.
- Острые предметы обихода: для секретарей и офис-менеджеров не редкость порезы и проколы кожи, «виновники» которых, такие, на первый взгляд, безобидные предметы, как ножи для разрезания бумаги, дыроколы, и так далее.

Согласно, статистике, в Америке на каждую сотню секретарей и офис-менеджеров ежемесячно приходится не менее десяти травм легкой, средней или высокой степени тяжести».
 (http://med.israelinfo.ru/articles/7/3244/)

Прим. К утешению офисных работников, не только они могут попадать  в такие истории. Я видел, как один явно заучившийся  религиозный юноша пытался выйти из магазина сквозь чисто вымытую стеклянную дверь. Не беда –  дверь выдержала, а лоб поболит и перестанет.

15. Если уж мы коснулись статистики рассеянности, то вот еще одно статистическое заключение. «Каждая десятая дама хоть бы раз роняла свой мобильник в туалет, 16 процентов – в раковину». По результатам опроса 800 читательниц датского журнала о технике. (http://www.mixnews.lv/ru/kaleidoscope/news/2012-12-05/112407)

16. Агенты террористической организации, связанной с правящим режимом Ирана, совершили убийство видного диссидента, бывшего премьер-министра этой страны Шахпура Бахтияра, проживавшего в эмиграции в Париже. Остался завершающий этап операции – сделать ноги. Но, видимо, от волнения, они совершили две оплошности. Во-первых, вышли из поезда не на той станции и поэтому не встретились со связным, который должен был переправить их через границу. Во-вторых, стали в панике звонить «своим» и при этом забыли в телефонной будке блокнот с телефонами и другой «служебной» информацией. Какой-то француз нашел блокнот и отнес его в полицию. Агентов арестовали. (// Секрет. - № 10. - 16.07.1994)

Знаменитая подборка историй «Самые глупые преступники» дала мне много материала, поскольку во многих случаях это были просто рассеянные преступники. Например:

17. «По рассеянности вор сдал всю малину.
Это ограбление могло бы войти в книгу рекордов Гиннеса как самое неудачное. Вор вломился в фургон англичанина Джона Хея. Но в фургоне поживиться ему было совершенно нечем. Уходя, он прихватил с собой единственную ценную вещь – мобильный телефон хозяина. И, по иронии судьбы, случайно обронил свой! Однако, обмен был неравноценен. В память воровского мобильника были занесены... 200 телефонов корешей грабителя».
(http://molva/ru/cat3 .- 22.05.2002)

18.  «Забывчивость:
Собравшись ограбить банк, трое сотрудников завода компании McDonnell-Douglas в калифорнийском городе Лонг-Бич, будучи людьми умными, сразу поняли, что успех их предприятия во многом зависит от удачного места, где можно было бы пересидеть первые, самые опасные часы после операции. А потому и решили, что лучше всего грабить банк во время своего обеденного перерыва, чтобы вернуться на охраняемый объект, каковым являлся завод аэрокосмической корпорации, где они работали, – уж там, думали они, преступников искать не будут. В течение нескольких недель, вооружившись секундомером, они тренировались быстро натягивать лыжные маски, вытаскивать пистолеты, кричать: «Это ограбление, всем оставаться на своих местах!»  и скрываться с места преступ¬ления. Операция прошла без сучка и задоринки. Kак же были удивлены бандиты, сидевшие в заводской столовой, когда их арестовали прибывшие на завод полицейские. Полиции не составило труда установить личности грабителей. Видеокамера, установленная в банке, запечатлела все детали совершенного преступления: и черные лыжные маски, и пистолеты, направленные на кучку испуганных посетителей, и пропуска на территорию завода, которые преступники забыли снять с груди».
 (http://www.klerk.ru/humor/other/?4368. - 09.09.2006)

19. «Преступник забыл заправиться на ограбленной бензоколонке.
Мужчина, ограбивший автозаправочную станцию в штате Флорида, был пойман полицией через несколько часов после совершения преступления. Он не смог уехать далеко от ограбленной бензоколонки, поскольку в его автомобиле закончился бензин». (http://for-ua.com/incident/2009/02/14/060924.html)

20. «Женская месть.
Сотрудница американского архитектурного бюро Мэри Кули наткнулась на объявление о приеме на работу, размещенное ее руководителем в местной газете. Обязанности, указанные в объявлении, совпадали с обязанностями Мэри. Последняя сделала вывод, что ее хотят уволить, и решила отомстить. Она пришла в офис в воскресенье и удалила из компьютера все архитектурные проекты, нанеся компании ущерб в 2.5 млн доллларов.
Злоумышленника вычислили быстро: одна только Мэри имела доступ ко всем стертым файлам. Ее арестовали.
Оказалось, что руководитель бюро не собирался увольнять Мэри, а новая работница понадобилась для компании, принадлежавшей его жене».  (Из американской газеты)
Такие невезунчики и в России встречаются, вот еще материалы:

21.   «В Свердловской области задержан угонщик, который забыл в машине свой паспорт. Житель г. Пышма пытался угнать машину, когда водитель вышел из нее, чтобы открыть гараж. Но уехать далеко он не сумел – машина застряла в глубоком снегу. Угонщик бежал с места преступления, а пострадавший вызвал милиционеров, которые обнаружили в салоне паспорт преступника. Вскоре неудачливый угонщик был задержан у себя дома». 
(http://www.utro.ru/news/2010/02/16/873643.shtml)

22. «Серия разбойных налетов на квартиры граждан города Черновцы  отличалась от подобных преступлений тем, что налетчик всегда действовал в одиночку. Чтобы проникнуть в квартиру, он прятался за мусоропроводом, ожидая, когда появится кто-нибудь из жильцов. Стоило жертве самой открыть дверь, как он оказывался у нее за спиной и, приставляя к голове жертвы пистолет, входил в квартиру. Так он совершил более десятка преступлений, не оставляя ни следов, ни примет, так как действовал всегда в перчатках и маске.
А однажды, выйдя на очередное дело, налетчик-одиночка, как обычно, спрятался на лестничном пролете между восьмым и девятым этажами одного из жилых домов. Дождавшись появления на этаже потенциальной жертвы, преступник, после того как житель одной из квартир открыл входные двери, ринулся к нему… И, остановившись, стал лихорадочно шарить по своим карманам и что-то искать. А искал он, как выяснилось потом, пистолет, который из-за своей рассеянности забыл дома. Жертва – тридцатипятилетний мужчина более чем крепкого телосложения – наблюдал за этим спектаклем недолго, одним ударом не только свалив налетчика на пол, но и лишив того сознания. В себя горе-грабитель пришел уже в милицейском участке. Все произошедшее вызвало у него настолько сильный шок, что уже через полчаса он подписывал явку с повинной».
(http://waltera.diary.ru/p64097633.htm)

23. К сожалению, от забывчивости бывает плохо не только преступникам – чаще страдают их жертвы. Например, при угоне автомобиля. Что-то гремящее незаметно привязывают сзади к бамперу. Водитель слышит лязг и грохот, останавливает машину, выходит и идет проверять. При этом он отождествлен, и ему не до того, чтобы вспомнить правило: не оставляй в машине ключи зажигания. Вор спокойно входит в открытую дверь автомобиля... Посмотрите клип по этой ссылке, если он еще в сети, – очень смешно, хотя смеяться тут грешно.
 (http://www.livejournal.ru/themes/id/11745)

24. Следующая история совсем не смешная. Муж оправился на работу или по делам, вышел из дома, а через минуту – звонок в дверь. Жена, конечно, знала, что раньше, чем открывать дверь в их довольно богатую квартиру, она должна посмотреть в глазок. Но «спящий» человек скорее отождествится с первой пришедшей в голову мыслью, чем даст себе труд сознательно вспомнить обычное и обязательное правило. А первая пришедшая мысль жены была такая: «Муж что-то оставил». Зато преступник был внимателен и видел, как хозяин квартиры спокойно отчалил в «Мерседесе». Дальше – точный психологический расчет. (Из газеты, какой – не помню).
Прим. Последний пример, да и тот, что перед ним, в обыденном языке рассеянностью, пожалуй, не назовут. Но отождествление и механичность очевидны.

25. «Знаменитая телеведущая Ольга Шелест стала жертвой преступников. Недавно она пошла отобедать в ресторан, где ее обворовали! В какой-то момент Ольга отлучилась в туалет. Сделав все дела, она направилась к раковине, намереваясь помыть руки. На пальце у Ольги красовалось эксклюзивное кольцо работы знаменитого ювелира. Чтобы оно не повредилось от мыла и воды, Ольга сняла его и положила на раковину. Потом сушила руки возле фена, задумалась, забылась... И ушла в зал без кольца... Только позже она спохватилась и побежала обратно в туалет. Кольца на раковине уже не было. Шелест считает, что сама виновата в происшедшем, поэтому не спешит заявлять в полицию».
 (http://www.directadvert.ru/news/txt/?id=9080&nnn_id=15100429)

26. А вот как попался сам Гурджиев, «великий и ужасный», отнюдь не бывший лохом, но однажды невнимательно прочитавший документ: «Это произошло в одной из стран Центральной Европы, когда мне пришлось внести десятилетнюю плату за дом, в котором я прожил только три месяца, потому что я поставил подпись, обязывающую обновлять договор об аренде ежегодно».
Гурджиев Г. И. Беседы Вельзевула со своим внуком.  Минск: Харверст; М. : АСТ, 2000, с. 42 (гл. 1).

Прочие истории выбраны из моего дневника ошибок, с которого я начинал работу по борьбе с маленькими ошибками. Когда я стал его перечитывать, я испытал шок. Большинство этих историй были мои собственные, тем не менее, я многие забыл и никогда бы не вспомнил, не будь они зафиксированы на бумаге. Фрейд, наверное, сказал бы: «Это потому, что подсознательно ты очень хотел их забыть». И, возможно, был бы прав. Но сознательно я не только перечитал и вспомнил эти ошибки, но и внимательно обдумал. Поэтому я могу снабдить их соответствующими комментариями. В тот же дневник я записывал случаи, которые произошли не со мной, но близко от меня, и которым я был свидетель. Ознакомьтесь, особенно если вы предпочитаете учиться на чужих ошибках, а не делать свои.

27. Следующая история произошла в одной из квартир моего дома. Сосед, бедняга, лег спать, забыв потушить сигарету. Случай, как я понимаю, тривиальный, и результат – обычный, но от этого – не менее страшный.

28. Однажды я отправился купаться в море. Вообще-то я всегда соблюдал осторожность и точно знал, на какое расстояние я могу отплыть от мелководья. Но тогда я был психологически отождествлен со своими эмигрантскими заботами, поэтому задумался и уплыл далеко. К счастью, мой «запас прочности» оказался больше предполагаемого, и я добрался до берега, но пережил неприятные минуты.

Комментарий: В то время я еще не был знаком с эзотерическими понятиями «присутствия» и «пребывания в настоящем», иначе раньше, чем окунаться в воду, сбросил бы с себя груз забот. Кроме того, стоит помнить закон: плавать только там, где есть культурный пляж и спасатели.

30. На кухне у меня лежал мешочек с горючими брикетами, предназначенными для разжигания угля в мангалах. Как-то я зажег плиту и уронил горящую спичку. Брикеты загорелись...

Комментарий: Слава Богу, на кухне – вода всегда рядом. Но теперь я  зафиксировал на красной полосе «радуги» (октавы), что ящик возле плиты – не место для хранения горючих материалов. А лучше вообще их дома не иметь.

31. Можно быть рассеянным не только в реальном, но и в виртуальном мире. Однажды на интернет-форуме я вел интересную дискуссию параллельно с двумя собеседниками. В какой-то момент я перепутал и адресовал одному из них сообщение, предназначенное для другого. Он был сильно удивлен.

Комментарий: Чем интересней работа, тем легче с ней отождествиться и забыть себя.

32. Иногда, конечно, рассеянность выглядит менее страшно. Знаменитый профессор Каблуков прожил долго и, наверное, счастливо, хотя и попал в анекдоты. Кстати, рассеянными бывают не только старые профессора. Вот история времен моей пионерской юности. Один из моих сверстников написал два письма из пионерлагеря: первое родителям, второе – приятелю. Но перепутал конверты, и письма попали не тем адресатам. То, в котором он детально описывал свои не совсем детские похождения, пришло к маме, а другое – другу.

33. Если в море можно утонуть, то на берегу рассеянного человека подстерегают другие неприятности. Я почувствовал себя в ужасном положении, когда, выйдя из воды на большой людный пляж, не мог вспомнить, где моя одежда. В конце концов я ее нашел, но настроение было испорчено. А один из моих близких отличился тем, что полез в воду, забыв снять очки и часы (не водонепроницаемые).

Комментарий: «морские» ошибки чаще всего, наверное, бывают у тех, кто прежде очень любил море, но жил далеко от него. Когда оно становится доступным, легко от восторга и нетерпения потерять голову. Но для того и самовспоминание, чтобы нигде ее не терять. Ваша подсхема для «оранжевой» полосы должна учитывать все мыслимые (а тем более – уже случавшиеся) проколы, связанные с местами, в которых вы бываете.

34.  Я не особый любитель радио и телевизора, однако, некоторые передачи стараюсь регулярно слушать. Но иногда забываю их во-время включать.

Комментарий. Еще раз повторяю: необходимо с вечера проверять, какой день будет завтра! Расписания регулярных передач радио и телевидения привязаны к часам и дням недели. Но как бы передача не закончилась прежде, чем вы доберетесь до «желтого» и вспомните о ней. А если уж добрались и вспомнили заблаговременно, то надежнее всего – завести будильник (просто будильник, без кавычек) на точное время ее начала.

35.  Как-то мне нужно было доставить больную жену в клинику. Так как я не вожу машину, один родственник взялся подвезти нас. Называя ему улицу, я вместо «Райнис» сказал «Пинхас» (эти названия немного похожи).

Комментарий: Формально эту ошибку нужно отнести к «зеленой» компоненте схемы, однако, перепутать слова можно в разных обстоятельствах. Во всяком случае, теперь я стараюсь не просто  запомнить адрес, но и абсолютно исключить возможность сбоя памяти. Для этого я создаю мнемонические ассоциации с названиями района и улицы (кстати, мало ли ассоциаций можно было придумать с начальными слогами названий «Рай-» или «Пи-»?).

36. Я и двое моих товарищей вышли после рабочего дня из офиса. Они еще хотели по дороге сделать ксерокопии нескольких документов. Я решил их проводить. А так как только у меня была при себе большая сумка, я предложил им не нести оригиналы документов в руках, а положить ко мне. В первом магазине, в который мы зашли, ксерокса не оказалось, во втором он был неисправен. Я спешил, и мы распрощались. Они продолжили поиски ксерокса, а я отправился домой... с пачкой документов в сумке.

Комментарий: Многие казусы с забыванием и потерей вещей можно было бы предотвратить с помощью одного правила: если мы берем, кладем или отдаем кому-то вещь, нужно зафиксировать этот факт в голове и держать его там, что бы мы ни делали, мысленно повторяя: «это (название вещи) – там-то», или зрительно представляя себе ее там. Можно использовать любые «будильники», ассоциации и внешние подсказки. Когда я прохожу по схеме и добираюсь до пункта «вещи», я повторяю это правило – так больше шансов вспомнить о нем в нужный момент. Заметьте: ошибку совершили три человека одновременно! Отсюда видно, что рассеянность – не участь отдельных чудаков, а обычное явление.

37. В одном учреждении, где бывает много посетителей, у начальницы пропал кошелек. Положила в ящик стола, а его там нет! Значит, украли! Стали вспоминать, кто был, кто заходил, кто к столу подходил. Женщина была в слезах. У меня мелькнула мысль, что ей надо поискать в соседних ящиках, но я постеснялся сказать. А кошелек нашелся. Никто к ней в стол не лазил, просто она «точно помнила», как положила сюда, но забыла, как потом переложила туда.

Комментарий: Прежде всего, вспомните предыдущий комментарий (насчет «помнить, куда кладешь»). Но последний случай  плох еще и с моральной точки зрения. Иногда мы легко отождествляемся со своими подозрениями в отношении ближнего и забываем проверить себя. Как мы в себе уверены! А ведь мы - всего лишь плохо отрегулированные машины...

38. Не сосчитаю, сколько раз я забывал на огне чайник и т. д.

Комментарий. Местом совершения промахов нередко бывает собственная квартира, в частности, кухня. Что же касается той банальной оплошности, о которой я говорю, то спасение от нее просто и всем известно: не отходи от плиты, пока на ней что-то стоит, и горит огонь. Но мы часто или забываем об этом или думаем, что это лишняя трата времени. К счастью,  с «домашними» промахами легче бороться, чем со многими другими. Можно сделать с плитой нечто такое, чтобы при виде ее сразу вспоминать правило «не отходи». Например, поставить на нее что-нибудь заметное, неуместное, вызывающее удивление. Хоть камень или вазу! Такие предметы, чтобы не перестать обращать на них внимание, приходится  время от времени менять. Но, если я все-таки вынужден отойти, то вешаю на себя какую-то «напоминалку». Что-нибудь «весомое, грубое, зримое» – допустим, прищепку на палец, шарф на шею или огрызок яблока в рот. Вариант – держать возле плиты обыкновенный будильник и заводить его на нужное время. Я понимаю, что такие приемы – не мое открытие, что вы их сами знаете и, может быть, иногда используете. Но все-таки одно дело – просто знать отдельные  приемы, а другое – соединить их в единое целое, связать с постоянно действующей системой. И при этом не забывать и не лениться их использовать. И еще вспомните, что я писал во второй главе про rehearsal  или «зубрежку».

39. Вы, возможно, думаете, что тетя Валя, у которой на лбу очки пропали, обитает только на страницах детских стихов Юлиана Тувима? Ничего подобного. Однажды я сидел, ожидая своей очереди в банке, когда в помещение вбежала встревоженная женщина и спросила, не находили ли ее солнечные очки, которые она положила рядом с собой на сидение. Очков не оказалось, и она очень огорченно сказала: «Взяли!». Вы уже поняли, где они были. В общем, все кончилось  благополучно, не считая того, что она выглядела в этой ситуации дура дурой.

Комментарий. Если человек забывает, что и куда он положил минуту или час назад, он не вправе оправдывать себя ссылкой на независящее от него ухудшение памяти. Он должен  прилагать усилия, чтобы помнить, должен быть бдительным и пробужденным. Что же касается конкретно очков, то, не обнаружив их на нужном месте, я ищу их чуть ниже (на цепочке) или чуть выше – на голове. Это уже стало у меня привычкой.

40. Вот еще история про очки, но уже не со столь счастливым концом. Я был с женщиной на спектакле. Мы подошли к столу, за которым продавали программки, книжки, диски и тому подобные «сопутствующие товары» по теме спектакля. У нее были с собой солнечные очки, которые она держала в руках. Чтобы посмотреть программку, она положила их на стол возле себя, и, уходя, оставила.

Комментарий: Случай поучительный во многих отношениях. Со стороны моей спутницы – банальная ошибка, вызванная рассеянностью и легкомыслием. Очень просто положить возле себя вещь, имея в виду, что потом ничего не стоит ее взять. Это так, но ведь ничего не стоит и забыть ее! К тому же, мы успеваем дома выработать привычку легко класть вещи и при этом недостаточно помним себя, чтобы держать в голове мысль «дома я сейчас или нет?». Это пример того, насколько опасны и неадекватны бывают наши привычки и как важно сознательно контролировать их проявления. Но у этого случая есть еще один аспект. Я  ведь тоже допустил ошибку, когда выпустил из поля зрения мою спутницу и не замечал, что она делает. Если велено любить ближнего как самого себя, то надо и смотреть  за  ним,  как  за  самим  собой! Удастся ли мне отныне придерживаться этой «заповеди»? Не знаю.

41. У меня кончилась черная краска в принтере, и я пошел в магазин за новой. Чтобы не ошибиться, решил взять с собой пустой картридж для образца. Увы, я взял другой (цветной) картридж.

Комментарий. Негативных последствий эта история не имела – в магазине я заметил ошибку и попросил у продавца нужный картридж, тем более, что я знал тип принтера. Думаю, что многие забыли бы эту историю через пять минут, но мне было неприятно – вот, столько времени работаю над рассеянностью, – и на тебе! Самое смешное, что тогда я писал эту самую книгу, и был отождествлен со своей работой.

42. Я выехал из дома и вдруг сообразил, что оставил на кухне включенный газ. Естественно, возвращаюсь. ..! Газ оказался выключен. Выключил его я сам, больше никого дома не было. Но я это сделал «на автомате» и тут же забыл.

Комментарий. Помните, в начале второй главы я привел следующее высказывание Успенского: «Я увидел, что по-настоящему помню только те моменты прошлого, во время которых я вспоминал себя». После той истории я стараюсь помнить себя, когда выключаю газ (применяю для этого будильники, связанные с плитой). И уже не возвращаюсь с полдороги –  не приходится.

43. Я был в Москве и зашел к старому другу. У нас была долгая интересная беседа. А уходя, я забыл у него на вешалке куртку.  Анализируя это происшествие, я постарался восстановить в памяти всю нашу встречу. И обнаружил, что в течение целого вечера ни разу не вспомнил себя.

Комментарий. Это было одно из самых ценных самонаблюдений в моей жизни!

Оплошности такого рода когда-то были у меня постоянными, а теперь стали редкими. Хотя я уже достиг такого возраста, когда борьба с рассеянностью напоминает бег вверх по лестнице, едущей вниз. Но я мог бы назвать десятки случаев, когда я вспоминал о каком-то актуальном деле или избегал ошибок только благодаря тому, что применял свои схемы и приемы. А применял я их тогда, когда прерывал отождествление, когда помнил себя.