Лекции, доклады, статьи, заметки и прочая

[Ртуть]

Ульрик Найссер. Познание и реальность


http://baguzin.ru/wp/?p=9352

[Ртуть]

Зрительная память
Психолог Игорь Уточкин об экспериментах с памятью, зрительных образах и ложных воспоминаниях

http://postnauka.ru/faq/49521

[Ртуть]

Отрывок из книги «Биоцентризм» профессора Боба Бермана и доктора Роберта Ланцы о природе времени и парадоксе «четвертого измерения»

Квантовая теория заставляет нас все сильнее сомневаться в существовании времени — по крайней мере в том виде, как мы его воспринимаем. Поэтому давайте обсудим эту удивительно древнюю научную проблему. Несмотря на то, какой несущественной она может показаться на первый взгляд, вопрос наличия или отсутствия времени чрезвычайно важен при внимательном изучении организации космоса.
Согласно концепции биоцентризма наше восприятие существования как движения вперед в потоке времени на самом деле является результатом неосознаваемой вовлеченности в мир бесконечных процессов и их исходов. Поэтому ход времени только кажется ровным и непрерывным.
В каждый момент мы находимся в состоянии, которое было впервые описано около двух с половиной тысяч лет назад философом Зеноном Элейским. Зенон предложил парадокс, который назвал «стрела». Исходя из логической посылки о том, что ни один предмет не может находиться в двух местах одновременно, он пришел к выводу, что стремительно летящая стрела в каждый момент своего движения находится только в одном месте. Но если в данный момент она находится в конкретном месте, то должна быть неподвижной. Иными словами, стрела в каждое мгновение должна занимать лишь одно место в пространстве, и из таких неуловимых положений складывается ее траектория. Таким образом, логика подсказывает, что движения как такового не существует, любое движение — это последовательность отдельных событий. Здесь мы подходим к первому признаку того, что движение абстрактного времени, в целом подобное движению конкретной стрелы, есть не свойство окружающего мира, а проекция неких процессов, протекающих в нашем сознании. Время — это способ логической связи явлений, которые мы наблюдаем вокруг. В таком случае время является чертой не объективной, а субъективной реальности.
Действительно, реальность времени уже давно казалась сомнительной и философам, и физикам, проявлявшим в этом странное единодушие. Первые полагали, что время — это идеальная сущность, которая обретается только в нашем разуме. Сами же идеи — это нейроэлектрические события, происходящие строго в настоящий момент.
Философы также настаивают, что будущее — не что иное, как вымышленный конструкт, предположение, клубок мыслей. Поскольку само мышление протекает только в настоящем, возникает вопрос: а где же оно, время? Существует ли время само по себе, вне человеческих представлений, которые являются лишь логическими упрощениями наших действий или описанием процессов и событий? Итак, сама логика заставляет усомниться в существовании чего-либо за пределами «вечного сейчас». Даже человеческие мысли о прошлом или грезы наяву происходят только в настоящем.
  Физики, в свою очередь, приходят к выводу, что все работоспособные модели реальности — от законов Ньютона до эйнштейновских уравнений поля и квантовой механики — не включают в себя фактора времени. Все они симметричны времени, то есть не зависят от него. Время — это концепция, связанная с протеканием, если, конечно, не говорить об изменениях во времени, например об ускорении. Но мы вскоре убедимся, что такие изменения (обычно обозначаемые греческой заглавной буквой «дельта», Δ) и время — это не одно и то же.
В популярной литературе время часто именуется «четвертым измерением». Обычно такая формулировка приводит человека в замешательство, поскольку в повседневной жизни время ничуть не напоминает три пространственных измерения. Вспомним школьный курс геометрии и опишем три этих измерения.
Линии считаются одномерными сущностями в любых контекстах, кроме теории струн. В теории струн допускается существование и многомерных линий. Согласно теории струн, нити, состоящие из энергии и частиц, настолько тонкие, что напоминают сильно вытянутые точки, не соотносимые с конкретными координатами. Толщина струн настолько ничтожна, что соотносится по размеру с диаметром атомного ядра примерно так же, как величина протона и мегаполиса.
Плоскость, примером которой является тень на ровной стене, имеет два измерения — длину и ширину.
У твердых тел, которые бывают, в частности, шарообразными и кубическими, уже три измерения. Иногда говорят, что реальный шар или куб состоит из четырех измерений и именно четвертое измерение геометрического тела позволяет ему стабильно существовать. Поскольку тело может не только долго существовать, но и изменяться, мы полагаем, что у него есть еще какая-то составляющая, несводимая к трем измерениям. Эту составляющую мы именуем временем. Но что же такое время — идея или реальный феномен?
С научной точки зрения кажется, что без времени не обойтись практически в любой дисциплине. Так, второй закон термодинамики кажется бессмысленным, если в нем не учитывать время. Второй закон термодинамики описывает энтропию (процесс распада сложно структурированных систем на слабо структурированные). Бытовой пример энтропии — беспорядок, который постепенно возникает на дне платяного шкафа.
Энтропия может накапливаться только с течением времени и без времени не имеет смысла.

Представьте себе стакан с газировкой, в котором лежат кубики льда. Сначала эта смесь является хорошо структурированной. Существуют четкие границы между льдом, жидкостью и пузырьками газа. При этом температура льда и жидкости различается. Но если мы взглянем на этот стакан позже, то лед растает, газ исчезнет (газировка выдохнется), а содержимое стакана станет однородным, без следов той структуры, которая еще недавно наблюдалась в сосуде. Далее жидкость будет лишь испаряться, никаких других изменений с ней не случится.
Такие изменения, связанные с распадом сложных структур и приводящие к однородности, случайности и инертности, — это и есть энтропия. Процессы энтропии протекают во всей Вселенной. Практически все физики сходятся во мнении, что в долгосрочной перспективе энтропия будет определяющим космологическим фактором. Сегодня во Вселенной можно наблюдать отдельные жаркие точки — это звезды, подобные нашему Солнцу. Звезда испускает тепло и потоки элементарных частиц в окружающее ее холодное пространство. Существующие в настоящее время космические структуры постепенно распадаются в ходе энтропии. Этот процесс однонаправленный и связан с общим упрощением организации окружающего мира.
В классической науке энтропия имеет смысл только с учетом хода времени, так как этот процесс развивается во времени и является необратимым. На самом же деле энтропия определяет стрелу времени. Без энтропии время лишено всякого смысла.
Но многие физики оспаривают это «общепринятое убеждение», связанное с энтропией. Ее суть может не только заключаться в постепенном разрушении сложных структур и дезорганизации (считается, что такие процессы направлены из прошлого в будущее), но и быть проявлением совершенно случайных действий. Тела движутся. Молекулы движутся. Это происходит здесь и сейчас. Их перемещения спонтанны. Рано или поздно наблюдатель заметит распад структур, которые ранее были более упорядоченными. Причем же тут линейность, стрела времени? Не следует ли считать такую случайную энтропию доказательством несущественности и нереальности времени, а не наоборот?
Допустим, у нас есть комната, наполненная чистым кислородом, а за дверью — другая комната, наполненная чистым азотом. Мы открываем дверь и возвращаемся через неделю. В обеих комнатах будет равномерная смесь из двух газов. Как мы опишем произошедшие изменения? С точки зрения «энтропии» следовало бы сказать, что исходная «аккуратная» организация была утрачена, теперь перед нами беспорядочная смесь двух газов и произошедший процесс смешивания необратим. На этом примере демонстрируется «однонаправленная» природа времени. Но, с другой стороны, здесь просто переместились молекулы. Движение — это не время. Смешивание — естественный результат такого смешивания. Все просто. Прочее — это лишь человеческое восприятие происходящего в соответствии с нашими представлениями о порядке.
Что находится за краем Вселенной?Что находится за краем Вселенной? В таком случае результирующая энтропия и утрата структуры обусловлены лишь тем, что наш мозг рано или поздно перестает улавливать паттерны и порядок в рассматриваемой системе. Вот почему наша наука так нуждается в концепции времени как некоторой реальной сущности.
Разумеется, спор о существовании или несуществовании времени очень древний. Ответ на вопрос этого спора может быть непостижимо сложным, в том числе и потому, что мы выделяем в реальности множество аспектов. Некоторые из них, не менее субъективные, чем наше восприятие времени, лишь кажутся реальными на некоторых уровнях действительности (например, в биологии). На других же уровнях эти аспекты могут быть несущественными или даже несуществующими (скажем, в квантовой механике элементарных частиц). Впрочем, важнее всего именно их иллюзорность.
Здесь стоит сделать одно интересное отступление. В течение последних 20–30 лет физики пришли к следующему выводу. Аналогично тому, как у всех тел должна быть форма, у времени должно быть подобное свойство, а именно — направление. Далее возникли споры о том, можно ли изменить направление стрелы времени. Даже Стивен Хокинг предположил, что, когда расширение Вселенной сменится сжатием, время также пойдет в обратном направлении. Правда, позже он изменил свое мнение. В любом случае идея времени, идущего вспять (которую так и не удалось развить), оказалась не столь немыслимой, как могло показаться.
Подобные гипотезы вызывают в нас протест, ведь здравый смысл подсказывает, что в таком случае следствие будет предшествовать причине, чего просто не может быть. Например, серьезная автомобильная авария превратится в жуткий спектакль: мы увидим, как искалеченные люди мгновенно исцеляются без всяких шрамов, искореженные машины отпрыгивают друг от друга, одновременно разглаживаясь на месте удара и ремонтируясь. Всем известная рекомендация о том, что за рулем не следует разговаривать по мобильному телефону, в данном случае не только смешна, но и лишена всякого смысла.
Однако существует контраргумент, согласно которому происходящее не казалось бы нам нонсенсом. Ведь наши мыслительные процессы также шли бы в обратном направлении, и мы не заметили бы никаких причинно-следственных противоречий.
Правда, такие неразрешимые вопросы и явно абсурдные построения исчерпываются, если правильно расценивать природу времени. Как было указано выше, время — это биоцентрический конструкт, явление биологическое, а не абсолютное. Время требуется лишь для упрощения повседневной деятельности и регулирует мысленные последовательности у некоторых живых организмов.
Итак, время — это механизм для функционального облегчения жизнедеятельности.

Чтобы все это осмыслить, предположим, что вы смотрите фильм о турнире лучников, держа в уме зеноновский парадокс «стрела». Стрелок отпускает тетиву, стрела летит. Оператор снимает путь стрелы от лука до мишени. Вдруг проектор останавливается, и вы видите застывшую стрелу в отдельном кадре. То есть вы рассматриваете стрелу, остановившуюся в процессе полета, чего в реальности никак не могли бы сделать. Пауза в фильме позволяет вам определить положение стрелы с очень большой точностью. Стрела только что миновала трибуну и находится на высоте около шести метров. Но вы уже потеряли всю информацию о ее движении. В кадре стрела никуда не летит, ее скорость равна нулю. Путь стрелы, то есть ее траектория, также неизвестен. Он неопределенный.
Чтобы точно определить положение стрелы в конкретный момент, необходимо заключить ее в статичном кадре, как говорится, поставить кино «на паузу».
Напротив, если вы следите за динамикой стрелы, то не можете вычленить из ее полета такой кадр, поскольку движение — это сумма множества кадров. Нельзя одновременно и с равной точностью определить и положение, и динамику стрелы. Точное знание одного из этих параметров означает сильную приблизительность информации о другом. Налицо неопределенность: либо для динамики, либо для положения. Сначала предполагалось, что подобная неопределенность в экспериментах из области квантовой теории объясняется технологическим несовершенством методов наблюдения и применяемых инструментов, небезупречной методологией. Но вскоре стало понятно, что принцип неопределенности вплетен в саму ткань реальности. Мы видим лишь то, на что смотрим.
Разумеется, все это совершенно логично с точки зрения биоцентризма. Биоцентризм трактует время как разновидность внутреннего чувственного восприятия, свойственную живым организмам. Время лишь «анимирует» перед нашими глазами неподвижные «кадры» пространства, превращая их в события. Разум прокручивает окружающую реальность в определенном темпе подобно тому, как механизм кинопроектора прокручивает пленку. И разум, и проектор выстраивают из неподвижных пространственных состояний серии бегущих картинок. Более того, разум упорядочивает такие события, согласуя их с ходом нашей жизни. Движение формируется у нас в сознании, когда разум объединяет в видеоряд «клетки-кадры». Вы уже догадываетесь: все, что вы видите, в частности эта страница, постоянно пересобирается у вас в голове. Вы читаете эти слова прямо сейчас. Глаза не могут заглянуть под свод черепа; весь воспринимаемый опыт, в том числе визуальные образы, складывается в единый «информационный водоворот» у вас в мозге. Если бы мозг мог на секунду остановить свой «проектор», то вы увидели бы застывший кадр, полностью лишенный динамики, — как киноаппарат, в котором мы увидели неподвижную стрелу.
  На самом деле время можно определить как внутреннюю имитацию, связывающую пространственные состояния. Соответствующая физическая величина, которую можно измерять при помощи приборов, называется «импульс» или «количество движения». Пространство можно определить как положение, застывшее в статическом моменте. Соответственно, «движение через пространство» — это оксюморон.
Здесь мы имеем дело с самой сутью принципа неопределенности Гейзенберга. Позиция (положение в пространстве) относится к внешнему миру, а импульс (в котором есть временной компонент, складывающийся из взаимодействия клеток-кадров) относится к внутреннему миру. Проникнув на самые базовые уровни материи, ученые разложили Вселенную на ее простейшие логические составляющие и пришли к выводу, что время просто не относится к внешнему, пространственному миру. Гейзенберг говорил: «Современная наука как никогда ранее испытывает необходимость ответить на древний вопрос о том, насколько наш мозг пригоден для восприятия реальности. Этот вопрос ставит перед нами сама природа, и теперь мы отвечаем на него не так, как раньше».
В качестве еще одной метафоры приведем пример со стробоскопом. Быстрые вспышки света в темноте выхватывают фрагменты стремительно движущихся тел — допустим, это тела танцоров на дискотеке. Наклон, шпагат, щелчок пальцами становятся статичными позами. Движение приостанавливается. Один момент покоя следует за другим. В квантовой механике «позиция» напоминает положение предметов при вспышке стробоскопа. Импульс — это сумма многих кадров, которая воспринимается сознанием как движение.
Компоненты пространства неподвижны, между такими «фрагментами» или «кадрами» ничего нет. Объединение этих «кадров» в динамические процессы происходит в мозге. Возможно, фотограф Эдвард Мейбридж был первым, кто сымитировал этот процесс практически ненамеренно. В конце 1870-х, незадолго до появления кино, Мейбридж смог запечатлеть движение на пленке. Он установил 24 фотоаппарата вдоль беговой дорожки. По дорожке бежала лошадь, которая при этом обрывала тонкие бечевки, каждая из которых спускала затвор своего фотоаппарата. Аллюр лошади анализировали кадр за кадром, как серию изображений. Сумма этих отдельных снимков давала иллюзию движения.
Спустя две с половиной тысячи лет парадокс «стрела» наконец обретает смысл. Зенон, выдающийся представитель элейской философской школы, оказался прав. Прав был и Вернер Гейзенберг, говоривший: «Путь существует с того момента, как вы его увидите». Без жизни нет ни времени, ни движения. Реальность не ждет вас за дверью, не имеет определенных свойств, а разворачивается во всех своих проявлениях лишь перед взглядом наблюдателя и зависит от его действий.
Люди, полагающие, что время — это реальное свойство существующей реальности, логически заключают, что возможны и путешествия во времени.

Для того чтобы доказать эту точку зрения, некоторые даже злоупотребляют квантовой физикой, пытаясь обосновать такие путешествия вее русле. Лишь очень немногие физики-теоретики всерьез воспринимают возможность путешествий во времени, а также возможность существования других временных измерений, параллельных нашему. Не считая нарушения основных физических законов, здесь есть еще одна деталь. Если бы путешествия во времени действительно были осуществимы и люди могли бы переноситься в прошлое, то где они? В истории нет ни одного свидетельства о встречах с таинственными пришельцами из будущего.
Даже ход времени, который кажется вполне ощутимым, воспринимается по-разному, а в реальности определенно изменяется. Мы наблюдаем в телескопы такие уголки пространства, где время как будто пробуждается от летаргического сна (в соответствии с теорией относительности), видим звезды и галактики в том виде, в каком они существовали миллиарды лет назад. Состав времени кажется не менее странным и таинственным, чем состав дешевых сосисок.
Давайте рассмотрим одно из типичных изменений хода времени, поставив простой мысленный эксперимент. Допустим, вы с огромной скоростью летите на ракете прочь от Земли и смотрите из заднего иллюминатора кабины на удаляющуюся планету. Допустим, вы обладаете невероятной зоркостью и, как в телескоп, можете рассмотреть, что сейчас происходит на полигоне космодрома, откуда вы стартовали. Там стоят люди и аплодируют, радуясь успешному запуску ракеты. В каждое мгновение вы все сильнее отдаляетесь от них, свету требуется все больше времени, чтобы преодолеть расстояние между вашими глазами и космодромом. Соответственно, все наблюдаемые события вы видите с все более существенной задержкой. В результате вы видите происходящее как при замедленной съемке, люди аплодируют удручающе вяло. Если физическое тело от нас удаляется, нам обязательно будет казаться, что оно замедляется. Поскольку почти все вещество во Вселенной действительно от нас удаляется, небеса открываются перед нами как при своеобразной замедленной съемке. Практически все события, наблюдаемые в космосе, происходят не в тот момент, когда мы их видим.
Благодаря именно этому явлению удалось понять, что существует скорость света. Это открытие совершил более 200 лет назад норвежец Оле Ремер. Он заметил, что скорость спутников Юпитера регулярно замедлялась, а через полгода становилась прежней. Оказалось, это происходит, когда Земля, двигаясь по околосолнечной орбите, удаляется от Юпитера. Ремер вычислил скорость света с 25%-ной погрешностью от ее истинного значения. Напротив, в следующие полгода казалось, что бег юпитерианских лун ускоряется. Если бы эти спутники были обитаемыми, а мы снарядили к ним пилотируемую экспедицию, то наши космонавты рассматривали бы этих существ «с ускорением». Подобное ускорение на кинопленке применялось в кино и наиболее известно по походке героев Чарли Чаплина.
  Эти иллюзорные, но тем не менее неизбежные искажения приводят к тому, что время действительно замедляется на высоких скоростях и в сильных гравитационных полях. От такого явления уже нельзя отделаться поверхностными объяснениями вроде тех, которыми пытается оправдаться подгулявший супруг, явившийся домой среди ночи. Здесь мы имеем дело с исключительно странным феноменом.
Такой эффект, называемый «релятивистским замедлением времени», обычно остается несущественным, но на субсветовых скоростях он просто поразителен. При достижении 98 % скорости света время течет вполовину медленнее, чем обычно. При достижении 99 % время замедляется уже в семь раз. Причем нам известно, что это действительно так, это реальные данные, а не гипотетические построения. Например, космические лучи бомбардируют молекулы воздуха в верхних слоях атмосферы. Под действием этих лучей молекулы разлетаются на мелкие частицы, как бильярдные шары, и эти частицы несутся к Земле почти на скорости света. Некоторые из таких микроскопических снарядов пронзают наши тела, где они могут повредить генетический материал и вызвать опасные заболевания.
Но эти субатомные частицы не должны были бы попадать в нас и причинять такой вред. Ведь эти атомные компоненты являются исключительно короткоживущими. Так, мюон обычно существует не дольше миллионной доли секунды, и этого времени недостаточно, чтобы долететь до поверхности Земли. Мельчайшие осколки атомов попадают по нам именно потому, что движутся с огромной скоростью и время для них замедляется. Они могут пронизывать наше тело именно потому, что каждая из таких частиц как будто существует в фантастическом мире, где время течет совсем не так, как у нас. Поэтому релятивистские эффекты далеко не умозрительны; порой они могут вызывать болезни и смерть.
Если бы вы могли прокатиться на ракете, развивающей 99 % от скорости света, то испытали бы на себе семикратное замедление времени. Но сами бы вы этого не заметили. Так, если бы ваше путешествие продлилось 10 лет по корабельному времени, то вы стали бы на 10 лет старше. Но, вернувшись на Землю, вы бы обнаружили, что отсутствовали дома целых 70 лет и никого из ваших друзей уже нет в живых… В таком случае вы на практике испытали бы то, что сейчас кажется лишь теорией. Вы и остальные члены экипажа действительно прожили всего 10 лет, тогда как за то же время на Земле прошло целых 70 лет. Абстрактные аргументы неуместны, ведь 10 лет вашей жизни на корабле оказались равны жизни целого поколения дома.
Вы можете возразить, что время не имеет никакого «основного состояния». Как сама природа определяет, кто должен стареть быстрее, а кто — медленнее? Все уголки Вселенной существуют по одним и тем же законам. Возможно, и вы находились в том же состоянии, что и Земля, так планета тоже удалялась от вас с субсветовой скоростью, а потом приближалась к вам с такой же скоростью. Почему же это вы старели медленнее, а не земляне? Физика позволяет ответить и на этот вопрос. Вы прожили дольше, соответственно, ответ также заключается в вас.
Действительно, ведь это вы были в космическом полете, вы испытали на себе разгон почти до скорости света, а на обратном пути — такое же сильное замедление. Согласитесь, это ваша скорость увеличилась, а не скорость Земли.
Весь парадокс исчерпан: тот, кто отправился в путешествие на субсветовой скорости, знает, кто должен испытать на себе замедление времени.

[Ртуть]

Эйнштейн учил, что время не просто преображается, проходя уникальное полное превращение и изменяя свой темп. При этом также сокращается расстояние — данный феномен оказался совершенно неожиданным. Например, космический корабль, летящий к центру Галактики на скорости 99,9999 99999 % скорости света, испытывает эффект замедления времени в 22 360 раз. За то время, пока корабельные часы успеют отсчитать один год, на Земле пройдет 223 века. На дорогу туда и обратно уйдет всего два года, однако на Земле за это время пройдет немыслимое количество времени — 520 веков. Правда, с точки зрения пилота время будет идти без изменений, а вот расстояние до центра Галактики сократится до одного светового года. Если бы корабль мог лететь со скоростью света, то он должен был бы ощущать себя во всех точках Вселенной сразу. Вероятно, именно это испытывал бы фотон, если бы мог чувствовать.
Все эти эффекты связаны с относительностью — разницей между тем, как мы воспринимаем время, и измерениями времени, которые выполняет кто-то другой. Как минимум это означает, что время, бесспорно, не является постоянной величиной. Любой аспект реальности, который варьируется при изменении обстоятельств, не может быть фундаментальной составляющей реальности и мироздания. Такими базовыми элементами мироздания можно считать скорость света, сознание или даже гравитационную постоянную.
Развенчание времени, как одной из основ фактической реальности в проявлении субъективного опыта, вымысел или даже социальную условность — важнейший пункт биоцентризма. В сущности, время не является реальностью, а представляет собой лишь вспомогательную систему, совместно выработанную разметку для описания повседневной жизни. Итак, у нас появляется еще одно серьезное основание усомниться в нашем привычном представлении об «окружающей Вселенной». Но даже если время является вспомогательным биологическим механизмом, можно все равно задаться вопросом: что же именно представляет собой эта неоднозначная сущность, которую мы дробим на краткие фрагменты и о которой любим размышлять? Эйнштейн предложил концепцию пространства-времени, чтобы продемонстрировать, как можно непротиворечиво описать движение объектов независимо от системы координат и от искажения времени и пространства, обусловленного действием скорости или гравитации. В ходе таких исследований Эйнштейн пришел к выводу, что, хотя скорость света в вакууме и не изменяется ни при каких обстоятельствах, в любой точке наблюдения, другие величины — расстояние, длина и время — не являются столь же неизменными.
Человек постоянно пытается упорядочить окружающую реальность в социологическом и научном отношении, поэтому располагает предметы и события в пространственно-временном континууме. Возраст Вселенной — 13,7 миллиарда лет, возраст Земли — 4,6 миллиарда лет. Вид Homo erectus (человек прямоходящий) появился на нашей планете несколько миллионов лет назад, но нашим предкам потребовались сотни тысяч лет, чтобы изобрести земледелие. Около 400 лет назад Галилей поддержал гипотезу Коперника о том, что Земля вращается вокруг Солнца. Дарвин открыл законы эволюции в середине XIX века, будучи на Галапагосских островах. Эйнштейн сформулировал специальную теорию относительности в 1905 году, когда работал в швейцарском патентном бюро.
  Итак, в механистической Вселенной, описанной Ньютоном, Эйнштейном и Дарвином, время можно сравнить с журналом, в котором записываются события. Мы представляем себе время как континуум, движущийся вперед, из прошлого в будущее. Время накапливается, так как человек и другие существа — последовательные материалисты, жестко запрограммированные на линейное мышление. Время — это ежедневное выполнение запланированных дел и поливка цветов. Тахта, на которой моя знакомая Барбара спала со своим супругом Юджином, когда он еще был жив, много лет стоит в комнате, а вокруг тахты копится всякий хлам.
Итак, давайте предположим, что время не является абсолютной реальностью, а напоминает что-то вроде звукозаписи. Когда мы слушаем старую пластинку, сама запись не меняется. Мы можем ставить иглу в разных местах пластинки и прослушивать определенные отрывки записи. Это мы называем настоящим. Если на пластинке записаны песни, то часть из них располагается до мелодии, которую мы сейчас слушаем, другая часть — после. Эти отрезки можно сравнить с прошлым и будущим. Давайте рассмотрим с такой точки зрения каждый момент времени, протекающего в реальности. Запись никуда не девается. Все отдельные «сейчас» (все песни с пластинки) существуют одновременно, хотя мы можем воспринимать мир (или слушать запись) только фрагмент за фрагментом. Нам не кажется, что вокруг то и дело поется песенка «Звездная пыль», поскольку воспринимаем время линейно.
Если бы Барбара могла просматривать моменты из всей своей жизни, то есть ставить иглу в любое место этой «пластинки», другими словами, воспринимать время нелинейно, то она могла бы посмотреть на меня и в 2006 году, когда мне исполнилось 50, и когда я только научился ходить, и подростком, и стариком — все в одно и то же время.
В конце концов, даже Эйнштейн признавался: «Вот и Бессо (один из самых старых его друзей) ушел из этого странного мира немного раньше меня. Это ничего не значит. Для таких людей, как мы… различие между прошлым, настоящим и будущим — всего лишь упрямая иллюзия».
Представление о времени как о фиксированной сущности — это плод человеческого воображения. Не менее фантастично и мнение о том, что мы живем на острие стрелы времени. А представления о том, что существует необратимый однонаправленный континуум событий, связанный со всеми галактиками, звездами и Землей, — полнейший вымысел. Пространство и время — это всего лишь формы, в которых животное сознание воспринимает реальность. Точка. Мы не в силах расстаться с этими убеждениями, как черепаха с панцирем. Но вокруг нас просто не существует абсолютной самодостаточной матрицы, в которой физические события происходили бы независимо от жизни.
Но давайте вернемся к более фундаментальному вопросу. Барбара хочет разобраться в устройстве часов. «У нас есть высокоточные механизмы, например атомные часы, при помощи которых мы измеряем время. Если время можно измерить — разве это не значит, что оно существует?»
Это хороший вопрос. В конце концов, мы же меряем бензин литрами или канистрами и платим ровно за такое количество бензина, который залили в бак. Можем ли мы столь же скрупулезно отсчитывать нечто несуществующее?
Эйнштейн отмахивался от этой проблемы, просто говоря: «Мы измеряем время при помощи часов. Мы измеряем пространство при помощи мерной рейки». Физики делают акцент на измерении. Однако с тем же успехом можно сделать акцент и на «мы», то есть на наблюдателе, что и делается в этой книге.
Но если пример с часами вас слишком озадачивает, давайте подумаем над следующим вопросом. Мы можем измерять время, но означает ли это, что время физически существует?

Часы — это ритмичный прибор, то есть при работе он постоянно воспроизводит один и тот же процесс. Человек ориентируется на ритм некоторых событий, например на тиканье часов, и отсчитывает в зависимости от этого ритма ход других событий, в частности вращение Земли. Но это не время, а сравнение событий. В течение многих лет древние люди подмечали, что многие природные процессы ритмичны — таковы были вращение Солнца и Луны, разливы Нила. Эти явления натолкнули нас на создание других эталонов ритма, позволяющих отслеживать взаимосвязи других событий. Все это делалось исключительно для сравнения одних ритмов с другими. Чем более регулярным и цикличным было движение, тем лучше оно подходило для таких измерений. Было замечено, что если подвесить грузило на струне длиной около одного метра, то эта конструкция качнется в одну сторону примерно за одну секунду. Именно такая длина маятника упоминается в первом определении метра, причем само слово «метр» родственно словам «мера» и «измерение». Позже было открыто удобное свойство кристаллов кварца — оказалось, что если воздействовать на них слабыми электрическими импульсами, то эти кристаллы вибрируют ровно 32 768 раз в секунду. Именно это явление лежит в основе работы большинства современных наручных часов. Такие искусственные устройства, генерирующие ритм, мы называем часами. В наручных часах ритмичность обеспечивается процессом очень высокой частоты, но есть и гораздо более неспешные ритмичные процессы — например, движение Солнца, применяемое для измерения времени на солнечных часах. Солнечные часы отбрасывают тень, длина и положение которой меняется в зависимости от того, как относительно друг друга располагаются Земля и Солнце. Правда, механические часы не слишком точны, так как их циферблаты и шестеренки изменяют размер под действием температуры. Гораздо более точны атомные часы, в которых используется ядро цезия. Такое ядро остается в определенном состоянии спина, только если постоянно подвергается воздействию электромагнитного излучения и через него проходит ровно 9 192 631 770 электромагнитных волн в секунду. Поэтому секунду можно определить (и действительно такое определение считается официальным) как сумму именно такого количества «биений» в ядре цезия-133. Во всех описанных случаях человек использует ритмичность конкретных событий для отсчитывания хода других событий. Но это всего лишь события, а не время.
Кстати, все естественные процессы, характеризующиеся регулярностью и цикличностью, могут использоваться (и иногда действительно используются) для отслеживания времени. Морские приливы, ход Солнца по небу, фазы Луны — вот наиболее значительные периодические процессы, наблюдаемые в природе. Даже более обыденные и прозаические естественные события могут применяться для отсчета времени, пусть и не с такой точностью, как часы. Таяние льда, взросление ребенка, гниение яблока на земле — подойдет практически что угодно. Подобные процессы вполне могут быть искусственными. Например, волчок вертится в течение некоторого времени, а потом останавливается. Можно сравнить длительность вращения волчка с периодом, который уходит на таяние кубика льда в жаркий день, и подсчитать, сколько раз успеет обернуться волчок, пока растает кубик. Допустим, 24 оборота — один кубик. После этого мы можем предположить, что один «день» ледяного кубика состоит из 24 «часов», где каждый час равен обороту кубика. Затем ничто не мешает нам пригласить Барбару на чай к 2,5 таяния кубика либо к 60 оборотам волчка, в зависимости от того, какую единицу отсчета времени мы выберем. Вскоре будет вполне понятно, что на самом деле время — это просто сменяющиеся события.
  Мы привыкли считать время физической величиной, так как сами изобрели приборы-часы. Часы просто работают гораздо более ритмично, чем гниют яблоки или расцветают яблони. На самом деле в реальности происходит только движение, обычное движение, а любой акт движения свершается в настоящем. Разумеется, мы отслеживаем время и потому, что одно универсально согласованное событие (например, возникновение цифр 20:00 на наших циферблатах) уведомляет нас о другом событии, например о начале нашей любимой телепередачи.
Нам кажется, что мы живем на острие времени. Психологически это очень удобно, так как подобное предположение помогает нам чувствовать себя живыми. Мы на кромке времени, завтра еще не наступило. Будущее еще не разыграно. Большинство из наших потомков еще не родились. Все грядущее — великая тайна, зияющая пустота. Жизнь расстилается перед нами. Мы несемся по жизни, пристегнувшись к ветровому стеклу поезда времени, который неуклонно мчится вперед, в неизведанное будущее. Позади нас — вагон-ресторан, спальные вагоны, служебный вагон для отдыха проводников, а также многие километры рельсов, оставшиеся за спиной. Прошлое — это часть истории Вселенной. Абсолютное большинство наших предков уже умерли, причем о многих из них нам не известно ровно ничего. Все прошлое уже минуло, ушло навеки. Но такое субъективное восприятие жизни — всего лишь очень стойкая иллюзия, трюк нашего разума, пытающегося вместить природу в постижимые рамки, где за одним днем календаря следует другой, лето сменяет весну и так пролетают годы. В биоцентрической Вселенной время не является последовательным, хотя наши привычки заставляют нас верить в обратное.
Если все время действительно течет в будущее, разве не поразительно, что мы все время остаемся на его острие и время не обгоняет нас ни на мгновение? Вообразите себе все дни и часы, которые истекли с начала времен. Теперь попробуйте взгромоздить все эти дни друг на друга как стулья и сядьте на самый верхний из них. Если же вам больше нравится аналогия со скоростью — вновь пристегнитесь к ветровому стеклу этого поезда.
Наука не в силах объяснить, почему вся наша жизнь протекает именно на кромке времени, между прошлым и будущим. Согласно современной физиоцентрической картине мира это просто случайность, один из мириад шансов.
Скорее всего, человек воспринимает время как длительный плавный процесс, потому что постоянно думает. Мышление происходит «слово за словом», именно в таком ритме мы представляем и предвосхищаем события и идеи. В редкие моменты просветления или ментальной опустошенности либо когда совершенно новые переживания требуют от нас всецело сконцентрироваться на собственном сознании этот плавный процесс сменяется невыразимо прекрасным ощущением свободы или всецелым желанием устранить свалившуюся на тебя беду. В такие моменты, свободные от мышления, время всегда течет по-особенному. Например, «я помню, что вся авария прокручивалась передо мной, как при замедленной съемке».
Итак, с биоцентрической точки зрения, время не существует во Вселенной независимо от живых существ, способных его наблюдать, а в самом строгом смысле и вообще не существует.

Но давайте вновь вспомним о Барбаре. Выращивая детей, старея и особенно остро ощущая ход времени, когда умирают наши любимые, мы, люди, и формируем наши представления о ходе и существовании времени. Наши дети становятся взрослыми. Мы стареем. Они стареют. Никого не щадят годы. Вот что такое для нас время. Оно неотделимо от нас.
Теперь мы готовы сформулировать шестой принцип биоцентризма.
Первый принцип биоцентризма: восприятие реальности — это процесс, в котором непосредственно участвует наше сознание. Если бы «внешняя» реальность существовала, то она по определению должна была бы находиться в пространстве. Но это не имеет значения, так как и время, и пространство являются не абсолютной реальностью, а лишь категориями мышления, помогающими постигать мир.
Второй принцип биоцентризма: наши внешние и внутренние ощущения неразрывно связаны. Они не могут быть разделены, как две стороны одной медали.
Третий принцип биоцентризма: поведение элементарных частиц — на самом деле любых частиц и объектов — неразрывно связано с наличием наблюдателя. При отсутствии сознающего наблюдателя все элементы реальности в лучшем случае существуют в неопределенном состоянии и представляют собой вероятностные волны.
Четвертый принцип биоцентризма: без участия сознания «материя» пребывает в неопределенном вероятностном состоянии. Если Вселенная и существовала до появления сознания, то только в вероятностном состоянии.
Пятый принцип биоцентризма: вся организация Вселенной объяснима только с позиций биоцентризма. Вселенная тонко настроена для поддержания жизни, и это совершенно логично, если жизнь создает Вселенную, а не наоборот. Вселенная — это просто полностью непротиворечивое пространственно-временное представление самой себя.
Шестой принцип биоцентризма: время как таковое не существует вне чувственного восприятия, свойственного человеку и животным. Время — это процесс постижения изменений, происходящих в окружающей нас Вселенной.

[Ртуть]

Роберт Ланца, Боб Берман

 «Биоцентризм. Как жизнь создает Вселенную»


 


                                     Введение

 

К настоящему времени все наши усилия, приложенные для постижения смысла мироздания, завели нас в тупик. «Смысл» квантовой физики является предметом жарких дискуссий с 1930-х годов, когда она была открыта. Но за прошедшие с тех пор десятилетия мы едва ли стали понимать ее лучше. Ученые годами говорили о том, что «теория всего» вот-вот будет сформулирована, но оказалось, что работа над нею потребует целых десятилетий. Теория струн до сих пор разрабатывается на уровне абстрактной математики и обрастает все новыми недоказанными и недоказуемыми гипотезами.

Но это далеко не все стоящие перед нами вопросы. До самого недавнего времени мы считали, что вполне представляем себе состав Вселенной. Теперь же известно, что около 96 % всей Вселенной состоит из так называемой темной материи и темной энергии, и мы понятия не имеем, что они собой представляют. Мы долгое время принимали за истину теорию Большого взрыва, хотя со временем требовались все новые допущения, которые позволили бы увязать с ней новые факты о наблюдаемой реальности. Так, в 1979 году было высказано предположение, что Вселенная переживает период экспоненциального роста, называемого инфляцией. О физике этого явления остается только догадываться. Кроме того, оказывается, что теория Большого взрыва не объясняет одну из величайших тайн нашей реальности: почему Вселенная филигранно подогнана для того, чтобы в ней могла существовать жизнь?

На самом деле наши представления о фундаментальных свойствах Вселенной рассыпаются на глазах. Чем больше новой информации мы собираем, тем больше приходится корректировать существующие теории или просто игнорировать находки, которые кажутся нонсенсом.

В этой книге предлагается новый взгляд на мироздание. Мы исходим из того, что современные физические теории не работают и просто не будут работать до тех пор, пока в них не будут учтены две важнейшие составляющие нашего мира: жизнь и сознание. Мы считаем, что жизнь и сознание относятся к числу основополагающих факторов, необходимых для понимания Вселенной, а отнюдь не являются случайным побочным продуктом безжизненных физических процессов, протекавших на протяжении миллиардов лет. Эту новую научную парадигму мы называем «биоцентризм».

Итак, в соответствии с концепцией биоцентризма жизнь не является случайным результатом причудливых взаимодействий законов физики. Природа и история Вселенной также не сводятся к беспорядочной игре мириад шарообразных тел — хотя именно о такой игре мы слышим, начиная со старших классов.

Мы рассмотрим сформулированную проблему с биологической и астрономической точек зрения и постараемся сломать ту клетку, в которую западная наука совершенно неожиданно себя загнала. Предполагается, что XXI век должен быть веком биологии, тогда как в прошлом веке основной областью научных исследований была физика. Поэтому представляется, что именно в начале нашего века самое время взглянуть на Вселенную под новым углом и соотнести наблюдаемые явления с основами науки, а не с воображаемыми струнами, пронизывающими такие же воображаемые невидимые измерения. Наша идея значительно проще, но она открывает настолько разнообразные новые перспективы, что способна в корне изменить наши представления о реальности.

Может показаться, что биоцентризм — это теория, радикально несхожая с традиционными естественно-научными представлениями, но косвенные доказательства в ее пользу накапливались в течение десятилетий и приходили из самых разных источников. Некоторые концепции биоцентризма сближают его с восточными религиями и философией нью-эйдж. Возможно, все это звучит неоднозначно, но можем вас заверить: это научная книга, а не нью-эйдж. Все основные заключения теории биоцентризма основаны на строгих академических научных данных и логически связаны с теоретическими наработками многих величайших ученых.

Биоцентризм закрепляет основополагающую работу, закладывающую новые направления физических и космологических исследований. В нашей книге изложены принципы биоцентризма, которые целиком и полностью основаны на признанных научных фактах, но в то же время требуют переосмысления современных теорий о физической организации Вселенной.

 

 

Глава 1

Мутная Вселенная

 

Вселенная не только более удивительна, чем мы предполагаем, но даже удивительнее, чем мы можем предположить.

Джон Холдейн. Возможные миры, 1927

В целом окружающий мир далеко не таков, как его описывают в школьных учебниках.

На протяжении нескольких веков, начиная примерно с эпохи Возрождения, в науке существовали относительно непротиворечивые взгляды на то, как организовано мироздание. Эта модель позволила человеку сделать множество естественно-научных открытий и оказалась полезна для решения разнообразных практических задач, в результате чего наша жизнь всесторонне изменилась. Но в настоящее время данная модель уже почти изжила себя. Назревает необходимость заменить ее совершенно новой парадигмой, которая полнее и глубже отражает реальность, но до недавнего времени полностью игнорировалась.

Эта новая модель появилась не неожиданно, поэтому ее нельзя сравнить с тем метеоритом, который врезался в нашу планету около 65 миллионов лет назад и полностью перекроил биосферу. Скорее, новая модель напоминает постепенное и очень медленное движение тектонических плит, которые перемещаются под действием настолько глубинных сил, что их совершенно невозможно повернуть вспять. Новая теория проистекает из того глубокого рационалистического скептицизма, который сегодня одолевает любого образованного человека. Дело не в одной неподтвердившейся теории, даже не в каком- то единственном противоречии в современной коллективной работе над теорией Великого объединения — сама эта работа заслуживает безусловной похвалы, так как ее целью является окончательное объяснение всех законов Вселенной. На самом деле мы имеем дело с настолько глубокой проблемой, что практически любой образованный человек понимает: с нашим современным восприятием мироздания что-то не так.

Согласно старой модели, Вселенная до сравнительно недавнего времени была безжизненным пространством, наполненным беспорядочно движущимися частицами, которые отскакивают друг от друга, подчиняются четко определенным законам, но происхождение этих законов остается неясным и таинственным. Вселенная напоминает механические часы, которые каким-то образом сами завелись, а потом сами же и остановятся. Если учесть в этом примере определенную долю случайности, возникающей на квантовом уровне, остановка таких «мировых часов» будет происходить полупредсказуемым образом. Жизнь возникла в результате неизвестных процессов, а потом продолжила формироваться под действием механизмов, описанных Дарвином. Эти механизмы, как и все другие явления, подчиняются физическим законам. Конечно, некоторым живым организмам свойственно сознание, но мы пока не вполне представляем себе, что это такое, и в любом случае этот вопрос пока лежит исключительно в плоскости биологии.

Но в этом и заключается важная проблема. У сознания есть не только биологическая, но и физическая составляющая. Современная физика совершенно не объясняет, каким образом в нашем мозге формируется сумма молекул, на базе которой возникает сознание. Красота заката, тайна влюбленности, роскошный вкус любимого лакомства — современная наука теряется в догадках о том, как именно все эти феномены существуют в сознании. Никакие научные теории не могут объяснить, как сознание возникает на материальной основе.

В современной естественно-научной картине мира просто нет места сознанию, и мы практически не понимаем этого фундаментального феномена нашего существования. Интересно, что в современной физике такая проблема даже не сформулирована.

Не случайно сознание связано еще с одной совершенно иной областью физики. Хорошо известно, что квантовая теория превосходно работает на уровне математики, но логически кажется совершенно бессмысленной. Мы будем подробнее останавливаться на вопросах квантовой физики в следующих главах. Пока достаточно сказать о том, что элементарные частицы ведут себя так, как будто реагируют на присутствие наблюдателя, наделенного сознанием. Поскольку этого просто не может быть, специалисты по квантовой физике либо признают квантовую теорию необъяснимой, либо выдвигают для ее объяснения новые экстравагантные теории (например, о существовании бесконечного количества Вселенных). Простейшее объяснение, сводящееся к тому, что субатомные частицы на каком-то уровне взаимодействуют с сознанием, — слишком сильно противоречит имеющимся моделям, чтобы его воспринимали серьезно. Но все-таки очень интересно, что две самые сложные загадки в физике связаны с сознанием.

Но даже если временно абстрагироваться от проблем, связанных с сознанием, то современная модель мироздания оставляет желать лучшего, когда заходит речь об описании основ Вселенной. Мироздание (согласно последним уточненным данным) возникло из ничего около 13,7 миллиарда лет назад. Это космогоническое событие получило полушутливое название «Большой взрыв». В сущности, мы не понимаем, почему произошел Большой взрыв, и вот уже много лет уточняем детали этой теории. В частности, сегодня в историю Вселенной уже добавлен период ее расширения (инфляции). Физику инфляционного периода мы пока не понимаем, но вынуждены допускать факт существования этой стадии в развитии Вселенной, чтобы теория продолжала согласовываться с новыми наблюдениями.

Когда шестиклассник задает самый фундаментальный вопрос о Вселенной: «А что было до Большого взрыва?» — учитель, привыкший к таким вопросам, выдает готовый ответ: «До Большого взрыва не существовало времени, так как оно могло возникнуть лишь одновременно с материей и энергией, поэтому такой вопрос не имеет смысла. Это все равно, что спрашивать: “А что находится севернее Северного полюса?”». Ученик, потупившись, садится, а все вокруг полагают, что с ними только что поделились строгим научным фактом.

Кто-то другой спросит: «А куда расширяется расширяющаяся Вселенная?» У учителя снова готов ответ: «Пространство не существует без объектов, его наполняющих. Поэтому мы можем сказать, что Вселенная просто разносит во все стороны собственное пространство и становится все больше. Кроме того, не следует пытаться представить себе Вселенную “извне”. Поскольку за пределами Вселенной ничего нет, такая воображаемая картинка бессмысленна».

«Хорошо, а вы хотя бы можете объяснить, на что был похож Большой взрыв? Как объясняется это явление?» Мой соавтор рассказывает, что долгие годы, когда ему было лень отвечать на этот вопрос, он выдавал своим студентам заготовленный ответ, который был бы кстати на нерабочей встрече: «Мы наблюдаем частицы, которые материализуются в пространстве, а затем исчезают. Эти явления называются квантово- механическими флуктуациями. Итак, если взять достаточно большой отрезок времени, то рано или поздно в нем могла произойти настолько крупная подобная флуктуация, что в ходе нее возникло бы множество элементарных частиц, достаточное для появления Вселенной. Если бы Вселенная действительно была всего лишь квантовой флуктуацией, то она проявляла бы именно такие свойства, которые мы наблюдаем!»

Студент садится на место. Так вот в чем дело! Вселенная — это квантовая флуктуация. Все понятно, чего ж тут непонятного…

Но когда профессор остается наедине с собой, он хотя бы ненадолго иногда задумывается — а что могло происходить в последнюю среду перед Большим взрывом? В глубине души он понимает, что из ничего никогда не получится нечто и Большой взрыв не объясняет происхождения всего на свете. Как максимум он частично описывает всего одно событие, произошедшее в пространственно-временном континууме, и в момент этого события времени, вероятно, еще не существовало. Проще говоря, одно из самых широко известных и популяризированных «объяснений» происхождения и природы космоса внезапно утыкается в стену в тот самый момент, когда мы, казалось бы, подходим к сути этого объяснения.

Разумеется, в ходе пышной процессии королевского двора в толпе наверняка найдутся несколько человек, которые не побоятся сказать, что король несколько сэкономил на своем гардеробе. Мы можем уважать авторитет физиков-теоретиков и признавать, что среди них попадаются гениальные люди, даже если они иногда проливают на себя суп в буфете. Но в какой-то момент у многих проскальзывает мысль или мимолетное ощущение: «Все эти теории не работают. Они не дают ответа ни на один фундаментальный вопрос. Вся эта академия, от “А” до “Я”, не выдерживает критики. Не верю. Чувствую, что-то не так. Ответов на вопросы не получаю. Что-то прогнило за этими стенами из слоновой кости, и дело даже не в том, что активисты студенческих научных обществ иногда попахивают сероводородом».

На поверхности современной физической картины мира выступают все новые проблемы, чем-то напоминающие крыс, бегущих с тонущего корабля. Оказывается, что старая добрая, давно изученная барионная материя — то есть все, что мы видим, все, что имеет форму, а также все известные виды энергии — составляет около 4 % состава наблюдаемой Вселенной. Еще 24 % приходится на темную материю. Внезапно оказывается, что вся остальная часть Вселенной — то есть основная масса — приходится на долю совершенно загадочной темной энергии. Кстати, расширение Вселенной только ускоряется, а не замедляется. Всего за несколько последних лет представления о природе космоса оказались буквально вывернуты наизнанку, даже если никто в вашей офисной курилке этого пока не заметил.

В течение последних нескольких десятилетий ведутся активные споры о важнейшем парадоксе, лежащем в самом основании наблюдаемой нами Вселенной. Почему законы физики идеально выверены именно таким образом, чтобы во Вселенной могла существовать жизнь? Например, если бы Большой взрыв оказался всего на миллионную долю мощнее, то вещество разлетелось бы во все стороны слишком быстро, в пространстве не образовались бы галактики и жизни было бы негде развиваться. Если бы сильные ядерные взаимодействия оказались всего на 2 % слабее, то атомные ядра не могли бы сформироваться и вся Вселенная была бы наполнена единственным простейшим элементом — банальным водородом. Если бы сила гравитации была чуть-чуть слабее, то не зажглись бы звезды — в частности, наше Солнце. Это всего три из более чем 200 физических констант, действующих и в Солнечной системе, и во всей Вселенной. Все они подогнаны друг к другу настолько точно, что здравый смысл не позволяет допустить, что они стали такими совершенно случайно — хотя именно на этом допущении полностью основана современная физика. Все эти фундаментальные константы Вселенной, которых не предсказывала ни одна теория, кажутся тщательно подобранными, иногда с невероятной точностью, именно для того, чтобы во Вселенной могли существовать жизнь и сознание (да, вот уже третий раз перед нами упрямо возникает этот парадоксальный вопрос о природе сознания). Традиционная модель мироздания не дает абсолютно никакого разумного объяснения этого феномена. Но такое объяснение может предложить концепция биоцентризма, в чем мы вскоре убедимся.

Но это еще не все. Замечательные уравнения, в точности объясняющие все нюансы движения, противоречат тому, как частицы взаимодействуют в микромире. Выражаясь строгим научным языком, теория относительности Эйнштейна несовместима с квантовой механикой. Теории о происхождении мироздания со скрипом стопорятся, когда мы пытаемся объяснить с их помощью интереснейшее из всех событий — Большой взрыв. Попытки скомбинировать все силы, чтобы получить основополагающее единство — сегодня принято считать, что оно может быть описано при помощи теории струн, — требуют допустить существование еще как минимум восьми измерений. Однако ни одно из этих измерений никак не проявляется в наблюдаемом мире. Более того, мы не можем экспериментально подтвердить существование ни одного из них.

Требуется признать, что современная наука весьма полно объясняет, как работают отдельные компоненты Вселенной. Механизм мироздания, точный, как часы, давно разобран на части, мы можем досконально подсчитать количество зубцов на каждом колесике и каждой шестеренке, рассчитать, с какой именно скоростью вращается маховик. Мы знаем, что марсианские сутки длятся 24 часа 37 минут и 23 секунды, и эта информация абсолютно точна. Но нам не удается увидеть общую картину мироздания. Мы даем промежуточные ответы, разрабатываем превосходные новые технологии, опираясь на постоянно расширяющиеся знания о физических процессах, льстим себе тем, насколько широкое применение находят наши новые открытия. У нас ничего не выходит всего в одной области, которая, как ни жаль, таит в себе ответы на основополагающие вопросы: какова природа так называемой реальности, Вселенной как таковой?

Если мы попытаемся подобрать метафору, которая наиболее точно описывает современные представления о состоянии космоса, то космос можно сравнить с… болотом. И эта огромная топь кишит крокодилами, от которых то и дело приходится уносить ноги. Эти крокодилы — наш здравый смысл.

Мы уходим от ответов на такие основополагающие вопросы или обещаем ответить на них позже. Данные вопросы традиционно относились не столько к науке, сколько к религии, которая давно нашла на них четкие ответы. Каждый мыслящий человек давно догадывается, что в последнем квадрате этой вселенской игры в классики скрывается непреодолимая тайна, обойти которую, однако, не получится. Итак, когда у нас заканчиваются объяснения процессов и причин, за каждой из которых оказывается еще более древняя первопричина, мы просто говорим: «Это сотворил Бог». Но в книге, которую вы держите в руках, не обсуждаются духовные воззрения, а также не выносится вердиктов относительно того, верна или ложна такая модель мышления. Мы просто наблюдаем, что человек пытается объяснить мироздание через божественный замысел лишь с одной целью: достичь какого-то общепризнанного момента, с которого все началось. Всего 100 лет назад в научных текстах нередко упоминались Бог и Божья слава, когда исследователь не мог найти объяснения для тех или иных глубоких и непостижимых аспектов сформулированной проблемы.

Сегодня такое научное смирение встречается нечасто. Разумеется, Бог изгнан из естествознания, и это оправданный шаг для построения строгого научного метода. Но не появилось никакой новой сущности или механизма, который мог бы вместо Бога прийти на помощь в случаях, когда ученый разводит руками: «Понятия не имею». Напротив, некоторые ученые (сразу вспоминаются Стивен Хокинг и покойный Карл Саган) настаивают, что «всеобщая теория всего» уже почти найдена и не сегодня завтра будет сформулирована. Тогда мы получим ответы на все вопросы.

Этого не произошло и не произойдет. Причина не в том, что мы недостаточно усердны или недостаточно умны. Дело в том, что все наши представления о мире в основе своей содержат изъян. Сегодня на фоне уже известных теоретических противоречий вырисовывается новый уровень непознанного, который вторгается в нашу картину мира с пугающей регулярностью.

Но мы вполне можем получить ответ на все эти вопросы. На возможное решение указывают все новые подсказки, которые попадаются нам на глаза тем чаще, чем более необратимо распадается старая физическая модель. Все дело в базовой проблеме: до сих пор мы игнорировали критически важный компонент Вселенной. Мы отбрасывали его лишь потому, что просто не знали, что с ним делать. Этот компонент называется «сознание».

[Ртуть]

http://primerussia.ru/interview_posts/540


Переносчик значений

   Профессор лингвистики Калифорнийского университета в Беркли; ДЖОРДЖ ЛАКОФФ стал одним из основоположников когнитивной лингвистики и теории воплощенного познания — нового направления философии: мышление изучается здесь исключительно в рамках телесности. ЛАКОФФ, бывший ученик и главный оппонент НОАМА ХОМСКОГО, опровергает идею «синтаксис über alles» и утверждает, что семантика — главная составляющая языка, а основа мышления — метафора. С теорией метафор связана его революционная идея о том, что человек мыслит в концептуальных рамках и неосознанно адаптирует поступающую информацию о мире так, чтобы втиснуть ее в эти рамки.
PRM расспросил лингвиста ЛАКОФФА о том, почему люди — скорее прирожденные поэты, чем рациональные потребители, какими их изображают экономисты и нейробиологи.

[Ртуть]

Используемый довод статьи (аксиома):
1. Кольцевое движение нервных импульсов с «центральной станцией» в проекционной коре достоверно коррелирует с ритмами мозговой активности (ЭЭГ).
2. В основе возникновения субъективных феноменов лежит механизм повторного входа возбуждения в те же нейронные группы после дополнительной обработки информации в других группах или поступления сигналов из внешней среды.
3. Сознание позволяет делать выбор поведенческого ответа на основе субъективной, по реально существующей оценки значения того или иного фактора или мотива поведения.
Вес уверенности: Имеет дополнительные подтверждения независимых специалистов
http://scorcher.ru/axiomatics/axiom_show.php?id=157

Функция сознания

http://scorcher.ru/axiomatics/axiom_show.php?id=123

[Ртуть]

Предвнимание и внимание Игорь Уточкин

http://www.youtube.com/watch?v=6DoNIwH_3oQ

[Ртуть]

Аксиоматика и объяснительная модель - Виктор Вахштайн

http://www.youtube.com/watch?v=Z_zi8BfCBgc

[Ртуть]

Шаманская болезнь - Валентина Харитонова

http://www.youtube.com/watch?v=AXwd6dKGRco

[Ртуть]

  «Про бессилие науки перед тайною Бермуд…» В. Высоцкий.

Где-то в 50−60-х годах прочел в журнале «Техника молодежи» статью, в которой утверждалось о необходимости развивать в себе способность к эвристическому мышлению, которое позволяет, дескать, находить решения задач в различных областях науки и техники как бы по наитию в виде необъяснимых эвристических догадок, обходя стороной неотразимую убедительность стройных логических рассуждений.

О самом процессе эвристического мышления и способах его развития автор не сказал ничего, ограничившись описанием эвристического решения задачи, стоявшей перед инженерами всех стран участвовавших во Второй мировой войне. Заключалась эта задача в настоятельной необходимости полностью скрыть пламя труб промышленных предприятий для предотвращения целенаправленных налетов вражеской авиации на объекты промышленности в ночное время. Долго и безуспешно бились соответствующие специалисты всех воюющих стран над решением этой задачи, придумывая всевозможные способы надежной маскировки. Решение все-таки было найдено, но только после переформулирования задачи. То есть, формулировку — «скрыть пламя» заменили формулировкой — «сделать пламя невидимым». Требуемым решением оказалось добавление в топки печей промышленных предприятий медного купороса.

Представляется весьма заманчивым освоить это самое эвристическое мышление для того, чтобы затем походя выдавать решения различных научных и технических задач. Тем более, что история развития науки и техники предоставляет огромное множество примеров эвристических решений. Наиболее известное из них — это Закон Архимеда, хотя, спрашивается, почему закон, а не свойство жидкости воздействовать на погруженное в нее тело, о котором (свойстве) Архимед догадался, находясь в ванне. Еще один пример — это Закон всемирного тяготения Исаака Ньютона, хотя и в этом случае позволительно спросить, почему закон, а не свойство физических объектов материального мира взаимодействовать между собой на расстоянии. Поговаривают, что озаряющая догадка об этом свойстве возникла у него тотчас же после падения на его голову яблока. Та же самая периодическая таблица химических элементов Менделеева появилась в виде очередной эвристической догадки, которая возникла в его голове во время сна.

Не всегда, однако, известны сопутствующие обстоятельства способствовавшие возникновению той или иной эвристической догадки. Такой является, например, аксиома Евклида о свойстве параллельных прямых. Неизвестны также сопутствующее обстоятельство, способствовавшее изобретению колеса, и сам изобретатель. Но и более древние наши предки внесли свой посильный анонимный вклад в копилку загадочных эвристических находок. В очередной раз такое знаменательное событие произошло тогда, когда один из них обратил однажды свой весьма заинтересованный взгляд на лежащий рядом камень, проводив только что перед тем унылым взглядом быстро убегающую несостоявшуюся добычу. Вот таким, непостижимым образом человек познавал и осваивал окружающий его материальный мир до появления науки и свойственного ей строгого логического мышления.

Несмотря на многочисленность примеров эвристических решений, само по себе эвристическое мышление представляет собой некую, недоступную обычному пониманию загадку. Сопутствующие обстоятельства, способствовавшие возникновению тех или иных эвристических решений, представляют собой отдельный интерес, который, возможно, потребует когда-нибудь произвести их полную систематизацию. Пока что представляется в высшей степени целесообразным выяснить возможность логического мышления находить решения задач, решаемых с помощью эвристических догадок. Можно предположить, что наиболее подходящей для выяснения этого вопроса является такая точная наука как математика.

Представляется достаточно очевидным, что только в результате возникновения многих эвристических догадок человек додумался до существования чисел и возможности складывать их с помощью точного порядка арифметических действий. Однако из этого первоначального достижения математики никак нельзя было додуматься с помощью любых логических рассуждений до возможности вычитания и существования отрицательных чисел. Если это все-таки произошло, то только в результате возникновения очередных эвристических догадок. Более того, совокупность всех этапов развития математики: от сложения натуральных чисел до дифференцирования, интегрирования и не только, представляет собой длительную последовательность эвристических догадок.

Одни из них представляют собой множество неопределенных и неопределяемых в то же самое время понятий, другие — множество бездоказательных и недоказуемых в то же самое время утверждений, называемых аксиомами. Складывавшийся на каждом очередном этапе развития математики математический аппарат не позволял вывести логическим образом переход к этапу следующему. Современный математический аппарат также не позволяет получить с помощью логических рассуждений новые неопределяемые понятия и недоказуемые утверждения, необходимые для перехода к следующему этапу развития математики. Если они и будут получены когда-нибудь, то только в виде очередных эвристических догадок. Оказывается, что вся математическая логика служит только для внутреннего потребления, позволяя всего лишь правильно ориентироваться в пределах уже ранее сложившегося математического аппарата.

Настолько поразительная ограниченность математической логики объясняется тем, что в природе невозможно обнаружить рассматриваемые математикой количественные отношения и пространственные формы по причине того, что в реальной действительности таковые не существуют вовсе. Получается, что математика есть наука воображаемая, так как все рассматриваемые в ней количественные отношения и пространственные формы наряду с неопределяемыми исходными понятиями и недоказуемыми утверждениями существуют только в человеческой голове и нигде более. Если математическая логика оказывается не в состоянии доказать собственные аксиомы математики, то одновременно она не в состоянии получить новые аксиомы логическим путем. В целом это означает неспособность логического мышления решать задачи, решаемые посредством эвристических догадок.

Если верить математикам на слово, то можно подумать, что окружающее нас пространство образуется достаточным множеством точек. Даже не математикам известно, что размер точки в любом измерении равен нулю, а сумма любого количества нулей представляет собой один-единственный ноль. Вот так и совокупность любого количество точек образует собой одну-единственную точку. То есть не существует пространства состоящего их одних точек, хотя, вполне возможно, что не существует и такое, которое содержит всего лишь одну точку. Совершив некоторое насилие над здравым смыслом, можно допустить существование такого пространства, но только в качестве воображаемого, содержащего воображаемую математику вместе с ее воображаемыми количественными отношениями и пространственными формами. Очевидно, что существовать такое пространство может только в головах математиков, этому и назовем его пространством математическим.

Существует также реальное физическое пространство, рассматриваемое физиками в качестве простого вместилища для перемещающихся физических объектов. Можно предположить существование более тесной связи между пространством и материей, отводя последней роль носителя пространства. Если физики все еще ищут мельчайший кирпичик материи, называемый кварком, то искать его следует, быстрее всего, вместе с образуемым им пространством. Короче! Если бы физики не знали математики, то они намного лучше знали бы физику.

Вот так и сама физика — наука, которая совсем недалеко ушла от математики, так как с целью использования математических методов исследования окружающего нас материального мира, значительно упрощает физические свойства, явления и процессы, рассматривая их в так называемом идеальном или воображаемом виде. Одна только механика использует такие, несуществующие физические свойства, явления и процессы как, например, абсолютно твердое тело, материальная точка, равномерное и прямолинейное движение, а также многие другие, так как не существует никакой возможности точно описать реальную действительность с помощью математического аппарата.

Хранящийся в Международном бюро мер и весов эталон длины является, в действительности, непостоянной произвольно выбранной мерой, которую невозможно даже представить в виде какой-то части какого-то непостоянной длины меридиана, или в виде непостоянной длины волны какого-то излучения, или в виде какого-то непостоянного расстояния, проходимого светом за какую-то долю настолько же сомнительной секунды. Это означает, что не существует даже идеального, то есть воображаемого эталона длины. Такими же произвольными и непостоянными мерами являются эталоны остальных физических величин, так как в природе не существует ни одного физического объекта, обладающего хотя бы одним постоянным физическим параметром, и никакой возможности выяснить точное мгновенное значение хотя бы одного из них.

Математика может считаться точной наукой только тогда, когда она рассматривает безразмерные величины. Физика, со своей стороны, не имеет ничего точного, что можно было бы подставить в математические формулы, которые дают, конечно, некоторый, приемлемый для дальнейших ограниченных теоретических рассуждений или допустимых практических действий, приближенный арифметический результат, но не более того и далеко не в каждом случае. По мере возможности наиболее важные результаты математических вычислений проверяются в процессе практических экспериментов, а затем, по мере необходимости, пересматриваются.

Где сейчас была бы та же самая авиация, если бы результаты использования математического аппарата аэродинамики не подвергались проверкам в аэродинамической трубе? Что касается сущности описываемых математикой физических свойств, явлений и процессов, то математические формулы имеют к ней весьма отдаленное отношение, так как в природе не совершаются никакие математические действия. То есть, в окружающем нас материальном мире нет и быть не может в принципе никаких математических ужасов, парадоксов и противоречий, которые если и существуют где-нибудь, то только в человеческой голове и нигде более.

А пока что можно с достаточной для того уверенностью утверждать о том, что совокупность всех этапов развития физики, также как и совокупность всех этапов развития математики, представляет собой такую же длительную последовательность тех же самых эвристических догадок. Одни из них представляют собой такую же совокупность тех же самых неопределенных и неопределяемых в то же самое время понятий, другие — такую же совокупность тех же самых бездоказательных и недоказуемых в то же самое время утверждений, называемых в математике аксиомами, а в физике — фундаментальными законами природы.

Налицо очевидное несоответствие, заключающееся в том, что недоказуемое в математике является воображаемыми знаниями о воображаемых же количественных отношениях и пространственных формах, а недоказуемое в физике преподносится в качестве точных знаний о реальных физических свойствах, явлениях и процессах. Над этим несоответствием следует основательно призадуматься хотя бы для того, чтобы вспомнить основоположника немецкой классической философии, которым является Иммануил Кант, и его утверждение о том, что окружающий нас материальный мир совсем не такой, каким мы его себе представляем. С этим утверждением нельзя не согласиться хотя бы потому, что видим мы намного больше, чем понимаем.

Так вот оно, что оказывается! Все то, что мы самонадеянно считаем точными знаниями, является в действительности всего лишь нашими, заведомо ошибочными представлениями о реальных физических свойствах, явлениях и процессах. Каждое новое о них представление всего лишь изменяет наше общее представление об окружающем нас реальном материальном мире, которое, надо надеяться, становится более полным представления предыдущего, хотя и остается заведомо не соответствующим окружающей нас действительности. То есть, недоказуемое в физике является таким же самым, как и в математике, воображаемым знанием о воображаемых же физических свойствах, явлениях и процессах.

Спрашивается, каким-таким образом можно вывести логическим путем точное знание, опираясь на заведомо ошибочное предыдущее представление, полученное в виде недоказуемой эвристической догадки? Получается, что никакого логического мышления, позволяющего получить хотя бы новое представление о том или ином физическом свойстве, явлении и процессе, не говоря уже о точном знании, не существует вовсе. Действительно, какое-такое логическое мышление совершается в процессе очередного выяснения результата умножения два на два? Оказывается, что логика — это всего лишь точный порядок действий с абстрактными, не существующими в действительности, понятиями.

Так чем же руководствуются в своей научной деятельности те же самые физики, предлагая вниманию всех остальных свое представление о тех или иных физических свойствах, явлениях и процессах? А руководствуются все они ничем другим, а только лишь собственным здравым смыслом по причине недоказуемости эвристических догадок и отсутствия какого-либо иного критерия их приемлемости. Действительно! Чем еще мог руководствоваться Архимед, предлагая свое представление о характере взаимодействия между жидкостью и погруженным в нее телом? Чем еще мог руководствоваться Исаак Ньютон, предлагая свое представление о характере взаимодействия между удаленными друг от друга физическими объектами? То же самое — химики. Чем еще мог руководствоваться Менделеев, предлагая свое представление о строении периодической таблицы химических элементов? То же самое — математики. Чем еще мог руководствоваться Евклид, предлагая свое представление о свойстве параллельных прямых? Да и никто другой не потребовал у них никаких доказательств, так как у каждого из всех остальных оказалось достаточно собственного здравого смысла для того, чтобы безоговорочно согласиться с соответствующими утверждениями Архимеда, Ньютона, Менделеева и Евклида.

Имеется также множество других примеров, свидетельствующих о том, что многие эвристические догадки воспринимаются без каких бы то ни было возражений со стороны кого бы то ни было в виду своей неоспоримой очевидности. В таких случаях говорят, что истина лежала на поверхности. Если такая эвристическая догадка ставится кому-нибудь в заслугу, то нередко следуют возражения типа того, что в уж этом-то тривиальном случае и так всем все понятно. В свое время, однако, многие наблюдали свойство круглого катиться, но только один человек смог использовать его для прямолинейного перемещения транспортных средств.

И все-таки, далеко не всегда наблюдается подобное единомыслие в научной среде. Многие ученые математики, например, достаточно продолжительное время оспаривали криволинейную геометрию Лобачевского. Хотя, казалось бы, о чем могут спорить ученые до настоящего времени уверенные в том, что все или почти все можно доказать? Большей частью предметом весьма острых иногда научных споров как раз и являются эти самые недоказуемые эвристические догадки. В случае с Лобачевским — это аксиомы криволинейной геометрии, несовместимые с аксиомами геометрии прямолинейной. Именно из-за невосприятия чужих эвристических догадок новое зачастую встречает значительное, а порой и ожесточенное, сопротивление, а не потому, что оно просто новое.

Наиболее непримиримые споры в научной среде и не только происходят тогда, когда признание чужих эвристических догадок не то, что основательно меняет, а даже очень болезненного разрушает сложившееся ранее мировоззрение другого человека. Именно такие случаи представляют собой то, что называется переоценкой ценностей. Это тогда, когда Платон является другом.

В других, более прозаических случаях причинами не всегда достаточно корректных научных споров могут быть: личные амбиции, а то и корысти ради.

Великое множество эвристических догадок, возникших в процессе познания и освоения человеком окружающего его материального мира, свидетельствует о том, что они озарили значительное множество голов, из которых, однако, еще ни одна не созналась в том, что хотя бы одна догадка возникла в процессе некоего эвристического или какого-либо другого мышления. Настолько поголовное неведение свидетельствует о том, что сам процесс мышления невозможно осознать, что вполне соответствует загадочной природе недоказуемых эвристических догадок. Вот такое, практически никакое представление о процессе возникновения в сознании человека новых представлений об окружающем его материальном мире предлагается всем заинтересованным лицам. Несомненным достоинством такого представления является хотя бы то, что известно, с чего надо начинать.

Таким образом, много здравых мыслей безвозвратно утеряно из-за преобладающего влияния в научных кругах всевозможных невежественных авторитетов, добросовестно усвоивших глубоко ошибочное представление о всемогуществе и непогрешимости хитроумных логических умозаключений.

[Ртуть]

http://www.ted.com/talks/john_searle_our_shared_condition_consciousness?language=ru

0:11
Я собираюсь говорить о сознании. Почему о сознании? Это удивительно запущенная тема как в нашей науке, так и в философии.
0:21
Почему это удивительно? Во-первых, нет ничего важнее сознания по очень простой и понятной причине: чтобы считать что-либо важным, нужно обладать сознанием. На что вам наука, философия, музыка, искусство, что угодно, если вы зомби или лежите в коме? Поэтому сознание важнее всего. Во-вторых, стоит людям заинтересоваться сознанием так, как оно того заслуживает, они начинают нести вздор. И даже если вместо этого они пытаются провести серьёзные исследования, получается это слишком медленно. Прогресс почти незаметен.
0:58
Впервые заинтересовавшись этим, я подумал: «Это тема для биологического исследования! Надо дать мозгу задачу и посмотреть, что происходит внутри». Я отправился в Калифорнийский университет поговорить с известными нейробиологами. Мои вопросы заставили их нервничать. Так бывает, когда учёным задаёшь вопросы с подвохом. Но особенно меня поразили слова, сказанные сгоряча одним парнем, очень известным нейробиологом. Он сказал: «В моей научной области уместно интересоваться сознанием, но сперва нужны гарантии, что тебя не уволят. Сперва гарантии!»
1:28
Я давно работаю над этой темой. Думаю, что само исследование сознания может гарантировать ныне рабочее место. Если так, то это прогресс.
1:37
Откуда тогда это удивительное пренебрежение и враждебность к теме сознания? Причина в сочетании двух традиций нашей интеллектуальной культуры, казалось бы, противоположных друг другу, но в действительности объединённых общими постулатами. Одна из них —  традиция религиозного дуализма, в которой сознание не является частью физического мира. Это часть духовного мира. Сознание принадлежит душе, а душа не часть физического мира. Это традиция веры в Бога, душу и бессмертие. Вторая традиция кажется противоположностью первой, но разделяет её худшие убеждения. По этой традиции научного материализма сознание тоже не является частью физического мира. Сознания либо вовсе нет, либо вместо него есть компьютерная программа или другая ерунда. Сознание не часть науки в этой традиции. Особенно я не перевариваю такой аргумент: «Наука объективна —  сознание субъективно, значит, науки о сознании быть не может».
2:41
Эти две традиции парализуют нас. От них очень трудно избавиться. И основная идея моей речи в том, что сознание — это биологический феномен, как фотосинтез, пищеварение, митоз и прочие, вам известные. Как только вы принимаете это, бо́льшая часть проблем в вопросе сознания просто исчезает. Пробежимся по некоторым из них.
3:11
Итак, перечислю вам некоторые возмутительные высказывания на тему сознания. Перовое: сознания не существует. Это иллюзия, как закат. Наука доказала, что закаты и радуги —  это иллюзии, так что сознание — это иллюзия. Второе: если оно существует, то не как биологическое явление, а как, например, компьютерная программа в мозге. Третье убеждение: сознание существует только в виде поведения. Невероятно, до чего влиятельным был бихевиоризм, я ещё вернусь к этому. И четвёртое: возможно, сознание существует, но не влияет на окружающий мир. Как может нематериальное влиять на материальный мир? Когда мне так говорят, я думаю: «Вы не верите в это? Смотрите! Я решаю в своём сознании поднять руку, и она — не поверите — поднимается!» (Смех)
4:02
Обратите внимание, это не как прогноз погоды: иногда температура поднимается, а иногда — нет. Рука поднимается, как только я захочу.
4:15
Я расскажу вам, как это происходит. Я ещё не дал вам определение. Без определения сложно продолжать. Говорят, что трудно дать определение сознанию. Я думаю, это довольно легко, если бросить попытки дать научное определение. Мы не доросли до научного определения. Моё определение основано на здравом смысле. Сознание — это всё, что вы чувствуете, ощущаете и осознаёте. Оно продолжается с момента пробуждения утром весь день до тех пор, пока вы не заснёте, или не умрёте, или не потеряете сознание другим образом. Сны тоже являются формой сознания.
4:52
Это определение, основанное на здравом смысле. То, что ему не соответствует, не может называться сознанием.
4:58
Многие думают: «От такого определения одни проблемы! Как подобное может быть частью реального мира?»
5:06
Если вы учили философию, вы знаете о знаменитой проблеме тела и разума. Проблема эта имеет простое решение. Вот оно: все без исключения состояния сознания обусловлены нейрохимическими процессами в мозге, которые на более высоком уровне реализуются как целая система. Это явление не сложнее, чем жидкое состояние воды. Жидкая вода — это не какая-то особая сущность молекул H₂O. Это состояние, в котором находится система. И как вода может переходить от жидкого состояния к твёрдому в зависимости от поведения молекул, так и мозг может переходить от сознательного состояния к состоянию бессознательному в зависимости от поведения молекул. Так проста знаменитая проблема тела и разума.
5:58
Давайте погрузимся в более сложные темы. Мы определим свойства сознания, чтобы опровергнуть ложные убеждения, о которых я рассказывал.
6:09
Первое свойство: сознание реально. Вы не можете его игнорировать. Различие между реальностью и иллюзией — это различие между тем, какими нам кажутся явления и какие они есть на самом деле. Французы называют радугу «небесной аркой», потому что она кажется аркой в небе. Или нам кажется, что солнце садится за горы. Нам так кажется, но на самом деле это не так. Между тем, какими кажутся вещи и какие они на самом деле, есть разница. Однако для феномена существования сознания эта разница не применима. Когда мы имеем дело с сознанием, если вам кажется, что вы осознаёте что-либо, то так оно и есть. Если куча экспертов скажут мне: «Мы исследовали Вас и уверены, что Вы, Сёрл, не обладаете сознанием, Вы — очень умело сконструированный робот», — я им не поверю. Ни на минуту не поверю. Декарт много ошибался, но в одном он был прав. Невозможно сомневаться в существовании своего собственного сознания. Итак, первое свойство сознания — оно реально и несомненно. Вы не можете доказать, что это иллюзия, как вы можете сделать с обычными иллюзиями.
7:29
Второе свойство сознания, доставляющее нам столько неудобств, заключается в том, что все состояния сознания качественно отличаются друг от друга. То, что мы чувствуем, когда пьём пиво, отличается от наших ощущений при заполнении налоговой декларации или при прослушивании музыки. И отсюда следует третье свойство сознания: сознание субъективно. Оно существует в виде конкретного опыта человека или животного, испытывающего эти ощущения. Возможно, мы сможем создавать машины, обладающие сознанием. Но пока мы не знаем, как устроено сознание, нам это не по силам.
8:09
Другое свойство сознания состоит в том, что оно выступает в виде единого «поля сознания». Я не просто вижу людей, стоящих передо мной, слышу звук своего голоса и чувствую, как мои ботинки давят на пол. Я воспринимаю все эти ощущения как нечто единое, что окружает меня со всех сторон. Это ключ к пониманию невероятной силы сознания. Мы пока не умеем создавать таких роботов. Отсюда происходит разочарование робототехникой. Создать робота с сознанием у нас пока не получается.
8:44
Следующее свойство сознания — после чудесного единого «поля сознания» — в том, что оно проявляется в поведении. Ранее вы видели научную демонстрацию с поднятием руки. Но как это происходит? Как может мысль перемещать материальные объекты? Я отвечу вам. Мы не знаем всех деталей, но в целом известно, как такое происходит. Под действием электрических импульсов в мозге вырабатывается ацетилхолин, в концевых участках аксонов в нейронах. Прошу прощения за терминологию. Под действием этого вещества в ионных каналах происходят чудеса, и рука поднимается. Подумайте о сказанном мною. Одно и то же событие, моё сознательное решение поднять руку, обладает всеми вышеперечисленными свойствами сознания. Это мысль в моём мозге, но одновременно это активно выделяющийся ацетилхолин, а также другие процессы, начинающиеся в двигательных зонах коры головного мозга и заканчивающиеся в нервных окончаниях руки. Наш привычный словарный запас совершенно устарел для обсуждения этой темы. Одно и то же событие может быть описано как на нейрофизиологическом уровне, так и на уровне ментальном. Так устроена природа этого явления. Таким образом сознание реализует себя во внешнем мире.
10:13
Помня об этом, а также о всех свойствах сознания, попытаемся опровергнуть ранее упомянутые убеждения.
10:22
Первое: сознания не существует, это иллюзия. Мы уже опровергли это. Тут не о чем беспокоиться. Вот второе убеждение приобрело чрезвычайное влияние и имеет его до сих пор. Сознание — это нечто наподобие цифровой компьютерной программы в мозге. Чтобы создать сознание, нам нужно написать правильную программу. Забудьте про «железо»! Всё, что от него требуется, — быть достаточно мощным и стабильным для установки программы.
10:51
Но мы знаем, что это не так. Любой, кто имел дело с компьютерами, скажет, что именно не так. Программирование —  это действия с символами, обычно с нулями и единицами, но и другие сгодятся. У вас есть алгоритм, который можно запрограммировать в двоичном коде, и это отличительная черта компьютерной программы. Ничего кроме символов и их синтаксиса. Человеческое сознание —  это нечто большее. Помимо синтаксиса, в нём есть содержание. В нём есть семантика.
11:25
И последний аргумент, который я придумал — Боже, сколько лет прошло! — более 30 лет назад. Этот аргумент весомее всех прочих, поэтому хочу его озвучить. Сознание создаёт независимую от наблюдателя реальность. Деньги, собственность, правительство, брак, конференции ЦЕРН, коктейльные вечеринки и летние каникулы — это всё порождения сознания. Их существование реально, но относительно: лишь сознание наблюдателя воспринимает кусок бумаги как деньги, а группу зданий — как университет.
12:03
Подумайте о компьютерах. Столь же реальны вычисления, как понятия силы, массы и гравитации? Или же относительны? Не буду спорить, два плюс два — четыре, что бы не утверждали некоторые. Но когда я пользуюсь карманным калькулятором, единственным реальным явлением является электрический ток. Только он абсолютен. Остальное — наша интерпретация. Вычисления — продукт нашего сознания. Либо наше сознание работает с числами, либо за нас это делает машина. Результат вычислений будет точным, потому что в разработку машин вложено много денег. Однако постоянно возникает путаница между объективностью и субъективностью как аспектом реальности и объективностью и субъективностью как свойствами наших утверждений. Подведём итоги. Возможно существование полностью объективной науки, допускающей полностью объективные утверждения о явлении, являющемся субъективным в том смысле, что оно существует в человеческом мозге и состоит из субъективных ощущений, чувств и восприятий. Поэтому утверждение, что наука о сознании существовать не может, — так как сознание субъективно, а наука объективна — это игра слов. Игра со словами объективность и субъективность. Возможно объективное исследование явлений, субъективных по своей природе. Неврологи всё время это делают. Когда есть пациенты, испытывающие боль, неврологи стараются сделать объективные и научные выводы.
13:45
Я обещал опровергнуть все мифы, но у меня осталось мало времени. Поэтому остановлюсь ещё на паре. Я сказал, что бихевиоризм —  это, должно быть, величайшее заблуждение в нашей интеллектуальной культуре. Задумайтесь над единственным вопросом: идентичны ли состояния вашего сознания и ваше поведение? Подумайте о разнице между тем, когда вы испытываете боль и тем, когда демонстрируете, что вам больно. Независимо от моего поведения я могу сказать, больно мне сейчас или нет. Это очевидно. Откуда тогда взялось это заблуждение? Если вернуться к истокам, почитать литературу, то мы снова видим: они считали, что если вы признаёте неопровержимым факт, что сознание существует, —  вы предаёте науку. Вы предаёте 300 лет прогресса, надежды человечества на лучшее и так далее. И вот идея, которую я хочу довести до вас. Пора признать сознание как истинно биологический феномен, столь же подверженный научному анализу, как любой другой биологический либо любой другой научный феномен.

[Ртуть]

«Идея бессмертия в культуре заключается в том, чтобы постоянно глушить энтропию»: Вадим Руднев о моделях времени


Состояние культуры и научный прогресс определяют восприятие времени человеком: аграрный культ породил мифологическую модель, согласно которой все повторяется по кругу, с развитием христианства человечество стало воспринимать время как драму, а открытие Второго закона термодинамики породило метафору стрелы. T&P поговорили с философом Вадимом Рудневым о том, почему время реальности и время текста двигаются в противоположном направлении, какая существует альтернатива стреле времени и почему Бог является культурной необходимостью.

— Что такое энтропия? Что такое информация? И почему время реальности и время текста двигаются в противоположном направлении?

— Где-то в 20-х годах XIX века был сформулирован Второй закон термодинамики. Он гласит, что есть величина, которая представляет собой уровень равновероятности системы, уровень хаоса, и эта величина в замкнутых системах с необратимостью увеличивается. Что это может означать на практике? Если в физической реальности произведено некое действие, то это означает, что его последствия необратимы. То есть, например, если вы пьете кофе и налили в него сливки, то кофе и сливки после этого уже никогда не разделятся.
На самом деле, это не совсем так. Людвиг Больцман, физик второй половины XIX века, в своих лекциях по теории газов переформулировал этот закон на вероятностном языке: сливки и кофе могут разделиться, но это очень маловероятно. Как он писал, вероятность этого равна тому, что в один момент все жители города покончат с собой. Самое печальное, что после того, как его концепция была подвергнута жестокой критике, он сам покончил с собой.
В середине XX века немецкий философ Ганс Рехенбах, один из участников Венского кружка, сформулировал следующее утверждение: необратимость естественнонаучного времени, или анизотропность, соответствует протеканию термодинамических процессов. То есть то, что время с точки зрения естественно-научной физики течет из прошлого в будущее, соответствует тому, что энтропия может только увеличиваться.

«Для меня как для лингвиста очень важно, что слова «начало» и «конец» одного корня. «Ко» — это приставка, а «нец» и «нач» — можно показать при помощи определенных законов фонетических изменений, что это один корень. А почему? А потому что эта стрела времени замыкается на саму себя. И там, где конец, там на самом деле начало».

Теперь что такое информация? Информация — это сущность, которая по абсолютной величине равна энтропии, но противоположна ей по вектору. Когда что-то происходит в реальности, и время движется в положительную сторону, то есть в сторону увеличения энтропии, то происходит антиинформативный процесс — нечто разрушается, распадается, превращается в равновероятный хаос. В концепции Юрия Михайловича Лотмана это соответствует тому, что он называл предсказуемостью, то есть когда есть некие процессы, которые мы можем примерно с равной вероятностью предсказать, то это как раз и есть отсутствие информации.
Логика моя была такая. Если в реальности, как ее понимали в XIX веке, энтропия увеличивается, в соответствии со вторым началом термодинамики (во всяком случае она имеет склонность увеличиваться), то в тексте, то есть в том, что используется как знаковая система, как речевая деятельность, как любое оперирование со знаками, происходит исчерпание энтропии. Это кажется таким странным софизмом, потому что мы привыкли представлять время в виде чего-то пространственного, мы привыкли представлять его в виде прямого луча, в виде стрелы.

— Откуда взялась эта метафора? Она была всегда?

— Стрела времени — это метафора Артура Эдингтона, одного из популяризаторов общей теории относительности. Но никто не доказал, что время — это действительно нечто похожее на стрелу. Слово «направление» применительно ко времени имеет некий метафорический смысл. Поэтому положительное направление, отрицательное направление — мы можем представить это себе просто как переменный ток: горит — не горит — горит — не горит. И на самом деле в том, что мы называем культурой, происходит именно это: мы одновременно живем в режиме увеличения энтропии, то есть мы движемся к смерти, но одновременно, поскольку мы что-то друг другу говорим, пытаемся друг друга понять, пытаемся что-то друг другу сообщить, мы пытаемся обобщить в каких-то абстрактных системах наши идеи, все это ведет к некоему исчерпанию энтропии в мире.
Идея бессмертия, как она заложена в культуре, заключается в том, чтобы все время при помощи возрастания непредсказуемой и интересной информации эту энтропию глушить. То есть, как сказал Морис Николл, ученик Гурджиева, Успенского и Юнга, — для того, чтобы достичь некоторого культурного бессмертия, нужно жить против жизни. Чем менее человек физиологичен, тем более он настроен на исчерпание энтропии и увеличение информации.
На самом деле, это очень сложный вопрос. С одной стороны, человек не хочет умирать: «Все умрут, а я останусь». С другой стороны, по Гегелю, осознание своей смерти свойственно только одному виду на Земле, а именно — человеку. Более того, Гегель писал в «Феноменологии духа», а Александр Кожев подчеркивал в своих лекциях, человек должен идею смерти не просто понять, но и принять. Но я в своих последних размышлениях отказываюсь принимать идею смерти. И я считаю, что мы должны все-таки двигаться в информативном режиме по направлению к преодолению энтропии.

— Это сложно не только представить, но и сформулировать — движение в противоположных направлениях текста и реальности. Какую бы вы метафору использовали для описания течения времени?

— Давайте тогда подойдем к делу с другой стороны. Я всю весну и часть лета писал книгу «Новая модель времени». Что такое новая модель времени? Это синтез четырех существующих моделей времени.
Первая модель времени — мифологическая. Она представляет собой вовсе не стрелу, она представляет собой круг. Это значит, в сущности говоря, что после смерти человек воскресает. И жизнь его начинается сначала. Таким природным обоснованием и первоначалом такого подхода к времени является представление об аграрном культе. Как написано в Евангелии от Иоанна: «Истинно, истинно говорю, что если падшее в землю зерно не умрет, то останется одно, а если умрет, то принесет много плода». То есть сама возможность смерти подразумевает дальнейшее возрождение. Отсюда, видимо, в большинстве религий культ умирающего и воскресающего Бога. Это прежде всего Дионис — культ, который воспроизводился в мистериях, и это наш Иисус Христос. Тут сразу вспоминается роман «Мастер и Маргарита», когда Михаил Александрович Берлиоз с ученым видом объяснял Ивану Бездомному, почему Бога нет: «Нет ни одной восточной религии, — говорил Берлиоз, — в которой, как правило, непорочная дева не произвела бы на свет Бога. И христиане, не выдумав ничего нового, точно так же создали своего Иисуса, которого на самом деле никогда не было в живых. Вот на это-то и нужно сделать главный упор…» То есть, по его примитивной логике, совершенно нечему удивляться: христиане придумали такой миф, потому что это универсальный миф о том, что каждая сущность имеет свой конец, который превращается в начало.
Для меня, как для лингвиста, очень важно, что слова «начало» и «конец» одного корня. «Ко» — это как бы некая приставка, «нец»-«нач» — можно показать при помощи определенных законов фонетических изменений, что это один корень. А почему? А потому что эта стрела времени замыкается на саму себя. И там, где конец, там на самом деле начало.

— Вторая модель связана с христианством?

  — Да. Вторую модель я называю эсхатологической, она развивается активно около 2 000 лет. То есть с того времени, когда начал проповедовать Иисус. Впервые об этом всерьез заговорил Святой Августин в книге «О граде Божием» и в книге «Исповеди». Его идея заключается в том, что вся история человечества с момента творения человека представляет собой драму. Здесь мы возвращаемся, и не случайно, к тому, с чего мы начали. Вся история реальности, с точки зрения Августина, представляет собой текст. И поэтому неслучайно Юрий Михайлович Лотман называл Августина основателем семиотики.

  «Согласно эсхатологической модели времени, время является драмой, текстом и все, что происходит, предопределено с самого начала. Потому что, когда мы раскрываем любой текст, роман или теорию относительности, можно ведь заглянуть на последнюю страницу — все уже написано. Как говорил Дмитрий Александрович Пригов, все, что написано, написано на небесах. И в этом смысле получается, что если мы придерживаемся эсхатологической модели времени, то жить и действовать вообще бессмысленно».

  Как всякая драма, историческая драма имеет свое начало, свою кульминацию и свою развязку. Экспозиция, скажем так, исторической драмы — творение, когда Бог создал людей. Ее завязкой стало грехопадение. Тот же Морис Николл, человек, которого я считаю своим заочным учителем, он говорил, что в любом священном писании, будь то еврейское, христианское, мусульманское, ни одно слово, ни одно предложение нельзя понимать буквально. И поэтому будем делать оговорку, будем принимать это во внимание. Тем не менее, почему в Ветхом завете именно грехопадение стало завязкой исторической драмы? Потому что грехопадение означает начало течения времени. До грехопадения никакого времени не было, потому что не было идеи смерти. Рай — это ахронное место, там времени вообще нет, там все происходит в вечности, то есть в нашем физическом смысле — не происходит вообще.
Что произошло во время грехопадения? Какая в сущности там была история? Бог сказал: «Со всех плодов ешьте, а с древа познания Добра и Зла ни в коем случае!» И было некое животное — Змей, которое сказало: «Попробуйте». Что произошло, когда они откусили этих плодов? Мы их потом стали называть яблоками, по аналогии с яблоком Ньютона, Елены Троянской и так далее. Они увидели, что они нагие. Произошло некое разделение в смысле Делеза, или различение, в смысле Деррида. То есть, в сущности, они поняли, что они неполны.
Чтобы понять, что что-то меняется и время течет, нужно понять, что человек не является некой полнотой, что другой человек — это тоже некая целостность, которая, на самом деле, таковой целостностью не является. То есть существует Другой, и этот Другой за тобой следит и наблюдает, и он не такой, как ты, и в его шкуру влезть очень трудно. Невозможно или очень трудно понять, что он думает, и для того, чтобы понять, что он думает, необходима такая штука, как человеческий язык. Я думаю, что до грехопадения у первых людей языка не было, потому что не о чем было говорить. Язык нужен тогда, когда что-то не в порядке. И я думаю, что это познание добра и зла, познание, что хорошо и что плохо, это различение или разделение и есть обретение языка.
А что такое обретение человеческого языка? Самое важное в человеческом языке, что слова не похожи на то, что они означают: что слово «телефон» не похоже на телефон, что слово «стаканчик» не похоже на стаканчик. В 1997 году английский психиатр Тимоти Кроу написал статью «Является ли шизофрения платой за использование человеком конвенционального языка?» Смысл ее в том, что в тот момент, когда произошло расподобление означающего и означаемого, произошла поломка, генная мутация, и в человека попал некий шизофренический ген, который, в сущности, сделал человека не похожим на все другие виды. То есть человек разумный — это одновременно человек безумный. Потому что, когда человек пользуется словами, которые не похожи на то, что они означают, это, в общем, и означает раскол, это означает нечто шизофреническое. Именно в такой парадоксальной форме и зародилось человеческое мышление, зародился человек. Именно это вложил в человека змей-дьявол.

То есть, в сущности, это персонаж, который дал людям знание о том, что они разные. И эта разность, разность потенциалов, если переходить на язык физики, является тем, что сдвинуло с мертвой точки эту райскую ахронность. И поскольку люди поняли, что они разные, то значит — не целостные. Раз не целостные, то значит ущербные. Раз ущербные, то они когда-нибудь закончатся. Именно в этот момент появилась идея смерти. Это была завязка поступательной модели времени, которая называется эсхатологической. Человек понял, что он смертный. Бог в наказание за то, что они его не послушались, сказал: «Теперь вы будете рожать в муках детей и будете сами умирать».
Возвращаясь к идеям Блаженного Августина. Что, собственно говоря, произошло дальше, что было развязкой этой исторической драмы? Развязкой была история Иисуса Христа. Произошла странная, парадоксальная вещь. Бог послал своего Сына для того, чтобы Он нас спас. В сущности это означает, что Он показал, что смерти нельзя бояться, потому что ее на самом деле нет. Честно говоря, эта формула меня совершенно не удовлетворяет. Я согласен с Ницше, что Христос был единственным христианином и что потом все пошло совершенно вразнос. Он сказал примерно следующее: «То, что вам раньше казалось правильным, то, что завещал Ветхий завет и пророки, что надо просто делать, как велят, то есть автоматическое повторение правил и норм — это еще не означает быть человеком».
Для того, чтобы быть человеком, нужно произвести с собой то, что в Новом завете названо словом «метанойя». Этот термин означает не покаяние, он означает изменение ума. То есть, в сущности, это переход на другой психологический уровень, это переход на уровень того, что Гуджиев называет самовоспоминанием. Это самая простая и самая сложная вещь на свете. Нужно помнить все время себя. Это очень трудно объяснить. Самая простая метафора, то, что я знаю от Николла, это то, что нужно жить против жизни. То есть нужно жить в информативном направлении времени. Нужно не подчиняться своей физиологии. Нужно все время помнить, что ты принадлежишь к какой-то культурной общности. Если мыслить в терминах психоанализа, то у каждого из нас есть малое зеркало — индивидуальное бессознательное, и большое зеркало — коллективное бессознательное, и мы все время смотримся в них, и из одного черпаем другое.

«Самое важное в человеческом языке, что слова не похожи на то, что они означают, что слово «телефон» не похоже на телефон, что слово «стаканчик» не похоже на стаканчик. В 1997 году английский психиатр Тимоти Кроу написал статью «Является ли шизофрения платой за использование человеком конвенционального языка?» Смысл ее в том, что в тот момент, когда произошло расподобление означающего и означаемого, произошла поломка, генная мутация, и в человека попал некий шизофренический ген, который, в сущности, сделал человека не похожим на все другие виды. То есть человек разумный — это одновременно человек безумный».

Согласно эсхатологической модели времени, время является драмой, текстом и все, что происходит, предопределено с самого начала. Потому что, когда мы раскрываем любой текст, роман или теорию относительности, можно ведь заглянуть на последнюю страницу — все уже написано. Как говорил Дмитрий Александрович Пригов, все, что написано, написано на небесах. И в этом смысле получается, что если мы придерживаемся эсхатологической модели времени, то жить и действовать вообще бессмысленно. А зачем? Если все уже произошло и так. В этом смысле и смерти бояться нечего. А какой смысл ее боятся, если книга моей жизни уже написана?

— А когда появилась третья модель?

— По-моему, это 1827 год, Сади Карно, французский инженер, написал книгу «Размышления о движущей силе огня». В этой книге было сформулировано второе начало термодинамики. Что было получено в результате открытия второго начала термодинамики? Никакого бессмертия нет. Все мы к чертовой матери помрем — надеяться не на что. Появляется позитивизм, который пришел на смену романтизму.
В той системе, которая появилась после второго начала термодинамики, люди осознали смерть. Я, к сожалению, не владею до такой степени историей физики, чтобы понять, что происходило в этой дисциплине, почему этот новый закон был открыт именно тогда. Но в плане истории культуры мне совершенно ясно, что человеку надоело чувствовать себя бессмертным. Потому что бессмертие — это такая вещь, от которой очень устают. Но и атеистом быть очень трудно, надо большое мужество, чтобы человек культуры стал атеистом и сказал: «Я не знаю, что такое Бог, на самом деле мы все умрем», и надо иметь мужество принять смерть, как сказал Гегель.
Но почему произошел кризис романтизма? Произошло то, что человек попытался встать на гибельный путь. Возможно, мы этот путь придумали потом, задним числом, как говорил Фрейд. Это наиболее подробно описал Жижек в книге «Возвышенный объект идеологии». Человек стал говорить, что пусть даже он умрет, но пока он жив, он хозяин всему. Эта установка, интенция, которая свойственна тому очень недолгому периоду, когда господствовала энтропийная модель времени. Условно говоря, с 40-х годов XIX века в течение 50 лет человек продержался этого состоянии квазипозитивизма.
Но что значит — второе начало термодинамики? Что значит — время движется в необратимом направлении? Ведь, на самом деле, Ганс Рейхенбах говорил совершенно не об этом. Он говорил о том, что лишь большинство термодинамических процессов, ансамбль термодинамических процессов представляет собой в плане энтропии временную анизотропность. Потому что самое главное, что никаких замкнутых систем не существует. Что такое замкнутая система? Это полная абстракция. И вообще, эта так называемая физика — это полная абстракция, совершенно не соответствующая здравому смыслу.
У нас был семинар Профессональной психотерапевтической лиги (по второй специальности я психолог), мы разбирали Первый закон Ньютона: тело находится в покое или движется прямолинейно, пока на него не действует никакая сила. Но это же абсурд! Что значит находится в покое или движется прямолинейно? Либо оно находится в покое, либо оно движется. Я этого не понимаю. И мы пришли к выводу, что этот закон — схизис, следствие шизофрении Ньютона. Это, кстати, было зафиксировано в документах, он был полностью безумен. То есть мы живем по физике с точки зрения человека, который был сумасшедшим. И это так и есть.
И второе начало термодинамики тоже совершенно ничему не соответствует. Эйнштейн говорил, что мир одновременно конечен и бесконечен и доказать ни того, ни другого нельзя. Полный абсурд! И это было очень быстро понято уже в конце XIX века. То есть произошло два разветвления квазипозивитистской мысли, которые я называю реэсхатологизацией и ремифологизацией. То есть, соответственно, возврат к более надежным, старым и мобильным концепциям времени. Например, Тейяр де Шарден, будучи одновременно биологом и теологом, синтезировал креационизм и дарвинизм. Он говорил, что человечество движется к определенной цели, и что этой целью является так называемая точка Омега, которая представит собой не конец человечества, а начало. То есть мы придем к такому состоянию вещей, когда уже не будет отдельных людей, а будет некое общее человечество. Если перефразировать это на современном языке, будет некий огромный интернет, который представит собой культуру будущего.

   «Человек в измененном состоянии сознания, наиболее простым эквивалентом которого являются сновидения, может передвигаться по времени, как по пространству. Наиболее важное открытие Джона Уильяма Данна состоит в том, что время многомерно, и оно настолько многомерно, сколько есть наблюдателей».

Ремифологизация — процесс более простой, он начался прямо сразу в начале XIX века, что выразилось, в частности, в таком направлении, как неомифологизм. Неомифологизм — это термин, который был впервые употреблен замечательным российским ученым Елеазаром Моисеевичем Мелетинским в книге «Поэтика мифа», которая вышла, когда я учился на первом курсе, в 75-м году. Неомифологизмом он называет такие культурные построения, которые, в частности, выражены у Джойса. Мы имеем некую историю передвижений Леопольда Блума, когда он встречаются со Стивеном Дедалом, и вся эта история накладывается на странствия Одиссея. И странствия Одиссея являются неким декодирующим устройством, в соответствии с которым эта простая, обыденная история приобретает значение какого-то вселенского масштаба.

— Осталась последняя, четвертая модель времени.

— Последняя известная мне модель времени в культуре — это модель времени Джона Уильяма Данна. Он жил в начале XX века и опубликовал четыре книги. Первая вышла в 1920 году, она называется «Эксперимент со временем» (она есть в русском переводе), вторая вышла в 1930-м, она называется «Серийный универсум», потом «Новое бессмертие» и последняя книга называется «Ничто не умирает». Что он предложил? Все началось с того, что он стал замечать, что некоторые его сновидения сбываются. Но это было всегда, всегда говорили, что есть пророческие сны, начиная с Ветхого Завета: фараону приснилось 7 тучных коров, 7 худых коров… И всегда были толкования сновидений. И он стал их отслеживать и пришел к следующему выводу: человек в измененном состоянии сознания, наиболее простым эквивалентом которого являются сновидения, может передвигаться по времени, как по пространству. Наиболее важное открытие Джона Уильяма Данна состоит в том, что время многомерно, и оно настолько многомерно, сколько есть наблюдателей.
Он приводит такую притчу. Некоего художника держали в сумасшедшем доме, справедливо или нет — неизвестно. Он бежал из сумасшедшего дома и решил написать на картине полную модель мироздания. Он вышел на открытую местность, поставил мольберт, встал перед ним и стал рисовать все, что видел. Он нарисовал картину, но ему казалось, что чего-то не хватает. Он долго думал, чего не хватает, и понял, что не хватает его самого, который рисует эту картину. Он попросил деревенского мальчишку позировать, отодвинул мольберт и стал рисовать себя, рисующего эту картину. То есть появилась некая серия: одно в другом, зеркало в зеркале. Когда он это нарисовал, то понял, что ему опять чего-то не хватает. Ему не хватало себя, рисующего себя, рисующего картину. Он опять отодвинул мольберт и нарисовал так. И так до бесконечности. И пределом этой бесконечности является опять-таки Бог, никуда от него не денешься. Можно в него верить, можно в него не верить. Но тем не менее, мы приходим к тому, что это некая культурная необходимость. Это может быть глупо, как угодно, но мы ничего с этим поделать не можем. То есть реальность, она слоиста или серийна, как говорит Данн. Этих временных хвостов столько, сколько есть наблюдателей. И поскольку во сне мы как бы наблюдаем сами за собой, поэтому эти измерения множатся.
И вторая притча — это уже то, что обнаружил я сам. Несмотря на то, что Данн в узкой научной среде был непопулярен (хотя я узнал это имя из книги по философии времени), он очень повлиял на гуманитарных мыслителей, в частности, на Борхеса. И у Борхеса есть даже эссе того времени «Джон Уильям Данн». Так вот у Борхеса есть очень странный, непопулярный рассказ, который называется «Другой». Он был опубликован один раз в очень маленькой книжке в 1983 году в «Библиотеке иностранной литературы» и с тех пор почему-то не переиздавался.

    «Мы имеем некую историю передвижений Леопольда Блума, когда он встречаются со Стивеном Дедалом, и вся эта история накладывается на странствия Одиссея. И странствия Одиссея являются неким декодирующим устройством, в соответствии с которым эта простая, обыденная история приобретает значение какого-то вселенского масштаба».

Рассказ следующий. Старик Борхес сидит в парке и встречает какого-то молодого человека, который садится рядом. Борхес уже слепой. И он каким-то образом, по голосу юноши понимает, что это он сам в прошлом. Молодой Борхес поначалу ему не верит, говорит, что этого не может быть. Тогда Борхес начинает рассказывать ему про свою мать, про своих родственников и так далее. В конце-концов юноша все-таки ему верит, уходит и оставляет ему монетку. Но странно, что не происходит временного парадокса. В принципе, если следовать концепции стрелы времени, то старый Борхес должен помнить о том, как он встретил себя старого в молодости. Но для старого Борхеса было полной неожиданностью, когда он встретил себя молодого. Что же произошло? Я тогда считал и сейчас так же считаю, что можно это интерпретировать, только используя серийную концепцию времени Джона Уильяма Данна, которую Борхес знал и, видимо, бессознательно использовал.
Интерпретация очень простая. Молодой Борхес во сне, в измененном состоянии сознания перемещается в будущее и встречает там самого себя в старости, но когда он просыпается, он забывает свой сон, и поэтому, дожив до старости и встретив самого себя молодого, он не помнит, что когда-то, будучи молодым, он встретил себя в старости. Вот такая очень интересная и, по-моему, очень продуктивная модель времени.

— Она заключается в том, что можно передвигаться во времени как в пространстве?

— В измененном состоянии сознания. То есть если ты во сне, если ты безумный…

— Но это не иллюзия, не галлюцинации?

— Знаете, я недавно читал лекцию на эту тему. Ко мне подошла девушка и сказала: «Вы можете объяснить мне такой феномен? Я видела, как стрелки часов движутся назад». Я сказал: «Да, я могу объяснить этот феномен. Вы читали книгу Джона Уильяма Данна «Эксперимент со временем»?» Девушка сказала: «Нет, не читала». «А вы почитайте», — сказал я. Она записала и ушла. Ко мне сразу подошли мои ученики и сказали: «Ну, ты что, не понимаешь, она обдолбанная, она принимает наркоту». Я сказал: «А я все это воспринял всерьез и смог ей объяснить». Иллюзия это? А черт ее знает!

http://theoryandpractice.ru/posts/7481-rudnev

[Ртуть]

   http://www.peremeny.ru/column/view/1070/


Димамишенин   
ЦЕННЫЕ БУМАГИ: Тимоти Лири – драгдиллер номер один (2010)

история о драгдиллере, ставшем главным мыслителем XX века.

[Ртуть]

Неошаманизм — Валентина Харитонова

https://www.youtube.com/watch?time_continue=260&v=Dqz2Dk73ziQ