Но чем эта ситуация отличается от теней в Платоновской пещере? Мы можем по теням многое сказать и предсказать. Но мы не видим причины передвижения этих теней. Вот и эмбриогенез с инстинктами по этой же причине не можем понять и никогда не сможем, если будем смотреть только на тени.
В подобных ситуациях надобно понимать следующее. Положим, имеются два объекта (минимальный вариант), которые взаимодействуют между собой по каналу ограниченной толщины. Под каналом здесь подразумевается обмен любого рода - информационный, силовой, пропускание материальных и энергетических потоков, и пр. А под толщиной канала подразумевается список всего того, чем идет обмен (хотя бы в одну какую-то сторону). При этом "массивность" обоих объектов может быть совершенно произвольной - например, с одной стороны это может быть мышь, а с другой стороны - вся Вселенная. Так вот в этой модели всеми обстоятельствами за пределами этого канала можно смело пренебрегать.
В платоновском случае канал передает только тени и больше ничего. Значит, он настолько тонок, что ничего больше по нему не передается. Следовательно, даже если и были у этих теней "потусторонние" причины, то выяснять их не надо (даже если было бы возможно), поскольку в качестве причин они нам не годятся. Почему? Да потому что причина ценна только тем, что она известна раньше следствия, а потому позволяет его предсказать заранее. А в том случае, если саму причину приходится вычислять из следствия задним числом, то для чего такая причина может быть пригодна? Для вычисления из нее следствия? Но мы-то его узнали раньше этой причины!
Подобного рода рассуждения базируются на том, что чего бы мы логические не вывели/вычислили на основании воспринимаемых нами теней, оно будет лежать в рамках полученной информации, являясь ее следствиями, а потому не выйдет за пределы толщины канала, поскольку именно тот дозирует поступающую информацию. Т.е. здесь работает закон информатики, гласящий, что от переработки информации ее не становится больше. А то, что выходит за пределы канала (т.е. не предается по нему), о том и не надо кручиниться, ибо оно по определению - "вещь в себе", которую допустимо полагать несуществующей из-за невозможности достигнуть с ней контакта (хотя бы информационного). Например, если бы неорганики из своего мира облучали бы нас смертельными лучами
, но канал связи между нашими мирами не пропускал бы этих лучей, то нам было бы совершенно пофигу, испускают ли неорганики эти лучи или нет. Т.е. можно было на полном основании считать, что они нас не облучают, поскольку эти лучи до нас дойти не могут.
Такого рода ситуаций, на самом деле, очень много! Например, вопрос о том, отчего Вселенная именно такова, какова она есть, а не какая-то другая? Ответить на него мы не сможем, поскольку толщины нашего канала для этого не хватит. Т.е. причина индивидуальности Вселенной лежит за пределами канала связи с ней, а потому эту информацию нам получить невозможно.
Похожая ситуация имеет место и в философии материализма, где причиной явлений считают "природу объектов". Мол, это объекты имеют такую природу, что взаимодействуют между собой так, а не эдак. При этом ни один философ не объяснит вам, что такое "природа вещей", и как она влияет на свойства объектов. Но если взглянуть на эту проблему с позиции только что сказанного, то обнаружится, что "природа вещи" - это всё то, что не вписывается с канал связи с ней. Тем не менее, сокрушаться по этому поводу не стоит, а надо так и сделать - назвать всё, что находится за пределами канала, "природой вещи" и на этом успокоиться
.
То же самое происходит, когда мы пытаемся добраться до "первопричины". Первую причину мы обычно можем указать без труда. Причину этой причины указать уже труднее. Но идя дальше вглубь по этой цепочке причин и следствий, мы неизбежно дойдем до места, когда очередную причину нам найти не удастся, но вопрос "почему?" всё еще остается. Значит, в этом месте мы исчерпали информацию канала, и потому все остальное будем вынуждены списать на "природу".
Нетрудно заметить, что классические биологи и зоологи очень быстро упираются в природу вещей: "почему у коровы рога? - такова природа коровы!"
. Это происходит потому, что их канал весьма тонок - дальше анатомии не идет. Нынче, когда осознали множество биохимических внутриклеточных механизмов, включая экспрессию генома, канал заметно расширился. Теперь на вопрос "почему у коровы рога?" можно указать на ген, ответственный за рост костной ткани черепе (хотя его не у коров обнаружили, а у оленей - но это не важно). И если этот ген включить в человеческий геном, то и у человека несомненно, вырастут рога
. Однако на следующий вопрос - "почему именно этот ген вызывает рост рогов?" - ответ будет приблизительно такой - "такова природа этого гена"
Видим, что, несмотря на то, что канал расширился, его ширины по прежнему не хватает для ответа на вновь возникшие вопросы. Однако раз уж так случилось, то впору применить рекомендацию не брать в голову
то, что выходит за границы канала. Т.е. не только отнести всё неизвестное к природе, но и вести себя так, как будто бы это такой закон природы, который объяснять не надо, а надо принять, как данность. Типа того, что не пытаться объяснить, отчего в Ниле водятся крокодилы, а просто принять этот факт к сведению. Точно так же поступают в большинстве описательных наук, например, в географии. Там тоже не заморачиваются вопросом, отчего Волга впадает в Каспийское море
.
Правило "не брать в голову" (т.е. не доискиваться до причин, если те недостижимы) на практике довольно хорошо работает. Например, для успешной рыбной ловли не имеет смысла доискиваться до причин, отчего в данном водоеме живут именно эти рыбы, а не другие. А если бы эти причины мы все-таки выяснили, но это ничуть не помогло бы нам ловить рыбу. Это означат, что рыбная ловля происходит внутри канала, соединяющего рыбака с рыбами, тогда как причина происхождение рыб находится вне канала. Поэтому рыбаку не суждено познать тайну происхождения рыб, вне зависимости о величины его улова. И симметрично этому, тайна происхождения рыб, в свою очередь, на успех рыбной ловли тоже не влияет.
Вот и в отношении эмбриогенеза и врожденных инстинктов тоже далеко не всё ясно. Известно, что если повредить геном сперматозоида искусственной мутацией (для этой цели есть химические вещества, называемые мутагенами), то развившийся эмбрион может получить различные уродства, как по части строения и функций организма, так и по части врожденных форм поведения (инстинктов). При этом материнская яйцеклетка повреждена не была. Этот факт дает основание предполагать, что эмбриогенез и инстинкты от генома зависимы. Опять же, еще на заре генетики уже были составлены генетические карты мухи Дрозофилы, где для каждого ее гена было установлено, какие дефекты/уродства вызывает его повреждение. Тем не менее, этого еще не достаточно, чтобы понять, как генотип формирует фенотип. Однако пока еще нельзя сказать, что мы исчерпали канал, который обнаружили. Пока еще через это канал поступает очень много новой информации, из которой даже не успевают выжимать выводы. А потому есть хорошие шансы на то, что ширины этого канала хватит для разрешения этого вопроса.
