ртуть
Гость
 |
Другими словами: "Мы выучиваемся думать обо всем, и затем приучаем наши глаза видеть так, как мы думаем о вещах, на которые смотрим". 19)
Это сводится к тому, что мы обучаемся нашему восприятию мира, то есть нашему познанию мира через описание мира. Это описание постоянно рефлектирует, отражается к другим людям, так что на протяжении всей жизни практически используется и подкрепляется. Без продолжающегося отражения описания мира паше восприятие потеряло бы непрерывность. Непрерывность событий, своего рода поток - существенный признак нашего повседневного восприятия.
Как же, однако, функционирует наше описание мира, каковы его основные механизмы? Согласно Гуссерлю, основное влияние на описание мира оказывают идеально-типические картины объектов восприятия (Гуссерль называет их "эйдосами": Eidos - картина, образ), которые позволяют нам классифицировать объекты, различать их и, соответственно, упорядочивать. Возьмем, например, несомненно необходимое для нашей жизни различие "ядовитый - съедобный". Каждое из этих понятий должно изучаться в отдельности. Мы должны знать признаки ядовитых растений, чтобы не сделаться их жертвой; мы должны узнать их идеально-типический образ и отнести встреченное растение к категории "ядовитый".
В философской традиции - у Канта или Аристотеля - такая идеально-типическая картина растения, животного или любого другого объекта называется Morphe, что значит образ, облик. В толтекской традиции мы имеем аналогичное понятие. Наше описание мира традиционно содержит огромный инвентарный список таких образов, которые позволяют нам различать при необходимости вещи и служат предпосылкой возникновения речи и систем понятий. Мы можем любое существующее понятие - будь то дерево, цветок, бабочка, кошка, собака и т.д. - связать с одним из визуальных идеальных образов, картин.
Однако маленький ребенок не являющийся еще членом описания мира, скорее всего назовет, согласно своему опыту, кошку "мяу-мяу", а овцу "бе-е". Однако и на этом уровне он уже научился, благодаря постоянным заботам своих учителей, связывать живого зверя с рудиментарным понятием.
Однако если описание мира полностью способно к функционированию, то влияние этой системы понятий-образов настолько возрастает, что мы можем отныне воспринимать и думать только в жестких образцах описания. Приведем один пример для пояснения вышеизложенного. Пусть мы наблюдаем дерево. Это дерево уникально, оно - единственное в своем роде, другого такого больше нет в Универсуме (в смысле материи, энергии и вообще существования). И однако мы причисляем этот уникум к семейству деревьев. Восприятие среднего человека предлагает нашему уникальному дереву точно такой же вид, как если и не всем, то во всяком случае многим другим деревьям. Интересующийся предметом дилетант заметит, возможно, по форме листьев, что речь идет о дубе. Ботаник распознает по виду плодов, о каком виде дубов идет речь. Он заметит еще и много других особенностей.
Однако во всех этих случаях мы имеем дело с обобщающим категоризированием - каждый из люден имеет жесткий, оказывающий па него влияние образ дерева, без которого невозможно ни распознавание, ни классифицирование специалистом. Но ни один из наших наблюдателей не видит особенность существования этого уникума творения, эту самостоятельно живущую энергию, которая и составляет сущность данного "дерева".
Только тот, кто способен устранить проекции нашего знания о мире, наше описание мира, признает действительную уникальность наблюдаемого феномена. Маленькие дети имеют способность непредубежденного, свободного от предрассудков созерцания, поскольку они еще не испытывают сверхмощного влияния Описания мира. Когда они исследуют какой-нибудь предмет, они рассматривают его очень углубленно, трогают его, пытаются укусить и т. д. Они не размышляют ни о потенциальной полезности феномена, ни о цеди своих действий. Они полностью погружены в свои исследования, раскрыв широко глаза и направив взгляд на объект, при этом они частенько открывают и рот. В исследованиях человеческого поведения такое типичное выражение лица называют "лицом внимания". Выражение сосредоточенного внимания можно наблюдать не только у людей, но и у большинства других приматов. Оно пошляется всегда в момент, когда воспринимается что-то новое, чуждое или неожиданное.
Протестируйте сами разок это выражение лица: направьте ваш взгляд с широко раскрытыми глазами на любой предмет вашего окружения, позвольте подбородку удобно отвиснуть. Вы убедитесь, что с таким выражением лица, "лицом внимания", невозможно думать. Внутренний диалог, который поддерживает и оживляет наше описание мира, останавливается на мгновение в этом положении. Как было описано в предыдущей главе, только через такую остановку внутреннего диалога и приходят толтеки к своему "видению". Поэтому нет ничего удивительного, что Ла Горда, еще одна ученица дона Хуана, использует в качестве вспомогательного средства в ее "видении" именно это "лицо внимания".
Уже такие простые техники могут вызвать эффект, подобный не-деланию толтеков или феноменологической редукции Гуссерля. Техники не-делания, которым посвящены две дальнейшие главы, представляют, конечно, более эффективные возможности остановки тирании описания мира. Они позволяют вернуться к тотальному опыту чистого наблюдения ребенка. Специально примененные техники не-делания могут положительно повлиять и даже устранить навязчивые идеи и невротические проявления в манере держать себя. Различные направления медитации используют, в принципе, аналогичный способ действия.
Кто-то уже сейчас хочет задать вопрос: почему вообще нужно стремиться к остановке внутреннего диалога? Что плохого содержится в нашем описании мира? И внутренний диалог, и описание мира, без сомнения, имеют смысл и необходимы.
Мы не будем здесь подвергать сомнению необходимость описания мира, но это описание должно занимать лишь полагающееся ему место! Оно должно постоянно проверяться и обновляться, так как в нем полно предрассудков, которые превращают описание мира в нашего тирана. Такие предрассудки, например, заключаются в суждениях типа "Ночная бабочка - вредная моль", "Пауки омерзительны и опасны" или "Одуванчик и полевой мак являются докучливыми сорняками".
Эти и подобные предрассудки привели целые поколения ослепших людей (слепых из-за описания мира) к бессмысленному преследованию и уничтожению другой жизни. И jtqmv сумасшествию еще и сегодня не видно конца. Дело зашло так далеко, что одни люди подозревают, преследуют и убивают других людей только потому, что те имеют другой цвет кожи, религию иди даже только способ питания. Проблема, которая, к сожалению, вновь актуальна сегодня. Пока толерантность и любовь к ближнему будут оставаться только отвлеченными понятиями в совершенно окостеневшем описании мира со всеми его предрассудками и глупыми, но опасными мнениями, они всегда останутся только понятиями. Основательная ревизия описания мира у отдельного человека необходима для того, чтобы, подведя баланс, действительно - то есть "действенно" - что-то изменить. Когда изменяется описание мира, изменяемся и мы сами и изменяется наш мир.
Толтекское учение исходит из того, что наше описание мира является лишь одним из множества возможных описаний. Дон Хуан учит своих учеников описанию мира магов, которое содержит иные образцы, понятия и методы. Описание магов утверждает, например, что мы можем разговаривать с растениями и животными и что растения и животные со своей стороны тоже разговаривают с нами. Процесс общения с растением не является для мага чем-то сверхъестественным. "Нормально" думающий человек, конечно же, сразу задаст вопрос, возможно ли это в действительности. Ответ звучит так: "Да, это возможно - во всяком случае, в описании мира у магов, которое, однако, не более и не менее "реально", чем описание мира у обычного человека".
Естественно, нужны многие годы, чтобы какое-либо описание мира стало способным к функционированию, т. е. пока человек станет членом соответствующего соглашения о мире. Дети не рождаются со способностью говорить. Чтобы научиться разговаривать, чтобы овладеть каким-нибудь ремеслом или иным сложным деланием, нам всегда необходимо определенное время, в большинстве случаев долгие годы. Только в три года большинство детей начинает разговаривать мало-мальски связно, для изучения избранной профессии в профессиональном училище тоже нужно два - три года. После этого получают соответствующий диплом. Для того чтобы в какой-либо профессии стать хорошим работником и даже мастером своего деда, нужно еще более продолжительное время. Это справедливо и для магии. Если кто-то думает, что вполне достаточно для овладения делом просто получить информацию о нем, он глубоко заблуждается. Каждое описание требует определенного времени для изучения; это тем более справедливо для сложнейшего описания мира, будь-то обычный мир или мир магов.
Изучение описания магов, то есть собственно магии, не является, однако, ни в коей мере целью толтеков; это познание является лишь средством достижения цели. Здесь автор книги "От Мейстера Экхарта до Карлоса Кастанеды" Ганс Ульрих совершил грубую ошибку. Похоже, он действительно полагает, что магия и волшебство имеют практическую ценность в нашем мире. Дон Хуан говорит не один раз, что собственно магия заводит в тупик, и потому этот путь является ошибкой. Настоящая цель толтеков - абсолютное освобождение от рабства у любого описания мира, потому что ни одно описание не является самим миром.
Почему же тогда дон Хуан учит магии? Как уже сказано, магия у дона Хуана является только средством достижения цели. Нужно противопоставить друг другу различные описания мира, чтобы в конечном счете достичь окончательною освобождения от описаний. Толтеки проскальзывают через щель между описаниями, где описания отсутствуют вообще, чтобы прийти к их видению, их истинному познанию мира.
Слова "скользят" и "щель" являются, конечно, только метафорами, точно так же, как и выражение "другой мир" надо понимать метафорически. Другой мир является воспринимаемым продуктом иного описания мира, точно так же, как и обычный мир воспринимается только благодаря традиционному описанию. Другой мир ни в коем случае не является действительным "местом" в трансцендентном смысле, как это понимает Ганс Ульрих.
Чтобы предотвратить подобные недоразумения, рассмотрим один пример скольжения-между-описаниями. В качестве иного мироописания нам послужит мир представлений южноамериканских индейцев аймара. Для методического противостояния нашему мироописанию пригодно не только описание магов, но и любое другое описание, принадлежащее чуждому нам культурному кругу. В качестве объекта исследования мы возьмем понимание времени, которое является существенной составной частью любого описания мира. Эдмунд Гуссерль даже посвятил феномену времени и осознанию времени целую книгу, в которой он доказывает важность "внутреннего осознания времени" в восприятиях человека. Доказательством этого служит то, что в основе каждого акта сознания лежит временной модус - сознание всегда существует для нас "во времени".
Гуссерль говорит о так называемом "трехступенчатом горизонте переживаний", который включает "ретенцию-удержание" (непосредственное прошлое), "мгновение" (настоящее) и "претенцию-притязание" (непосредственное будущее). Эти три уровня характерны для любого истинного переживания.
Один из моих преподавателей феноменологии, доктор Блаше, говорил нам, что феноменология - это нахождение того, что вечно говорит, но никогда не присутствует. Как раз это мне и хочется сейчас исследовать в названных Гуссерлем трех фазах "горизонта переживаний". Приставка "ре" в слове ретенция имеет значение "назад", в то время как приставка "пре" в слове "претенция" означает "перед". Таким образом, мы имеем в этом высказывании однозначное указание направления нашего осознания времени. Согласно последнему, прошлое лежит всегда "позади" нас, а будущее - "впереди". Само собой разумеется, согласится европеец, будущее лежит перед нами, а прошлое остается сзади. И если кто-то спросит: "Почему вы так думаете?", то получит, вероятно, ответ, что такое положение дел соответствует нашему естественному направлению движения при передвижении, и это запечатлено в чувствах людей. В данном случае представляют, что время "движется" совершенно так же, как и человек.
Однако "само собой разумеется" это далеко не везде. Индейцы аймара и некоторых других племен, вместе составляющие большую часть современных коренных жителей Америки, понимают время "с точностью до наоборот". Они угверждают: будущее находится позади нас, а прошлое лежит перед нами. 20) Для европейского уха это может звучать как высказывание сумасшедшего, однако индейцы имеют интересные аргументы для подкрепления своей точки зрения. Прошлое известно, говорят они, а будущее всегда неизвестно. Мы не можем видеть, что находится позади нас, следовательно, "сзади нас" лежит неизвестное. Таким образом, прошлое лежит перед нами - оно есть известное, видимое. А будущее лежит позади нас - оно есть неизвестное, невидимое.
Этот пример показывает нам впечатляющее различие одной их основных структур любого мироописания - понимания времени. Достаточно иметь хоть немного фантазии, чтобы представить себе последствия, которые это основополагающее различие оказывает на описание мира. Нечего и удивляться тому, что нам, европейцам, южноамериканские индейцы представляются фаталистами.
Но вернемся назад к толтекам. Что будет означать скольжение-между-описаниями в нашем вышеупомянутом примере описания времени? Прежде всего это, безусловно, будет значить, что толтеки не привязываются к какому-то одному пониманию времени. Они ищут некое абстрактное понимание времени, которое не будет больше описанием, а будет познанием сущности. Такое познание сущности и обозначение сущности должно подходить к самым различным возможным описания, потому что у них у всех есть нечто общее - их воспринимаемость. Одно существенное высказывание о времени в этом смысле мы можем найти в шестой книге Кастанеды. Толтекское понимание времени описано там так: "Флоринда объяснила, что когда она и ее друзья говорят о времени, они не имеют в виду что-то такое, что измеряется движением часовой стрелки. Время является сущностью внимания". 21) Данное высказывание столь абстрактно, что подходит к обоим описаниям времени в нашем примере. Оно подходит и к теоретическим размышлениям Гуссерля о внутреннем осознании времени, так что отвечает и самым высшим философским запросам.
Интересно далее рассмотреть практическую сторону учения толтеков о времени. В искусстве сталкинга есть одно упражнение, которое называется "поворотом головы". Мы не станем описывать сложный метод выполнения этого упражнения, но следующая цитата показывает нам практическое значение противопоставления одного описания мира другому.
"Обычно мы смотрим на время, уходящее от нас. Только сталкеры могут менять направление и поворачиваться лицом к накатывающемуся на нас времени... Поворачивание головы не равносильно взгляду в будущее, а означает, что время видится как нечто конкретное, хотя и непонятное". 22)
Скольжение-между-описаниями означает далее практическое использование приема, позволяющего избежать проецирование собственного "я" на мнимые объяснения какого-либо мироописаиия, которые на самом деле абсолютно ничего нам не "объясняют". Такой образ действия получил у толтеков наименование "быть свидетелем". В интервью с Грациэлой Корвалан Кастанеда объясняет концепцию "свидетеля" следующим образом: "Быть свидетелем означает, что будьте ни о чем нельзя выносить суждений. Это означает, что речь идет о вечном видении, которое само по себе столь много значит, что никакие суждения уже не нужны". 23)
Каким же образом, однако, мы приходим к нашим предварительным суждениям, которые в итоге всегда являются только нашим описанием мира, независимо от того, родились мы в горах Южной Америки или в центре Европы? Этот вопрос отсылает нас к истории развития описания мира, которая в конечном счете является историей развития самого человека. С помощью истории человечества мы попытаемся еще раз показать все значение проблематики данной главы.
Дон Хуан утверждает в связи с этим, что человеческое восприятие сильно изменилось в ходе истории. Возраст "разума" с его строгим описанием мира сравнительно невелик, и человек провел большую часть своей истории в ином, более свободном состоянии. 24)
Это высказывание полностью соответствует точке зрения палеоантропологии - одного из направлений исследований современной антропологии. Первым значительным шагом в становлении современного человека было прямохождение. Встав на две ноги, предки современного человека подучили. свободные руки, которые уже не использовались более при ходьбе. Кроме того, руки попади в сферу влияния глаз, что позволило управлять "владением" ими из одного центра. Первобытный человек учился "схватывать", "охватывать" вещи из своего окружения; мы и поныне используем эти "понятия", которые однозначно указывают на способность человеческой руки, для описания акта понимания: "Он легко схватывает материал". Находясь в поле зрения, руки обусловили в дальнейшем саморефлексию, первое самопознание, первый познавательный акт в философском смысле.
Палеоантропология доказывает сегодня, насколько сильно связано развитие человеческой руки с развитием мозга. Похоже, рука была своего рода катализатором в процессе развития больших полушарий мозга, являющихся, по мнению ученых, ответственными за функционирование языка и понимания. Внутри этого процесса развития человеческое мышление становилось все более саморефлексивным, направленным на самого человека. Появляется первый язык, причем ученые считают, что он состоял из знаков руки, жестов. Такой язык можно встретить еще и сегодня у племен, живущих первобытной естественной жизнью, например у бушменов Африки. С течением времени человек приобретал все больший контроль над, своими органами слуха, что привело к возникновению языка в современном смысле этого слова.
Параллельно этому человек учился изготовлению и использованию инструментов. Он познакомился также с согревающим и защищающим свойством огня и научился впоследствии разжигать его. Язык позволил превратить в традицию все эти способности, а также опыт, приобретаемый во время охоты. С этого момента могла возникнуть культура, опирающаяся на собственные традиции.
Однако саморефлексия и все традиционное делание человека было столь объемным и разнообразным, что с течением времени заполнило собой всю область сознания. Этот процесс отделил культуру от се праматери - природы. Современное индустриальное общество и культура общества потребления с их рационалистическим мышлением развили до предела этот медленный процесс отчуждения, начавшийся с того, что мы оторвали наши руки от матери-земли.
Многие люди испытывают сегодня страстное желание вернуться назад, к прежнему безвинному состоянию гармоничной жизни вместе с природой, вместо того чтобы с ней "бороться". Однако в их душах шевелится одновременно страх потереть все то, что человек с огромными усилиями описал и узнал за прошедшие тысячелетия. Сможем ли мы сохранить наше понимание и одновременно вернуться назад, к природе? Этот вопрос ждет своего решения, и если он не будет решен отдельными людьми, то не разрешится никогда. |
