Сейчас, всегда
"И иногда, иногда..."
ЖИЗНЬ ПОЛНА СЮРПРИЗОВ
Карта дурака приколота к стене, прямо напротив меня. Серебряное перо
заняло свое место в шкафчике Кота.
В этой комнате - тысячи вещей, и я просто одна из них; живу среди
предметов и подарков. Пишу все это на стареньком текстовом процессоре;
безнадежная перекачка за какое-то безмазовое перо.
Кот сидит в своем кресле, попивая вин - трудится над выпуском на
следующую неделю. Он любит писать древней ручкой с чернилами; будущее вместе
с прошлым.
Мне теперь сорок один. Но чувствую я себя лет этак на двадцать пять.
Выгляжу на столько же. Существование в Вирте действительно замедляет
старение. Бог его знает, сколько лет Коту Игруну. Он выглядит не по
возрасту, где-то на пятьдесят. На моложавые пятьдесят.
Двадцать лет.
Минуло двадцать лет с того дня, как Мэнди впервые вышла из того
круглосуточного "Вирта на любой вкус". Сохранились ли там у них подобные
заведения? Я не привязан к той жизни. Реальной жизни. Разумеется, Кот время
от времени кое-что мне рассказывает. Всякие истории. Например, о том, как
Дез и Твинкль снимают где-то дом. С ребенком. Все правильно. Дез была
беременна, когда она выбралась из Желтого. Беременна пять часов. Кот Игрун
утверждает, что это - мой ребенок, зачатый между Виртом и реалом; что
Дездемона была внутри Синдерс, когда мы занимались любовью, не
предохраняясь, на Католической постели. Я не знаю, возможно ли такое. Я не
знаю, что возможно, а что нет. Кот утверждает, что такое случилось впервые:
обрюхатить одну женщину, пока занимаешься любовью с другой. Он считает, что
получилось очень даже неплохо - для чувака, который всегда был слишком хорош
с женщинами в постели.
Я не знаю.
Дас Убердог теперь постарел, как стареют песиголовцы; он очень поднялся
в музыкальной индустрии, сотрудничая с Динго Клыком. Бриджит, похоже,
исчезла совсем. Кот не смог разыскать никаких следов. Она где-то там, ждеть
своего часа. Синдерс и Барни разошлись. Я не знаю, где теперь повар. Синдерс
слишком стара, чтобы играть в порно-перьях, так что я ее не видел уже давно.
Возможно, я должен выяснить, где она, чем занимается. Кот несколько раз брал
меня с собой вниз, через дверь номер пять. Мы провели там несколько часов,
просто шатались тайком, невидимые, в поисках историй. Кот это любит. Я не
знаю... Меня это все не особенно привлекало, все эти "фото без лести"; я
себя чувствовал, словно призрак.
Иногда я прошу Генерала Нюхача дать мне доступ к двери; голубой или
черной. Просто там объявилась эта новая актриса. Ее перо называется Краска
Стыда. Ей двадцать лет, она замечательно делает свое дело, и внешне очень
похожа на Дездемону; и чуть-чуть - на меня. Она обязательно станет
знаменитой.
Я не знаю. Я просто не знаю.
Иногда я прохожу сквозь третью дверь, в Розовый мир. Просто, чтобы
избавиться от некоторых ощущений и чувств. То же самое делает и Кот Игрун.
Он посещает те перья, которые связаны с мальчиками и матросами. Возможно, я
должен был это понять давным-давно. Мне он не докучает. Обращается со мной
как с братом.
Возможно, он теперь знает; я всегда буду ждать.
Иногда я удивляюсь тому, почему он держит меня здесь. Разумеется, я
помогаю ему в работе над журналом, иногда пишу рецензии, копируя его стиль.
Мне кажется, он меня учит чему-то.
Что еще?
Ничего не известно про Карли. Мне нравится думать, что она годами
скиталась по улицам, с той сворой, и погибла, в конце концов, в каком-то
отчаянном мероприятии. Это хорошая история.
И иногда, иногда...
Я открываю какую-нибудь голубую или черную дверь, и эта женщина
приближается ко мне, ведомая тем же пером. У нее самые прекрасные глаза на
свете, и татуировка дракона - на левом предплечье. Мы немного играем, ведем
игру вместе, как два эксперта, всегда выигрывая, никогда не проигрывая. Ей
тридцать девять. Мне - двадцать пять. Случается это нечасто. Я так думаю,
что ей это уже неприятно - видимо, сказывается разница в возрасте, которая
растет с каждым годом.
Кот говорит, что у нее теперь новый мужчина, там - в реальном мире. Все
в порядке. Я могу с этим смириться.
Ее раны зажили; так же, как и мои.
Наверное, я всегда любил Дездемону больше, чем она любила меня. Вот
почему ее пребывание здесь стало бы предательством, предательством жизни.
Что еще?
Кот все-таки сделал перо Наглых Драйверов. Это тяжелое Желтое, и
деньги, которые мы за него получали, оказались очень даже кстати - чтобы
время от времени подкупать Генерала, позволявшего мне проходить сквозь
двери, проходить сквозь которые мне, по идее, не полагалось.
Именно Кот убедил меня написать эти воспоминания. Я еще даже не знаю,
как их назвать. Разумеется, не "Наглые Драйверы". Может быть, я назову их
своим именем. Или именем того, кто я есть. Кем я стал.
Может быть, вы их читаете прямо сейчас.
Или, может, играетесь с этим пером.
Или, может быть, вы уже в пере, и вам представляется, что вы читаете
этот роман, и вы даже не осознаете...
Ладно, неважно.
Игра скоро закончится.
Еще мгновение...
И все закончится.
СТАРАЯ ЛЕДИ
Пару часов назад Кот Игрун взял меня с собой на встречу с Генералом
Нюхачом, и мы вызвали дверь номер восемь.
А ЭТО НЕ БЕЗРАССУДСТВО, СЭР?
- Я думаю, нет. Просто пропусти нас.
ТОЛЬКО ВНАЧАЛЕ МНЕ НАДО... ТАК... ЕСТЬ...
Мы оказались в огромной спальне. Комната погружена во мрак. Не видно
вообще ничего.
- Пусть глаза привыкнут, - прошептал Кот.
И я ждал. Это заняло минуту-две. Но даже когда глаза привыкли к
сумраку, я различил только слабый пурпурный блеск этого мира. Вокруг постели
темнели какие-то очертания, но они были слишком в тени; более-менее ясно
была видна только сама кровать. Большая кровать с пологом на четырех
столбиках в старом стиле, с пожелтевшими простынями, и вся покрытая пылью. В
кровати кто-то лежал, закутавшись в покрывало. Я придвинулся ближе и
разглядел лицо на подушках. Старая, очень старая леди; лицо- все в морщинах.
- Это Мисс Хобарт? - спросил я.
- Осторожнее. Мы не должны ее разбудить.
И я прошептал еле слышно:
- А сколько ей лет?
- Очень много.
Я не мог отвести от нее взгляда, и когда она заговорила, это было лишь
легкое дуновение у меня в сознании.
- Добрый вечер, уважаемый сэр.
Ее лицо не двигалось; ее губы, ее закрытые глаза, ее покрытый морщинами
лоб - все погружено в тишину. Кот осторожно прикоснулся к моей руке. И я так
же тихо сказал ей:
- Добрый вечер... Мисс Хобарт.
Ее лицо, как бы сотканное из теней. Ее дыхание, ускользающее от меня.
- Это будет твоя работа, Скриббл. Когда меня не станет.
Я поглядел на Кота Игруна, но его было почти не видно.
- Что ты имеешь в виду, что тебя не станет?
- Ничто не вечно.
- Даже в Вирте?
- Даже в Вирте.
- И что я должен буду делать?
- Следить, чтобы она не проснулась. Еще не время.
- А что будет, если она проснется?
- Мы все там, Скриббл. У нее в голове, у мисс Хобарт. Весь Вирт.
Понимаешь?
- Да, я понимаю.
- Так что ты не шуми. Не шуми.
- Не буду.
Не буду.
... молодой паренек вынимает перо изо рта
мдя...это не для средних умов...