Я работал над редакцией книги "Необыкновенные сновидения" С. Криппнера, Ф. Богзаран и Андре П. де Карвальо последний месяц. А вчера написал к ней маленькое предисловие, которое хотел сначала назвать "Необыкновенные сновидения в обыкновенной жизни"
Пока писал, сформулировал для себя иначе такие смутные термины как "осознание" и "намерение". Там буквально несколько предложений из всего текста. В общем, ставлю. Может, вас заинтересует.
ПредисловиеНезависимо от того, как мы относимся к сновидению, все мы время от времени видим сны. Люди, увлеченные потоком сновидческих образов, находят в сне и сновидении не только отдых, но и отзвуки особенного, иного бытия. Если человек такого склада всерьез задумывается о своем развитии (или, как выражаются психологи, о своем «личностном росте»), то он не может игнорировать настолько важную и существенную часть своей жизни.
Сновидение – странное явление. Оно одновременно существует и не существует для нашего дневного сознания. Когда мы просыпаемся после яркого и насыщенного образами сна, нам нужна хотя бы минута, чтобы снова привыкнуть к жизни наяву. Затем мы, как правило, забываем многое из того, что приснилось. Если получается отправить в забвение тот призрачный мир, что явился нам ночью, то он как бы «исчезает» для дневного «Я». Так мы думаем. На самом деле все чувства, возникшие в сновидении, все ощущения, все образы и звуки, даже пространство, с его уникальными сновидческими свойствами, продолжает сопровождать нас в течение дня и влиять на наши мысли, реакции, поступки. Вот почему для дневного «Я» сновидение одновременно существует и не существует.
Но эта книга – об
экстраординарных сновидениях. По-русски мы назвали их «необыкновенными», что является точным переводом этого словосочетания. Тем не менее, английский оригинал звучит выразительнее и ярче.
«Экстраординарное» сновидение трудно игнорировать. Оно оставляет настолько сильное впечатление, что запоминается иногда на годы. Такие сновидения хочется записать, наговорить в диктофон – в общем, зафиксировать. Некая часть нашего дневного сознания понимает, что в этих сновидениях происходит что-то важное для нашей целостности. Такие необычные сновидения, наполненные странной, подчас не выразимой словами значительностью, случались, наверное, почти с каждым человеком хоть однажды на протяжении его жизни.
В самых простых случаях (хотя в сновидении не бывает ничего «простого») нам снится то, что авторы книги называют творческим сновидением. Для человека, занятого творческой работой, это большое событие. Писателю может сниться сюжет романа, режиссеру – будущий фильм, ученому – решение той или иной научной проблемы. Если мы уделим чуть больше внимания той части себя, что воспринимает энергетические потоки Реальности во сне, мы способны пережить осознанное сновидение и хотя бы частично интегрировать в нем переживание себя наяву и во сне.
Иногда мы засыпаем в очень высоком энергетическом тонусе. «Экстраординарное сновидение» в этом случае может переживаться как
внетелесное, поскольку в сновидении мы способны невольно сформировать то, что некоторые исследователи сознания называют «вторым телом». Прежде эту форму называли «астральной проекцией», «эфирным телом» и даже «призраком живых». В наше время сновидения такого рода тоже бурно обсуждают – и это понятно. Помимо непривычных переживаний и нового опыта, который доступен далеко не всем сновидящим, внетелесное сновидение дает каждому, кто его испытал, основание предполагать, что судьба сознания все-таки не обусловлена состоянием тела, которое рождается, растет, стареет и умирает. Возможно, это лишь обманчивая надежда. Но реальность ощущения «второго тела» трудно опровергать тем, кто на себе испытал это явление.
Мир сновидческого опыта бесконечен и разнообразен. Поскольку здесь, в сновидении, встречаются два типа опыта – опыт
дневной жизни, отражающий ясность и упорядоченность, которыми мы наделили внешнее пространство, традиционно именуемое «материальной Вселенной», и опыт
жизни осознания, куда входит не только небольшое поле ясного самосознания, привычное для нас наяву, но и огромные массивы вытесненной чувствительности, смутные волны психической активности, которую как только ни называли – «бессознательное», «подсознательное», «сверхсознательное».
Мы входим в мир сновидения
целиком – со всей нашей сенситивностью, эмоциональностью, интеллектом и телом. Отсюда и возникает впечатление, что в сновидении мы как будто
иные, как будто наше дневное «Я» уступает место своему ночному брату-близнецу. Наверное, именно это чувство побудило некоторых авторов называть себя в состоянии сновидения особым образом, даже говорить о себе в третьем лице, например, «мой сновидящий» или «мое ночное Я».
Что объединяет наше сознание и превращает его в целостность, несмотря на витающее в психическом поле любого сновидца ощущение раздвоенности?
Мы пытаемся выразить единое начало, лежащее в основе жизни «Я» наяву и в сновидении, двумя словами:
осознание и
намерение.
Осознание указывает на интенсивность нашего присутствия в процессе переживания опыта – бодрствующего или сновидческого. Словом
намерение мы хотим передать, какого уровня собственной целостности мы достигли.
Если осознание и намерение очень сильны, мир сновидческих переживаний становится тем пространством, где время от времени происходят экстраординарные события. В книге они названы «исцеляющими сновидениями», «телепатическими» и «ясновидческими» сновидениями, «коллективными» или «сновидениями о прошлой жизни».
Разумеется, в большинстве случаев такие сновидения происходят редко. Но человек крайне мало знает о том, насколько он может усилить свое осознание и намерение. Те, кто занимаются этим серьезно, видят, что все мы находимся только в начале пути. Что ожидает исследователя необыкновенных сновидений – «профессионального» сновидца? Думаю, мы все чаще будем встречаться с экстраординарными явлениями самого разного характера.
Алексей Ксендзюк
