тИхоТворения...

[mishel]

Федерико Гарсиа Лорка


Жил задолго до Кастанеды , а сумел передать такое видение ветров , что просто диву даешься , мистика .  Вообще такое видение редкость необычайная , особенно для мужчины


СЕВЕР

    Холодные звезды
    висят над дорогами.

    Проходят люди и звери
    по дымным лесистым тропам.
    И тихо вздыхают хижины,
    когда заря занимается.

    Раздается хряск
    топора.

    Горы, леса, хутора
    сотрясаются, как цистерны.
    Под ударами
    топора!


ЮГ

    Юг,
    мираж,
    отражение.

    Можно сказать
    что угодно:
    апельсин или звезда,
    русло реки или небо.

    О, стрела,
    стрела!
    Юг -
    это стрела золотая,
    блуждающая над ветром

 ВОСТОК

    Гамма благоуханий,
    ниспадающая
    на юг
    (ансамблем полутонов).



ЗАПАД

    Гамма лунных сияний,
    возрастающая
    на север
    (двенадцатицветная)






Вот этот стих можно использовать как заклинание по призыванию ветров , юга, севера и востока , всех сразу , чтоб наверняка вынесло ,  за пределы





ФЛЮГЕР

   Ветер, летящий с юга,
   ветер, знойный и смуглый,
   моего ты касаешься тела
   и приносишь мне,
   крылья раскинув,
   зерна взглядов, налитых соком
   зреющих апельсинов.

   Обагряется месяц,
   и плачут
   тополя, склонясь пред тобою,
   только ждать тебя надо подолгу!
   Я свернул уже ночь моей песни
   и поставил ее на полку.

   Обрати на меня вниманье,
   если нет и в помине ветра,-
   сердце, закружись,
   сердце, закружись!

        Летящая с севера стужа,
   медведица белая ветра!
   Моего ты касаешься тела,
   и в плаще
   капитанов бесплотных
   ты хохочешь
   над Алигьери
   и дрожишь
   от восходов холодных.

   Ветер, шлифующий звезды,
   ты приходишь с таким опозданьем!
   Потерял я ключи от шкафа,
   и зарос он
   мхом первозданным.

        Обрати на меня вниманье,
   если нет и в помине ветра,-
   сердце, закружись,
   сердце, закружись!

   Бризы, гномы и ветры,
   летящие ниоткуда.
   Мотыльки распустившейся розы
   с пирамидальными лепестками,
   затененные чащей лесною,
   флейты,
   поющие в бурю,
   расстаньтесь со мною!
   Тяжкие цепи сдавили
   память мою до боли,
   и птица, что щебетом звонким
   умеет расписывать вечер,
   томится теперь в неволе.

        Минувшее невозвратимо,
   как будто кануло в омут,
   и в сонме ветров просветленных
   жалобы не помогут.
   Не правда ли, тополь, искусник бриза?
   Жалобы не помогут.

   Обрати на меня вниманье,
   если нет и в помине ветра, -
   сердце, закружись,
   сердце, закружись!

[mishel]

У него даже по фотке видно что он тоже что то знал про заговор масонов кхе кхе кхе  , привет с того света , тоже пламенный , ну Лорка сам такой был

[mishel]

Вот спросите у него что значит умирать в расцвете сил и чего стоят все эти разговоры кхе кхе кхе

[violet drum]

Очерчен круг магический пред Вием,
   Звучат заклятья, и, хоть ночь глуха,
   Опять неуязвимыми живые
   Продержатся до пенья петуха.
   Но - все не так.
   Бледна, как в слое грима,
   Ты спишь, и добудиться не могу.
   И для живого ты неуязвима
   В том колдовском, магическом кругу
(С) В.Роттенбегрг

[Ртуть]

                                                                                                                                  Игорь Гордин


                                                   Письмо принцессы к художнику




             Снизойдя, перекатив,
Поле русское с навозом.
Обойдя калитку воза,
Дров ольховых в тишине.
В месяц новый, как подковой,
В серебристой пыльной мгле
Ты родишься Луной новой,
Финским взморьем в янтаре.
Введя в свой Иерусалим,
В свою сену и сугробы,
Без дешевого вина,
"Монастырского вина",
А "Кадарка" это я.
На пески часы разбив,
Рельсой гнутой о порог.
То ли Блока был порок,
Может бык тебе помог.
Бог морей, быть может, тоже
На тебя он весь похожий.
Небом венченное счастье
Из тернового венка
Водрузили на меня.
В чайной вьюге Солнце "Ра"
Подарили меня белой
Вместе с домиком Петра.
То ли "Будда" с пустой сваей,
Иль с незванною своей,
Чтоб огонь был бы позлей,
Да и ты со мной смелей.
А кофтан мой синий синий,
Сыплящей листой осиной,
Моросящей синевой
И свалившей грязной Валей.
На поля полные ржна
С мунштуком, но без меня.
В моей памяти я вспомню
Стаю птиц, круги над церквью,
Ворон и погнутый крест,
Воронок и твой арест.......
......................................
......................................
За скрежали Моисея
и
За медный звон и змий,
За поклон тельцу с рогами
С Рима-Ремом, катящие сани.
С снежной бабою с метлой
и
С морковкой вместо носа,
Мальчик спрятал за горой
С красным яблоком с одной
Девочкой совсем босой.
Что когда-то было былью,
Быль была покрыта пылью.
Моль скрамсавшая меня,
Лампа красная спасла
Кузи Зверева - бородача.
Галок птиц метель гоняла,
Днем рассыпавшись дождем,
А туманным утром ранним
Прокурор пел с петухом.
Погрозив им посохом,
В белом рубище с ослицей,
Посадил он за столом.
То ли Зевсом колисницей,
Громом красил поле он.
Чудом Чудом бытия
На осенние стога,
Где пшеничная пурга
И живые тополя
Дожидаются меня
Дать скорее три рубля.
Я не с Библией стою здесь.
Торой Ветхого завета
С безысвестного сонета,
Где ваша песенка не спета.
А с трехлятою мольбой
И слезами чай да соль.
Не хочу плевать я в них
В слово сыновей чужих,
Распивающих коньяк
С капитанами лихими
И вояками чудными.
Не хочу я и не буду,
Бегать в снегопад с метлой,
Коль расстает он зимой,
Ну а пыль сметут весной.
Даже если ты босой
обвенчаешься с Москвой
С Церквью луковкою золотой.
Как Роман распитый брагой
Терпкой, крепкой и хмельной
Бочкой пива не початой.
Шармом Вакха с неземной,
Позабывшей мир с ценой.
То ли Джин здесь властелитель
Или водка из бобра
С безобразницей селедкой,
Воскресившей небеса
И Небесного отца,
Где очень вкусная маца.
Во двоце разбитых окон
Мой завитый белый локон
Не разбудит никогда
Твое сердце из огня
Полыня твоя свята
Твоего монастыря
Вся Сицилия твоя.
Ольга Игоревна я
Я люблю твои глаза.
Кузя Зверев это я.
Колизей разрушил ты.
Тигров в клетке и волков,
Разругавшихся орлов,
Побоявшихся топиры
И войны твоих стрелков.
Благородной синей глины
У памятника трех штыков.
Вот тебе поклон волхвов
Рождеству кресту и льву
И сиамскому коту.
Я Ваське песню не спою
Потом сквозь зубы процежу.
Я приду к тебе с корзиной
Полной ягодой малины
С непокрытой головой.
Ты, пожалуйста, не ной.
Сапогом своей нагой
Египтянин мировой.
Говори ты по-другому
"Я осина синь твоя,
По другом просто жрица
Твоего острова "Ра".
Вместе с ягодой рябиной
Словно родина твоя
Поделившей не тебя.
Я всего лишь голубица
Трынь-трава какой-то брашны
Крошка брошкиной седой.
Ты шарманчик старый старый
Одноногий и босой
С шармом Вакха с неземной
Ты всегда всегда с одной.
Круг друзей небытия
Я забытая тобой звезда.
Песнь Антона - это я.
Там березовые листья
До сих пор делят твой блин
Под хандру английский сплин
А в огне сошествий ада,
Иль в сошествии Христа,
Как чернеющая рада,
Оседлала я коня.
У манежного двора
От разбойного кремля.
Коньяком "Наполеоном",
А потом хмельным притоном.
Там одни только друзья
Делят жирного гуся,
Пропивающих меня.
Рим с овчаркою попутал
Чай с землей, себя со мной.
И Калигулу-собаку,
Обрубивший фалос твой.
Жизнь и смерть с простой водой
Я поклялась Вам обетом
С безысвестного сонета.
Нету тут фаты поэта
С их фатальною судьбой.
Здесь часов куранских бой
Чайхона здесь и чайханчик
С потерявшейся туфлей,
Может быть, король поэтов
С златовласою козой.
Чарли Чаплин шут народа.
Он играл в немом кино,
Иногда ел эскимо.
Арлекино бьет Пьеро.
А разбитая дрезина
Кубков огненного "Ра"
Выпитой тобой до дна,
Деят с Делией тебя
У постылого Эрэва,
Где хаос и пустая тьма.
К счастб нет там на с тобой.
Потому как Федра я.
О Дания, я навсегда.
У нас мучительные роды
Природа "краски" обнела,
И вытащила занозу
Норвежской сказкой
"Три пера"
Гиперболийская чума
Вакханка, к счастию, не я.
Толстый мальчик он в очках
Он фашист, ты кибальчиш
Я белый клык, а мать волчица
Я Рем и Ромала
Ленин-Сталин
Я пейзаж
И Тани Лариной пассаж
Я белый северный паж

[mishel]

Чань буддизм

Хун-чжи  Чжэн-цзюэ (1091—1157)


БЕЗМОЛВНОЕ ОЗАРЕНИЕ


Безмолвно и спокойно забываешь все слова,
И ясно и открыто, пред тобой Оно возникнет.
Когда его постигнешь, времени нет меры.
Познав, вернется к жизни окруженье.
Предельно лучезарно яркое сознанье,
Чудесно озарение без мрака.
Луны явленье, звезд река,
Под снегом сосны, облака на пиках.
Во мраке, светом полнятся они.
В тени, они лучом мерцают чудным.

Как сновиденье журавля в пустом пространстве,
Как гладь воды недвижная в пруду осеннем,
Бессчетные эпохи растворятся.
Не отличима от одной другая.
Забыты в озаренье все порывы.
Где существует это чудо?
Сиянье с чистотою прогоняют мрак

С пути, где Озарение Безмолвно,
Где бесконечно малое возникло.
Чтобы постигнуть то, что незаметно,
Есть золотой челнок на яшмовом станке.
Субъект взаимодействует с объектом.
Зависят друг от друга свет и мрак.
Нельзя ни на сознанье опереться, ни на мир.
Но меж собою соотносятся они.
Прими лекарство верных взглядов.
И в барабан, натертый ядом, бей.
Когда безмолвие и озарение всецелы,
Убийство и рожденье — выбор мой.
Вот, наконец, из врат выходим мы.
Созрел тот плод, висящий на ветвях.
Только безмолвие — учений выше всех.
Лишь озарение — универсальный отклик.
Лишен усилий отклик этот.
Ученье слуху недоступно.
Все вещи те, что есть на свете.
Свет испускают и о Дхарме говорят.
Они между собою речь заводят,

И на взаимные вопросы отвечают.
Ответами встречая все вопросы,
Они гармонии подвластны полной.
Когда покоя в озаренье нет,
Становятся различия видны.
Ответами вопросы порождая,
Они гармонию нарушить могут.
Когда в безмолвии исчезнет озаренье,
Все побуждения бесплодны и вторичны.
Когда всецело Озаренье, что Безмолвно,
То лотос расцветет, а спящий сон отринет.
Сто рек впадают в океан,
Великий пик — средь тысяч гор один.
Как гусь, что молоко воде предпочитает,
Как пчелка, что пыльцу несет усердно,

Когда всецело Озаренье, что Безмолвно,
Я изначальную традицию своей исполнил школы.
Безмолвным Озарением зовется этот метод.
Он от глубин до высоты простерт.
Не клевещи на небо, наблюдая за ним через отверстие в тростинке.

[mishel]

ТЕЛЕЦ, ОРИОН, БОЛЬШОЙ ПЕС

Могучая архитектура ночи!
Рабочий ангел купол повернул,
Вращающийся на древесных кронах,
И обозначились между стволами
Проемы черные, как в старой церкви,
Забытой богом и людьми.
Но там
Взошли мои алмазные Плеяды.
Семь струн привязывает к ним Сапфо

Ниже и левей
В горячем персиковом блеске встали,
Как жертва у престола, золотые
Рога Тельца,
и глаз его, горящий
Среди Гиад,
как Ветхого завета
Еще одна скрижаль.
Проходит время,
Но — что мне время?
Я терпелив,
я подождать могу,
Пока взойдет за жертвенным Тельцом
Немыслимое чудо Ориона,
Как бабочка безумная, с купелью
В своих скрипучих проволочных
лапках,
Где были крещены Земля и Солнце.

Я подожду,
пока в лучах стеклянных
Сам Сириус —
с египетской, загробной,
собачьей головой —
Взойдет.

Мне раз еще увидеть суждено
Сверкающее это полотенце,
Божественную перемычку счастья,
И что бы люди там ни говорили —
Я доживу, переберу позвездно,
Пересчитаю их по каталогу,
Перечитаю их по книге ночи.

[fedia]

вениамин не трогай писю
вениамин похолодел
так говорила только мама
но этот голос незнаком

ну ты безрукий кто так роет
ведь говорила же мне мать
кричала ольга затихая
под слоем глины и песка

у зульфии убили мужа
и дали ей взамен арбуз
такой же лысый и дурацкий
совсем не любящий её
© dingo

залив бездонным морем чая
гладь бесконечную штанов
я дую теплым ветром фена
на сталь холодную яиц
© Vitamin

[mishel]

Фауст

Гете


Мефистофель : Оставь! Ни слова о веках борьбы! . Чуть жизнь переиначат по другому, как снова начинают спор знакомый! И никому не видно, что людей морочит тайно демон Асмодей. Как будто бредят все освобожденьем, а вечный спор их, говоря точней - порабощенья спор с порабощеньем.

Гомункул: Оставь людей, их мятежи и вспышки! Себя стараясь с детства отстоять, становятся мужчинами мальчишки. Придумай, как нам спящего поднять

[mishel]

Бродский

Пятая годовщина




Падучая звезда, тем паче -- астероид
на резкость без труда твой праздный взгляд настроит.
Взгляни, взгляни туда, куда смотреть не стоит.

___

Там хмурые леса стоят в своей рванине.
Уйдя из точки "А", там поезд на равнине
стремится в точку "Б". Которой нет в помине.

Начала и концы там жизнь от взора прячет.
Покойник там незрим, как тот, кто только зачат.
Иначе -- среди птиц. Но птицы мало значат.

Там в сумерках рояль бренчит в висках бемолью.
Пиджак, вися в шкафу, там поедаем молью.

Оцепеневший дуб кивает лукоморью.

___

Там лужа во дворе, как площадь двух Америк.
Там одиночка-мать вывозит дочку в скверик.
Неугомонный Терек там ищет третий берег.

Там дедушку в упор рассматривает внучек.
И к звездам до сих пор там запускают жучек
плюс офицеров, чьих не осознать получек.

Там зелень щавеля смущает зелень лука.
Жужжание пчелы там главный принцип звука.
Там копия, щадя оригинал, безрука.

___

Зимой в пустых садах трубят гипербореи,
и ребер больше там у пыльной батареи
в подъездах, чем у дам. И вообще быстрее

нащупывает их рукой замерзшей странник.
Там, наливая чай, ломают зуб о пряник.
Там мучает охранник во сне штыка трехгранник.

От дождевой струи там плохо спичке серной.
Там говорят "свои" в дверях с усмешкой скверной.
У рыбной чешуи в воде там цвет консервный.

___

Там при словах "я за" течет со щек известка.
Там в церкви образа коптит свеча из воска.
Порой дает раза соседним странам войско.

Там пышная сирень бушует в полисаде.
Пивная цельный день лежит в глухой осаде.
Там тот, кто впереди, похож на тех, кто сзади.

Там в воздухе висят обрывки старых арий.
Пшеница перешла, покинув герб, в гербарий.
В лесах полно куниц и прочих ценных тварей.

___

Там, лежучи плашмя на рядовой холстине,
отбрасываешь тень, как пальма в Палестине.
Особенно -- во сне. И, на манер пустыни,

там сахарный песок пересекаем мухой.
Там города стоят, как двинутые рюхой,
и карта мира там замещена пеструхой,

мычащей на бугре. Там схож закат с порезом.
Там вдалеке завод дымит, гремит железом,
не нужным никому: ни пьяным, ни тверезым.

___

Там слышен крик совы, ей отвечает филин.
Овацию листвы унять там вождь бессилен.
Простую мысль, увы, пугает вид извилин.

Там украшают флаг, обнявшись, серп и молот.
Но в стенку гвоздь не вбит и огород не полот.
Там, грубо говоря, великий план запорот.

Других примет там нет -- загадок, тайн, диковин.
Пейзаж лишен примет и горизонт неровен.
Там в моде серый цвет -- цвет времени и бревен.

___

Я вырос в тех краях. Я говорил "закурим"
их лучшему певцу. Был содержимым тюрем.
Привык к свинцу небес и к айвазовским бурям.

Там, думал, и умру -- от скуки, от испуга.
Когда не от руки, так на руках у друга.
Видать, не расчитал. Как квадратуру круга.

Видать, не рассчитал. Зане в театре задник
важнее, чем актер. Простор важней, чем всадник.
Передних ног простор не отличит от задних.

___

Теперь меня там нет. Означенной пропаже
дивятся, может быть, лишь вазы в Эрмитаже.
Отсутствие мое большой дыры в пейзаже

не сделало; пустяк: дыра, -- но небольшая.
Ее затянут мох или пучки лишая,
гармонии тонов и проч. не нарушая.

Теперь меня там нет. Об этом думать странно.
Но было бы чудней изображать барана,
дрожать, но раздражать на склоне дней тирана,

___

паясничать. Ну что ж! на все свои законы:
я не любил жлобства, не целовал иконы,
и на одном мосту чугунный лик Горгоны

казался в тех краях мне самым честным ликом.
Зато столкнувшись с ним теперь, в его великом
варьянте, я своим не подавился криком

и не окаменел. Я слышу Музы лепет.
Я чувствую нутром, как Парка нитку треплет:
мой углекислый вздох пока что в вышних терпят,

___

и без костей язык, до внятных звуков лаком,
судьбу благодарит кириллицыным знаком.
На то она судьба, чтоб понимать на всяком

наречьи. Предо мной -- пространство в чистом виде.
В нем места нет столпу, фонтану, пирамиде.
В нем, судя по всему, я не нуждаюсь в гиде.

Скрипи, мое перо, мой коготок, мой посох.
Не подгоняй сих строк: забуксовав в отбросах,
эпоха на колесах нас не догонит, босых.

___

Мне нечего сказать ни греку, ни варягу.
Зане не знаю я, в какую землю лягу.
Скрипи, скрипи, перо! переводи бумагу.

[fedia]

http://www.youtube.com/watch?v=pNinYdYpQhM
 

[mishel]

Мой экспромт

На снежный постамент взойду , образ себя увековечу.
 Снеговика очеловечу. Но ветер дунет ,
 снежинок рой все разнесет к чертям собачим..
Вот чудо в чем зимы , она , застывших форм слепое царство..
Как в странном сне уснувший мир ..
Где в тишине кристаллы льда хрустят о панцирь ,
 той черепахи , что ползет на Фудзи
а может просто снегом стать , снегом стать


О сколько раз меня похоронили , в пустых словах , дебильных мыслях ...

[mishel]

А. Тышкевич


дао ? о да...

пьЯНая бабочка
имеющая склонность к бродяжничеству на открытых пространствах
сонно позевывая и почесывая задней лапкой брюшко
незлонамеренно икая
обнаружила чувство собственного существования
на перекрестке силовых лИНий мира
прежде чем пуститься в обратный путь незнания




круглая апельсиновая дурь

круглый апельсин держа в руке
в круглой зале на круглом диванчике сидит круглая дура
и глядит вокруг круглыми глазами
кругом идет ее круглая голова
ибо сидит она в Кругу Круглых Идиотов Круглого Стола
и у каждого круглый апельсин
и никаких углов



о терпении

смысл присутствия здесь постановщиком
или
режиссером
актером
и зрителем в зале
терпеливый узрит в несерьезном финале...
веселее всего вытирание пыли

[violet drum]

Мой экспромт

Вот могешь же когда... припрет)) кто куда а йа на фронт.

[mishel]

К сожалению у нас на работе Здравствуйте, к вам едет ревизор ) , и я не могу пока активно участвовать в перестрелке)