| танака
|
 |
| |
« Ответ #1 : 28 октября 2013, 14:51:33 » |
|
В каких-то губерниях случался недород, а в каких-то все вызревало успешно и даже рекордно. И вполне «можно было бы доставлять хлеб из урожайных мест в неурожайные, ликвидируя
голод. Но как доставлять? В 1845 году на Псковщине случился
неурожай. По этой причине пшеница там стоила в семь раз дороже, чем на Орловщине с ее хорошим урожаем. Казалось бы,
рынок должен эту ситуацию исправить — при такой-то марже
толпы мешочников и целые купеческие хлебные караваны
должны были устремиться из Орла во Псков и спасти Псковщину от голода. Ан нет! Транспортировка зерна по осенней
распутице и его порча из-за долгого путешествия сжигала всю
возможную прибыль.
Все изменили железные дороги. Распутицы на них не существовало, скорость была по тем временам просто огромной, перевозимые в вагонах массы не шли ни в какое сравнение с гужевым транспортом. Вот вам ключ к решению «голодной проблемы». Точности ради нужно отметить, что строить железные
дороги правительство заставила не проблема голода, а военные
нужды. Крымская война показала, что не только захватчикам
трудно оккупировать Россию из-за ее бесконечных расстояний
и отсутствия дорог, но и самому правительству трудно защищать
в таких условиях окраины империи. Современная (по тем временам) армия, обладающая орудиями крупных калибров и ведущая
военные действия, нуждается в перевозке гигантского количества грузов — снарядов, зерна, консервов, пороха, орудий, мин...
Армия была всего лишь несамостоятельной частью единого
государственно-экономического механизма — рукой страны, которой нужно было обеспечить нормальное кровоснабжение.
Как перевозить орудия береговой артиллерии с какого-нибудь
Путиловского завода в Крым, если в Проливах владычествует
неприятель? А огромные снаряды? На телегах? По грязи?
Именно это заставило русское правительство начать грандиозное строительство железных дорог — главной инфраструктуры страны. Если для строительства первой в России чугунки
между Санкт-Петербургом и Павловском всё, включая костыли
и рельсы, приходилось закупать в Европе, то теперь Россия
развернула собственное производство всего необходимого.
Да и само строительство железных дорог, как ни странно, было
организовано по уму. Если раньше железные дороги строило
само государство, финансируя их строительство из казны, в результате чего к началу Крымской войны на всю гигантскую империю была протянута лишь одна тысяча километров путей,
то потом, спохватившись, начали привлекать частных инвесторов. И дело пошло куда как шибче! Именно переориентация
царского правительства в этом деле с госкорпораций на частный интерес привела к буму железнодорожного строительства.
Вот лишь одна цифра для понимания скорости начавшегося
роста: всего за три года (с 1866 по 1869) число разрешений
на строительство новых ниток выросло в 139 раз!
Госкорпорации только разворовывали деньги. Созданное
при участии государства Главное общество российских железных дорог, которое должно было протянуть трассу
в Крым, так ее и не построило, зато директор ГОРЖД построил себе в столице огромный дом и прикупил на Орловщине немалое поместье. Да и бюрократический аппарат
в госкорпорациях рос отчего-то как на дрожжах (в аппарате
того же ГОРЖД, например, числилось более 800 чиновников).
В конце концов ГОРЖД закономерно обанкротился, оставив
государству долгов на 130 миллионов рублей - огромные
по тем временам деньги. Потому и решено было отдать инициативу в частные руки.
Абзацем выше я написал, что «Россия развернула собственное производство всего необходимого» для железнодорожного
хозяйства. Что значит «Россия»? Разумеется, под словом «Россия» я вовсе не имел в виду государство. Под Россией я понимаю людей, то есть частников, которые только и могут
наилучшим образом развивать экономику. Частный интерес
в строительстве железнодорожных путей подстегнул развитие
металлургии и машиностроения. Сначала паровозы закупали
за рубежом, потом было организовано их сборочное производство, затем наладили собственное, а после него и свое проектирование и инженерную разработку новых моделей, в том числе
обогнавших свое время — так, например, в 1880 году в России
был испытан первый электровоз. Заводы росли, как грибы.
И, как мощные пылесосы, они начали высасывать из села в город лишнее население, ускоряя процесс урбанизации.
Кстати, об электровозе... Первую железнодорожную ветку
в России начали электрифицировать не при Советской власти,
как думают многие, а при царе-батюшке — в 1913 году. Жаль
только, начавшаяся Первая мировая война помешала закончить проект, а то бы первые электрички побежали от Санкт-
Петербурга в сторону Хельсинки еще в начале XX века, при
Николае II.
Разумеется, проект электрификации железных дорог был
не единственным достижением русского капитализма. Знаменитый Транссиб был построен тогда же. И по сию пору царский рекорд не побит: Транссибирская магистраль, соединившая Владивосток со столицей, остается наиболее протяженной
железной дорогой в мире. Ее строительство было самым настоящим инженерным подвигом. Для того времени подобный
проект — примерно то же самое, что для шестидесятых годов —
высадка на Луну, а для сегодняшнего дня — полет человека
на Марс. Для доставки грузов в Сибирь пришлось даже использовать практически бездействующий Северный морской путь,
по которому ученые-гидрологи провели десятки пароходов
с оборудованием из Мурманска до устья Енисея.
Железный путь тянулся от Санкт-Петербурга до Владивостока и Порт-Артура с небольшим разрывом — через Байкал
поезда переправлялись на пароме, но в 1905 году была завершена Кругобайкальская железная дорога, и теперь пассажир
мог проехать от Атлантического океана, из какого-нибудь Лиссабона или Парижа до самого Тихого океана только по «железке». Правда, этот проект, который в силу его гигантизма не потянули бы частные инвесторы, пришлось финансировать
из казны. Как и Лунный проект США, кстати говоря. И как
в проекте высадки на Луну, многие технические решения при
прокладке Транссиба были совершенно новыми и неординарными, их приходилось искать на ходу, сталкиваясь с тяжелыми
природными препятствиями. Мост через Амур, например, длиной 2,6 км современники называли амурским чудом.
По завершении строительства Транссиба на прибайкальской станции Слюдянка был открыт вокзал, построенный целиком из мрамора — как памятник сему титаническому труду.
Пресса западных стран, для которых Россия тогда еще не была
изгоем, удовлетворенно писала, что после открытия Суэцкого
канала, сократившего путь из Европы в Азию вдвое, строительство Транссиба стало аналогичным по значимости событием,
последствия которого изменят мир.
По тогдашним меркам проект был невероятно дорогим, он
обошелся почти в полтора миллиарда золотых рублей. И наверняка, учитывая государственное финансирование, немало было
украдено. Но! Если пересчитать себестоимость строительства
в сопоставимых деньгах, то получится весьма интересный результат: себестоимость километра железной дороги при царе-
батюшке обходилась в 74 ООО рублей. А после победы большевиков и установления коммунистического режима, то есть воцарения власти трудящихся, которая не могла позволить каким-то
там буржуям наживаться на народном горбу, себестоимость километра выросла более чем в десять раз (в рублях 1913 года). Видимо, у народной власти очень высокие накладные расходы...
И еще пара циферок. В подарок от проклятого царизма,
угнетавшего народы, большевикам досталось 81 тысяча километров путей общего назначения, и еще 15 тысяч километров
железных дорог в строительстве. Это все было протянуто примерно за сорок лет. Сколько же построили за те же сорок лет
большевики? Будем отмерять от 1920 года — аккурат как закончилась Гражданская война и началось мирное строительство.
Итак, к 1960 году в СССР протяженность железнодорожных
путей общего пользования составляла 125 тысяч километров
(не считая подъездных путей заводов и фабрик). Отнимаем
из второго первое и получаем 44 тысячи километров, построенных красными. Правда, во времена индустриализации большевики протянули уймищу внутризаводских дорог, что несколько
скрасило отставание, однако на сегодняшний день 80 % железных дорог, находящихся в собственности РАО «РЖД» досталось ему от царской власти. Любителей красного цвета может
утешить лишь то, что часть построенных коммунистами железных дорог покинуло Россию, уйдя вместе с получившими независимость колониями.
...В общем, царская Россия по темпам развития была в пятерке мировых лидеров, рост промышленной продукции достигал почти 9 % в год. Бюджет России был не просто бездефицитным, его доходы с каждым годом росли, в результате чего увеличивался профицит бюджета. Если в 1908 году превышение
доходов страны над ее расходами составляло 30 миллионов золотых рублей, то в 1912 году — уже 335 миллионов. Не правда
ли. разительный контраст между основанной на частном интересе николаевской Россией и полугосударственной петровской
экономикой, напрочь разорившей страну? Плюс правильная
монетарная политика. Еще в 1896 году в Российской империи
было введено золотое обеспечение рубля. При этом имперский
Госбанк мог выпускать бумажные рубли с таким расчетом, чтобы количество необеспеченных золотом кредитных банковских
билетов не превышало золотого запаса более чем на 300 миллионов рублей. Но и этот безобидный предел никогда не превышался. Даже когда случилась война (Русско-японская), никто
не побежал в банки занимать очередь, чтобы обменять свои
кредитки на золото, - настолько сильна была русская валюта.
Война для России закончилась неудачно, страну сотрясали ре¬
волюционные выступления, но рубль не покачнулся и правительство удержалось.
А чего ему не удержаться, если экономика растет, жизнь
улучшается день ото дня, налоги низкие... Налоги действительно не напрягали, в сравнении с европейскими странами они
были просто мизерными. Если пересчитать на золотые рубли,
то прямые и косвенные налоги в Англии, например, составляли почти 43 рубля на душу населения в год. В Германии —
23 рубля. Во Франции - 22 рубля. А в России - 9 рублей. Необидный налог...
Конечно, царская Россия продолжала оставаться аграрной
страной с низким (в сравнении с Европой) уровнем урбанизации. Но она уверенно и быстро шла по тому же пути, что и европейские страны. И к 1913 году поступления в бюджет от промышленности уже сравнялись с поступлениями от сельского
хозяйства; промышленными товарами страна уже обеспечивала
себя на 80 %.
Рост был буквально взрывным. За тридцать предвоенных
лет русская промышленность выросла в четыре раза, а за последние четыре года число новых предприятий подскочило
почти в полтора раза.
Быстро росло благосостояние населения, и на этом надо
остановиться подробнее, ибо миф о беспредельной нищете
россиян, приведшей к революции, чрезвычайно живуч и, к сожалению, ядовит.
Возьмем для сравнения 1894 год — начало царствования
Николая II. Тогда число открытых частных счетов в Государственном банке (он тогда назывался Сберегательной кассой)
составляло немногим более полутора миллионов. И хранилось
на этих счетах 330 300 ООО рублей граждан. К 1908 году количество открытых счетов учетверилось, и на них теперь лежало
более миллиарда золотых рублей, а точнее, 1 207 000 000 руб.
А к 1914 году эта сумма удвоилась, достигнув цифры в 2,24
миллиарда рублей. Но ведь в России был не только Госбанк,
но и частные кредитные учреждения! И в них общая сумма
вкладов выросла почти в девять раз!
Богатело и имперское крестьянство, которое у нас все последнее столетие называлось нищим. За счет чего же оно богатело? Дело в том, что бурное развитие промышленности произвело в России тот же эффект, что и в Европе, - резкий рост
урожайности. Судите сами — за двадцать предвоенных лет:
— количество выпускаемого чугуна выросло на 250 %;
— стали — на 225 %;
— меди, столь необходимой для электротехнической промышленности, — на 375 %;
— добыча угля подскочила на 300 %;
— марганца (легирующая добавка для производства высококачественных сталей) — на 364 %.
Все вышеперечисленное плюс строительство новых машиностроительных заводов позволило увеличить производство
сельскохозяйственных машин на 690 %. Что, в свою очередь,
повысило урожайность с 33 до 58 пудов с десятины. Повышение производительности труда в сельском хозяйстве освободило крестьянские руки, которые можно было занять на заводах — что еще больше повысило бы урожайность на селе. Россия вошла в тот же цивилизационный цикл положительной
обратной связи, в который ранее вошли другие страны. Благосостояние населения росло не по дням, а по часам. Жизнь по-
настоящему становилась сладка: выработка и, соответственно,
потребление сахара за тот же период подскочили в два с половиной раза. Потребление чая за двадцать предвоенных лет выросло вдвое, текстильная промышленность свой выпуск также
удвоила. И если бы не война и не революция...
Но, может быть, на фоне роста благосостояния было хотя
бы нещадное угнетение рабочего класса? Давайте посмотрим...
При Петре I, которого так обожал Сталин, угнетение
было — на заводах работали безропотные рабы. Но уже начиная
с Екатерины II в России появляется первое «рабочее законодательство», регламентирующее труд на предприятиях. XVIII
век - это век гуманизма, век просвещения, век французских
философов, век атеизма — родного брата гуманизма. Прогрессивные идеи витают в воздухе, и Екатерина II запрещает женский и детский труд (до 12 лет), устанавливает верхний предел
продолжительности рабочего дня в 10 часов. (Забавно, что Екатерина забежала в этом вперед европейского паровоза: в Англии и Франции российский трудовой кодекс попал в списки
запрещенной литературы!)
Далее в России шло только по нарастающей — принимались
законы о соблюдении техники безопасности на особо опасных
производствах, подростков запрещалось ставить в ночную смену. Законодательно ограничивались даже штрафы, которые капиталист был вправе налагать на рабочих, — они не могли превышать трети зарплаты. Более того! Штрафы эти шли не в карман хозяину, а в особый фонд, деньги из которого тратились
на коллективные нужды самих рабочих.
В начале XX века на фабриках уже вовсю действовали
профсоюзы, которые получили законодательно закрепленное
право на забастовки. (Напомню любителям Совка и радетелям
за пролетариат, что в «стране победившего пролетариата» забастовки были запрещены. А выступления рабочих против родной советской власти подавлялись силой оружия.) С 1912 года
в империи начала действовать система социального страхования трудящихся.
Без преувеличения можно сказать, что русское трудовое законодательство на тот момент было одним из самых прогрессивных в мире. Но многие русские капиталисты обогнали
даже это законодательство. Так, например, на заводах Нобеля
на премирование рабочих выделялось не 6 % чистого дохода,
как в других местах, а целых 40 %. Цифра кажется невероятной, но это факт. На всех предприятиях Нобеля, кроме того,
были оборудованы заводские столовые, в которых половина
обеда оплачивалась хозяином. А чай выдавали вообще бесплатно.
Исследователь быта дореволюционных рабочих и автор нескольких книг о русских предпринимателях начала XX века
Валерий Чумаков пишет: «К каждому заводу был прикреплен
свой врач, который лечил рабочих и служащих совершенно
бесплатно... В Баку для рабочих был выстроен специальный рабочий городок... с мощеными улицами и даже с фонтанами.
В Баку, Астрахани и Питере Эммануэль Нобель открыл для детей рабочих школы, в которых могли учиться и взрослые. Для
таких рабочих-учащихся устанавливались специальные льготы,
им сокращали рабочий день, давали дополнительные выходные, повышали зарплату, быстрее продвигали по службе...
С 1909 года Товарищество начинает строить на базе своих
южных складов, в особенности тех, что расположены на Черном море, “дачи-санаториумы”, в которых служащие компании
и их семьи живут и получают качественное лечение практически бесплатно...»
Любители СССР очень гордятся санаториями и профилакториями на берегу Черного моря, в которые рабочих иногда
посылали некоторые заводы, совершенно не подозревая, что
это вовсе не изобретение советской власти, что это было у нас
и до революции.
Более того, «в 1893 году Эммануэль начал строить “Рабочий
городок” [для своих рабочих]. По территории намостили хорошие дорожки, посадили сады, разбили парки, обустроили футбольное поле, зимой превращавшееся в каток, теннисный корт
и даже насыпали горку для катания на санях. В городке была
своя библиотека, школа и медицинский пункт. Был и рабочий клуб, представлявший из себя что-то вроде музея, в котором демонстрировалась продукция завода: двигатели, паровые машины, автомобильные и каретные колеса, первые
в мире сепараторы для производства сливок, творога и масла... На территории были построены 13 четырехэтажных зданий с трехкомнатными квартирами, центральным отоплением,
водоснабжением и канализацией. Вот в этих квартирах и жили
лучшие рабочие кадры предприятия...
Аналогичный питерскому поселок, только для бакинских
сотрудников, был построен в местечке Бузовны на Апшероне.
В нем отдыхали во время своего отпуска особо отличившиеся
рабочие и служащие компании. Это был первый в России,
а возможно и в мире, ведомственный дом отдыха.
Недалеко от Выборга, где, по мнению Эммануэля, северный
климат наиболее подходил для поправки здоровья, для детей
рабочих был выстроен санаторий. Тут же, недалеко от усадьбы
Нобелей, Мария Нобель устроила летний лагерь, в котором
по шесть недель в году отдыхали от сорока до пятидесяти детей. Вильгельмина Людвиговна Ольсен-Нобель, родственница
Нобелей и жена финансового директора компании, организовала в Санкт-Петербурге общество помощи кормящим матерям
“Капля молока”. Общество закупало молоко наилучшего качества, стерилизовало его и раздавало “поставленным на учет”
женщинам с грудными детьми бесплатно. В день здесь окормлялось 20 матерей.
В 1896 году на главной в России промышленной выставке
в Нижнем Новгороде завод “Людвиг Нобель” получил очередную высшую награду — двуглавого орла, уже третьего по счету,
не только за высокое качество продукции, но и за “заботливое
отношение к рабочим”...»
Восьмичасовой рабочий день был здесь введен задолго
до революции; зарплаты были достойными, штрафов не было
вообще.
Вы можете сказать: да это только сумасшедший Нобель такое творил, а вот остальные мироеды... Что ж, посмотрим и на
остальных мироедов. А я, оставляя в покое Нобелей, скажу
только, что на их бакинских промыслах работал сторожем молодой человек по имени Иосиф Джугашвили. Вот настрадался-
то бедный от российских капиталистов! И потом Йося всю
жизнь только и делал, что защищал несчастных рабочих и крестьян, все более и более их освобождая...
Великую цивилизаторскую роль играли на диких окраинах
империи российские капиталисты. Перед ними стояла непростая задача: вырастить грамотных потребителей — фундамент
буржуазного общества. Можно вытащить человека из аула,
труднее вытащить аул из человека. И с этой задачей очеловечивания туземного населения наши ребята вполне справлялись.
Тот же автор приводит примечательную цитату из мемуаров капиталиста Сименса, который построил в Закавказье (территория нынешнего Азербайджана) металлургический завод:
«Стоило больших трудов приучить азиатских работников
жить в каменных домах. Дело в том, что у местных жителей,
имеющих весьма низкие потребности, не было никаких стимулов для того, чтобы много работать. Как только работник накапливал денег, достаточных на несколько недель проживания,
он бросал работу, и эти несколько недель просто отдыхал,
с легкостью проживая заработанное (типичное поведение ди¬
каря с инфантильно коротким горизонтом прогнозирования. — А. //.). Для того чтобы справиться с этой пагубной чертой местного характера, был лишь один выход. Нам необходимо было развить в наших людях повышенные потребности, что
заставило бы их для удовлетворения этих потребностей больше работать и зарабатывать. В качестве рычага мы использовали извечную, врожденную потребность женщин к обустройству красивого и уютного семейного дома и их страсть к красивой одежде. Когда несколько семейных пар были поселены
в быстро отстроенных рабочих домах, жены рабочих весьма быстро оценили их удобство и комфорт. Мужчинам тоже понравилось, что теперь во время дождя у них не капает с потолка.
Далее мы постарались помочь женщинам покупать всякие мелкие побрякушки и вещицы, делающие жизнь в домах еще более
приятной, а их самих — более привлекательными, в том числе
и для мужей. Вскоре они уже вовсю покупали ковры, зеркала,
новые модные наряды. У них появились те самые повышенные
потребности, о которых мы мечтали, и удовлетворять эти потребности должны были мужья, которым и самим новопри-
обретенный комфорт оказался по вкусу. Все это вызывало
зависть женщин, все еще живших в землянках и мечтавших
теперь о переселении в надземное жилье. Уже вскоре нам пришлось начать большое каменное строительство для всех наших
постоянных работников».
Капиталисты строят дома для рабочих и окультуривают их.
Такими темпами того и гляди к канализации приучат!.. Как видите, подтверждается тезис, который я сформулировал уже до¬
статочно давно: всем лучшим в нас мы обязаны всему худшему,
что в нас есть. На этом примере мы видим, как пробуждение
зависти заставляет работать и поднимает человека из скотского состояния, облагораживая и оцивилизовывая его. Ибо цивилизация как раз и есть умножение потребностей и тяга
к комфорту... Но не будем прерывать Сименса, который дает
советы своим коллегам по капиталу:
«Мне хотелось бы посоветовать применять подобную систему стимулирования во всех наших колониях. Человек, не имеющий потребностей, будет испытывать враждебность по отношению к любым попыткам культурного воздействия. Только
после того как потребности в нем проснутся и встанут на ноги,
только после того как он привыкнет хорошо работать для того,
чтобы их удовлетворить, только после этого он станет благодарным объектом для попыток социального, религиозного
и культурного развития... (Насчет религиозности Сименс за¬
блуждается: оцивилизовывание элиминирует религию. - А. Н.)
Когда тремя годами позже я вновь посетил Кедабек, я нашел
его уже довольно высокоевропеизированным городком».
А дальше следует весьма примечательный в психологическом смысле кусок. Дело в том, что наступление цивилизации
на дикие окраины, развитие культуры потребления и проч.
приводит к примечательному эффекту: туземное население начинает перенимать и второстепенные признаки головной культуры, то есть не только науку и технику, но и наряды, имена,
бытовые привычки, блюда... Так провинциальные варвары пару
тысяч лет назад давали своим детям римские имена, а евреи
Российской империи и Советского Союза — русские. А вот
в Закавказье, пишет Сименс, «всю связанную с рудниками ад¬
министрацию составляют немцы... Смешно бывает слышать,
как русские, татарские и персидские рабочие порой пытаются
переделать свои и чужие имена на немецкий манер, как коверкают непривычные названия немецкого оборудования, а порой
даже, подобно шахтерам из Гарца, пытаются по-немецки ругаться».
Вы можете возразить, что не везде было такое чудесное изобилие и благолепие. Это верно. Дерево начинает пробиваться
через грунт с крохотного листка. А если с нашей извечной русской нетерпеливостью начать этот росток дергать вверх, как его
дергал Петр, или, наоборот, затаптывать, как Сталин, он будет
погублен. Это первое. Второе. Давайте посмотрим, кто больше
всех бузил в царской России?
В 1905 году центром революционного движения на Пресне
стала знаменитая Трехгорка — Прохоровская Трехгорная ману¬
фактура, где рабочим платили самую большую в стране почасо¬
вую зарплату. На Дербеневке стержнем революционного фурункула стала ситцевая фабрика «Эмиль Циндлер», где рабочие
имели бесплатную больницу и школу. В Сокольниках активно
нагнаивалась бунтарскими настроениями фабрика Абрикосова,
где условия проживания рабочих вообще были лучшими - для
пролетариев были построены благоустроенные общежития,
бесплатные больницы, столовые и школы, а продукция самой
фабрики (конфеты и прочие сладости) рабочим продавалась
за 10 % от себестоимости. Более того, по выходным для рабочих крутили в кинотеатре бесплатное кино.
Ну, кто еще продолжает верить в миф о том, что тяжелая
нужда является причиной революции?.. Не зря говорят: дашь
палец, откусят руку. Пришедший из деревни обнищавший крестьянин был счастлив получить работу в городе и не протестовал против самых ужасных условий. Но чем лучше жили рабочие, тем больше они наглели. Ожидания росли быстрее возможностей. Русские капиталисты собственной добротой сами
выращивали своих могильщиков.
Самым известным капиталистом, спонсировавшим революцию, был, конечно же, Савва Морозов. Юный Савва окончил
Московский университет, после чего продолжил обучение
в Кембридже, где учился химии. В 25 лет он стал директором отцовских предприятий. И понеслось! Культура пёрла, аж скрипела... Савва, организовал для любимых рабочих Общество трезвости, чтобы они были меньше похожи на свиней и больше на людей. Кстати, аналогичными мероприятиями занимались и другие
прогрессивные капиталисты-цивилизаторы, например, тот же
Нобель. Последний из построенного им для рабочих «Городка
Солнца» (напомню: с кинотеатром, садами, дорожками, футбольным полем, детскими горками, теннисным кортом, музеем, библиотекой, школой и больницей) безжалостно вышвыривал алкоголиков и лиц, злоупотребляющих водкой. Собственно
говоря, и квартиры он там давал только непьющим, чтоб не отравляли жизнь другим. А вот Сталин, которого многие леволиберальные интеллигенты — и у нас, и на Западе — считают прогрессивным деятелем, напротив, сделал ставку на спаивание
народа: ему нужны были деньги на милитаристскую индустриализацию — отсюда алкогольная монополия и водопады водки.
Причем вместо традиционного напитка из зернового спирта,
то есть дистиллята, Сталин организовал промышленное производство этилового спирта — чистого химиката, который нигде
в мире не производится в питьевых целях. Везде в качестве
крепких напитков люди употребляют дистилляты, то есть перегонные напитки из зерновых и фруктовых культур - на всех,
повторяю, континентах и во всех странах. И только в СССР
пили заводской гидролизный спирт, полученный путем смешивания в реакторах опилок с серной кислотой и известью,
да еще гордились своей «традиционной русской водкой»,
не подозревая, что этому «исконному напитку» всего несколько
десятков лет. «Русская водка» — тоже сталинский миф. В тридцатые годы спиртовые заводы, как бы знаменуя собой индустриализацию, возникали по всей стране при целлюлозно-
бумажных комбинатах. Иосиф Виссарионович очень радовался
этой идее — производить спирт из опилок. Через газету «Правда» Сталин поздравил советских химиков, которые «дали возможность сэкономить государству миллионы пудов хлеба».
...Не будем, впрочем, уходить далеко от Саввы Морозова,
который разбил для своих рабочих «сад отдыха», где люди могли культурно отдохнуть и где ежевечернее играл духовой оркестр, оплачиваемый Саввой. И в самом деле, почему по паркам должны гулять одни дворяне да интеллигенты? Пусть и рабочий люд не ханку жрет, а выводит своих жен на прогулки под
белыми ажурными зонтиками. Пусть люди раскланиваются
со знакомыми, слушают музыку и играют в парках в шахматы...
Вот по какому пути шла Россия до 1917 года. Точнее, вот какое
направление развития она взяла. В обществе, критично настроенном к монархии, были разлиты эгалитарные тенденции
а ля Великая французская революция, а в воздухе пахло конституционной монархией.
В парке Саввы Морозова пел Шаляпин, а рабочим бесплатно раздавали чай и сладости. Морозов открыл даже театр для
рабочих. Родственники Саввы, владеющие Никольской мануфактурой, глядя на такое дело, тоже стали вводить на своих
предприятиях культурку: ими были построены больницы, школа, читальный зал и даже футбольный стадион, где была создана
одна из первых в России футбольных команд «Клуб-спорт “Орехово”», неоднократно становившаяся чемпионом империи.
И играли в ней, в отличие от современных «заводских» команд,
не нанятые за границей негры, а самые обычные пролетарии.
Большевики, совершая государственный переворот, обещали дать крестьянам землю, а фабрики передать рабочим. Мне
не очень понятно, зачем рабочим фабрики, если ни талантами
управленцев, ни навыками маркетинга эти люди не обладали.
А если бы обладали, не были бы работягами. Помню, встретился я с одним умным дядей в кафе для важных переговоров.
И попросил официантку сделать музыку потише, потому что
грохот беседовать мешает. Она отказалась. Вся моя аргументация разбивалась о ее неширокий лоб, как об стенку горох.
- Девушка, объясните, пожалуйста, вашему менеджеру, что
это кафе, а не концертный зал, сюда люди приходят поговорить, а не музыку послушать. Это не консерватория.
- Ну, неизвестно, — глубокомысленно тупила узколобая.
Мой собеседник одернул меня:
- Саша! Опомнитесь! С кем вы говорите? До кого вы пытаетесь донести свою логику? Если бы она была в состоянии
ее понять, она бы тут не работала.
Он был прав: каждому свое. Рабочим фабрики не нужны,
а кухарки управлять государствами не умеют. Но вот землю
крестьянам — это очень в кассу. Здесь большевики угадали.
Но обманули, как они это делали на протяжении всей истории
их воровской власти.
|
