09.01.2017 - 17:51
Эмиграция из России. Русская весна обратила в бегство креативный класс?ТИМАКОВ Владимир
Если набрать в поисковике два первых, ключевых слова из заголовка этой статьи, то в топе самых популярных материалов рунета окажется публикация Stratfor «Эмиграция из России бьёт рекорды…» Американское издательство (название которого является сокращением от словосочетания «стратегическое прогнозирование») утверждает, что наша страна столкнулась с самой большой утечкой умов за последние 20 лет. Лидерство Statfor в заданной теме поиска легко объяснимо — в большинстве аналогичных статей повторяется тот же самый лейтмотив: «высококвалифицированные россияне эмигрируют, будущее инноваций и частного бизнеса можно поставить под сомнение».
Если обратиться к самому авторитетному источнику — Росстату — всплеск эмиграции трудно отрицать. Во второй половине нулевых годов Россию ежегодно покидало примерно 50 тысяч человек, в последние годы число выезжающих на постоянное место жительства за рубеж приблизилось к 300 тысячам в год.
Авторы Stratfor объясняют этот феномен просто: «Новая волна эмиграции началась в 2011 году, когда парламентские выборы были… признаны нечестными, а Путин заявил, что останется на третий срок… Эмиграция резко увеличилась в те месяцы, когда… Россия аннексировала Крым. Журналист Леонид Бершадский, покидая Россию, написал редакционную статью, назвав её «Эмиграция разочарования». По утверждениям американского издания «нынешняя волна состоит в основном из врачей, инженеров, учёных, предпринимателей и преподавателей… Большинство сегодняшних эмигрантов едут в США, Германию, Канаду и Финляндию».
Сомнительным выглядит будущее страны, которая теряет своих лучших людей, не способных вписаться в её дискомфортные политические реалии.
Значит ли это, что Русская весна, тот самый поворот Кремля к защите национальных интересов, — поворот, который с энтузиазмом и гордостью восприняли простые россияне, — так болезненно ощущается креативным классом? В самом ли деле так велик антагонизм между основной массой нации и её интеллектуальным сословием?
Однако сухие цифры статистики не подтверждают мрачных прогнозов Stratfor и иже с ним.
Масштабы эмиграции из России действительно возросли, но за этим скрываются совсем другие процессы, мало напоминающие утечку умов в демократические страны Запада.
При самом поверхностном знакомстве со странами-мишенями исхода оказывается, что больше всего эмигрантов из России направляется в Узбекистан. На это среднеазиатское государство пришлось 27 процентов выезда 2014–16 годов. Очевидно, что туда едут не «инженеры, учёные и предприниматели», а обычные узбекские гастарбайтеры, которые не прижились в России и решили вернуться домой.
Второе место среди стран отъезда занимает Украина, куда направляется 16% выезжающих. Может быть, их влекут свободы и права, принесённые на Украину «революцией достоинства» и недоступные россиянам при Путине? Может быть, отъезд украинцев и есть пресловутое следствие «аннексии Крыма»? Однако с Украины в Россию стремится намного больше людей. Встречный поток мигрантов в 2014–16 годах оказался чуть ли не вчетверо мощнее, что никаких выводов о «предпочтительности украинской демократии перед российским авторитаризмом» сделать не позволяет.
Третье место — почти 12% эмигрантов из России — занимает Таджикистан. Здесь — те же самые причины, что и в случае номер один, неустроенные гастарбайтеры.
Четвёртое-пятое место делят Армения и Казахстан, куда направляется ещё по 9% лиц, покидающих Россию. И здесь, вне всяких сомнений, мы имеем дело не с «утечкой умов», а с репатриацией трудовых мигрантов.
Идущие следом Молдавия, Киргизия и Азербайджан камня на камне не оставляют от концепции «бегства креативного класса». В общей сложности более 84% выезжающих из России направляется в бывшие советские республики, и это, конечно, трудно назвать «утечкой умов». Скорее, здесь подходит термин «утечка дворников и штукатуров». Хотя об оскудении российских трудовых ресурсов тоже печалиться не следует — встречный поток полностью компенсирует эту убыль.
Тем не менее, почти 16% эмигрантов едут, всё-таки, в дальнее зарубежье. Может быть, именно этих людей имеют в виду американские аналитики и их единомышленники, говорящие об «эмиграции разочарования»?
Однако и в этой группе стран на первом месте по притяжению эмигрантов оказываются не западные демократии, а красный Китай. Вдвое меньше граждан едет в Германию, вшестеро меньше — в США. За десять месяцев 2016 года на ПМЖ под сень Статуи Свободы перебралось всего 1202 россиянина. В общей сложности на все страны Западной Европы и Северной Америки приходится не более 5 процентов российской эмиграции, 12–15 тысяч человек в год.
Не слишком ли тонкой струйкой утекает креативный класс, чтобы из-за этого ставить под сомнение «будущее инноваций и бизнеса» в нашей стране?
Сами по себе эти цифры не способны произвести удручающего впечатления, но ещё более призрачным выглядит «бегство интеллектуалов», если размеры выезда сопоставить с размерами въезда.
Выше упоминалось, что самой притягательной западной страной для наших соотечественников является Германия. За десять месяцев 2016 года в страну Ангелы Меркель уехало 4068 россиян. Но в то же самое время 3704 человека перебралось из Германии в наше Отечество. Скорее всего, большинство из них, — наши же бывшие сограждане, пожившие и поработавшие некоторое время в Германии, но, в конце концов, решившие, что дома лучше. Ни третий срок Владимира Путина, ни «аннексия Крыма» их, как видим, не напугали.
Сопоставив 4068 уехавших и 3704 вернувшихся, получаем сальдо в 359 человек,- слишком ничтожное, чтобы делать из этого проблему. В 2015 году, например, это сальдо было таким же крошечным, и составляло 387 человек в пользу Германии. Правда, в 2014-м, с первым раскатом кризиса, поток россиян в Германию превысил встречное движение на «целых» 953 человека, зато в докризисном 2013 году сальдо и вовсе складывалось в пользу России — плюс 248 человек.
Нет, никак не похоже это на исход интеллигенции. Просто встречное движение находящихся в поиске людей, которое не выявляет очевидных предпочтений между Москвой и Берлином.
Точно такое же встречное движение наблюдается в отношении США: в 2015 году 1393 человека уехали туда, 918 приехали оттуда; в 2016 году 1202 уехали, 1008 вернулись.
В итоге безвозвратный исход в страны Запада измеряется отнюдь не сотнями тысяч, а всего лишь сотнями людей, в самые «урожайные годы» достигая нескольких тысяч. Никакой погоды демографические потери такого масштаба сделать не могут, никакой угрозы для огромной страны не представляют.
Последней соломинкой, за которую хватаются пропагандисты, убеждающие нас в невиданных масштабах бегства — недоверие к отечественной статистике.
В самом деле — показатели наших и западных ведомств значительно различаются. Цифры эмиграции из России в США, которые показывает ГКС РФ, в несколько раз меньше тех цифр, которые фиксирует принимающая сторона — американский Department of Homeland Security. Правда, объясняется это расхождение не подтасовками, а разными методиками учёта. Росстат не считает эмигрантами тех, кто не сдал российский паспорт и продолжает жить «на два дома».
Таковых полу-эмигрантов оказывается значительно больше, чем полностью оторвавшихся от родных корней. Но даже с их учётом общее число уезжающих в США оказывается меньше, чем число уезжающих в Киргизстан (не говоря уже о Таджикистане). По данным US DHS в 2015 году в Штатах натурализовалось 6 552 россиянина, а в то же время в Киргизию уехало 13 767 постоянных жителей России.
Не сделать ли отсюда вывод, что киргизское общество вдвое привлекательнее и благополучнее американского? Если заниматься такой же бесцеремонной и наглой пропагандой, какой занимаются поборники лозунга «Пора валить», вывод о преимуществах Бишкека перед Вашингтоном выглядит вполне уместным.
Самым примечательным является то, что авторы Statfor, бессовестно оперируя общими цифрами эмиграции из России, заметно возросшими из-за оттока среднеазиатских гастарбайтеров, даже не пытаются обратиться к своей национальной, американской статистике. А она свидетельствует, что никакого всплеска эмиграции из России в США после провала «революции белых лент» и возвращения Крыма не наблюдалось.
Наоборот, пик натурализации россиян в Штатах пришёлся на 2008–2009 годы, а пик выдачи «грин карт» на 2004–2005 годы. В последние годы, несмотря на экономический кризис, департамент национальной безопасности США фиксирует снижение числа российских мигрантов. В 2014–15 годах таковых было на 18% меньше, чем в 2010–11 годах, и на 35% меньше, чем в 2008–09 годах.
Что тут ещё сказать? Разве что свалить всё на «путинских хакеров»… Раз они президентскими выборами в США рулят, то поменять статистику на сайтах американских ведомств и вовсе плёвое дело.
Но даже с такой параноидальной версией возникает неувязка. Если все креативные умы уехали за океан, кто же обеспечивает России столь впечатляющий перевес в кибервойне?
Никакими данными — ни российскими, ни американскими — бегство российского креативного класса, испуганного Русской весной, не подтверждается. Наоборот, сальдо между отъездом и возвращением в последние годы сократилось; всё больше русских, поживших и поработавших за рубежом, предпочитает вернуться на Родину. Следовательно, никакой пропасти между русским народом и его интеллектуальным слоем нет, русская интеллигенция так же затронута подъёмом национальной гордости, как и россияне рабочих профессий.
А концепция «Пора валить» — всего лишь приём в информационной войне. Не зря же компанию Statfor называют «теневым ЦРУ». Правда, грубость и топорность этого приёма, ничуть не подкреплённого фактами, служит лишним подтверждением глубокого интеллектуального кризиса, который переживают и ЦРУ, и вся система американской глобальной пропаганды. Похоже, Вашингтон, а вовсе не Кремль, испытывает нарастающий дефицит креативных умов.
