хватит бояться

[Айвенго]

Меня настолько потрясла его аналогия, что я совершенно забыл о выслеживавшем нас ягуаре, как вдруг грозное рычание вернуло меня к нашей ситуации.

Дон Хуан велел мне раскачать одну из длинных низко растущих веток кустарника и надломить ее. Нескольких веток было достаточно, чтобы получилась длинная метла. Он сделал то же самое. Убегая, мы использовали их, чтобы поднять облако пыли, поддевая и разбрасывая сухой песок.

- Это должно обеспокоить ягуара, - сказал он, когда мы остановились, чтобы перевести дыхание.
- У нас осталось всего несколько часов дневного времени.
Ночью ягуар непобедим, поэтому нам лучше бежать в сторону тех скал.

Он указал на скальные выступы примерно в полумиле к югу от нас.

- Нам следует двигаться на восток, - возразил я.
- Те горы от нас слишком далеко на юг.
Если мы направимся к ним, то никогда не доберемся до моей машины.

- Нет способа добраться сегодня до твоей машины, - сказал он спокойно.
- Возможно, и завтра тоже.

Кто сказал, что мы вообще когда-нибудь вернемся к ней?

Вначале я ощутил приступ страха, но затем мною вдруг овладело удивительное чувство покоя.
Я сказал дону Хуану, что если смерть собирается захватить меня в этом пустынном чапарале, то, надеюсь, это будет не слишком больно.

- Не беспокойся, - ответил он, - Смерть причиняет боль лишь тогда, когда это случается в постели, из-за болезни.

Борясь за свою жизнь, ты не чувствуешь боли.

Если ты что-нибудь и почувствуешь, - так это ликование.

[Айвенго]

Он сказал, что одним из самых драматических отличий магов от обычных людей является то, каким образом к ним приходит смерть.

Только по отношению к магам-воинам она добра и нежна.
Они могут быть смертельно ранены и все же не чувствовать боли.

И еще невероятнее то, что смерть ждет мага так долго, сколько ему это нужно.

- Самое большое отличие обычного человека от мага состоит в том, что маг управляет своей смертью собственной скоростью, - продолжал дон Хуан.

- Что касается данного случая, то сейчас ягуар меня не съест.
Скорее он съест тебя, потому что ты не обладаешь необходимой скоростью, чтобы удержать свою смерть.

Он начал разъяснять тонкости идеи о скорости и смерти.

Он сказал, что в повседневном мире наше слово иди наши решения можно очень
легко изменить. Неизменна в нашем мире лишь смерть.

С другой стороны, в мире магов обычную смерть можно отменить, но не слово
магов.
В мире магов нельзя изменить или пересмотреть решения.
Однажды принятые, они остаются в силе навсегда.

Я сказал ему, что его утверждения, какими бы впечатляющими они ни были, не могут убедить меня в том, что можно отсрочить смерть.

И он еще раз объяснил мне все то, о чем говорил до сих пор.

Он сказал, что для видящего человеческие существа представляют собой продолговатое или сферическое скопление бесчисленных неподвижных, но вибрирующих полей энергии, и что только маги в состоянии вызывать в этих сферах неподвижной светимости особое движение.

В долю секунды они могут сместить свою точку сборки в любое место этого светящегося скопления.
Это смещение и скорость, с которой оно происходит, приводят к моментальному сдвигу в область восприятия совершенно иного мира.

Кроме того, они могут перемещать свою точку сборки без остановки вдоль всех полей светящейся энергии.
Сила, порождаемая таким движением, столь велика, что мгновенно уничтожает всю их светящуюся массу.

Он сказал, что если бы в данный момент на нас обрушился камнепад, то он сумел
бы предотвратить обычный эффект смерти от несчастного случая.
Используя скорость движения своей точки сборки, он заставил бы себя
переместиться в другие миры или сгореть изнутри в доли секунды.

Я же, с другой стороны, умер бы обычной смертью, раздавленный обломками скал, поскольку моей точке сборки не хватит скорости, чтобы вытащить меня.

Я заметил, что мне кажется, что маги просто изобрели иной способ умирания, и это не значит, что они могут отменить смерть.
Он ответил, что все, о чем он до сих пор говорил, можно назвать управлением
магами своей смертью.

Они умирают лишь тогда, когда должны умереть.

[Айвенго]

Хотя я не сомневался в том, что он говорит правду, я продолжал задавать вопросы, как в какой-то игре. Но когда он говорил, в моем уме как на экране формировались смутные воспоминания и мысли о других воспринимаемых мирах.

Я сказал Дону Хуану о своих странных мыслях. Он рассмеялся и посоветовал не забывать о ягуаре, который был настолько реален, насколько реальным может быть только подлинное проявление духа.

От мысли о том, как реален зверь, меня бросило в дрожь.

- Не лучше ли нам сменить направление вместо того, чтобы идти прямо к тем холмам? - спросил я.
Я подумал, что мы можем опять сбить ягуара с толку таким внезапным поворотом.

- Слишком поздно менять направление, - сказал дон Хуан,
- Ягуар уже знает, что у нас нет другого пути, как только идти к холмам.

- Не может быть, дон Хуан! - воскликнул я.
- Почему? - спросил он.

Я сказал, что хотя и допускаю способность дикого зверя быть на прыжок впереди нас, но все же не могу согласиться с тем, что ягуар настолько умен, что предвидит все, что мы захотим предпринять.

- Твое заблуждение состоит в том, что о способностях ягуара ты думаешь как о понимании или предвидении, - сказал он.

- Ягуар не думает. Он просто знает.

Дон Хуан сказал, что трюк с метлами и пылью направлен на то, чтобы создать у ягуара впечатление чего-то такого, что мы не можем использовать.

Поднимая пыль, мы не обнаруживали при этом никакого определенного чувства, хотя от этого и зависела наша жизнь.

- Я и в самом деле не понимаю, что ты имеешь в виду, - пожаловался я.
Начало сказываться постоянное напряжение.
Концентрация всех моих сил была слишком длительной.

Дон Хуан пояснил, что чувства людей чем-то похожи на горячие или холодные
потоки воздуха и легко воспринимаются зверем.

Мы были отправителями, а ягуар - получателем.
Какие бы чувства ни владели нами, они найдут свой путь к ягуару.

Или, иначе говоря, ягуар узнает обо всех чувствах, которые для нас имеют свою историю использования. Но вот когда мы поднимаем пыль, мы делаем свое ощущение настолько необычным, что в восприятии зверя это порождает вакуум.

- Безмолвное знание подсказывает мне еще один прием:
подбрасывание вверх комьев земли, - сказал дон Хуан.

Некоторое время он смотрел на меня, как бы ожидая моей реакции.

- Сейчас мы пойдем очень спокойно, - сказал он,
- Приготовься подбрасывать землю ногами, как великан десяти футов ростом.

Очевидно, на моем лице появилось довольно глупое выражение.
Дон Хуан затрясся от смеха.

- Поднимай ногами облака пыли, - приказал он мне, - Чувствуй себя огромным и тяжелым.

Я попытался - и немедленно ощутил свою громадность.
Шутливым тоном я заметил, что сила его внушения невероятна.
Я действительно почувствовал, что стал гигантским и свирепым.

Он заверил меня, что ощущение размера ни в коем случае не является следствием его внушения, но результатом смещения моей точки сборки.
Он сказал, что люди древности стали легендарными благодаря безмолвному знанию о той силе, которую можно получить, сдвигая точку сборки.

Маги возродили эту древнюю силу, хотя и в более умеренном масштабе.

При помощи сдвига точки сборки они могли манипулировать, своими чувствами и
изменять вещи.

Я изменяю вещи, почувствовав себя большим и страшным.
Чувства, направленные таким образом, называются намерением.

- Твоя точка сборки уже немного сдвинулась, - продолжал он.
- Сейчас ты находишься в таком положении, что можешь или утратить свое достижение, или же заставить свою точку сборки сдвинуться еще дальше.

Он сказал, что, вероятно, любой человек, живущий в обычных условиях, однажды или несколько раз получает возможность вырваться из оков обусловленности.

При этом он подчеркнул, что имел в виду не социальные условия, но те
условности, которые сковывают наше восприятие.

Мгновенного чувства приподнятости было бы достаточно, чтобы сместить
точку сборки и разбить наши цепи.
То же касается и мгновения страха, гнева, плохого самочувствия или горя.

Но чаще всего, получая шанс сместить нашу точку сборки, мы пугаемся.

Обычно вступают в игру наши академические, религиозные, социальные устои.
Они подсказывают, что безопаснее вернуться в толпу, в привычное стадо, вернуть нашу точку сборки в обычное положение "нормальной" жизни.

Еще он сказал, что все известные мне мистики и духовные учителя действовали по тому же принципу:
их точка сборки смещалась благодаря дисциплине, аскетизму - или даже случайно
- в определенное место, после чего они возвращались в нормальное состояние,
сохраняя полученный опыт на всю жизнь.

- Ты можешь быть весьма благочестивым, хорошим парнем, - продолжал он, - и забыть при этом о начальном движении твоей точки сборки.

Или сумеешь вытолкнуть себя за пределы своего разума.
Ты, кстати, все еще находишься в этих пределах.

Я знал все, о чем он говорил, но при этом ощущал странные колебания, делавшие меня нерешительным.

[Айвенго]

Дон Хуан развивал свою мысль далее.

Он сказал, что средний человек, не в силах накопить энергию, превышающую ту, что находится за пределами повседневной жизни, называет область восприятия необычной реальности магией, волшебством или происками дьявола, отшатывается от нее и не утруждает себя дальнейшими исследованиями.

- Но ты уже не можешь так поступать, - продолжал дон Хуан.
- Ты не религиозен и при этом слишком любопытен, чтобы так просто отказаться от приобретенного опыта.

Единственное, что могло бы остановить тебя - это трусость.

Воспринимай все тем, чем оно является на самом деле: абстрактным, духом,
Нагвалем.

Не существует ни колдовства, ни зла, ни дьявола.
Все это только восприятие.

Я понимал его. Но я не мог точно сказать, каких действий он от меня ждал.

Я взглянул на дона Хуана, стараясь отыскать нужные слова. Казалось, я вошел в состояние, необыкновенно обострившее мои умственные способности, и я старался не пропустить ни единого слова.

- Стань огромным! - приказал он мне с улыбкой. - Выйди из разума!

И тут я точно понял, что он имеет в виду.

Я действительно знал, что могу сделать ощущение своей величины и свирепости настолько интенсивным, что и в самом деле стану гигантом, возвышающимся над кустарником и обозревающим все вокруг нас.

Я попытался высказать свои мысли, но быстро прекратил это.
Я понял, что дон Хуан знает все, что я думаю, и очевидно гораздо, гораздо
больше.

Вдруг со мной произошло нечто необычное.
Всякие размышления прекратились.

Я буквально ощутил, как темное покрывало опустилось на меня и поглотило все
мысли.
И я позволил уйти моей разумности с отрешенностью человека, которого ничто в
мире не тревожит.
Я был убежден, что если захочу сбросить темное покрывало, то все, что нужно
будет для этого сделать - просто представить, что разрываешь его.

Войдя в такое состояние, я почувствовал, что меня что-то гонит вперед, и я начал двигаться. Нечто заставляло мое тело перемещаться с одного места на другое. Я больше не чувствовал никакой усталости.

 Скорость и легкость, с которой я мог двигаться, приводили меня в восторг.

[Айвенго]

Мое состояние нельзя было назвать ни ходьбой, ни полетом.
Скорее меня как бы переносили с невероятной скоростью.

Движения тела только тогда становились резкими и неуклюжими, когда я пытался их осмыслить.
Наслаждаясь ими и не размышляя, я погрузился в уникальное состояние такого физического счастья, какое до сих пор было мне совершенно незнакомо.

Если у меня в жизни и были такие моменты, то они были столь кратковременны, что не оставили следа в моей памяти. Однако испытав этот экстаз, я как бы начал смутно припоминать, что однажды когда-то уже пережил его, но затем все забыл.

Восторг от движения сквозь чапараль был таким огромным, что все остальное просто не имело значения.
Реальной была лишь эта огромная радость и последовавшее за ней прекращение движения, когда я вдруг обнаружил, что смотрю на чапараль.

Но еще более невероятным было телесное ощущение что я возвышаюсь над кустарником, возникшее у меня с того момента, как я начал двигаться.

Но вот я отчетливо увидел прямо перед собой ягуара.
Он изо всех сил убегал прочь. Я почувствовал, как он старается не наступать на колючки кактусов. Несмотря на скорость, он ступал на землю очень осторожно.

Мне вдруг ужасно захотелось погнаться за ягуаром и напугать его до такой степени, чтобы он, забыв осторожность, покалечился колючками. Но тут мысль о том, как опасен может быть ягуар если поранится, пронзила мой затихший ум.

Эта мысль подействовала так, как если бы кто-то разбудил меня.

Когда я, наконец, понял, что мой мыслительный процесс восстановился, то обнаружил, что нахожусь у подножия невысоких скал. Оглядевшись, я в нескольких футах от себя увидел дона Хуана.

Он выглядел измученным, был бледен и тяжело дышал.

- Что случилось, дон Хуан? - спросил я, прочистив свое пересохшее горло.
- Это ты расскажи мне, что случилось, - сказал он задыхаясь.

Я рассказал ему о своих ощущениях.

Вдруг я понял, что прекрасно вижу вершину горы, находившуюся
непосредственно в поле моего зрения. Это были последние минуты дня, и это
означало, что я бежал или шел более двух часов.

Я попросил дона Хуана объяснить такое несоответствие во времени.

Он сказал, что моя точка сборки сместилась дальше места без жалости и достигла
места безмолвного знания, однако мне все еще не хватает энергии, чтобы смещать
ее самостоятельно.

Сделать это самостоятельно я смог бы только имея достаточно энергии для ее
перемещения между безмолвным знанием и разумом по своей воле.

Еще он добавил, что если маг обладает необходимой энергией - или даже если ее
не совсем достаточно, но речь идет о жизни и смерти - то он может перемещаться
туда и обратно между разумом и безмолвным знанием.

Его заключение относительно меня сводилось к следующему:
поскольку наше с ним положение было весьма серьезным, я дал возможность духу
сместить свою точку сборки, в результате чего вошел в безмолвное знание.

Диапазон моего восприятия естественно расширился, что вызвало ощущение
высоты, парения над кустарником.

[Айвенго]

В то время в силу своего академического образования я был весьма озабочен
подтверждением путем консенсуса.

Я задал ему один из обычных для меня вопросов.

- Если бы кто-нибудь с факультета антропологии UCLA наблюдал за мной, увидел
бы он меня в облике гиганта, несущегося сквозь чапараль?
- Понятия не имею, - ответил дон Хуан.
- Выяснить это можно, если сместить точку сборки во время твоего пребывания на
факультете антропологии.

- Я пытался, - сказал я, - но ничего не вышло. Мне нужно, чтобы ты был
поблизости, - только тогда может происходить что-то в этом роде.
- Значит, это не было для тебя вопросом жизни и смерти, - ответил он.
- Если бы это было именно так, ты смог бы сместить свою точку сборки
самостоятельно.

- Но другие люди смогли бы увидеть то, что вижу я при смещении моей точки
сборки? - настаивал я.
- Нет, поскольку их точка сборки не находилась бы в том же положении, что и твоя,
- ответил он.

- Но тогда, дон Хуан, может быть, и ягуар мне только привиделся? - спросил я.
- Все это происходило только в моем сознании?
- Это не совсем так, - сказал он.
- Эта огромная кошка реальна.

Ты преодолел расстояние во много миль, и даже не устал.

Если ты не веришь, посмотри на свои туфли; они сплошь в колючках кактусов.
Так что ты действительно двигался, возвышаясь над кустарником.
Но в то же время ничего такого не происходило.

Все зависит от положения точки сборки наблюдателя: находится ли она в месте
разума или в месте безмолвного знания.
Во время его объяснений я понимал все, что он говорит, но по собственной воле не смог бы повторить ни одной фразы. Я даже не смог определить, что именно я знаю, и почему это так важно для меня.

Рычание ягуара вернуло меня к реальности непосредственной угрозы.

Я заметил темный силуэт ягуара, когда он взбирался на скальный выступ в
тридцати ярдах справа от нас.

- Что будем делать, дон Хуан? - спросил я, зная, что он тоже заметил зверя.
- Продолжим взбираться на самый верх и будем искать там укрытие, - сказал он спокойно.

Затем он с таким видом, как будто ничто в мире его не беспокоило, добавил, что я потерял драгоценное время, индульгируя в своем удовольствии от парения над кустарником.
При этом вместо того, чтобы направиться к тем скалам, на которые он указывал, я двигался в восточном направлении к гораздо более отдаленной и высокой горной гряде.

- Мы должны добраться до того откоса раньше ягуара, иначе нам не спастись, - сказал он, указывая на почти отвесный склон у самой вершины горы.

Я посмотрел вправо и увидел, что ягуар перепрыгивает с уступа на уступ. Он уже почти преодолел расстояние, необходимое ему, чтобы отрезать нас от цели.

- Идем же, дон Хуан! - завопил я, сильно нервничая.
Дон Хуан улыбнулся. Казалось, ему доставляют удовольствие мой страх и
нетерпение.

Мы старались двигаться как можно быстрее и карабкались, не останавливаясь. Я старался не обращать внимания на темную гибкую тень, видневшуюся время от времени чуть впереди нас и всегда справа.
Мы все трое одновременно достигли основания крутого откоса. Ягуар находился примерно в двадцати ярдах справа. Он подпрыгнул и попытался взобраться по склону скалы, но не смог. Склон был слишком крут.

Дон Хуан закричал, что я не должен терять времени, разглядывая ягуара, ведь
отказавшись от подъема, он сейчас же нападет на нас.

Не успел дон Хуан договорить, как зверь прыгнул.

Времени для дальнейших предупреждений не оставалось.
Я мгновенно вскарабкался по почти отвесной скале следом за доном Хуаном.

Душераздирающий вой разочарованного зверя раздался как раз под моей правой
пяткой. Страх оказался замечательной движущей силой: я взобрался по
скользкому склону так, словно умел летать.

Я достиг вершины раньше дона Хуана, который еле сдерживал смех.

[Айвенго]

- Скажи мне одну вещь, - обратился я к дону Хуану, желая проверить его рассудительность.
- Этот ягуар кажется более странным, чем ты хочешь признать, не так ли?
Ягуары ведь не являются частью фауны этих мест. Пумы, но не ягуары.

Как бы ты мог объяснить это?

Перед тем, как ответить, он наморщил лоб. Вдруг он стал очень серьезным.

- Я думаю, что именно этот ягуар подтверждает твои антропологические теории,
- провозгласил он торжественно.
- Очевидно, ягуар следовал по тому самому знаменитому торговому пути,
соединяющему Чиуауа с Центральной Америкой.

Дон Хуан так захохотал, что его смех эхом прокатился в горах.

Это эхо встревожило меня не меньше, чем ягуар.
Даже не само эхо, но факт, что я никогда не слышал эхо ночью.
Оно всегда ассоциировалось у меня со светом дня.

Мне потребовалось несколько часов, чтобы вспомнить все обстоятельства своей встречи с ягуаром.

 Все это время дон Хуан не разговаривал со мной. Он прислонился к скале и дремал, сидя в таком положении.
Спустя некоторое время я перестал обращать на него внимание и, наконец, уснул
сам.

Проснулся я от боли в скуле. Я спал, прислонившись одной щекой к скале.

Открыв глаза, я попытался соскользнуть с валуна, на котором лежал, но потерял равновесие и с шумом плюхнулся на ягодицы. Дон Хуан появился из-за кустов как раз вовремя, чтобы успеть посмеяться надо мной.

Начинало темнеть, и я вслух высказал свои опасения насчет того, успеем ли мы
добраться до долины, прежде чем наступит ночь.

Дон Хуан пожал плечами.
Казалось, это его не заботило. Он сел рядом со мной.

Я спросил, хочет ли он услышать более подробный рассказ о том, что я вспомнил.

Он жестом показал мне, что все в порядке, однако вопросов задавать не стал.
Я подумал, что он предоставляет мне возможность самому начать говорить,
поэтому стал рассказывать ему о трех вещах из моего вспоминания, которые
показались мне наиболее важными.

Во-первых, то, что он говорил о безмолвном знании;
во-вторых: я сместил свою точку сборки с помощью намерения, и еще - то, что я
вошел в состояние повышенного осознания, не получив удар между лопаток.

- Сдвиг тобой собственной точки сборки с помощью намерения - твое самое
большое достижение, - сказал дон Хуан,- но достижение - это нечто личное.

Оно необходимо, но не является чем-то важным.
Оно не является той целью, к которой стремятся маги.

Я полагал, что знаю, чего он хочет.
Я сказал ему, что не совсем забыл происходившее со мной.

В нормальном состоянии моего осознания остался горный лев - понятие о ягуаре не укладывалось в моей голове, - который преследовал нас в горах, да еще слова дона Хуана о том, что нападение гигантской кошки, возможно, каким-то образом обидело меня.

Я стал уверять, что абсурдно говорить о чувстве обиды.

На это он ответил, что я, должно быть, испытывал то же самое, когда меня
донимали мои товарищи.

В этом случае мне следует либо защищаться, либо уйти прочь, но только не
чувствовать себя морально уязвленным.
- Это не та цель, о которой я сейчас говорю, - продолжал он с улыбкой.

- Понятие об абстрактном, о духе - вот единственная цель, которая важна.

Представление о личном "я" не имеет ни малейшей ценности.
Ты все еще ставишь на первое место твои собственные чувства.

Всякий раз, когда появлялась такая возможность, я заставлял тебя осознавать необходимость абстрагирования.
Ты всегда полагал, что я имею в виду абстрактное мышление. Нет.

Абстрагироваться - значит сделать себя доступным духу путем его осознания.

Он сказал, что одной из самых драматических черт человеческой природы является ужасная связь между глупостью и саморефлексией.

Именно глупость заставляет нас отвергать все, что не согласуется с нашими рефлексивными ожиданиями.

Например, являясь обычными людьми, мы не в состоянии оценить наиболее важный аспект знания, доступного человеческим существам:

наличие точки сборки и ее способность сдвигаться.

- Человеку рациональному кажется немыслимым, что должна существовать невидимая точка, в которой собирается восприятие, - продолжал он.
- Еще более немыслимым кажется то, что эта точка находится не в мозге, - это он еще мог бы смутно себе представить, если бы принял идею ее существования.

Дон Хуан добавил, что непоколебимое стремление рационального человека твердо придерживаться образа себя - это способ надежно застраховать свое дремучее невежество.

Он, например, игнорирует тот факт, что магия - это не заклинания, не магические формулы, не фокус-покус, но свобода восприятия не только повседневного мира,
но и любого другого, доступного человеческому существу.

- Вот где глупость обычного человека наиболее опасна, - продолжал он,
 - Он боится магии.

Он дрожит при мысли о необходимости свободы.

А ведь она рядом, можно коснуться пальцем.
Она называется третьей точкой.
И до нее можно дотянуться так же просто, как сместить точку сборки.

[Айвенго]

— Как я уже тебе говорил, человек состоит из энергетических линий, как и все сущее. В идеальном состоянии с позиции первопричинной силы эти линии выглядят как чистые цветные струны.

 Однако шаблоны различных сознаний создают очень тонкий налет вокруг этих линий, искажая их цвет, светимость и течение энергии.

— Как течет энергия по этим струнам? — спросил я.

— Нельзя сказать, что энергия определенно течет, так же как нельзя сказать, что она стоит. Кроме того, только средний человек называет энергию энергией. Текучесть энергии проявляется в ее свойстве видоизменяться, именно это свойство энергии воспринимается человеком как ее течение.

— Человек ведь тоже состоит из энергии?

— Человеческое тело состоит из семи тел, которые пронизывают друг друга, оставаясь при этом, друг от друга в изоляции. Каждому телу принадлежат свои энергетические линии, и очень редко бывает возможность того, что одни и те же линии принадлежат нескольким телам. В идеальном виде каждое тело имеет форму шара.

 Человек, который лишен шаблонов, имеет возможность смотреть на эти тела двумя способами: способом восприятия и способом интерпретации. Когда человек смотрит способом восприятия, то он видит непосредственно энергию в том виде, в каком она существует.
 Если человек смотрит способом интерпретации, то он видит энергию в виде образа, который подставляет человеку вместо энергии его сознание. Иногда восприятие и интерпретация существуют одновременно. Эти способы человек использует и в физическом состоянии, причем преимущественно используется второй способ, не требующий отсутствия шаблонов и мыслей, что является необходимым условием для того, чтобы смотреть первым способом.

— Человек без человеческой формы и без мыслей видит энергетические линии, из которых состоит другой человек? — уточнил я.
— Не совсем так.

 Видение энергетических линий опасно для человека, поскольку его сознание может быть втянуто через них первопричинной силой.

 Человеческое сознание создается этой силой для своеобразной игры в охоту на него, причем в роли охотничьей собаки выступает смерть человека.

 Поэтому необходимо иметь намерение видеть совокупность тел человека, если можно так сказать, которые образуют своеобразный светящийся энергетический шар, который некоторые современные последователи называют телом света.

Видение другого человека в виде энергетического шара является щитом, который предохраняет сознание человека лишенного шаблонов и мыслей от втягивающего воздействия на сознание этого человека со стороны первопричинной силы.

Видение шаблонов другого человека в виде частей человеческой формы, а не в виде налета вокруг энергетических линий, также защищает сознание человека от этого втягивающего воздействия.
 Когда человек видит энергетический шар, а не физическое тело человека, то он смотрит на него способом восприятия, однако тот факт, что человек видит энергетический шар, а не энергетические линии, говорит о том, что он смотрит на него способом интерпретации.
 Таким образом, когда человек смотрит на энергетический шар другого человека, то он использует сразу два способа, и способ интерпретации как я уже сказал, является защитой человеческого сознания от втягивающего воздействия первопричинной силы.

— Почему человеку необходимо избавиться от шаблонов, чтобы увидеть энергию другого человека? — спросил я.
— Потому, что у среднего человека мало личной силы для такого видения, которая в частности необходима для сдвига точки света в позицию такого видения, его силу растаскивают шаблоны.
 Человеку имеет значение понять всю структуру энергетического шара и это становится понятным, особенно если шар не является шаром.
 На поверхности шара существует две особые точки: точка света и точка тьмы. Некоторые современные последователи называют их точкой созидания и точкой разрушения или точкой жизни и точкой смерти.
 Точка света у среднего человека находится сзади на расстоянии вытянутой руки с правой части тела. То есть если человек повернется с вытянутой правой рукой назад, то точка света окажется в районе ладони.
 Точка тьмы у среднего человека находится сзади на расстоянии вытянутой руки с левой части тела. То есть если человек повернется с вытянутой левой рукой назад, то точка тьмы окажется в районе ладони.
 Но это приблизительно, только человек лишенный шаблонов и мыслей может увидеть эти точки, если будет смотреть на энергетический шар способом восприятия. Точка света выглядит как шарик, излучающий свет различной интенсивности с разных сторон. Точка тьмы выглядит как шарик, поглощающий свет с различной интенсивностью с разных сторон.

— Как может точка поглощать свет, ведь если это возможно, то ее нельзя будет увидеть? — удивился я.

— Это вполне обычно, но словами это сложно описать, так же как человеку сложно описать воздух, который он вдыхает, — уклончиво ответил Сид.

— Какой размер имеет каждая точка?

— Если совместить все кончики пальцев правой руки, то в ладони получится приблизительный размер точки света. Если совместить все кончики пальцев левой руки, то в ладони получится приблизительный размер точки тьмы. Эти точки находятся на границе энергетического шара.
 Точка света освещает своим свечением энергетические линии, принадлежащие различным телам энергетического шара человека и налет шаблонов вокруг них. Точка тьмы поглощает свечение энергетических линий и налета шаблонов вокруг них.
 От того, в каком положении находится точка света и какие энергетические линии она освещает, зависит, какой мир вокруг себя осознает человек. От того, в каком положении находится точка тьмы и свечение каких энергетических линий она поглощает, зависит, каким образом окружающий мир воспринимает человека.

— Значит можно менять положение этих точек в пространстве? — уточнил я.

— Да, это так. Сдвиг точки света — задание внутреннего намерения, сдвиг точки тьмы — задание внешнего намерения, но об этом подробнее поговорим позже.

 Как ты теперь можешь понять, налет, который окружает энергетические линии, мешает человеку осознавать окружающий мир и искажает его восприятие. В то же время этот же налет мешает окружающему миру воспринимать человека.

 Таким образом, человек с таким налетом является чужеродным сознанием по отношению к первопричинной силе.

— Не понимаю, что это значит? — спросил я, не смотря на то, что я большее время находился в бесстрастном состоянии, эти слова оказали на меня некое возбуждающее действие.

— Первопричинная сила является той силой, которая порождает любое сознание в любом из миров. Каждое ее действие является результатом работы внешнего намерения.

 Сознание новорожденного человека является результатом работы внешнего намерения.

— Человек создается первопричинной силой? — уточнил я.
— Нет.

 Энергетический шар человека является двумя частями энергетических шаров его родителей, то есть в энергетическом шаре новорожденного, одна часть женская, другая мужская. Иногда бывает так, что в энергетическом шаре человека бывает не две, а три части, и очень редко четыре!
 В этом случае, обычно одна часть женская, а остальные части мужские. Внешнее намерение собирает части в один целостный энергетический шар. Совсем редким случаем бывает то, когда частью энергетического шара человека является часть энергетического шара растения или животного.

 Не спрашивай меня, почему это происходит, бывает так, что невозможно описать словами результат работы внешнего намерения.

Я пытался проанализировать все эти невероятные вещи, о которых мне только что рассказал Сид, но это было настолько немыслимо, что у меня даже не возникло подходящего вопроса в этот момент. Не обращая внимания на мое замешательство, Сид продолжил.

— Однако, по мере взросления, человек приобретает огромное количество шаблонов, которые искажают результат действия внешнего намерения, то есть искажается совершенная структура энергетических линий, поэтому внешнее намерение стремится привести энергетические линии к первозданному виду.

— Оно устраняет шаблоны? — удивился я.

— Совсем нет. Оно намеривает человека на смерть, поскольку шаблоны являются результатом работы внутреннего намерения человека.

 Можно сказать, что старость человека является результатом борьбы внешнего намерения первопричинной силы уничтожающего шаблоны и внутреннего намерения человека поддерживающего эти шаблоны.

 Как ты теперь понимаешь, внутреннее намерение почти всегда проигрывает эту борьбу.

Во мне что-то дернулось от этих слов, словно мое тело неохотно подтвердило его слова.

— Значит, продолжительность жизни человека зависит от количества его шаблонов? — предположил я.

— И от личной силы человека, которая питает намерение, создающее эти шаблоны.

 Таким образом, можно сказать, что средний человек борется за смерть и одновременно борется со смертью, которая является охотничьей собакой первопричинной силы, в то время как для человека силы такая борьба заменяется взаимодействием.

Для меня эти слова были настоящим потрясением, я не мог предположить, что все могло быть так просто и в тоже время так необычно. У меня не было причин не доверять Сиду, как и не было причин доверять ему.

 Все, что он сказал, было частью одной огромной системы, которая функционировала как отлаженный механизм, а человек в этом механизме был всего лишь винтиком, который своей ржавостью, представлял угрозу для этого механизма.
 Не было смысла молиться системе или обижаться на нее, поскольку она, судя по всему, была абсолютно бесстрастна и охватывала бесконечное число миров и созданий.

— Означают ли твои слова, что человек может жить вечно, избавившись от шаблонов? — задал я вопрос, решением которого, наверное, задавался неоднократно каждый человек.

— Это вполне возможно, но физическое тело слишком недолговечно для этого. На твоем месте я бы позаботился не о своем теле, а своем сознании. То есть о том ощущении или осознании самого себя, которое ты испытываешь в настоящий момент, и которое в свою очередь содержит структуру всех миров, созданных первопричинной силой.
 Если все шаблоны разрушатся, то твое сознание вполне может существовать в течение огромного (по человеческим меркам) времени, нужно просто оптимально, с этой точки зрения, использовать продолжительность существования сознания в физическом теле.

— Я знаю, что был такой человек Мафусаил, проживший по свидетельству библии свыше 800 лет. Значит ли это, что он был свободен от шаблонов? — спросил я.

— Это вполне возможно для человека.

 Если он удаляется от цивилизации, то лишается всех присущих ей шаблонов, таких как: еда по распорядку, сон по распорядку, работа по распорядку и еще таких как следование законам, вождение транспорта, занятие спортом, общение с определенными людьми и даже любовь.

 Удалившись от цивилизации, человеку останется только разве что избавиться от шаблона дыхания, чтобы его человеческая форма разрушилась.

— По-моему это невозможно, человек просто умрет без еды и дыхания, или ты хочешь сказать, что человек способен прожить без этого? — удивился я, — и означают ли твои слова то, что животные должны жить во много раз больше чем человек, ведь у них практически нет шаблонов.

— Ты хочешь все загнать в рамки логики, но все очень просто.

 Если принимать пищу не по распорядку, а когда тебе хочется, и что хочется твоему свободному от шаблонов сознанию — шаблон еды разрушается самым магическим образом.
 Если всегда следить за своим дыханием — шаблон дыхания если не разрушится, то очень сильно ослабнет.

 И должен открыть тебе тайну — человек может вполне обходиться долгое время без дыхания, без вреда для себя. При этом будет существовать другое дыхание, состоящее из внешнего дыхания, то есть дыхания через его кожу, и внутреннего дыхания, циркулирующего внутри человека.
 Главная функция дыхания у среднего человека состоит не в том, чтобы вдыхать и выдыхать воздух, а, прежде всего, в том, чтобы выводить из физического тела человека ядовитые вещества, которые образуются внутри него в результате неправильного употребления пищи и неправильного дыхания.
 Что касается животных, то они живут в совсем другом мире, нежели люди, они существуют в условиях межвидовой и внутривидовой борьбы за выживание, именно борьба является основным фактором их жизни.

 Борьба за пищу, борьба за территорию и даже борьба за размножение.

 У человека борьба проявляется только в виде борьбы с достижениями и за достижения цивилизации, которые он сам же, явно или нет, создает, а точнее эти достижения помогают людям открыть их липсы.
 Кроме того, продолжительность жизни определяется положением точек света и тьмы, причем последняя играет в этом отношении ключевую роль. Человек, который способен видеть положение точки тьмы, может почти точно сказать, сколько времени проживет человек.
 Слово «почти» здесь неуместно для животного, но является определяющим фактором для человека, поскольку именно его характеризует цивилизация.

 Даже если человек может прожить несколько лет в соответствии с положением своей точки тьмы, вполне возможно, что он умрет в ближайшее время, под воздействием техногенного фактора, например, попав под транспорт.

 Именно поэтому среднему человеку имеет значение постоянно осознавать себя в настоящий момент. Кроме того, человек может отодвинуть ненадолго свою смерть с помощью достижений медицины, но эта игра со смертью заранее им проиграна.

[Айвенго]

Мне Голос говорит.
 Чувствуй Путь как Себя

Татуська

Творение – процесс непрерывный.

Ты, как Сфера Восприятия, творишь творясь. Как дыхание, вдох и выдох.

 Ты НЕ можешь остановиться, замереть, перестать проявляться. И при этом ты как Основа остаешься самой Незыблемостью.

 И потому «путь» - просто слово, обозначающее вектор, направление, которое принимает твое Само-Творение, "атмосфера", в котором оно проявляется.

Ты оставил бессмысленные вопросы «кто виноват?» и «что делать?».

Теперь тебе открылось, что единственное, что ты воистину можешь Делать, - это выбирать направление, которое принимает твое Творение Себя-Жизни – в пекло страхов и ущербности или в Сердце Любви и удовлетворенности.

И сделать выбор ты можешь, только почувствовав Намерение, стоящее за словами и действиями.

Только одно: ты ЧУВСТВУЕШЬ НАМЕРЕНИЕ за словами и делами - «своими» и «чужими».

 Ты - ВСЯ Сфера, у тебя полный доступ к чувствованию того, что предлагается «изнутри» и «снаружи». И то, и другое – твое «Целокупное Тело».

Тебя не сбивает ни «ментал», ни «эмоционал», ни размышления, ни оценки, ни визуальные образы, которые стремятся "об историть", создать отвлекающую мельтешащую виньетку россказней вокруг четкой и ясной цели – ЧУВСТВОВАТЬ подлегающее НАМЕРЕНИЕ.

Ты, наконец, перестаешь продумывать стратегии, но включаешь свой главный Экстра-Сенсор - Чувствование. Ты даже не можешь сказать, чем ты чувствуешь, ты чувствуешь Всем Своим Существом, и ты Знаешь, что это происходит.

Ты – сама бесстрастная беспристрастность, иными словами, никто, вмещающий в себя Всё. Без самолюбования, без зацикленности на формальном результате.

Ни мысль, ни эмоция не могут тебя «обнаружить». Ты не читаешься на радарах. Они ищут «энергетическую пуповину», которая соединяет тебя с телесным образом тебя в возбуждающей воображение картинке. Но телесный образ есть, а тебя в образе нет, энергетический шнур отсутствует, так как отсутствует твой «личный центр». Он распался, потому что твоя одержимость телесным образом себя рассеялась.

Ты Реализовал, что ты-человек – это лишь одно из твоих проявлений. Ты - Вся Сфера, Всё, что предлаегает Мгновение.

Человеческое отнюдь не стало тебе чуждым: оно в тебя вобралось. Теперь оно просто распознается как твой «аксессуар», не мешает тебе, не примеривает на себя образ хозяина, стремящегося тебя запихнуть в телесные одежки раба.

Вся «колода» всевозможных отвлекающих факторов отодвинута, и ты просто … Чувствуешь, Чувствуешь...

Ты предельно четко понимаешь разницу между уходом в эмоции и Чувствованием. Посредством последнего ты можешь бесстрастно наблюдать любую эмоцию, кипящую в твоей сфере восприятия, не позволяя ей накинуть на тебя рабский ошейник и потащить в сюжет, который оставит тебя с ощущением разбитого корыта.

Слова могут быть сладкими и гладкими, а действия могут казаться благородными, маскируясь под желание помочь, поспособствовать и даже СПАСТИ кого-либо. Отодвинув ширмочку их формы, ты ВЧУВСТВУЕШЬСЯ в НАМЕРЕНИЕ, которое их порождает.

Они будут пытаться задеть, запугать, унизить и взять «на понт». Тебе не нужно даже игнорировать.

 Они НЕ имеют к ТЕБЕ ни малейшего отношения.

 Им нужен ты-объект, ты-имидж, а Тебя – как объекта - НЕТ.

 Они ищут «энергетическую пуповину», чтобы подсоединиться к тебе и захватить твою энергию, чтобы расти, питаться, наливаться реальностью и властью в отношении тебя.

Но «точка коннекта» отсутствует, тебя Нет.

Потыкавшись в пустом пространстве и не найдя цели, они улягутся, утихомирятся, вернуться в исходную точку, породившего их импульса. И в тишине ты просто ПОЧУВСТВУЕШЬ то, что стоит за ними.

Страх или Любовь.
Смерть или Жизнь.
Страдания или Счастье.

Намерения… Намерения… ЧТО НА САМОМ ДЕЛЕ хочет нарисоваться в Тебе-Сфере?

**

Обнаружив намерение, исходящее из страха, атаки, жажды страданий, ты воздерживаешься от вступления с ними в какие-либо отношения.

Ты помнишь: вступая в отношения, ты превращаешь себя в объект. Объект подвержен влияниям.

Ты НЕ объект. Ты НЕ находишься в отношениях. Все отношения находятся в тебе и им надлежит "знать свое место". Чтобы они не "забывали" свое место, ты НИКОГДА НЕ забываешь, Кто Ты.

Ты - вся Сфера, все текущее Мгновение.

Любой импульс ОЦЕНИВАТЬ СУЖДЕНИЕ ты игнорируешь.

Ты отсутствуешь как возможный оппонент. Твоя незаинтересованность в разборках делает тебя неуязвимым. Твоя прозрачность не дает захватить тебя в прицел. Твоя пустотность не позволяет взять тебя в плен.

Наличие «негативного» намерения не повод к самобичеванию или сокрушению относительно собственного несовершенства или «неисправимости» кого-то рядом. Эгоистическое оно или альтруистическое не суть важно.

 Это просто энергии, которыми наводнен Ты-Сфера. Ты просто имеешь с ними дело. Корректно. Без эмоционально-ментальной пыли и личной пафосной позы.

Ты ЧУВСТВУЕШЬ, ведет ли намерение к разрушению или к счастью.

 Больше ничего не требуется. Только это.

Ты ЧУВСТВУЕШЬ, стоит ли за словом и делом намерение атаковать или прозрачное ощущение текучести, пребывания в Потоке.

Ты ЧУВСТВУЕШЬ свой путь. Ты выбираешь РАДОСТЬ. Покой. Ты выбираешь ПОТОК, СВОБОДУ.

 Ты остаешься безучастным ко всему остальному.
Ты не вступаешь ни в какие переговоры.

 Бездушный паттерн просто высосет из тебя энергию и направит поток проявления к воспроизведению собственной «энергетической метки», которая состоит в том, чтобы явить тебе тебя и жизнь без любви и радости.

Намерение, которое шершавит и цепляет, атакует и ненавидит, подозревает и боится, приведет к развитию событий, которые неминуемо ПОДТВЕРДЯТ своего «родителя».
 Неудивительно, ведь они – его «дети».

Затертая банальность: что посеешь, то и пожнешь.

 Важно ВИДЕТЬ, что именно готовится к посеву. Для того, чтобы воистину ВИДЕТЬ, прозревать плоды посева еще до того, как «семя брошено в землю», есть ЕДИНСТВЕННЫЙ ПУТЬ:

Ты ЧУВСТВУЕШЬ НАМЕРЕНИЕ, которое стоит за действием или словом, готовым прорасти в мир и принести свой плод.

Ты постоянно развиваешь себя в Чуткости, в правильной здоровой Чувствительности к «себе» и «другим».

 Ко всему своему «Телу», этой Сфере, в которой еже-мгновенно проявляешься Ты-Мир вместе с тобой-телом и телами других людей, природой, стихиями, виртуальными историями, демонами и ангелами, энергиями прочих измерений. Все это ты приводишь в гармонию Соблюдением Чистоты Намерения.

 И под чистотой не имеется в виду мораль.

 Речь идет о смерти или жизни, свободе или рабстве, страхе или любви.

Тебя НЕ интересует, как оформится сюжет. Правильное зерно дает правильные всходы: какой бы оборот ни приняла ситуация, ее суть будет той же, какой была суть намерения ее породившего.

Если на носу грязь, ты не станешь тереть мылом свое отражение в зеркале. Так же и с «миром вокруг» - сними грязь с «собственного носа» через отказ от позволения намерению смерти и страданий проскользнуть через тебя в мир, и ты увидишь обновленный мир.

**

Другого мира НЕТ. Есть только ТЫ-Мир. В котором ты являешь себя, как персонаж среди других персонажей, которые, ПО СУТИ, не перестают быть Целым-Тобой.

Ты оставляешь привычку плескать топливо внимания в костер воображения и суждений относительно действий и событий и улетать в травящие дух сюжеты, вести войну с собой и другими, словами, делами, мыслями, воображением, начиная от ядовитого диалога до атакующих действий.

Наилучший вклад в оздоровление Себя-Мира, от своего физического тела до внешних ситуаций, ты делаешь, следуя исключительно Намерению Безмятежности и Свободы за каждым своим импульсом и поддерживая то же Намерение за импульсами, приходящими к тебе «извне».

Когда ты видишь, что предлагаемый тебе «шоколадный торт», пахнет тухлой селедкой, ты просто РАСПОЗНАЕШЬ и НЕ поддерживаешь предложение "откусить", не растрачиваясь на рассуждения и осуждения.

Ты не кидаешься в атаку, пусть даже прикрытую фиговым листком желания доказать, что оппонент не прав, и наставить его на путь истинный, ведь ты знаешь, что «тухлый торт» размажется по всей Сфере Жизни, и проветривание ее от зловония займет массу времени и энергии.

Ты – Сфера Мироздания, и ты же – Ее фильтр, который может и самоочищаться, а также и загаживать все вокруг, то есть Целого Себя.

Твоя единственная ответственность – и перед тем, кто представляется «тобой», и перед теми, кто представляется «другими», - фильтрация проходящих через тебя импульсов за счет ЧУВСТВОВАНИЯ НАМЕРЕНИЯ. Это твой навигатор, который безошибочно поведет тебя путями без «пробок» и колдобин.

Итак, ты ПРОЧУВСТВУЕШЬ, а не продумываешь, свой путь. Чувствуешь Путь как Себя. Чувствуешь Себя, как ВСЕ ЧТО ЕСТЬ в воспринимаемом пространстве. Это Твое Тело.

Ты расширил свое понимание Себя до всего, что воспринимаемо и сверх того.
Когда твое тело – вся Сфера, тебе открыты все закоулки мыслей тех, кто кажется «отдельными людьми». Они открываются тебе пропорционально твоей Свободе от порожденных страхом и смертью намерений в их отношении.

[Айвенго]

<a href="https://youtube.com/v/MkDUIC3ANec" target="_blank">https://youtube.com/v/MkDUIC3ANec</a>

Как бессмыслица развивает силу воли