тИхоТворения...

[mishel]

Бродский


Ты поскачешь во мраке, по бескрайним холодным холмам,
вдоль березовых рощ, отбежавших во тьме, к треугольным домам,
вдоль оврагов пустых, по замерзшей траве, по песчаному дну,
освещенный луной, и ее замечая одну.

Гулкий топот копыт по застывшим холмам - это не с чем сравнить,
это ты там, внизу, вдоль оврагов ты вьешь свою нить,
там куда-то во тьму от дороги твоей отбегает ручей,
где на склоне шуршит твоя быстрая тень по спине кирпичей.

Ну и скачет же он по замерзшей траве, растворяясь впотьмах,
возникая вдали, освещенный луной, на бескрайних холмах,
мимо черных кустов, вдоль оврагов пустых, воздух бьет по лицу,
говоря сам с собой, растворяется в черном лесу.
Вдоль оврагов пустых, мимо черных кустов, - не отыщется след,
даже если ты смел и вокруг твоих ног завивается свет,
все равно ты его никогда ни за что не сумеешь догнать.
Кто там скачет в холмах... я хочу это знать, я хочу это знать.

Кто там скачет, кто мчится под хладною мглой, говорю,
одиноким лицом обернувшись к лесному царю, -
обращаюсь к природе от лица треугольных домов:
кто там скачет один, освещенный царицей холмов?
Но еловая готика русских равнин поглощает ответ,
из распахнутых окон бьет прекрасный рояль, разливается свет,
кто-то скачет в холмах, освещенный луной, возле самых небес,
по застывшей траве, мимо черных кустов. Приближается лес.

Между низких ветвей лошадиный сверкнет изумруд.
Кто стоит на коленях в темноте у бобровых запруд,
кто глядит на себя, отраженного в черной воде,
тот вернулся к себе, кто скакал по холмам в темноте.
Нет, не думай, что жизнь - это замкнутый круг небылиц,
ибо сотни холмов - поразительных круп кобылиц,
из которых в ночи, но при свете луны, мимо сонных округ,
засыпая во сне, мы стремительно скачем на юг.

Обращаюсь к природе: это всадники мчатся во тьму,
создавая свой мир по подобию вдруг твоему,
от бобровых запруд, от холодных костров пустырей
до громоздких плотин, до безгласной толпы фонарей.
Все равно - возвращенье... Все равно даже в ритме баллад
есть какой-то разбег, есть какой-то печальный возврат,
даже если Творец на иконах своих не живет и не спит,
появляется вдруг сквозь еловый собор что-то в виде копыт.

Ты, мой лес и вода! кто объедет, а кто, как сквозняк,
проникает в тебя, кто глаголет, а кто обиняк,
кто стоит в стороне, чьи ладони лежат на плече,
кто лежит в темноте на спине в леденящем ручье.
Не неволь уходить, разбираться во всем не неволь,
потому что не жизнь, а другая какая-то боль
приникает к тебе, и уже не слыхать, как приходит весна,
лишь вершины во тьме непрерывно шумят, словно маятник сна.

[violet drum]

двойное авторство...

[Ртуть]

«Б»

Была бы замужем – цвела Б
Подъёбно раку!
Залезла бы в полезный клаб
На куку-маку,
Имела Б толстое бабло –
Вступила Б в схватку,
Гасила Б в силу бабье зло –
Блюла Б мохнатку.
Но жизнь – берёт на абортаж,
Несёт за буи,
Подчас на мель сажает аж,
Втыкая хуи.

Лина Лом (с)


Hier Lina

Замёрзло Lambrusco Frizzante винцо –
Ледышку сосу, сохраняя лицо.
А что остаётся – сгустилася мгла –
Чужбина-горбатина! Как я могла?!

Оставила в ахуе слабую ма –
Гужбаню, торчкую, пирую. Чума!
А дальше-то что? Ни кола, ни угла –
Невы – колоница, Фонтанки – смола…

Вернулась в мой город знакомый. Для слёз.
Где все – мертвецы. А кто выжил – тверёз.
Где высились шпильки моей Петропа
И в пачках давали балет Петипа.

И что же теперь? Возвращаться в Deutschlánd,
Где можно глинтвейном залиться до гланд,
Заткнувшись сосиськой и рулькой свиной?
Уж лучше шалить под шалой на Сенной!

Лина Лом (с)


Die Stunde der Musik

Мне уд-овал-ось днём поспать
Одной на дне кошмара.
Пускалась в пляс, присев поссать
При-на людях, как шмара.

Аскала поводы для слёз –
Лудягу озаренья,
Давалась сызнова – всерьёз,
Копила разоренья.

В столице северных дождей
Заезжена пиздёнка,
Не свёл мой трек Тройной DJ –
Играет несведёнка.

Лина Лом (с)


In den Weg

Олеся, ты лезешь! Я вся в волосах,
А мне на банкете стоять на часах!
Скудельной тенётой я вся заросла,
Неделю динамлю с Бангкока – посла…
Пасла я скотину, доила козла –
На кой ты, Олеся, ко мне восползла?
Торчала б в чилауте, нюхала дым;
Кончала отчаянно с немолодым –
Давненько знакомым лошистым котом,
Согревши сосуды бурлящим винтом.
Срубила бабла и вернулась бы в дом!
И стал бы мне похер бангкокский кондом.
Вот дружба! Вот ласка! А это – муйня!
Давай, по-хорошему спрыгни с mein Я!

Лина Лом (с)

[Ртуть]

http://www.youtube.com/watch?feature=player_embedded&v=7wdI6W7q2N8#!

http://www.youtube.com/watch?feature=player_embedded&v=PwmvH3y-adc#! (божественно упоротый человек (с))

http://32p.livejournal.com/10033.html

[violet drum]

Я вижу ответы в омутах твоих глаз
На вопросы, которые  сам не смог бы задать.
Сфинкс улыбается вечно... и только сейчас!
И кто из нас сфинкс - уже невозможно понять...

[mishel]

Заболоцкий. Творцы дорог  (это так то стихотворение но по причине  ограниченности самсунга получилась проза )))))))))            Рожок поет протяжно и уныло,—Давно знакомый утренний сигнал!Покуда медлит сонное светило,В свои права вступает аммонал.Над крутизною старого откосаУже трещат бикфордовы шнуры,И вдруг — удар, и вздрогнула береза,И взвыло чрево каменной горы.И выдохнув короткий белый пламеньПод напряженьем многих атмосфер,Завыл, запел, взлетел под небо камень,И заволокся дымом весь карьер.И равномерным грохотом обвалаДо глубины своей потрясена,Из тьмы лесов трущоба простонала,И, простонав, замолкнула она.Поет рожок над дальнею горою,Восходит солнце, заливая лес,И мы бежим нестройною толпою,Подняв ломы, громам наперерез.Так под напором сказочных гигантов,Работающих тысячами рук,Из недр вселенной ад поднялся ДантовИ, грохнув наземь, раскололся вдруг.При свете солнца разлетелись страхи,Исчезли толпы духов и теней.И вот лежит, сверкающий во прахе,Подземный мир блистательных камней.И все черней становится и крашеИх влажный и неправильный излом.О, эти расколовшиеся чаши,Обломки звезд с оторванным крылом!Кубы и плиты, стрелы и квадраты,Мгновенно отвердевшие грома,—Они лежат передо мной, разъятыОдним усильем светлого ума.Еще прохлада дышит вековаяНад грудью их, еще курится пыль,Но экскаватор, черный ковш вздымая,Уж сыплет их, урча, в автомобиль                                        .2Угрюмый Север хмурился ревниво,Но с каждым днем все жарче и быстрейНавстречу льдам Берингова проливаНеслась струя тропических морей.Под непрерывный грохот аммонала,Весенними лучами озарен,Уже летел, раскинув опахала,Огромный, как ракета, махаон.Сиятельный и пышный самозванец,Он, как светило, вздрагивал и плыл,И вслед ему неслась толпа созданьиц,Подвесив тельца меж лазурных крыл.Кузнечики, согретые лучами,Отщелкивали в воздухе часы,Тяжелый жук, летающий скачками,Влачил, как шлейф, гигантские усы.И сотни тварей, на своей свирелиОднообразный поднимая вой,Ползли, толклись, метались, пили, ели,Вились, как столб, над самой головой.И в куполе звенящих насекомых,Среди болот и неподвижных мхов,С вершины сопок, зноем опаленных,Вздымался мир невиданных цветов.Соперничая с блеском небосвода,Здесь, посредине хлябей и камней,Казалось, в небо бросила природаВсю ярость красок, собранную в ней.Над суматохой лиственных сплетений,Над ураганом зелени и травЗдесь расцвела сама душа растений,Огромные цветы образовав.Когда горят над сопками СтожарыИ пенье сфер проносится вдали,Колокола и сонные гитарыИм нежно откликаются с земли.Есть хор цветов, не уловимый ухом,Концерт тюльпанов и квартет лилей.Быть может, только бабочкам и мухамОн слышен ночью посреди полей.В такую ночь, соперница лазурей,Вся сопка дышит, звуками полна,И тварь земная музыкальной бурейДо глубины души потрясена.И, засыпая в первобытных норах,Твердит она уже который векСозвучье тех мелодий, о которыхТак редко вспоминает человек.                                                                                                            3Рожок гудел, и сопка клокотала,Узкоколейка пела у реки.Подобье циклопического валаПересекало древний мир тайги.Здесь, в первобытном капище природы,В необозримом вареве болот,Врубаясь в лес, проваливаясь в воды,Срываясь с круч, мы двигались вперед.Нас ветер бил с Амура и Амгуни,Трубил нам лось, и волк нам выл вослед,Но все, что здесь до нас лежало втуне,Мы подняли и вынесли на свет.В стране, где кедрам светят метеоры,Где молится березам бурундук,Мы отворили заступами горыИ на восток пробились и на юг.Охотский вал ударил в наши ноги,Морские птицы прянули из трав,И мы стояли на краю дороги,Сверкающие заступы подняв.

[mishel]

Владимир Леви


Рабство - это тепло,
из кастрюльки оно
в твою жизнь потекло,
из бутылочки, из материнской груди,
из тюрьмы, где не ведал, что все впереди,
из темнейшей, теснейшей, теплейшей тюрьмы,
где рождаемся мы,



а свобода, а свобода, сынок, холодна,
ни покрышки ни дна, а свобода...



Рабство - это еда,
это самое главное: хлеб и вода,
и забота одна, и во веки веков
одинаковы мысли людей и быков,
любит клетку орел, усмиряется лев,
поселяется в хлев,



а свобода,
а свобода, сынок, голодна,
ни воды ни вина, а свобода...



Рабство - это твой друг,
твой заботливый врач,
твой спасательный круг,
обвивающий шею, сжимающий грудь -
плыть не можешь, зато веселее тонуть,
как душевно,
как славно с дружком заодно
опускаться на дно, а свобода...

[violet drum]

а свобода...

[violet drum]

Разве ЭТО - любовь? Нет, это древние Боги

Струятся во Мгле, озаряясь предчувствием Света.

Разве это касание встреченных рук? - Это гибель

И новая жизнь потаенных Миров,

Танец Музыки Света и Тьмы на зыбких невидимых струнах...

[violet drum]

Неизменные танцы-под-землю под музыку звёзд.

Листья мыслей слетели, запуталось небо в ветвях.

Ты забыл все причины впустить в себя следущий вдох.

Ты завис на кресте без надежды воскреснуть всеръез...


Так убей эту вечную осень, дай волю зиме!

Пусть ушедшее время накроется белым и спит.

Пусть холодный клинок отсечет всё что было твоим.

Ты теряешь себя чтобы снова поверить весне...


Неизменные танцы под землю под музыку звезд.

Ты так долго учился искусству прощаться с собой.

И теперь когда Бездна зовет сделать шаг в пустоту

Ты становишься танцем, и падаешь в музыке звезд...

[elohimka]

Что за проклятье, в небесах, в тени молчанья
Стремиться взор звезды поймать, но не сиянье
Извечной мудрости узреть, что вне людей и лет
Увидеть только, с опозданьем, сквозь вакуум летящий свет

Вдруг там, где утренний мороз зеркалит лужу,
Природы сны, как карусель, подхватят душу?
С надеждой выйти за порог, где мира круговерть
Но видеть лишь как прорастает из мертвого асфальта смерть

Как светофоры да столбы растут смыкая
Собой тенета проводов, трусливо стая
Летучих крыс клюет дары, что мумия трясущейся рукой
Выуживает из пелен, и щедро сыпет сей помин себе за упокой

[mishel]

                      Хименес

                        *****
                       К тебе я в сон закрался,
                       чтобы найти, притихшая вода,
                       твоих глубин невиданные клады.

                       И я почти нашел, почти нашел -
                       там, в отраженье звездном
                       небес, таких высоких и прозрачных, -
                       нашел... Но захлебнулся твоим сном!


                       ******

                         Небо - и ежедневно
                         и ежевечерне.

                         Цепкие хищные руки мгновенья
                         ловят в море всех легковерных.

                         Но я ускользаю от неба
                         ежедневно и ежевечерне,
                         ежевечерне и ежедневно,
                         как мотылек неприметный...



                       

[mishel]

 (Из сети )    Погружаясь в смерти подобный сон, распыляясь на тыщу осколков чувств,                                                      Я ищу того, кто не был рожден, среди тьмы, и ветра, и звездных буйств.                                                      Среди синих стай полудневных птиц, средь седых песков и высоких стен,                                                 Среди мертвых тел и живых глазниц, среди струн и жил, средь костей и вен.                                               Этот мертвый мир рассыпая в звон, сталью черных крыл рассыкая зыбь,                                                        Я ищу того, кто не был рожден, я ищу того, кто вчера погиб.                                                                                   На излом души на изгиб крыла позвонками скал мне тропа легла.                                                                        На легке спеши на руке зола напишу в песке -я тебя ждала.                                                                  Разрываясь клочьями сизых туч, опадая в гиблый поток зарей,                                                                             Я найду, успею, смогу, дождусь, ты поверишь мне, ты уйдешь со мной.                                                              Не бывает пламени без ветров, огонек свечи разожжет пожар,                                                                         Надо силу бурь, чтоб сломать засов, я отдам огонь как последний дар.                                                                У любой звезды горячо внутри,У любых путей не найти концов.                                                                      Если можешь плавиться -Так гори.                                                                                                                        Загляни своей пустоте в лицо. Пробуждая в теле звенящий пыл, осыпая жизнь золотым дождем.            Я найду того, кто вчера не жил, но сегодня в пламени был рожден

[violet drum]

Ты не забываешь показаться
Радугой, зовущей в сердце Мира.
Но порой коснуться позволяешь
Складок твоих утренних туманов...

На краю растаявшей надежды
Иногда тебя я догоняю, -
Ты в своем полете замираешь
Рвущим на свободу ураганом.

[violet drum]

Страданья, - яд. Но как высок полет
Израненного сердца в волнах боли!
Как благороден пепел всех мостов
Сожженных на пути к своей звезде!

В твоей улыбке вертят хоровод
Полуоттенки безупречной воли
Вселенная утрачивает стыд
И эхом улыбается в ответ...