Повышенное осознание у Кастанеды это остановка ВД, когда воин научился сгонять паразита, ум в такой момент кристально чистый ( трезвый) в здесь и сейчас.
Когда воин останавливает ВД он испытывает повышение осознания и парение, лёгкость.
Пожалуй отдам первое место этому высказыванию местного клоуна.
Более глупого утверждения, да еще с таким апломбом, в этом году я еще не читал.
Редкий дятел. Можно сказать - краснокнижный!
Берегите его!
Простите, не удержался.
Ну да... дятел тама редкостный, бо ПАРАЗИТ тама (как видится) сам Разум, ну и Повышенное осознание при остановке ВД, когда дятел тот научился сгонять паразита (Разум), то ум того дятла в такой момент кристально чистый (трезвый) в здесь и сейчас, и он испытывает повышение осознания и парение, лёгкость.
Чтобы не ломать копья в спорах об интуиции:
Философия В истории философии понятие интуиции имело разное содержание
Чтобы не ломать копья в спорах об интуиции:
Философия В истории философии понятие интуиции имело разное содержание
А чё снова копипастишь повтором твой бред?
Это никакой не Левинас, а если и он, то явно не самое главное что он хотел довести.
Вот выжимка и Моя (пост
Конец науки начало познания …) компиляция по
Эмануэль Левинас “Теория интуиции в феноменологии Эдмунда Гуссерля” ► Глава 6:
《....Тем не менее, обобщая (ибо этот смысл данной ремарки полностью выявится только в комплексе проблем, поставленных в последней главе), сразу же скажем следующее. С одной стороны, интуиция представлена у Гуссерля как очень широкое понятие, свободное от какой-либо предвзятости относительно модуса существования его объекта. Но, с другой стороны, не нужно забывать, что интуиция и для Гуссерля - акт теоретический. И в той же мере, в какой другие акты могут достигать бытия---«Логические исследования» (у Гусерля) в основание их, помещают представление. И если вообще «Идеи» имеют функцию модификации, то в сравнении с «Логическими исследованиями», тезис о том, что представление есть основание всех прочих актов, то всё же они эти «Идеи» модифицируют его не настолько, чтобы не позволить нам заявить, что всякое полагание бытия (тезис) включает в себя репрезентативный, доксический тезис. Следовательно, необходимо сразу же указать на то, что бытие (согласно Гуссерлю) предстается как коррелят интуитивного теоретико-психического содержания, коррелят (возникающей на такой основе) очевидности объективирующего акта. В этой точке гуссерлевское понятие интуиции граничит с интеллектуализмом - и, может быть, слишком тесно граничит. Ибо все попытки Гуссерля ввести в конституирование бытия категории, которые не вытекали бы из теоретической жизни, не сумели упразднить ни примата теоретического подхода, ни его всеобщности. Аксеологические характеристики ценности, полезности и т.д. могут обладать существованием лишь постольку, поскольку они вытекают из такого существования бытия, которое коррелирует именно с индивидно-этическим представлением.
Это выше сказанное никак не может означать, будто в учении Гуссерля мы имеем дело с неким абсолютным логицизмом. И тем не менее эта часть его философии - логицизм и теория Wesensschau (интуитивного усмотрения сущностей) - приобрела универсальное признание и популярность именно под именем философии Гуссерля в целом. Значительная часть философов пребывает в уверенности, будто именно здесь выражена самая суть учения Гуссерля. Мы намерены посвятить отдельную главу этой стороне феноменологии, которая в своей глубине всего лишь выражает позицию I тома «Логических исследований», взятого в отрыве от других работ. Мы постараемся показать, что у Гуссерля подлинный смысл логицизма и Wesensschau становится понятным только из приведенных тезисов и что они являются в его системе не более, чем следствиями из посылок, установленных в начале этой книги, где источник существования усматривается во внутреннем (нравственно природном) смысле жизни.....》
МЕТАФИЗИКА ИНТУИЦИИ В СИГНИФИКАТИВНОЙ ДЕСКРИПЦИИ---Напомним, что ничто от предмета---в сигнификативной интуиции не «живёт» (ибо Эйдосы (Идеи) вещей---не есть нечто вещественное, а знаки (сигнификаты) идей---тем более). И здесь акт познания состоит в узнавании в интуитивном акте того, что подразумевала ненасыщенная интенция простых номиналов презентации (как габитуальность Интенциональной Готовности к направленности к: приращению знаний, восприятию, памяти, логическому выводу и синтезу,---определяясь в сигнификативной активности Ментальных процессов, как словесность Сознания), как характер всякой готовности к постижению. Сигнификация (как врожденная способность присвоения качества Знака продуктам и элементам мысли) нацеливается на свой объект (предвосхищает восприятие); интуиция в чувстве и восприятие---его достигают, ввиде переживания сознания и перцептивного подтверждения в действительности. Но в обоих случаях объект может быть одним и тем же, и не только сам объект, но такой же может быть и сущность обоих этих актов представления реалий в Ментальную сферу. Сигнификация устремлена на тот же предмет, что и данная интуиция, и на «то, в каком качестве» предмет является объектом восприятия и подразумевания, и только это и может быть идентифицированно познанием. Таким образом, оба акта способны как бы перекрывать друг друга. И предмет, на который лишь нацеливалась тогда незаполненная Сигнификация, становится зримым в интуиции (великолепен пример математической интуиции). В приведенном примере (представления красной черепичной крыши, с подтверждением (или нет) этого воотчею зрением) первоначальная интуиция подтверждается реализацией. Однако реализация может и опровергнуть интуицию. Восприятие может ‘разоблачить’ сигнификативную интенцию. Тогда между объектом сигнификации и объектом интуиции---обнаруживается разногласие, и мы приходим к отрицанию того, что предполагали в чистом акте означивания: крыша - не красная. Однако такое разногласие, между обозначенным и данным предметом, должно опираться на некий общий элемент. Ведь, чтоб возникло противопоставление, должна иметься общность (в т.ч. как метафора и аллегория). ‘Разоблачение’ возможно только в условиях частичной реализации: «Интенция подвергается разоблачению в форме разногласия только! в силу того, что она составляет часть обнимающей её интенции, которая реализуется в другой своей части, дополнительной к разоблачаемой интенции». Вот почему разногласие может охватываться термином «реализация». Предмет должен быть дан, чтобы возникло такое разногласие; и, хотя сигнификативная интенция подвергается разоблачению, тем не менее, остаётся место и для истины. А значит, разногласие---это не просто отсутствие интуитивной полноты, не просто понятие чистой лишённости. Разногласие, опирающееся на частичное согласие, есть позитивный феномен, синтез, ведущий к познанию, хотя бы и негативному. Вообще, познанное может и не совпадать с истиной, т.е. быть заведомо противоречивым, но оно есть осмысленным, дополняющим знание противоречием. Но только непрерывная сопряжённость Ментальной сферы и Интуиции, всегда удерживает Интенциональный скрипт Existenz-готовности интуиции к верному постижению. Потому ограниченное восприятие---это дверь предельного пользования интуицией, как необходимости в самопознании и в Религиозной Вере схватить ту максиму сущности, в которой только и возможно познать нечто от Абсолюта, ибо никой опыт не содержит объективных оснований познания Абсолюта, кроме разве что предельно широкого Познания и его обобщения. Т.е. ограниченность восприятия впрямую толкает нас на философский путь обобщения Познания в рамках самопознания, опять же, в максиме интерсубъективности, именно, как того требует современная аналитическая традиция. И именно в языке, в словесной сигнификативной Интенции вложена и вся метафорическо-аллегорическая мощь в деле познания Сущности, дабы не уводить от возможности постижения истинно духовных отождествлений.
Именно при таком положении дел, сущностной, метафизической характеристикой интуиции становится Existenz-характер интенциональности, как личная направленность на Качественное постижение Метафизических---Необходимости и Возможности, обозначаемых в Эпистемологии Познания, как Априорные Скрипты
Fodor’s LOT, в возможностях к Познанию. Потому, в сущности, качество реализация и познавательной, и интуитивной роли Репрезентамена--- всегда зависит от одушевляющей его интенции, от того нередуцируемого смысла, каким наделяет его интенциональностъ. Это разнообразие в качественной роли Разума и одушевлённости репрезентамена (Simbol's) и больше не сводимо ни к чему другому. Различие сигнификативного и интуитивного схватывания---есть «феноменологически-нередуцируемое различие, констатирующее Личность Мыслителя». Причём перцептивная намеренность (в этом случае) разумеется, именно как готовность к сигнификативной редукции, в интуитивном предвосхищении реалий сознанием, посредством схем Репрезентамена, его когнитивных карт,---к Интерпретации и этим, к прогрессирующей опытно готовности, к самому акту презентации, для высоко-точной юстировки и объективности реализации репрезентативно-интуитивных установок и спецификаций, в которых естественный закон уже положен в основаниях и в результатах интуиций индивидных фактов.
Сама специфика намеренности (по Пирсу и Гуссерлю), как сущности интуиции---позволяет в Ментальности усматривать и саму специфику своей духовной сущности, что интерпретируется, как продукты предельного осмысления границ познания и бытия, и интерпретируется как философская рефлексия нацеленная на постижение духовной сущности, посредством именно таких интуитивных интенций,---в реальности предметного языка-объекта, утверждая тем самым, магистральное направление в разумении духовного, именно, интуитивно. Это есть и концепт обнаруживаемого совестливого направления сознания, интерпретирующегося, как предельно интерсубъективное единение всей сферы Познания, всей Природы и всех людей---Истиной, что и есть религиозной установкой в интерпретации интуиции, и совести. И это полное совпадение с метафизикой, по теории каузальной референции по С.Крипке.}
Тем самым [Во влиянии Интуиции на факты будущего Познания и реализации фактов Интенциональной Преднамеренности, как осуществления осознанной действительности] раскрывается и особое значение эйдетических истин. Познание сущностей (как Холизм) - не просто познание идеального мира, положенного наряду с эмпирическим миром. Эйдетические науки обнаруживают новое измерение в сущем: сáми условия его бытия, структуру предмета (Природу), без которой мир не мог бы существовать. В этом смысле знание таких наук схватывает и познаёт знание об априорном, ибо в них познаётся предполагаемое и любым другим знанием (как Единство их в Истине). Несомненно, именно потому, что необходимость законов сущностей есть необходимость самих условий (всякой Возможности, ибо Бытие возможно исключительно во Всеобщем непротиворечии, что есть Закон Истины, и есть всякая предваряющая Априорность) бытия сущего, Гуссерль называет эти науки онтологическими. Априорное знание отличается от знания апостериорного не только своей необходимостью, «аподиктичностью»
67, но и тем, что свидетельствует о некоем онтологическом достоинстве.
Отсюда становятся понятными смысл, место и роль априорных наук в их отношении к наукам о природе и вообще к наукам о фактах. В самом деле, обнаружение материального априори не означает приведения всех эмпирических истин к истинам априорным (как этого порой требовали от Канта, упрекая его в том, что он не решил поставленной Юмом проблемы: ведь Кант хотя и выводит рациональным путем причинность вообще, однако не выводит каждый единичный случай причинности). Нет, естественный закон уже положен в основаниях и в результатах интуиции индивидных фактов. Повторюсь: Зачастую между объектом сигнификации и объектом интуиции обнаруживается разногласие (Widerstreit), и мы приходим к отрицанию того, что предполагали в чистом и простом акте означивания: допустим, крыша - не красная, как ожидалось. Однако такое разногласие между обозначенным и данным предметом должно опираться на некий общий элемент (как то, что утверждается нечто, но не такое же самое, как именно утверждается). Для того чтобы возникло противопоставление, должна иметься общность. «Разоблачение» (die Enttauschung) возможно только в условиях частичной реализации: «Интенция подвергается разоблачению в форме разногласия только в силу того, что она входит в состав части обнимающей её интенции, которая реализуется в другой своей части, дополнительной к разоблачаемой интенции». Вот почему разногласие может охватываться термином «реализация» (т.е. сопоставлением с Презентируемой реальностью). Предмет должен быть дан, чтобы возникло такое разногласие; и, хотя сигнификативная интенция подвергается разоблачению, тем не менее остается место для истины. Следовательно, разногласие,---это не просто отсутствие интуитивной полноты, не просто понятие чистой лишенности (но точное соответствие
парадоксу «Лжец»), но только в непосредственной интуиции (как наличие и у неё более полной охватывающей её Интенции, Мета-Интуитивного порядка), как тоже не истина, но содержательный ея стандартный вариант). Как справедливо показал А.Тарский (в
Парадоксы Семантические), метаязык (интуитивных интенций), как достаточно существенно более богатый и выразительный, чем язык-объект, включает и переводы выражений языка-объекта в метаязык, то таким образом
парадокс «Лжец», устраняется, и потому Правда Божия может вещать только на Метаязыке. В таком случае Разногласие, опирающееся, в т.ч. и на частичное согласие, есть позитивный феномен осмысленности, как синтез, ведущий к познанию, хотя бы и негативному. В логике Бочвара (использующей 3-х значную логику и 2 типа связок – внутренние с истинностными значениями «бессмысленно», «истинно» и «ложно» и внешние – только с истинностными значениями «истинно» и «ложно»), внешнее восприятие всегда имеет коррелятивно истинностное значение, для реализации Интепретативно-Репрезентативной Семиотической Эволюции сознания, в экспозиции с Законом
Партиципации, что априорно Архаическое [древнее, рудиментарное при переходе в Личность] мышление устанавливает сопричастность и некое тождество по сущности, между индивидом и Тотемом (Прародителем племени (а вообще – Иконическим Культом и олицетворением единства и покровительства верующих в такую вот их общность и этим родственную связь с ними, как
Типы и Токены )), между материальным и предметно-выраженным, в Архетектонике духовно осязаемых Существа и Силы этой Эсхатологической Архаики. И установка на такого рода сопричастность формирует важнейший признак “пралогического мышления” — его мистический характер, в естестве которого, под действием закона
Партиципации, в коллективных представлениях складываются образы мистических состояний и взаимодействий, религиозные воззрения на причинность, пространство, время и общество индивида, формируя понятия о священных предметах и действиях (в Интерсубъективности Архетипа Мистики данного культа, как Характер родственного единства всех вовлечённых в него). И поэтому, и его точное описание, да и сам факт остаются случайными, и даже необходимость естественного закона (как Природы, так и Сознания) всегда обладает неким вероятностным характером. Эта характеристика относится к сущности естественного закона. Случайность эмпирического факта отнюдь не обусловлена нашими свойствами - конечностью и неведением (как это предполагает Идеал Феномена “Демона Лапласа”), - но принадлежит к самой сущности «факта»
68. Сам закон природы сущностно индуктивен [и не имеет прояснённости завершённостью своего недоопределённого релятивно-временного существования]
69. Таким образом, Гуссерль в своей философии отказывается сводить (временно опосредованные) индуктивные законы к (завершённым, вневременным) законам априорным
70: приведение факта к априорному закону означало бы извращение самого Смысла факта [ибо Смысл---есть Тип факта, а факт---индивид Типа, и есть акт реализации Пропозиции такой необходимости, охватываемой Всеобщностью Истины именно такого положения вещей]. Сущность есть начало предмета, но начало не означает здесь большей посылки, из которой возможно логически вывести все случайные свойства этого предмета (не это ли беспокоило Лейбница и даже Октава Гамлена? [Тип индивида---это не тоже самое, что сам индивид, и несомненно имеют разную логику, а раз так, то ВЫВОД Типа индивидов, из самих индивидов---возможен только на основании Третьего, имеющего такую Возможность, и это Третье---наш Разум, и с этого момента простота неслитности материальной сингулярности и Транцендентной ей Всеобщности Истины Смысла, в т.ч. и материального, Бытия Сущего, обретает все сложности Микрокосма Сознания Космоса Бытия Вообще]). Начало (Первичность) здесь означает то, что делает вообще возможным существование предмета: структуру, без которой ни предмет, ни его бытование---немыслимы.
Тем самым утверждается неустранимое различие между априори и апостериори, а также их собственных ролей в различных науках. Между причинностью вообще (понятой как сущностная структура бытия) и случайными отношениями причинности в эмпирическом сущем имеется зазор
71: это явления разного уровня. Крайний натурализм, свойственный психологизму, критикуется Гуссерлем не только потому, что сознание мыслится в нём по типу природы, но и потому, что он не видит в нём роли естественного закона данности априори в познании самой природы, как неразрешимое смешение иерархий Типов
72.
Таким образом, корпус априорных наук - какую бы форму они ни принимали - не есть некое чудо необходимости в мире всеобщей случайности. Необходимость априорных наук имеет именно онтологический характер. Она внутренне присуща самому Смыслу бытия как такового, а Законы, несущие на себе печать этой необходимости, определяют и смысл соответствующего региона бытия
73. Когда бытие определено онтологическими науками, фактические науки могут задавать, в связи с этим положением вещей---осмысленные вопросы. Тогда и только тогда возможен эксперимент74. Индукция сама по себе способна привести лишь к индуктивным, но не к онтологическим необходимостям
75 (и если Закон Природы Сущностно индуктивен, индукцией в Истине Всех Миров, то Свобода Смысла Сознания полагает и ошибочность, чего нет в рефлексии Истинной Природы, и потому индукция сознанием обязана подтверждаться, в соответствии онтологии Истинной Природы). Для того чтобы ставить проблемы перед индукцией, чтобы знать, какой тип эксперимента требуется для данной области объектов, нужно начать с установления её онтологического смысла
76. По убеждению Гуссерля, невиданный прогресс физики Нового времени стал возможным благодаря тому, что Галилей усмотрел в геометрии и математике, разработанных в античности, онтологию природы
77. Колоссальная ошибка других наук - например психологии - состоит в том, что, либо в этой своей онтологии природы они видят онтологию любого региона наличного бытия, либо отвергают всякую онтологию. Поэтому насущно важно установить онтологию всех регионов существующих объектов - хотя бы для того, чтобы способствовать прогрессу наук78. Отсюда становится очевидной абсолютная независимость философии по отношению к науке. Философия должна работать в совершенно иной сфере опыта и совершенно иными методами. От этого зависит не только прогресс наук, но и сама их рациональность. В самом деле, если науки хотят прийти к абсолютной рациональности79, если они хотят избежать кризисов, когда стирается самый смысл того, что они изучают80, необходимо, чтобы онтология исследовала внутреннюю априорную структуру их предмета, прояснила конституирующие предмет сущностные категории. Необходимо также, как будет показано в следующей главе, равным образом прояснить существование объектов наук, модус их данности сознанию.
