Да этот Мелас дальше весьма простого цитирования Альфреда Шюца и чуть Шелера не ушёл, а Шюц---это жалкое подобие Эрнст фон Глазерсфельда, и даже Грегори Бэйтсона это не напоминает. И хотя темы там актуальные, но они даж на атом не раскрыты там, как хотя бы вот эта (ниже приведу) краткая выписка из работы по феноменологии
Ч.С.Пирса. Там какая-то бульварная философия, аж взападло читать. Сам посуди:
Интенциональная (априорная)
Готовность и
Переживание (Сознания), в осуществлении осознанной мыследеятельности – В общем феномен разума представляется согласно
Феноменологии Пирса, как
Интенциональная Готовность и серия
Переживаний -- что
во-1-х, при рассмотрении
Переживания желания находим, что оно есть таким же элементом удовольствия, что и элемент воли, но
желание---это не то же самое, что
Воление, представляя его умозрительную разновидность, смешанную с созерцанием пред-ожидания удовольствия. Поэтому, определяя качества
Воления, и учитывая волевой акт, то должно отказаться от влияния желания, и его зависимости быть-ли ему собственно желаемым, как “осознанно волевым”, оставляя в таком случае переживанию желания быть---
чистой активностью. И, всякая активность, желаема она или нет, должна быть отнесена к категории
Воления, которое
(подобно вниманию) есть род активности, иногда желаемый, а иногда и нет.
Во-2-х,
удовольствие и желание не есть истинные
Переживания, что именно так и распознаётся в суждении — как приписываемые переживаниям только общие предикаты. Но освобождённое от активности чистое пассивное чувство, которое
не действует,
не судит и, обладая всеми качествами, эти качества никак не обнаруживает
(ибо ничего не анализирует и ничто ни с чем не сравнивает), — как раз и есть таким элементом всякого сознания, что именно нуждается в различительном от других названии---
Переживание сознания.
В-3-х, любой феномен нашей сознательной жизни так или иначе, есть познание, что, как и любые эмоция, игры страстей, проявления воли и все сходные модификации сознания---должно иметь свою общую составляющую, исключая в себе фундаментальные различия, для возможности иметь в своей основе априорность. Но вопрошание о существовании в сознании элемента, который есть
ни переживание сознания,
ни чувство,
ни активность, то всё же обнаруживает нечто, как свою единую природу в виде
Интенциональной готовности к
направленности к:
приращению знаний, восприятию, памяти, логическому выводу и синтезу.
В-4-х, тщательное обращение к рассмотрению активности, убеждает, что осознание таковой определяется только ощущением сопротивления. И только столкновение с препятствием, как воздействие на нечто,---даёт осознание, что нечто воздействует и на нас. Но и внутренняя, и внешняя инициация такой
активности, узнаётся не по изначальной способности к распознанию фактов
(как Знание в себе), а только по вторичным признакам, как сокрытость истинной широты и свободы личности именно в познании. Из чего ясно, что разворачиваемая в мышлении
аттракция к знанию, как взаимодействие с Природой вещественного, и как рефлексивная
эквиваленция в Ней этого вещественного Мира---есть, несомненно,
интенциональность, достоверно убеждая при таком положении вещей, что к Идеальному Миру принадлежат так же и Природы вещественного---как приписывание и им качества иметь в себе Ментальность, т.е. иметь необходимость быть Умной Природой, что доказывает и то, что для наличия качеств ума---мозг не есть обязателен, что ясно указывает и
Пирс в своей Метафизической доктрине
“синехизма”. Отсюда ясно, что непосредственное знание
(исследовательская интуиция) возникает в момент соединения в единство переживания сознания и направленной активности, но охватывается эта интуиция ещё более общим чувством
Интенциональной готовности. И именно в
Интенциональной готовности---могут быть обнаружены категории
всеобщности и
необходимости, всегда представленные через конструктивную активность сознания, как личности. И согласно
Аргумента незаменимости математики Куаина-Патнэма, математика врожденна человеку именно в
Интенциональной готовности, т.е. в самой природе ума.
