Убейте Гитлера в самом себе, в своей душе
Австрийский художник - достаточно сомнительная аллегория, чтобы натягивать его труп на предложенную тему. Дело в том, данный гипотетический враг намного опаснее и коварнее, чем Адольф Алоизыч в своё время. В советском синематографе есть более удачный фильм для предложенной авторшей темы дискуссии. Убить дракона. Там главный герой прямым текстом заявил про убить дракона в себе.
Карлос Сесар Сальвадор Аранья Кастанеда куда более скептичен на предмет убить дракона в себе, чем Евгений Львович Шварц. Автор утверждает, что
- Ни ты, ни я не можем ничего с драконом поделать, - сказал дон Хуан упавшим голосом. - Все, что мы можем сделать, это дисциплинировать себя настолько, чтобы он нас не трогал.
- Все, что остается людям, - это дисциплина, - продолжал он. - Лишь дисциплина способна отпугнуть его. Но под дисциплиной я не подразумеваю суровый распорядок дня. Я не имею в виду, что нужно ежедневно вставать в полшестого и до посинения обливаться холодной водой. Маги понимают под дисциплиной способность спокойно противостоять неблагоприятным обстоятельствам, не входящим в наши расчеты. Для них дисциплина - это искусство, искусство неуклонно противостоять бесконечности, не потому, что ты силен и несгибаем, а потому, что исполнен благоговения.
- И каким же образом дисциплина магов может отпугнуть его? - спросил я.
- Маги говорят, что дисциплина делает сверкающую оболочку осознания невкусной для дракона, - сказал дон Хуан, внимательно всматриваясь в мое лицо, как будто стараясь разглядеть в нем какие-либо признаки недоверия. - В результате хищник оказывается сбит с толку. Несъедобность сверкающей оболочки осознания, как мне кажется, оказывается выше его понимания. После этого ему не остается ничего, как только оставить свое гнусное занятие.
- Величайшим трюком этих древних магов, - продолжал дон Хуан, - было обременение разума дракона дисциплиной. Они обнаружили, что если нагрузить его внутренним безмолвием, то чужеродное устройство улетучивается, благодаря чему тот, кто практикует это, полностью убеждается в инородности разума, который, разумеется, возвращается, но уже не такой сильный, после чего устранение разума дракона становится привычным делом. Так происходит до тех пор, пока однажды он не улетучивается навсегда. О, это поистине печальный день! С этого дня тебе приходится полагаться лишь на свои приборы, стрелки которых оказываются практически на нуле. Никто не подскажет тебе, что делать. Чужеродного разума, диктующего столь привычные тебе глупости, больше нет.
