| 77
|
 |
| |
« Ответ #343 : 05 января 2025, 22:11:37 » |
|
В один из последних дней августа меня занесло в место, где, судя по всему, любители природы часто устраивали пикники — запущенный участок парка, чуть ли не повисший над обрывом, ведущим к берегу. Наверное, было около четырех-пяти часов пополудни. Я бессмысленно разглядывал очаг на полянке, сложенный из нескольких обломков каменных плит, и пепел от недавнего костра и вспомнил даосское сравнение по поводу природы просветления: "Тело стало подобно высохшему дереву, а сердце — остывшему пеплу". Почему-то потрогал пепел и убедился, что он — холодный. Бредовая идея получила продолжение — я решил просто посмотреть, а нет ли поблизости случайно сухого дерева? Вспоминая все это спустя годы, я думаю, что эти беспричинные действия и идеи были не обычными чудачествами блуждающего в одиночестве человека, а результатом какой-то своеобразной разновидности отрешенности. Потому, возможно, мне и пришла на ум даосская аллегория — она очень удачно гармонировала с пустотой, в которую я вдруг погрузился. Я трогал пепел словно «чужими» руками и глядел на все «чужими» глазами.
Почти автоматически я взглянул в сторону деревьев, сквозь листья которых пробивались солнечные лучи, и, разумеется, тут же увидел сухой, мертвый ствол. Удивления не было, но зато я отчетливо ощутил, как по всему телу расползается онемение — точь-в-точь местная анестезия.
На ветке мертвого дерева примостился странной формы сияющий кристалл. Вот этого я точно не ожидал, но не успел даже разинуть рот от удивления, как почувствовал сильный удар по затылку. Онемение, казалось, перешло в паралич, потому что я даже не смог обернуться. Я только смотрел на кристалл. От него шел луч света в мою сторону.
То, что случилось потом, описать трудно. Несколько секунд мне казалось, что я отчетливо чувствую подземную вибрацию, которая через ноги поднималась прямо к сердцу. Вибрация нарастала, и вместе с этой дрожью я все меньше понимал, на что смотрю и что, собственно, вижу. Луч от кристалла неестественным образом изгибался, он больше не был прямым и не был направлен в мою сторону. Луч следовал за изгибами дерева. Как только я это понял, оказалось, что таких лучей много, они просачиваются сквозь деревья, изгибаются — каждый по-своему. В этом был какой-то порядок, но я его не понимал. Лучи успокаивали и раздражали одновременно. Все это настолько не вязалось со строгим словом «эманации», что мне ни на секунду не пришло в голову так назвать мешанину из "светящихся хвостов". Впрочем, я и сегодня не считаю, что это были эманации. Это были частички видения, искаженные кривым зеркалом моего тоналя. А может, так видят мир какие-нибудь животные или растения.
Вибрация быстро исчезла, но остался звон в голове. Кроме того, я по-прежнему не мог управлять собственным телом. Все внешние звуки (шелест травы, хруст, какие-то стуки) сопровождались или порождались изменением яркости этого хаоса из лучей и световых образований. Я попеременно видел траву под ногами и небо над головой, но при этом был совершенно неподвижен.
А спустя еще несколько секунд я почувствовал, что стою на четвереньках. Руки упирались в мелкие камни и жесткую высохшую траву. Я не мог понять, каким образом упал и оказался в подобной позе. Мелькнула мысль, что я, возможно, умираю. Умирать в такой позе мне не понравилось, и я попробовал встать. Сначала ничего не выходило, а потом до меня дошло, что я по-прежнему стою на ногах и вовсе не думал падать, хотя ладони и колени все еще горели от соприкосновения с этой неприятной сухой почвой и жухлой травой.
Я по-прежнему не мог понять, куда я смотрю. На ладонях были следы пепла — и я их разглядывал, по небу плыли облака, под ногами — истоптанные растения и смятая пачка из-под сигарет. Казалось, все это я видел одновременно. Но «лучи», тянувшиеся от деревьев и кустов, мигали, дрожали, вспыхивали и существовали в моем сознании одновременно с этими картинками.
Сложно сказать, сколько все это длилось — несколько секунд или несколько минут. Чрезмерная насыщенность воспринимаемого вызывала какое-то подобие головокружения, и на миг мне показалось, что сейчас станет дурно. Лучи меня больше не интересовали, хотелось остановить их назойливое проникновение отовсюду. Вполне инстинктивно, совершенно не думая, я несколько раз глубоко вдохнул и выдохнул. И… почти тут же вновь почувствовал, что могу управлять своим телом.
Сияние стало ярче, но перестало колебаться и раздражать.
Я услышал, как рядом со мной кто-то громко вздохнул. Я повернулся и никого не увидел. Но я до сих пор абсолютно уверен, что кто-то стоял возле меня и наблюдал, со спокойным любопытством зверя, никогда не видевшего человека. А потом быстро удалился. И в тот момент, когда «он» (или "оно") удалился, все прошло — почти мгновенно.
После чего меня скрутил тотальный спазм до почернения в глазах. Я плюхнулся в траву, держась за живот, и приходил в себя, наверное, около получаса. Когда спазм отступил, мир показался мне чужим, незнакомым и странным. Я не мог понять, каким образом оказался в этом месте. Даже простая тишина казалась чуть ли не космической, потому что в те минуты, когда я стоял парализованный в потоке изгибающихся лучей, меня как будто окружал неслышимый, но оглушительный рев.
То, что это была "остановка мира", мне в голову не пришло. Я никак не мог определиться, случился ли со мной сердечный приступ, солнечный удар или же кто-то все-таки грохнул меня сзади по башке — хотя в последнем случае он, наверное, был невидимкой.
Не переставая остро чувствовать чужеродность мира, в котором мне нужно находиться, кое-как я собрался с силами, поднялся и пошел куда подальше. И уже в самый последний момент вспомнил про «кристалл». Интересно, что это за штука? Вернулся к высохшему дереву и посмотрел вверх, на его толстую и кривую ветку, где мне примерещился источник загадочных "лучей".
На ветке, аккуратно (чтобы не свалилась!) прислоненная к стволу, стояла пустая бутылка из-под портвейна. Видимо, в качестве памятника недавнему пиршеству на природе.
Наверное, в течение недели после этого эпизода я чувствовал себя по меньшей мере странно. Все это смахивало на гипнотический транс |
