хватит бояться

[Айвенго]

Соглашения с хищниками
Опубликовано: 24.06.2010


Многие мифологические системы, в том числе и рассматриваемый нами Миф, сходятся в убеждении, что система построения связей между объектами Психокосмоса возникает в результате последовательного заключения соглашений между потоком личностей, образуемых осознанием, и потоком Паразитов, питающихся его энергией.

Мы уже говорили, что по идее сознание является полноправным хозяином Психокосмоса, и любые изменения в личной вселенной возможны только с согласия этого хозяина. Понятно, что никакая личность не отдаст сознательно часть своих ресурсов паразиту, поэтому задача последнего – захватить власть в Психокосмосе тихо и незаметно, и внушить личности, во-первых, ложное ощущение безопасности, а, во-вторых – навязать ей заведомо неэффективные модели поведения, заставляющие рассеивать большие массивы энергии.



Работу над этим Паразит начинает с самого рождения существа, приучая его быть жертвой, шаг за шагом заключая с ним соглашения, противоречащие интересам существа, но выдаваемые за полезные.

Поскольку Паразиты захватили общественное сознание давно и всерьез, то такая стратегия массова и всеобща, и существо приучается быть жертвой не только под влиянием своего Паразита, но и видя пример окружающих его таких же жертв. Каждый человек делается демоном для всех окружающих, удерживая их в состоянии жертв.

При этом Паразит использует две стратегии в порабощении Психокосмоса:

с одной стороны, он искажает восприятие путем подсовывания ложных концепций – дестракторов,

а с другой – заставляет сознание добровольно выбирать неэффективные модели поведения.

 Именно последняя стратегия Паразита и описывается как «соглашения» между ним и его сознанием-носителем.



Сознание само ограничивает себя, само загоняет себя в тупики, и Паразиту нужно лишь искусно подхлестывать его, подобно тому, как погонщик слона заставляет огромное животное подчиняться своей воле.

Сознание соглашается быть жертвой, и делает это шаг за шагом, слой за слоем.
 В основе соглашений лежит Закон жертвы, несколько извращенный Паразитом: сознанию  внушается мысль о его слабости. Всякий раз, когда сознание отказывается от борьбы, оно сдаёт часть себя Паразиту.
 Паразит же преувеличивает свою силу и внушает сознанию, что с ним «бесполезно бороться», и лучше добровольно сдаться.



Именно внутренняя противоречивость, дисгармония Паразита приводит к потере энергии.
 Паразит порождает страх.

 Не боясь испытывать чувства – и боль, и радость, сознание приходит к гармонии и Силе.

Поскольку Паразит внутренне противоречив по самой своей природе, он просто вынужден быть диктатором, вынужден подавлять сознание, чтобы оно не заметило его присутствия, то есть – не заметило его противоречий, поскольку устраняя их, то есть стремясь к гармонии, оно вынуждает Паразита голодать.
 Паразит может существовать и проявлять себя только в сопротивлении, поэтому противостоять Паразиту можно, не отрицая его.

Личность – это лишь конгломерат энергий, и поэтому она – иллюзорна.

Однако существует возможность связать этот конгломерат в устойчивую систему вокруг одной оси смысла – Пути.
 Тогда появляется шанс генерировать энергию, т.е. обрести подлинность.

 Обычно сознание лишь скользит по блокам энергий, лишь омывает их, творя иллюзии.
 Но проникая в глубины себя, оно получает доступ к Силе, поскольку Сила – результат осознания.

 Иллюзии рождаются также путем соглашений.



В каждое заключенное сознанием соглашение оно вкладывает определённое количество энергии, и для того, чтобы расторгнуть эти соглашения, энергии требуется ровно столько же.
 Не давая себе никаких поблажек, можно накопить достаточно энергии для того, чтобы расторгнуть заключенные прежде соглашения.

Понятно, что большую часть мироздания составляет пустота, пронизанная энергиями, получившими актуальное существование.

Иллюзия приобретает подлинность путем наименования и классификации объектов, и именно на этом этапе возникают соглашения – паразит предлагает нам считать реальностью то, что ею не является, и мы с этим соглашаемся.
 При этом очевидно, что чем больше человек договорились поддерживать то или иное описание, тем труднее его преодолеть.



Маги же учатся выделять реальные (то есть генерирующие энергию) блоки энергий и пытаются создать из них непрерывную картину, не прибегая к искусственному созданию блоков.
 Именно так и рождается Магический миф.

Маг подвергает сомнению всю свою систему ценностей.

 Он производит пересмотр системы убеждений, придирчиво анализируя все, во что его приучили верить.
 Маг понимает, что его убеждения внушены ему, а не выбраны им самим.

 В то же время он стремится к свободе воли – свободе в принятии решений.

Стоящая перед ним проблема заключается в том, что старой системой убеждений пропитано все сознание.
 И, взявшись впервые за ревизию старых соглашений, сознание не находит места для новых, но с каждой новой трансформацией существующих ценностей пространство для собственного Мифа высвобождается.

Именно поэтому основное усилие Магии заключается в том, чтобы возвысить сознание над основанными на страхе старыми соглашениями.

https://www.enmerkar.com/magus-way/soglasheniya-s-xishhnikami

[Корнак]

вольный пересказ Вельзевула ГИГ

[Айвенго]

- Как я уже говорил тебе, - раздался голос дона Хуана, выбивший меня из колеи этих мыслей, - каждый маг, которого я знал, будь то мужчина или женщина, рано или поздно достигал переломного момента своей жизни.

- Ты подразумеваешь, что с ними случался психический срыв или что-то в этом роде? - спросил я.
- Нет, нет, - ответил он, смеясь.

- Психические срывы - удел личностей, которые индульгируют на самих себе.

Маги - не личности.

В данный момент я подразумеваю под этим то, что непрерывность их жизней должна быть разбита во имя обретения внутреннего безмолвия, которое станет активной частью их структур.

- Это очень, очень важно, - продолжал дон Хуан, - чтобы ты сам умышленно достиг этого переломного момента или создал его искусственным и разумным путем.

- Что ты хочешь этим сказать? - спросил я, заинтригованный его причудливой логикой.
- Твой переломный момент означает конец той жизни, которую ты знаешь.

Ты выполнил все, о чем я говорил тебе, прилежно и точно.

Если ты и талантлив, то сумел скрыть это. Возможно, это твой стиль.
Ты не медлителен, но действуешь так, как медлительные люди.
Ты очень уверен в себе, но ведешь себя, словно ты беззащитен.
Ты не робок, но производишь впечатление, будто боишься людей.

Все то, что ты делаешь, указывает только на одно - ты должен все это разбить. Безжалостно.

- Но каким образом, дон Хуан? Что ты имеешь в виду? - спросил я взволнованно.
- Я думаю, что все сводится к одному поступку, - ответил он. - Ты должен покинуть своих друзей.

Ты должен распрощаться с ними по-хорошему.
Ты не сможешь продолжать идти путем воина, неся за плечами свою личную историю.
И если ты не покончишь с прежним образом жизни, то не сможешь следовать моим наставлениям.

[Айвенго]

- Минутку, минутку, минутку, дон Хуан, - сказал я. - Мне нужно прийти в себя. Ты требуешь от меня слишком многого. По правде говоря, я не уверен, что смогу все это сделать. Мои друзья - это моя семья. Моя точка отсчета.
- Точно, точно, - заметил он, - твоя точка отсчета. Именно поэтому с ними следует расстаться. У магов только одна точка отсчета - бесконечность.

- Но как я могу это сделать? - спросил я жалобно.
Его требование выводило меня из равновесия.
- Ты можешь просто уйти, - сказал он равнодушно. - Уйти любым возможным путем.

- Но куда я пойду? - спросил я.
- Я бы посоветовал тебе снять номер в одной из тех жалких гостиниц, которые тебе хорошо известны, - ответил он.

- Чем безобразнее заведение - тем лучше. Если в комнате постелен ковер болотного цвета, на окнах висят шторы болотного цвета, а стены оклеены такими же обоями, тогда эта гостиница может сравниться с той, которую я показал тебе как-то в Лос-Анджелесе.

Я издал нервный смешок, вспоминая нашу поездку с доном Хуаном по промышленным районам Лос-Анджелеса, где можно было найти только склады и обветшалые гостиницы для проезжающих. Одна из гостиниц особо привлекла внимание дона Хуана благодаря помпезному названию - "Эдуард Седьмой".

 Мы остановились напротив, чтобы лучше рассмотреть ее.

- Вот эта гостиница, - произнес дон Хуан, указывая на здание, - представляется мне подлинным олицетворением жизни среднего человека на Земле.

Если ты удачлив или безжалостен, то снимешь здесь комнату с окном, выходящим на улицу, чтобы наблюдать из окна за нескончаемым шествием человеческих бед.
Если ты не столь удачлив или не столь безжалостен, то снимешь себе внутреннюю комнату, с окном, глядящим на глухую стену соседнего дома.

Подумай о том, что это значит - провести всю жизнь, разрываясь между двумя такими видами.

Завидуя виду на улицу, если живешь во внутренней комнате, и, завидуя виду на стену, если поселился в наружной и устал смотреть на мир.

Метафора дона Хуана вызвала во мне бесконечное беспокойство, так как я принял ее близко к сердцу.

Сейчас же, столкнувшись с возможностью поселиться в гостинице, сравнимой с "Эдуардом Седьмым" я не знал, что и сказать, куда отправиться.

- Что ты предлагаешь мне там делать, дон Хуан? - спросил я.
- Магу нужно такое место, чтобы умереть, - сказал он, глядя на меня и не мигая.

- Ты никогда не был один в своей жизни. Сейчас пришло время сделать это. Ты будешь оставаться в этой комнате, пока не умрешь.

Подобный совет испугал меня, но и вызвал приступ смеха.

- Не могу сказать, что собираюсь так поступить, дон Хуан, - сказал я. - Но каков критерий того, что я мертв?
 Если ты действительно не хочешь моей физической смерти.

- Нет, - ответил тот.
- Я не хочу, чтобы твое тело умерло физически.

 Я хочу, чтобы умерла твоя личность.

Это две совершенно разные вещи.
 По существу, твоя личность имеет очень мало общего с твоим телом.

Твоя личность - это твой разум, и поверь мне, что твой разум не является твоим.

- Что это за ерунда, дон Хуан, что мой ум не мой? - услышал я свой собственный голос, в котором появилась нервозная гнусавость.
- Я расскажу тебе как-нибудь об этом предмете, но не тогда, когда ты еще думаешь о своих друзьях.

- Критерий, по которому можно определить, что маг мертв, - продолжал дон Хуан, - определяется тем, что ему становится безразлично, находится он в обществе или один.

Твоя личность умрет в тот день, когда ты перестанешь жаждать компании своих друзей и прикрываться своими друзьями как щитом.

Что скажешь на это? Согласен сыграть?

- Я не способен на это, дон Хуан, - ответил я.
 - Бесполезно пытаться лгать тебе. Я не смогу покинуть своих друзей.

- Это совершенно нормально, - сказал он невозмутимо.

Казалось, что мое заявление совершенно не подействовало на него.

- Я не смогу больше продолжать наши беседы, но позволь мне сказать, что за время, которое мы провели вместе, ты научился многому.

Ты научился тем вещам, которые сделают тебя очень сильным, - не важно, вернешься ты назад или уйдешь прочь.

Он похлопал меня по спине и попрощался со мной.
 Он развернулся и просто исчез среди людей, наполнявших площадь, словно растворился среди них.

На какое-то мгновение у меня возникло странное чувство, что люди на площади были просто занавесом, который дон Хуан раздвинул и за которым скрылся.

Конец наступил, как наступает все в мире дона Хуана - быстро и непредсказуемо.
Внезапно это достигло меня. Я стал корчиться от муки, даже не представляя, как это произошло.

Это должно было сокрушить меня. И все же я устоял.

Я не знаю, каким образом пришло облегчение.
Я дивился той легкости, с которой все подходило к концу.

Дон Хуан был поистине элегантным существом. Не было ни упреков, ни злости.

Я сел в свою машину и помчался прочь, счастливый, как жаворонок.
Я ликовал.
Как все необычайно быстро закончилось, думал я, как безболезненно.

[Айвенго]

Решившись на отчаянный поступок (который я считал самоубийственным нигилизмом), я снял комнату в обшарпанной голливудской гостинице.

Ковры были зелеными с ужасными пятнами от незатушенных сигарет. Безусловно, их не раз спасали от пожара. В комнате висели зеленые портьеры, а стены были болотно-зеленого цвета. Мигающая неоновая вывеска гостиницы светила в окно всю ночь.

Я закончил тем, что в точности последовал совету дона Хуана, но пришел к этому окольным путем.

Я делал это не для того, чтобы выполнить его требования, у меня также не было намерения сгладить наши с ним разногласия.

Я пробыл в этой гостинице несколько месяцев, пока моя личность, как и предполагал дон Хуан, не умерла, и мне действительно стало безразлично, нахожусь я в компании или остаюсь один.

Оставив гостиницу, я поселился один, выбрав жилище поближе к колледжу, и завел очень прибыльное дело с одной партнершей.

Все, казалось, шло прекрасно, пока однажды меня не стукнуло, словно кулаком по голове, осознание того, что я собираюсь провести остаток своих дней, беспокоясь о бизнесе, или теряясь перед призрачным выбором карьеры академика или бизнесмена, или мучаясь из-за фобий и обманов моей партнерши.

Настоящее отчаяние пронзило меня до глубины души.

Впервые в своей жизни, несмотря на все, что я делал и видел раньше, я ощутил, что у меня нет никакого выхода.

Я чувствовал себя совершенно потерянным.
Я всерьез начал задумываться о самом практическом и безболезненном способе ухода из жизни.

Однажды утром я проснулся от громкого стука в дверь.

[Корнак]

- Но куда я пойду? - спросил я.
- Я бы посоветовал тебе снять номер в одной из тех жалких гостиниц, которые тебе хорошо известны, - ответил он

вот только на днях думал об этом

бросить всё, отрастить себе, впрочем, борода есть и свалить с этой помойки и вообще

[Айвенго]

Я был уверен, что это пришла хозяйка квартиры и что если я не встану и не открою дверь, то та войдет сама, воспользовавшись запасным ключом. Я распахнул дверь. Передо мной стоял дон Хуан. Я настолько изумился, что потерял дар речи. Я блеял и заикался, не в силах произнести ни слова. Мне хотелось поцеловать его руку, стать перед ним на колени.

Дон Хуан вошел и непринужденно уселся на край моей кровати.

- Я приехал в Лос-Анджелес, - сказал он, - специально, чтобы повидаться с тобой.

Я хотел пригласить его позавтракать, но дон Хуан ответил, что у него есть и другие дела и что на разговоры со мной у него остается не больше минуты.

Я торопливо рассказал ему о своей жизни в гостинице.

Его присутствие настолько сбивало меня с толку, что я ни на секунду не задумался о том, чтобы спросить, как ему удалось обнаружить меня.
Я только рассказывал дону Хуану о том, как сильно я жалел обо всем, что сказал ему в Эрмосильо.

- Тебе не за что извиняться, - поспешил тот успокоить меня.

- Каждый из нас когда-то поступил именно так. Однажды я убежал от мира магов сам и чуть не умер, прежде чем осознал собственную глупость.

Главная задача - достичь переломного момента любым путем. Именно это ты и сделал.

Внутреннее безмолвие стало для тебя реальностью.

 Вот почему я стою перед тобой и говорю с тобой сейчас.
Понимаешь ли ты, о чем идет речь?
Мне казалось, что я понял, что он имел в виду.

Я думаю, что дон Хуан интуитивно узнал или прочел, как он читал многое прямо из воздуха, о том, что я стою на грани безумия, и пришел выручить меня.

[Айвенго]

- Но куда я пойду? - спросил я.
- Я бы посоветовал тебе снять номер в одной из тех жалких гостиниц, которые тебе хорошо известны, - ответил он

вот только на днях думал об этом

бросить всё, отрастить себе, впрочем, борода есть и свалить с этой помойки и вообще

действуй, в зачет идет только действие

[Айвенго]

- Ты не можешь терять времени, - сказал он.

- Ты должен избавиться от своего предприятия в течение часа, так как час - это самое большее, что я могу позволить себе.

Я не могу ждать дольше, и не потому, что не хочу ждать. Просто бесконечность безжалостно давит на меня.

Скажем так, бесконечность дает тебе час, чтобы покончить со всем этим.

Поскольку для бесконечности единственное предприятие, достойное воина, - это свобода.
Любое иное предприятие - фальшивка.

Можешь ли ты за час разделаться со всем этим?

Мне не нужно было убеждать его в том, что могу. Я знал, что должен сделать это.

Дон Хуан сказал мне, что коль скоро я преуспею в том, чтобы отделаться от всего этого за час, он будет ждать меня на базаре в мексиканском городе.
Озабоченный тем, как поскорее распорядиться своим делом, я прозевал эти слова. И когда он повторил их снова, я решил, что дон Хуан шутит.

- Как я смогу добраться до этого города, дон Хуан?
Ты хочешь, чтобы я приехал на машине? Прилетел на самолете? - спросил я.
- Вначале закрой бизнес, - приказал он. - Затем придет и решение. Но помни, я буду ждать тебя не дольше часа.

Он вышел из квартиры, и я стал лихорадочно отделываться от всего, что имел. Конечно, на это ушло больше часа, но я ни разу не вспомнил об этом сроке. Роспуск предприятия шел полным ходом, и меня несло по инерции.
Только когда я покончил с делом, меня осенило, что я безнадежно промахнулся. Истинная дилемма предстала передо мной в полный рост.

Я остался без своего дела и не имел никакой возможности добраться до дона Хуана.

Я побрел к кровати и стал искать единственного утешения, которое только мог вообразить: тишину и покой.

Чтобы облегчить приход внутреннего безмолвия, я воспользовался приемом, которому научил меня дон Хуан: сел на край кровати, согнув ноги в коленях так, чтобы ступни соприкасались, а руки, охватив щиколотки, помогали им соединиться.
Он когда-то дал мне толстый колышек, который я всегда держал под рукой, куда бы ни шел. Колышек был длиной в четырнадцать дюймов, и это позволяло мне, установив его между ног, поддерживать вес своей головы, упершись лбом в подушечку, приделанную к его концу. Каждый раз, заняв это положение, я моментально засыпал мертвым сном.
Очевидно, я и в этот раз заснул с обычной легкостью, так как мне приснился мексиканский город, в котором дон Хуан обещал ожидать меня.

Меня всегда интриговал этот город. Базар открывался раз в неделю, и крестьяне, жившие неподалеку, привозили туда свои продукты на продажу.

Но что больше всего меня завораживало в этом городе, - так это мощеная дорога, ведущая к нему.

Она переваливала через крутой холм у самого взъезда в город.

Я не раз сидел на скамейке возле прилавка, за которым торговали сыром, и смотрел на холм.
Я видел людей, приближающихся к городу, погоняющих везущих поклажу ослов. Но вначале я видел их головы. По мере их приближения я мог видеть, как по частям появлялись их туловища, пока они не поднимались на самую вершину и я мог рассмотреть их от макушки до пят. Мне всегда казалось, что они появляются из-под земли, - вырастают медленно или стремительно, в зависимости от скорости их приближения.

В моем сне дон Хуан ожидал меня возле прилавка с сыром.
Я подошел к нему.
- Ты сделал это из своего внутреннего безмолвия, - сказал он, похлопывая меня по спине.

- Ты достиг своего переломного момента.

На какое-то мгновение я потерял веру, но решил повременить, зная, что ты сделаешь это.

В этом сне мы отправились на прогулку, и я чувствовал себя счастливее, чем когда-либо.
Сновидение было столь живым, что у меня не осталось сомнений в том, что я смог решить проблему, даже если решение пришло в фантастическом сне.

Дон Хуан расхохотался, встряхивая головой. Он, безусловно, читал мои мысли.

- Ты сейчас находишься не в простом сне, - сказал он, - но кто я такой, чтобы говорить тебе об этом?

Ты когда-нибудь сам узнаешь о том, что во внутреннем безмолвии не бывает снов, так как сам решишь знать это.

[Крок]

вот только на днях думал об этом

бросить всё, отрастить себе, впрочем, борода есть и свалить с этой помойки и вообще

Ты говорил, что у тебя травма ноги, домашний режим?

Не находишь взаимосвязь своих дум, и травмы?)

Извини, Айвенго.

[Корнак]

действуй, в зачет идет только действие

[Корнак]

Ты говорил, что у тебя травма ноги, домашний режим?

Не находишь взаимосвязь своих дум, и травмы?)

не, травма три дня, а побег я замышляю уже скоро месяц

[Корнак]

Корнак, ты гениален!

даже не надейся, что я стану к тебе снисходительней

[Корнак]

Айвенго, с раздачей модерации своих тем сейчас некоторая заминка. Если нужно что-то удалить из твоей темы - пиши номера постов, я удалю

[Айвенго]

благодарю за внимание