Человек, который уничтожил в себе страх смерти долго не проживёт. Он выйдет на улицу, пройдёт три квартала и попадёт под машину. Потому что ему будет всё-равно и страха смерти у него нет. Он ляжет под этими колёсами и скажет - ну и слава богу!
Странное высказывание. Человек может избегать встречи с автомобилем, например, потому, что попасть под машину не входит в его планы. Он хочет куда-то дойти, что-то сделать. Т.е. с моей точки зрения соблюдать осторожность можно и при неактивном страхе смерти, руководствуясь исключительно разумными соображениями (что я и стараюсь делать :-)). В конце концов при избавлении от страха у человека остаётся хорошая, годная часть чувства собственной важности, да и разум не теряется. Всё это не даст человеку вот так покончить с жизнью со словами облегчения на губах :-).
Хотя... Для меня страх смерти является б
ольшей загадкой, чем жалость к самому себе. Если жалость я рассматриваю как однозначно вредное и гнилое проявление ЧСВ. То со страхом не так всё однозначно. Умеренный страх позволяет мобилизоваться перед трудной ситуацией, а неумеренный служит сигналом к тому, чтобы этой ситуации вообще постараться избежать. Если не позволять зародившемуся страху полностью завладеть вниманием, то он вполне приемлем. Я даже люблю внезапный испуг или умеренное чувство опасности при небольшой угрозе здоровью :-).
Но есть и некий фоновый страх, который присутствует постоянно. Он может проявляться как беспокойство за собственное благополучие, успех будущих предприятий, а также в форме переживаний за отношения с окружающими людьми. Вот этот фоновый страх я считаю вредным.
Наверняка, это упрощённое понимание страха, но уж какое есть. Кто может прояснить вопрос страха смерти - you are welcome!
Жалость к себе регулирует усилия, которые мы предпринимаем. Если у нас нет жалости к себе, то мы можем себя разрушить, например, предпринимая слишком большие усилия.
С этим высказыванием категорически не согласен. Если человек имеет опыт воздействия на него различных собственных усилий (как психических, так и физических), то он, наблюдая за собой, постепенно нащупает оптимальный баланс усилий и отдыха. А в дальнейшем он уже сможет определить разумным путём и на основе ощущений - отдохнуть или напрячься. Полагаться на жалость для совершения такого выбора - глупо.
Жалость к самому себе и страх не только являются препятствием для обнаружения оптимального баланса между усилием и отдыхом, но и сами по себе являются разрушительными. Влияние этих чувств может совершенно противоположным образом сказываться на действиях человека. Он может стать либо слишком мнительным по поводу своего благополучия (страх и жалость оказывают одинаковое воздействие на поведение человека) и баланс сместится в пользу отдыха (но разрушительный аспект этих чувств никуда не исчезнет!), либо он может пренебрегать собственным благополучием прикладывая разрушительные усилия для достижения цели, поставленной под влиянием этих чувств. Я на своей шкуре убедился, что как раз жалость к себе может заставлять предпринимать разрушительные усилия и даже страх не является препятствием для совершения действий мотивированных жалостью к себе. Это конечно не правило, но так бывает. Т.е. полагаться на жалость к себе в качестве регулятора собственных действий - глупо.
Что-же имел ввиду Ксендзюк, когда говорил:
если у нас нет жалости к себе, то мы можем себя разрушить, например, предпринимая слишком большие усилия? Я склоняюсь к тому, что он не находился в парадигме нагвализма, когда произносил эти слова, а находился на обычном уровне понимания данной проблемы, когда один человек, видя чрезмерные усилия другого, произносит:
ах, Семён Семёныч, совсем вы себя не жалеете! 
