Ознакомился с Введением. Ничего критичного сказать не могу. Пока только самые положительные впечатления.
"Введение.
Ты лучше всего учишь тому, чему тебе нужно учиться самому.
Ричард Бах.
Если человек говорит вам, что он занимается эзотерикой, спросите его «зачем?» или «почему?». Скорее всего, вы услышите что-то вроде следующего: «надоело терпеть ограниченность видимого мира, захотелось чудес, захотелось узреть Истину, скрытую завесой обыденщины». Мой путь в эзотерику был другим. Я шел от практических проблем психологического характера. Не так, чтобы интерес к сверхъестественному был мне чужд - время от времени я интересовался всем на свете. Да не важно, чем я интересовался. А важно, что путь от обыденного к необычному бывает на удивление прям. Он может оказаться чем-то вроде листа Мебиуса: идешь по нему, идешь и вдруг оказываешься на другой стороне.
Но давайте по порядку, с начала. Началом можно считать тот день, когда мне попалась в руки одна книга, напечатанная на ксероксе сам-издатовским способом (были советские времена, и эзотерическая литература официально не издавалась). Мне тогда было лет пятнадцать, и я не оценил эту книгу по достоинству. Так что это еще не начало, а только предыстория.
А вот настоящее начало. В какой-то день я понял, что со мной не все в порядке: я удивительно рассеян. То есть я всегда был рассеян, но относился к этому своему недостатку снисходительно. Но в конце концов мне надоело, и я решил, что больше не хочу страдать от глупых ошибок. Я разработал для себя детальную методику поведения в разных ситуациях, которая сразу дала кое-какие положительные результаты. Вдохновленный ими и считая, что я не единственный, кто нуждается в такой методике, я стал показывать ее друзьям. Те, первым делом, спрашивали: ну, и как ты теперь, совсем не рассеянный? Больше у тебя проколов не бывает? Я честно признавал, что бывают. Это сразу вызывало разочарование. Я пытался объяснять, что ошибок у меня стало меньше. Что много раз мне удавалось, действуя по моей методике, вспомнить о делах, которые в противном случае я бы забыл. Что рассеянность – хроническая проблема, с которой можно бороться лишь постепенно, шаг за шагом... Не понимали. Тратить большие усилия на пустяки и получить лишь относительный результат? Один сформулировал свою позицию с гениальной простотой: «Разве я не знаю, что утром надо делать зарядку? Но я же ее не делаю. Почему? Потому! По тому самому, почему и твои упражнения выполнять не буду». «Но допустим, сказал я ему, что ты болен и доктор прописал тебе лечебную гимнастику. Ты ею займешься?» Ой, вру. Я ему этого не говорил. Мне такой аргумент пришел в голову позже. В общем, рассеянных людей много, но ... Им бы как-нибудь сразу и попроще. Микстурку, что ли, попить, и что б через неделю прошло (слышал и такие пожелания). К сожалению, подобной микстуры нет и не будет, так как рассеянность – не медицинская проблема (мы еще вернемся к этому вопросу). Конечно, могут быть заболевания, которые проявляются в разных симптомах, в том числе и в рассеянности. Но вообще считать рассеянность болезнью - все равно, что предполагать «альцгеймера» у миллионов людей, жалующихся на недостаточно хорошую память.
Другие мои собеседники говорили, что вообще не надо никаких методик: «Соберись и возьми себя в руки!». И вообще «рассеянность – это пустячная проблема». Но мне она всегда сильно мешала. К тому же, собирая и анализируя свой и чужой опыт, я пришел к выводу, что это очень опасное явление, способное быть источником не только мелких неудач, но и подлинных трагедий. Поэтому я продолжал практиковать свою методику и пришел к интересному наблюдению. Я понял, что могу пребывать в двух состояниях сознания. Одно – обычное и привычное состояние рассеянности, когда я оставляю сумки в магазине, сажусь не на тот автобус ... И другое, более редкое, когда я ничего такого не делаю. Когда я контролирую себя, не совершаю нелепых оплошностей и легче справляюсь с обычными будничными делами. Я заметил, что второе состояние имеет определенный «вкус». Оно чуть-чуть, но только чуть-чуть, напоминало то блаженство, которого достигает человек, усердно занимающийся медитацией. Мне случалось такое испытывать, но потом я медитацию надолго забросил. А это новое состояние я забрасывать не хотел. В нем было непередаваемое ощущение свежести и здоровья – не знаю, будет ли вам понятней, если я скажу «твердое ощущение своего существования». В нем было несомненное чувство ясности, когда окружающие вещи выглядели «весомо, грубо, зримо». Не таинственные вещи за горизонтом разума, которые видят путешествующие в астрале, а будничные предметы нашего мира. На фоне этого нового сознания мое обычное состояние казалось каким-то дурным сном. Именно дурным, так как он не приносил отдыха, а, напротив, утомлял, словно кто-то, пользуясь беспомощностью спящего человека, крал у меня энергию.
И тут я вспомнил ту самую ксерокопированную книгу. «Вспомнил» - слишком сильно сказано. Я не мог вытащить из памяти ни названия, ни автора – только какие-то обрывки насчет спящих людей. По этим обрывкам я не нашел книгу даже в Интернете. Но как-то однажды, роясь на полках книжного магазина, я набрел на тоненькую брошюрку, в названии которой присутствовали слова: «сознательное учение» . Я сразу почувствовал, что это то, что мне нужно. Действительно, автор книги оказался одним из современных последователей Г.И. Гурджиева и П.Д. Успенского – того самого Успенского, чью книгу я читал в детстве. Остальное было делом техники: я нашел книгу и нашел в ней объяснение того, что со мной происходило. Нет, книга была не о рассеянности и борьбе с ней. А о том, как обычный человек спит наяву и совершает бессмысленные механические поступки. И о том удивительном состоянии, которое я случайно для себя открыл. Теперь я знал, как оно называется: «самовспоминание». А заодно понял еще некоторые вещи о людях вообще и о себе в том числе. Я узнал и понял, что всякий обычный человек проводит большую часть жизни в состоянии, близком к обычному ночному сну, и в таком состоянии ходит, работает, общается с окружающими, делает свои будничные дела и ... повторяет разные жизненные ошибки (не только называемые «рассеянностью»). Что в этом состоянии он является как бы машиной, пассивно реагирующей на внешние влияния. Заметьте: не сам он действует, а некая «человеческая машина» в нем. Меня также заинтересовало утверждение, что у человека обязательно есть главная слабость, или, как это было названо в книге, «главная черта», на которой в особенности держится его сон и машинность (механичность). Освобождаясь от нее, человек делает решающий шаг по лестнице, ведущей от машины, биоробота к свободному существу. И не только потому, что он становится более сильным в обычной жизни, живет разумней, но и потому, что избавление от главной черты возможно только через развитие сознания.
Главная слабость или главная черта может быть разной. Допустим, Иван Иваныч обидчив, Петр Петрович наивен, Степан Степаныч раздражителен, Федот Федотыч болтлив, Кузьма Кузьмич болезненно подозрителен, а Федора Федоровна легкомысленна. Эти их особенности вредят им в жизни, и они бы никогда не стали проявлять их сознательно. Обидчивым, легкомысленным и прочее может быть только человек-машина, если он так запрограммирован. Конечно, эти черты могут совмещаться в одном человеке, но какая-то все равно будет главной. Мою главную черту я определил как склонность погружаться в собственные мысли, теряя связь с реальностью. Ближайшим практическим следствием и показателем этой склонности является рассеянность, так что, для простоты, я могу считать последнюю своей главной чертой, главной психологической слабостью, источником большинства моих жизненных ошибок. Вскоре я пришел к выводу, все человеческие слабости имеют некий общий знаменатель, что все они представляют собой лишь разные проявления механичности (машинности, машинальности, бессознательности) человеческого поведения. Особенно очевидным это бывает тогда, когда человеческая машина не справляется со своей работой без помощи сознания, и тогда наблюдаются дисфункции тех или иных ее «узлов». Таких дисфункций в машине может быть много, а с рассеянностью особенно наглядным образом связаны две: дисфункция внимания и дисфункция памяти. Я всегда ставил акцент на первую, а многие мои собеседники – на вторую. Не то, чтобы у них была ясная концепция на этот счет, но самые простые представления были. Вроде того, что «я человек пожилой, поэтому память меня подводит, поэтому язык не могу выучить, поэтому и вещи забываю» ... При всей наивности такого взгляда, в нем чувствовалась «сермяжная правда». Я подумал, нельзя ли дополнить мою методику таким образом, чтобы она была нацелена не только на бытовую забывчивость. При этом я не рассчитывал обрести феноменальные способности и попасть в книгу рекордов Гиннеса, но стремился найти в себе какие-то резервы, дополнительные возможности обучения без отрыва от прочих дел.
Еще я убедился, что проявления рассеянности часто бывает невозможно отмежевать от проявлений других человеческих слабостей, также приводящих к всевозможным жизненным ошибкам. Вот история, случившаяся со мной. Я должен был поехать в одно место, в котором однажды уже был. Но когда я отправлялся туда впервые, у меня был с собой листочек с адресом и подробной схемой проезда, а также контактным телефоном. Когда же я отправился снова, я забыл его взять. Рассеянность? Да, но в последнюю минуту, выходя за порог, я о нем вспомнил. Вспомнил – и не стал возвращаться (я, де, и так помню). Поездка, как вы уже поняли, оказалась не из самых успешных. Отчего же я пострадал – от своей рассеянности, самонадеянности или лени? А ведь бывают случаи хуже. Человек ни от чего так не страдает, как от собственных ошибок. Что же за темная сила сидит в нас и нас губит?
Эти размышления привели к тому, что моя старая методика, о которой я говорил выше, была пересмотрена с новых позиций. А потом родилась и книга, которую вы сейчас читаете. Сначала я планировал написать учебник, но передумал. Все-таки моя методика была разработана для решения моих проблем и проверена только на моем опыте. Ну что ж, я могу просто описать собственный опыт. Если он представит для вас интерес, то вы сможете заимствовать и мои методы. Если же вы предпочитаете искать другие методы решения ваших проблем, усвойте хотя бы одно: жизнь надо строить на серьезной «идейной платформе». Для меня такой платформой послужила система «четвертого пути» Г.И. Гурджиева. Я полагаю, что часть моих читателей с ней не знакома. Поэтому в последующих главах будут сформулированы некоторые понятия и принципы этой системы –те, без которых наш разговор был бы невозможен. Но (внимание!) полного изложения гурджиевского учения или даже его основ читатели здесь не найдут. Если они захотят узнать больше, пусть изучают труды самого ГИГа (принятое сокращение полного имени Георгия Ивановича Гурджиева) и его последователей и/или учатся в гурджиевской школе. Надеюсь, что среди читателей найдутся и те, кто хорошо знаком с Системой (это слово написано с большой буквы в знак того, что речь идет об определен¬ной системе – гурджиевской, причем Система и учение Гурджиева суть одно и то же). Итак, моя книга рассчитана на две категории читателей, выделенные по критерию знакомства или незнакомства с Cистемой. Я буду называть их «титанами» и «чайниками». Я старался писать для обеих категорий сразу, но не исключено, что некоторые (не многие) абзацы будут не совсем понятны «чайникам» или не нужны «титанам». А кое-что ортодоксальным «титанам» может прийтись не по душе. Скажут: «Автор занижает планку. Учение ГИГа – это четвертый путь к бессмертию, а не путь к улучшению памяти и предотвращению жизненных ошибок». Один мой собеседник даже сказал, что я обращаюсь с Системой так, словно применяю знание квантовой механики, чтобы пожарить себе яичницу. Я возразил, что в таком случае польза от моей работы двойная: проверяются идеи квантовой механики плюс яичница. Должен сразу предупредить: мнение, что будто бы негоже обращаться к высоким духовным идеям для избавления от простых человеческих слабостей, не разделяю и считаю заурядным снобизмом. Напротив, эти слабости нужно использовать как материал для духовной работы. Опыт такой работы излагается в моей книге.
Напоминаю, что моя книга – не учебник. Она также не представляет собой академический труд или диссертацию, поэтому я иногда позволял себе отступать от правил цитировани, я считаю нужным указывать главу или параграф, так как читатель может пользоваться другим изданием цитируемого сочинения, нежели я. А если я не указываю номер цитируемой страницы, то это обычно означает, что я зна¬комился с произведением в Интернете или что ссылка относится ко всей главе целиком. Еще я люблю использовать в тексте смайлики – значки, обозначающие улыбку
или грусть
.
