Сражение — дело инстинкта; человек, размышляющий по ходу сражения, умирает.
По большому счету военное дело началось тогда, когда произошло "разделение труда" между стратегами, сидящими в штабе
, и теми, кто отдают свои жизни на полях сражений. При всей кажущейся несправедливости такого порядка он имеет вполне определенный смысл, поскольку боевая единица, беспокоящаяся о своей личной безопасности, практически неспособна действовать стратегически. Какая тут может бы стратегия, если для этой личности всё на свете потеряет всякий смысл в тот момент, когда она погибнет? И тут дело даже не в том, боится ли она смерти или полна отваги, а в том, что стратегические цели находятся за переделами ее жизни, а стало быть не могут являться ее личными целями! И это очень важный для понимания момент, ибо цель является целью только когда она достижима хотя бы вероятностном смысле, но перестает быть целью для человека, если его жизнь прерывается раньше. Ибо цель это не просто направление, а точка назначения!
Почему так получается? А из-за того, что стратегия по своему определению преследует далеко идущие цели, а потому ради них приходится жертвовать ближайшей перспективой. Конечно, бывают случаи, когда жертвовать настоящим ради будущего не приходится, но тогда и сама стратегия не выступает явно. А наиболее явно она выступает именно в тех случаях, когда реализация намеченных целей конфликтуют с "комфортом" в настоящем. Вот и шахматы называют игрой стратегической, поскольку там широко применяется жертва фигур ради преимущества в будущей позиции. А в тех случаях, когда жертв нет, существование стратегии находится под вопросом, т.к. погоня за сиюминутной пользой в стратегических планах не нуждается.
Именно стратегия является тем самым инструментом, позволяющим залезать в воду, чтобы перейти на другой берег. Или, другими словами, идти на неудобства/лишения в настоящем, в надежде на то, что на другом берегу (в будущем) станет много лучше прежнего. А вот ситуация, когда переход на другой берег достигается только притом, что половина исполнителей пойдет ко дну, превратившись в гать для остальных, в достаточной мере щекотливая. Ибо здесь своих целей достигают не те, кто жертвует собой, а те, кто пользуются плодами их жертвенности. Именно поэтому люди способны идти на жертвы, когда дело касается шахматной игры, но, как правило, пасуют, если в жертву приходится приносить собственную жизнь или благополучие. И в самом деле, можно ли отнести к достижению личности то, что произойдет после ее смерти? И это большой и спорный вопрос, на котором я сейчас внимание заострять не стану.
Я категорически не согласна с утверждением violet drum'а о том, что стратегическое мышление допустимо лишь на начальном этапе планирования операции, а при ее исполнении даже ум должен быть отключен, чтобы действовать по утвержденному плану, как робот. Такая парадигма была бы эффективна только при том условии, если бы будущее просчитывалось из прошлого на все 100%, а действия противника и сопутствующих обстоятельств были полностью предсказуемыми. В реальности так почти никогда не бывает. Очень сможет статься, что обстоятельства в ходе выполнения операции изменятся настолько кардинально, то первоначальный план надо будет срочно менять. Особенно это ярко выражено в антагонистических играх, когда планы сторон диаметрально противоположны. А это означает, что планы одной из сторон обязательно разойдутся с реальностью. Конечно, если она не играет в поддавки
.
