Интервью с Пипой, или рождение нового журналиста Жетона.

[violet drum]

ЗЫ:
Pipa, ну так Вы рискнете сформулировать (вербализовать)) собственное понимание терминга "ИНТЕЛЛЕКТ"? - именно в том смысле который Вы вкладываете в него? (а не из википедии)

Зайду с другва краю Выскажу сваю фармулировку, папробуйте ее пакритикавать

Итак, ИНТЕЛЛЕКТ - эволюционно развитая в человеческом социуие способность глоссировки Реальности через вербализацию: детализированное отражение свойств и аспектов Мира в согласованном (в данной культуре) Описании, имеющем свои законы и логику (Синтаксис).

Интеллект конкретного носителя биологически отображается как актуальная конфигурация нейронных связей в левом полушарии ГМ в совокупности с возможностями интеграции с нейронами правого полушария.

Так "интуиция", "знание без слов" реагирует с личным "глоссарием", давая возможность "интеллекту" связываться с реальностью вне глоссария и вербализовать решения на этой основе.

[Tic]

violet drum, тут панимашшь какая штука )
вот возьми время , расстояние и скорость , скорость можно выразить как что  то там от времени и расстояния
а теперь возьми нагрузи кусок камня , в камне возникнет напряжение
попробуй выразить это напряжение через какие либо характеристки )

[violet drum]

violet drum, тут панимашшь какая штука )
вот возьми время , расстояние и скорость , скорость можно выразить как что  то там от времени и расстояния
а теперь возьми нагрузи кусок камня , в камне возникнет напряжение
попробуй выразить это напряжение через какие либо характеристки )

сопромат все просчитывает в данной ситуации, рутинными формулами причом

Мне любопытно, атчиво Пипа сливаеццо, слишком каверзный вапрос да?

[James Getz]

Мне любопытно, атчиво Пипа сливаеццо, слишком каверзный вапрос да?

Наверно, потому что вопрос по уровню скорее задан сдавшему ЕГЭ ?)
Ты почему варианты не указал))
Ну как вариант)))

[Pipa]

Итак, ИНТЕЛЛЕКТ - эволюционно развитая в человеческом социуие способность глоссировки Реальности через вербализацию: детализированное отражение свойств и аспектов Мира в согласованном (в данной культуре) Описании, имеющем свои законы и логику (Синтаксис).

Мне любопытно, атчиво Пипа сливаеццо, слишком каверзный вапрос да?

     Я придерживаюсь словарного толкования слова "интеллект", а не так, как вы его сами понимаете. Тогда как в словарных определениях этого термина
http://dic.academic.ru/dic.nsf/ushakov/824722
интеллект никак не связывается с вербальностью.
Например, складывание пузлов (полной картинки из ее малых частей) никак не вербализируется на этапе решения, т.к. просто слов таких нет, чтобы назвать каждый кусочек по имени или комментировать процесс сборки. Тогда как наличие интеллекта в заданиях такого рода несомненно проявляется.
     Т.е. в данном случае я не вижу необходимости спорить с человеком, который решил вогнать какое-то широко известное понятие в гораздо более узкие рамки, для того чтобы потом, ссылаясь на свое самодельное определение, утверждать, что оно вне этих рамок не существует.
     В данном случае, существование как вербального, так и невербального интеллекта, явно указывает, что граница по признаку вербальности  в случае интеллекта искусственная, поскольку интеллект определен по обе части этой границы:

Что такое вербальный и невербальный интеллект

Уровень развития вербального интеллекта определяет, насколько человек способен изучать иностранные языки, овладевать словесным материалом. Этот вид интеллекта начинает развиваться еще в раннем детстве вместе с овладением ребенком связной речью. Еще один важный этап в развитии этого вида интеллекта – процесс овладения письменной речью, то есть обучение письму и грамоте. Если у ребенка к этому периоду процессы анализа и синтеза словесной информации сформированы в достаточной степени, процесс обучения чтению будет протекать легче. В среднем у детей может быть достаточная степень готовности к обучению чтению в возрасте 5 – 7 лет.

От уровня развития вербального мышления зависит успешность в учебной деятельности. Это важно не только для овладения гуманитарными предметами. Весь процесс обучения протекает легче при достаточном уровне развития вербального мышления, так человек при этом может хорошо понять и оценить полученную речевую информацию, понять смысл высказывания.

Невербальный интеллект это вид интеллекта, функционирующий с опорой на пространственные представления и зрительные образы. Невербальное мышление оперирует наглядными объектами, представляя их человек может оценивать сходства и отличия между предметами и изображениями, определять положение в пространстве. Развитие этого вида интеллекта поможет человеку ориентироваться в схемах и чертежах, конструировать, рисовать.

Источник: http://golmozg.ru/interesno/verbalnyy-intellekt.html Блог Головной мозг © Golmozg.ru

[violet drum]

Я придерживаюсь словарного толкования слова "интеллект", а не так, как вы его сами понимаете. Тогда как в словарных определениях этого термина
http://dic.academic.ru/dic.nsf/ushakov/824722
интеллект никак не связывается с вербальностью.

ну спасибо, хоть чтото). В приведенном Вами "словарном" варианте определение "тему не раскрывает" - в нем интеллект не связан с вербальностью, да, но и вообще ни с чем не связан)))

ИНТЕЛЛЕ́КТ, интеллекта, муж. (лат. intellectus - понимание, понятие) (книжн.). Ум, рассудок, мыслительная способность у человека (в противоп. воле и чувствам).

(цитата по ссылке).

Мое определение построено на постулатах нагвализма (истинах об осознании неотолтеков в изложении КК) и включает
"операционные" компоненты: 1) глоссировка = вербализация в контексте Описания - как способ обретения смысла, придания Порядка воспринимаемым феноменам - собственно, как сущность "разума" 2) интеграция  разумной глоссировки и "безмолвного знания" для решения "вербальных" задач.

Ваша цитата про "вербальный" и "невербальный")) интеллект соответствует специализации полушарий ГМ, таким образом, Вы определяете ИНТЕЛЛЕКТ как синтез собственно "вербального" разума и невербальной "интуиции" (БЗ) через трюк абзывания БЗ "невербальным интеллектом" - собственно, это я и пытался выяснить, спасибо за ответ

Ясность в этом априделении пазваляет ибавиццо от путаницы в терминах "Разум" и "Интеллект" - через соглашение

[Pipa]

Ваша цитата про "вербальный" и "невербальный")) интеллект соответствует специализации полушарий ГМ, таким образом, Вы определяете ИНТЕЛЛЕКТ как синтез собственно "вербального" разума и невербальной "интуиции" (БЗ) через трюк абзывания БЗ "невербальным интеллектом" - собственно, это я и пытался выяснить, спасибо за ответ

      Тогда вы меня снова поняли неверно. Интуицию смешивать с интеллектом мне как раз бы не хотелось. И хотя у меня нет цитат на счет того, что интеллект и интуиция разные вещи, я эту мысль высказываю, как свое личное мнение. А так судить мне позволяет то обстоятельство, что интуиция тоже бывает вербальной и невербальной! Например, многим поэтам удачная рифма приходила в голову интуитивно, т.е. при этом они не занимались интеллектуальным подбором суффиксов и окончаний , и число слогов в строфе тоже не считали.
      Тем самым, вербализацию я рассматриваю лишь как среду, касающуюся межчеловеческого общения, когда приходится трансформировать свою мысль в слова, чтобы донести ее до собеседника. Но сами по себе слова не являются логикой, определяющей мышление, а стало быть и природу разума и интеллекта.  
 

Ясность в этом априделении пазваляет ибавиццо от путаницы в терминах "Разум" и "Интеллект" - через соглашение

     А вот "Разум" и "Интеллект" я вполне готова считать синонимами, тем паче, что и толковые словари примерно так же считают. А удерживает меня от полного слияния смысла этих терминов только то, что наш вид человеческий называется "Человек разумный" (Homo sapiens), тогда как в действительности далеко не каждый человек интеллектуал . Из-за этого я рассматриваю интеллект, как более высокую стадию развития разума, раз уж разум считается присущим всем людям.

[violet drum]

Тем самым, вербализацию я рассматриваю лишь как среду, касающуюся межчеловеческого общения, когда приходится трансформировать свою мысль в слова, чтобы донести ее до собеседника. Но сами по себе слова не являются логикой, определяющей мышление, а стало быть и природу разума и интеллекта.

"Логикой" (определяющей мышление) конечно же является Синтаксис (Описания) = т.е. законы глоссировки восприятия, а не слова. Т.е. взаимная СВЯЗЬ элементарных глосс, порождающая СМЫСЛ (порядок воспринятого).

Возможно, Вам кажется что у Вас была логика и Интеллект до того как Вас научили разговаривать = наводить порядок в мыслях? Ну тогда и жывотные обладают интеллектом - в Вашем понимании.
(Очевидно что это не так, поэтому Ваша позиция изначально противоречива, на что и пытаюсь обратить Ваше внимание)

А вот "Разум" и "Интеллект" я вполне готова считать синонимами, тем паче, что и толковые словари примерно так же считают. А удерживает меня от полного слияния смысла этих терминов только то, что наш вид человеческий называется "Человек разумный" (Homo sapiens), тогда как в действительности далеко не каждый человек интеллектуал . Из-за этого я рассматриваю интеллект, как более высокую стадию развития разума, раз уж разум считается присущим всем людям.

отталкиваясь от формулировок, адресованных школьникам младших классов, можно сколько угодно спекулировать "авторитетам букваря" , но это не более чем эмоциональная связь со своими заблуждениями, стыдливо игнорирующая процесс ("механику") смыслопорождения и суть феномена "мышление".

[Вильгельм Голимый]

 
  Невербальное мышление.
Поскольку речь в данной статье идет о невербализуемом, и автору приходится балансировать на грани выразимого с помощью слов, читателя неминуемо подстерегает проблема недопонимания. Впрочем, это положение вещей стало уже традиционным для цикла моих "академических" статей. Надо быть готовым к "непрозрачности" текста и прилагать некоторые усилия по интерпретации употребляемых терминов  –  нахождению им аналогов в собственной картине мира.
В частности, хочу заранее предупредить относительно понятий "Язык" и "Мышление" –  в данной статье их употребление заметно отличается от словарного. Подобное переопределение оставляет хотя бы призрачный шанс на передачу авторской мысли.
Существует ли невербальное мышление? Казалось бы, ответ на этот вопрос самоочевиден.
Так же самоочевиден, как ответ на вопрос "думает ли шахматист во время партии?" Разумеется, думает. И конечно же - невербально. Гроссмейстеры не ведут с собой внутренний диалог типа "сейчас я передвину этого коня на f2, а потом..." - иначе бы в условиях дефицита времени они постоянно проигрывали бы противникам с более эффективной стратегией мышления.
Более того, к подобному же умозаключению можно прийти, проанализировав действия плотника дяди Васи, который может сколотить стол (что вообще-то должно предполагать мышление), но не способен описать, как именно он это делает. Однако же находятся отдельные «эксперты», которые продолжают отстаивать тезис об обязательной вербальности, выходя из этого затруднительного положения с помощью утверждения будто то, чем пользуется дядя Вася, не есть мышление. А мышление есть только то, что вербально осуществляют они (эксперты), изрекая эту мудрую сентенцию. Тем самым определение мышления становится настолько замкнутым на «язык» и тавтологичным, что теряется какой-либо смысл в его практическом употреблении.
Полемизировать с ними бессмысленно, поскольку любые дискуссии неизбежно упрутся в констатацию того, что под термином «мышление» подразумеваются разные семантические реальности. Однако имеет некоторый смысл исследование того, каковы причины возникновения подобных заблуждений.
Что есть язык?
Смысл, безусловно, растождествлен с языком. Об этом знает любой человек, который, отчетливо вспомнив то, как выглядели деревья, произраставшие во дворе его детства, но не зная, как они называются, пытается передать это воспоминание другому. При безусловном наличии в сознании смысла, на который в данном случае осуществляется ссылка, подходящее слово (вяз, клен и т.д.) для его выражения отсутствует. Можно, конечно, возразить, что термин для выражения смысла в данном случае все равно присутствует в языке, и он сконституирован самой структурой языка. Просто данный человек не может его передать. Но это никак не повлияет на то обстоятельство, что в индивидуальном сознании между смыслом и его языковым выражением – пропасть. Подчас непреодолимая.  Более того, в случае нуминозных переживаний в языке может отсутствовать даже термин. И для переживания просто исключается возможность быть переданным.
Если исследовать вопрос о возможности конвенционального понимания, окажется, что в большинстве случаев залогом иллюзии понимания является общность мира, который объединяет воспринимающего и передающего (факт наличия именно этого дерева во дворе), а не общность субъективно переживаемых смыслов.
Это легко продемонстрировать на примере попыток передать свои ощущения, испытанные в измененных состояниях сознания (например, в трансе) другому человеку. В этом случае отсутствует возможность использовать внешний мир и объекты в нем как средство остенсивной (указательной) фиксации используемых понятий и гарантии приблизительного тождества объектов мысли. Однако, именно в таких ситуациях люди особенно «болтливы». Попытки передать субъективный смысл приводят к тому, что со стороны происходящее нередко воспринимается именно как «индивидуальный язык». Да и «изнутри» тоже.
Итак, налицо очевидная необходимость разобраться, наконец, с определением: что же такое Язык? В широком смысле?
Я дам такое определение: в наиболее общем смысле язык – это определенная система глоссировки. Чего бы то ни было.
Итак, если воспринимать язык как структуру, позволяющую дифференцировать информационное поле и произвольным образом оперировать с содержаниями сознания, тогда тезис о наличии или отсутствии внеязыкового мышления уточняется и трансформируется в вопрос о том, возможна ли ментальная деятельность по получению операционального смыслового результата и не предполагающая использование для этого свойственного языку аппарата структурно-глоссированного различения?
Ответ – да.
Наглядное доказательство этого предоставлено мною в статье «Сакрализация отчуждения».
Любые акты выхода за пределы своей системы глоссировки (акты истинного творчества) имеют принципиально неязыковую природу.
Если мы зададимся целью обнаружения истоков языка, предполагающей ответ на «противоположный» вопрос – как возможно языковое мышление? – то в полном соответствии с теоремой Геделя обнаружится, что язык не обусловливает системы глоссировки, а наоборот – сам зависим от них. Основывается на них и оказывается невозможным без предварительной операции по глоссировке всего поля значений.
Соответственно, примеры внеязыкового мышления находятся не только в областях «над» конвенциональным языком, прорывах в сферах творчества и рефлексивной надстройки, но и в необозримом пространстве «под языком» – поле бытовых автоматизмов, спонтанных реакций, смутных, неоформленных ощущений, снов и гипнотических состояний. Поле того, что фундирует язык, является почвой, на которой он вырос, обуславливает его. Отсутствие чего делает язык невозможным.
Давайте рассмотрим ситуацию, в которой вы вспоминаете малознакомое слово и ощущаете, что искомое "вертится" где-то рядом, каждый раз ускользая буквально на долю секунды. В этом случае «семантический образ смысла» может быть отчетливо представлен в вашем сознании – вы четко знаете, что имеете в виду. Но не можете выразить, потому что просто забыли слово. Итак, требуется осуществить дополнительную ментальную операцию для того, чтобы связать подразумеваемый смысл со словом – и выразить его в языке. Иногда (особенно это очевидно при феноменологических исследованиях) необходимое слово попросту отсутствует в языке – и (если вы, конечно, хотите донести до окружающих свою мысль) приходится создавать его, проделывая иногда мучительную, тягомотную и всегда неполную процедуру по выстраиванию определений.
В определенном смысле мы постоянно проделываем указанную процедуру «связывания» внеязыкового смысла, фигурирующего в сознании, с вербальной конструкцией, его выражающей. Только в большинстве случаев она автоматизировалась настолько, что перестала восприниматься как отдельный ментальный акт, слившись с самим процессом говорения. И только в «разрывах» этого автоматизма, когда мы вынуждены прилагать специальные усилия для того, чтобы сформулировать мысль, проглядывает внеязыковой остов этого механизма[ii].
Более того, каждый из нас был вынужден фиксировать внимание на этой процедуре в детстве, входя в круг языка. Таким образом, акт формулировки, выражающийся в связывании смысла и понятия, его выражающего, является первичным по отношению к языковому выражению.
Итак, если язык опирается на более глубокую систему внеязыковых различений, и, в частности, зависит от базовых структур интенциональности памяти (помогающей находить и выбирать нужное выражение из имеющихся) и акта глоссировки (выделения, спецификации искомого смысла), в таком случае сам процесс направленного воспоминания должен обладать собственной структурой, значительно теснее связанной с сознанием, нежели опосредуемый им язык. Разумеется, акты мышления (а что такое направленная интенцией ментальная деятельность, увенчивающаяся получением операционального в дальнейшем результата, как не мышление?) могут проявляться – и проявляются постоянно – вне языка.
Язык для мышления или мышление для языка?
Откуда же растут корни популярного заблуждения об исключительно языковом характере мышления? Ответ на этот вопрос опирается на ту функцию, которую язык выполняет по отношению к мышлению.
Давайте зададимся вопросом о самом процессе глоссировки, с помощью которого мы интерпретируем, а затем запоминаем и воспроизводим некоторую структуру (например, для того, чтобы сохранить в памяти значимый эпизод жизни).
Ведь это процесс, который тоже обладает своей структурой – хотя бы потому, что есть системы улучшения навыков систематизации и воспроизведения, помогающие получать более быстрый и точный доступ к содержанию памяти. Или же эйдетические техники, позволяющие вспоминать более детально и развернуто – так, чтобы картины буквально «оживали перед глазами».
Для того, чтобы вспомнить нечто, необходимо:
«запеленговать» в личном семантическом пространстве накопленной информации искомый смысл,
осуществить доступ к нему
и воспроизвести с помощью какой-либо системы ментальной репрезентации (увидеть, услышать, почувствовать и т.д.)
Например, вы хотите вспомнить мелодию, которая звучала на вашем выпускном вечере. Сама формулировка, которая здесь представлена, уже представляет собой часть процесса «пеленгации», интенциональной настройки на соответствующее воспоминание. Она еще ничего не гарантирует, поскольку перед глазами могут, например, промелькнуть картинки с выпускного – и ничего в аудиальном канале. Но, по крайней мере, такая формулировка задает направление поиска и критерии оценки добытого воспоминания. Обычно на этой стадии уже проявляется язык как средство удержания (фиксации) искомой цели, помогающее поддерживать константность (постоянство) в процессе ментальных операций – и не сбиваться на не имеющие отношения к цели представления.
Впрочем, использование языка необязательно даже на данной стадии. Вместо языковой формулировки результата, может возникнуть, например, определенное ощущение – или «предощущение», нащупывая способ полноценного разворачивания и проживания которого, человек может вспомнить соответствующую мелодию.
Однако, неоспоримо, что сама система глоссировки, позволяющая выделять мелодию и выпускной как отдельные, достаточно хорошо различимые и выделяющиеся на общем фоне ментальные единицы, имеет языковую природу – и досталась нам от окружающих на ранних стадиях освоения языка.
Именно в этом проявляется роль языка по отношению к мышлению – он действительно помогает сформировать ментальную структуру, позволяющую обрести возможность произвольным образом выделять из первоначального синкретичного хаоса внутренних впечатлений необходимые для реализации какой-либо цели. В этом заслуга языка для формирования отточенного, подчиненного воле мышления неоспорима. Однако из данного положения отнюдь не следует, что вне языка (системы глоссировки) мышления быть не может.
Кроме того, язык также может участвовать и на третьей стадии – воспроизведении некоторой ментальной данности. Например, в виде внутреннего диалога.
Заблуждение относительно невозможности внеязыкового мышления покоится на отсутствии в текущем (доступном для воспоминания и осознания) опыте большинства людей ментальных операций, имеющих другую (не задаваемую синтаксисом конвенциональной глоссировки) структуру или не имеющих структуры вообще.
Структурное и качественное
Задав однажды пространство (операциональное поле) для систематизации впечатлений, язык в дальнейшем прекрасно реализует свою функцию по спецификации и выражению того, что находится в рамках этого однородного качественного поля вербализуемого смысла. Но он практически бесполезен в случаях, когда необходимо передать качественно другой опыт, полученный путем деглоссировки конвенционального восприятия или реглоссировки на основе других (неконвенциональных) принципов.
Парадокс «остенсивности восприятия» основан именно на невозможности в прокрустовом ложе языка выразить конкретную качественную наполненность опыта, полученного в рамках другой – инспирированной непосредственным восприятием –  системы глоссировки.
Если расширить область применения данного парадокса, окажется, что помимо цветов и звуков под него подпадают пространство, время, существование. Мы не знаем, как воспринимает и переживает пространство, время и существование другой человек. А ведь это не просто абстракции. За каждым из них стоит система построения и наполнения живым содержанием конкретного жизненного мира.
В конечном итоге можно прийти к осознанию того, что весь предстающий в сознании окружающий мир в его качественном (qualia) аспекте является плодом индивидуального перцептивного творчества воспринимающего субъекта. Осуществившегося на ранним этапах его развития и закрепившегося в качестве автоматизма. Хотя на уровне структурного согласования разных способов воспринимать мир будет наблюдаться совпадение, обусловлено оно тождеством мира, а не тождеством качественных впечатлений. По сути, общаясь друг с другом, мы занимаемся тем, что даем ссылки на содержания сознания, заведомо предполагая, что они согласованы. Хотя в действительности согласован лишь структурный каркас, система глоссировки, не способный помочь в передаче скрепляемой им "текстуры" опыта, его квалиативной наполненности.
Если же внимание какого-либо человека смещается с обусловленных структурой конвенциональной глоссировки содержаний на данности, определяемые способностью выходить за рамки этой системы, тогда он, даже оставаясь на аксиоматической почве конвенционального языка, в состоянии констатировать ее ограничения, но как передать другому этот опыт, принципиально отсутствующий в его картине мира, если не на что дать ссылку? Разве что таким "корявым" способом, который предпринят в данной статье.
Таким образом, плоды невербального мышления (выходящего за пределы системы глоссировки) нуждаются в изобретении специальных средств донесения до окружающих. Этим и занимается искусство.
А теперь сделаем следующий ход – и зададимся вопросом о том, с помощью каких средств мы выстраиваем внутреннюю коммуникацию? Ведь что такое память, как не способ коммуникации с собой из прошлого, скрепляющий наше существование воедино?
В том случае, если есть неизменная система глоссировки, задающая каждому элементу его место, воспоминание осуществляется легко и непринужденно. Убедиться в этом легко, вспомнив, как вы праздновали последний Новый Год – это мероприятие жестко привязано к дате, которая вписана в устойчивую систему глоссировки событий и впечатлений.
Однако, как быть в том случае, если мы хотим вспомнить события, имевшие место до того момента, когда мы обрели эту устойчивую систему, задаваемую языком? События далекого детства, во многом обусловившие саму эту систему? Вот здесь и возникают проблемы. И для их решения необходимо выйти за рамки конвенционального описания – и установить иной способ коммуникации с самим собой, не предполагающий языка в качестве опосредующей инстанции.
А. С. Безмолитвенный © 2011

В частности, мы здесь даже не будем затрагивать обсуждение аргумента против существования индивидуального языка Витгенштейна – ввиду его явной нерелевантности.
[ii] Кроме того, прекрасно известно, что у разных людей разные способности по формулировке смысла. Кто-то является обладателем гибкого и простроенного автоматизма связывания мыслей и слов – и даже способен в некоторых случаях быстрее и точнее сформулировать мысль за другого. Кто-то наоборот – формулирует мысль, выходящую за пределы привычных коммуникативных ситуаций, с большим трудом.

Сакрализация отчуждения
ОтчужениеЭта статья посвящена феномену отчуждения форм восприятия разных людей, свойственному нашей культуре.
Начнем с теоретического базиса:
В пространство восприятия человека каждую секунду вторгается огромное количество стимулов от органов чувств. Это то, что является общим для всех людей. Но способ приписывания значения каждому из этих стимулов и составления целостной картины окружающего мира существенно различается от человека к человеку. Люди отчетливо характеризуются способом интерпретации информации от окружающего мира, представленности переживаний сознанию. «Структура» восприятия специфицирует человека подчас надежнее, чем дактилоскопический узор на подушечках пальцев.
В философии давно известен «парадокс остенсивности восприятия». Представим себе, что есть 2 человека, оба из которых видят зеленый лист и каждый из них называет его «зеленым». Гарантирует ли это, что само феноменологическое восприятие этого листа и его цвета у них одинаково? Ответ – нет. Вполне возможно, что феноменологически «зеленый» у одного из них воспринимается как «красный» у другого. Наиболее же вероятно, что сами модели построения перцептивного восприятия у этих людей настолько разные, что сумев каким-то загадочным и чудесным образом «влезть в мозги» к другому, первый наблюдатель сильно удивится, не найдя там ничего похожего на свою собственную картину зеленого листа.
Парадокс заключается в том, что в реальности нет «общего нейтрального пространства рассмотрения», в котором мы могли бы сравнить первую схему восприятия со второй. Поэтому возможность окончательного ответа на вопрос, различаются ли схемы восприятия, представляется весьма проблематичной. Однако некоторые формы опыта пребывания в измененных состояниях сознания и данные о синестезиях, свойственных одним людям и представляющих загадку для других, дают основания полагать, что различия в способах восприятия и метафрейминга перцептивного опыта весьма существенны.
Итак, способ интерпретации сигналов, поступающих от мира, «задается» перцептивной аксиоматикой человека. Или задает ее. Для целей данной статьи неважно, что именно первично в процессе онтогенеза.
Если перейти к анализу искусства как способа передачи опыта, приходится констатировать: Автор здесь, разумеется, не является исключением – он воспринимает мир таким способом, в котором проявляется его аксиоматика. Более того, можно заведомо утверждать, что структура согласования и обработки данных, полученных от разных органов чувств, у Автора отлична от способа, свойственного большинству окружающих.
Иначе автор не был бы Автором. И, в отличие от базисных перцептов, это можно проверить. Сама материя перцептивного восприятия остается невербализуемой "тайной за семью печатями", но структурные построения, основанные на ней, вполне вербализуемы. Подобно тому, как оба наблюдателя, например, согласятся, что лист "зеленый" или имеет характерные зазубринки, они могут признать, что художественное полотно, например, "экспрессивно". Следовательно, для доведения до окружающих своего видения Автору требуется своеобразный "конфигуратор" – дополнительная прецессия, способная «подстраиваться» к аксиоматике восприятия окружающих и, демонстрируя комплекс специально маркируемых для этой цели отличий, доводить до них искомые смыслы. Т.е. при создании произведения искусства Автор должен быть способен удерживать две схемы восприятия одновременно.
Таким образом, Автор должен быть чем-то большим, чем просто автором. Если он успешен в донесении принципов своей аксиоматики до окружающих, он также в некотором смысле «шаман» – существо, способное оперировать контекстами восприятия и растождествляться со своей оптикой. Автора отличает от сумасшедшего (или человека, подверженного невыразимой идиосинкразии) именно возможность осознавания не только собственного перцептивного образа, но и способа его конституирования. Только в акте выхода за пределы своей оптики Автор может обрести коммуникативную точку опоры, необходимую для построения моста между собой и реципиентом. Именно эта способность и создает Автора.
Сила искусства состоит именно в умении производить «захват» изнутри перцептивной схемы восприятия и «смещать» оптику наблюдателя, выводя его в новые, еще не изведанные состояния сознания.  Именно по этой причине автор может быть опасен для социальной системы.
Оптика реализовавшегося Автора филигранна, создаваемые им «ментальные фильмы» притягательны изумительной детализацией проработки и конгруэнтностью фрейминга. Именно это делает объект искусства желанным. Поскольку оптика – авторская, являющаяся плодом долгой эволюции состоявшегося мастера форм и аспектов, она по умолчанию всегда предпочтительнее (и с прагматической, и с эстетической точек зрения), чем то хаотичное месиво, которое является способом восприятия «обычного человека», реципиента культурной продукции. Если бы так называемый обычный человек (не озадачивающийся вопросами эстетики и эргономики своего аппарата восприятия) мог поменять свою оптику на авторскую, то с радостью бы это сделал.
Именно в этом кроется опасность, ощущаемая социумом. Автор притягателен. Он – потенциальный вербовщик[1] в ряды апологетов своей интерпретации реальности. Вдвойне опасен для системы Автор, сумевший концептуализировать свою аксиоматику, поскольку это дает ему возможность передавать необходимые элементы своей оптики окружающим, используя обычные коммуникативные коды, создавая из них мост-переводчик. Совокупность структурных различий в этом случае переносится и воссоздается в языке описания (коммуникативной "надстройке") - с тем, чтобы добившись хотя бы на долю секунды проскользнувшего осознания какого-то весьма значимого различения на этом уровне, помочь реципиенту осуществить нисхождение на уровень перцепций и осуществить его аксиоматическую перестройку по аналогии.
Как же система защищается от подобных воздействий?
Сакрализация перцептивного отчуждения
"Нормальной" в нашей культуре признается ситуация отсутствия возможности передачи именно этого, значимого "глубинного" уровня. По умолчанию «обычный человек» помещен в ситуацию отчуждения от других стратегий восприятия реальности и коммуникативных кодов. Имплицитно подразумевается как истинная и самоочевидная картина мира, в которой люди представляются бесконечно удаленными друг от друга галактиками, между которыми – пропасть фундаментального непонимания. В «обычном» мире нет способов «достучаться» до другого, нет способа "присоединиться" к его восприятию, передать что-то на этом уровне. Даже воспоминания о раннем детстве, которые насыщены отчетливым ощущением, что в действительности все не так – и люди скорее похожи на листочки, растущие рядом, на одной ветке, – вытесняются и исчезают под воздействием социальных стереотипов общения. Поскольку не находят подтверждения в повседневной жизни.
Более того – это отчуждение сакрализуется культурой как неотъемлемое благо, являющееся "несомненным" завоеванием социальной системы, а не как шизофреногенная разобщенность.
Автор, как человек, глубоко ощущающий эту броню отчуждения и желающий пробить ее, квалифицируется сегодня либо как взбалмошный, наивный идеалист, неспособный помочь людям в реализации социально значимых целей (денег заработать, семью завести), либо – если размах и мощь авторского видения преодолевает эту плотину – как ментальный агрессор, желающий подчинить структуры восприятия окружающих.
Поэтому шансы на успешное воздействие появляются только у Автора, сумевшего подобрать код, переводящий его аксиоматику на язык согласованного описания – не только эстетического, но и этического. Так, чтобы, с одной стороны, продемонстрировать эффективность своей оптики в реализации социально значимых целей, а с другой – отчетливо показать ее неагрессивный (по отношению к социальным институтам) и ненасильственный характер.
Несоблюдение этих условий превращает Автора в восприятии окружающих либо в эстетствующего романтика, далекого от жизни коллекционера иллюзий, либо в диктатора, обладающего "животным магнетизмом" и распространяющего вокруг себя ореол притягательно-гипнотического влияния.
Однако проблема сакрализации отчуждения имеет еще один, более глубокий, пласт: часто ли в реальности приходится наблюдать второй типаж? Почему настолько редки Авторы, сумевшие пробиться к мета-аксиоматике? Не потому ли, что они вырастают в том же социуме и изначально столь же подвержены общей коммуникативной установке? Тенденциозность начинающего автора заблокирована ею – и для акта творческого воплощения своих перцептивных сокровищ ему необходимо предварительно осуществить десакрализацию этой, глубоко укоренившейся в бессознательном, социальной установки в себе самом.
Таким образом, Автор – это не профессия, авторство – не атрибут социальности. По-настоящему реализовавшийся творец не может быть просто узким специалистом в своем деле. Он должен быть "интуитивным гением", разобравшимся в структурах этики, эстетики и этологии. И, поскольку речь идет об индивидуальной имплицитной аксиоматике автора, никто не способен помочь ему на этом пути.
А. С. Безмолитвенный © 2010

[Pipa]

"Логикой" (определяющей мышление) конечно же является Синтаксис (Описания) = т.е. законы глоссировки восприятия, а не слова. Т.е. взаимная СВЯЗЬ элементарных глосс, порождающая СМЫСЛ (порядок воспринятого).

Возможно, Вам кажется что у Вас была логика и Интеллект до того как Вас научили разговаривать = наводить порядок в мыслях? Ну тогда и жывотные обладают интеллектом - в Вашем понимании.
(Очевидно что это не так, поэтому Ваша позиция изначально противоречива, на что и пытаюсь обратить Ваше внимание)

     Понятие "логика" и в самом деле определено излишне широко, вплоть до того, что порой имеет разные смыслы. Т.е. здесь ситуация много сложнее, чем разница между понятиями "разум" и "интеллект", где определения гораздо более четкие.
     Я же трактую понятие "логика" предельно материалистически , полагая ее объективное происхождение, как случая тесной взаимосвязи между явлениями с мире. Т.е. естественный детерминизм, который проявлен в мире в виде причин и следствий, это и есть "логика мира". И мы ее не выдумали, а лишь обнаружили в мире, как тесную взаимосвязь между реальными явлениями. Причем, даже причины и следствия, на мой взгляд, являются порождением объективной логики, когда обнаружив взаимосвязь (т.е. логику!) между прошедшими и настоящими событиями, люди назвали предшествующее событие причиной, а последующее следствием. Тем не менее, взаимосвязанными могут быть явления, принадлежащие одному и тому же времени, а потому и не относящиеся к причинности. Т.е. объективная логика шире причинности, а потому и включает ее в себя.
     Та логика, которой мы пользуемся в ментальных рассуждениях, была когда-то подсмотрена человеком в мире, несмотря на то, что передается из поколения в поколение в уже готовом формализованном виде. При этом люди вольны эту формализацию в каких-то пределах произвольно менять, но как только формальная логика мышления слишком сильно отклонится от объективной логики мира, то наше мышление начинает совершать ошибки в той области, в которой мы с миром взаимодействуем. А именно, при расхождении логик (объективной и ментальной) люди ожидают одних результатов от своих действий (= реакции мира на них), тогда как получают совершенно иные результаты. И в таких случаях именно людям приходится приводить свою ментальную логику под стать логике мира, если они хотят получать в мире именно те результаты, к которым стремились.
     Скажем, когда-то Евклид создал логически непротиворечивую геометрию (совсем без исключений!) на основе всего лишь 5-ти первичных фундаментальных постулатов, меньшим количеством которых обойтись не смог (геометрия Евклида). А много позже Лобаческий "извратил" 5-ый постулат на иной и тем же способом тоже получил настолько же непротиворечивую геометрическую систему (геометрию Лобаческого). Аналогичную попытку сделал Риман, изменивший тот же самый 5-ай постулат, только иначе. Тем не менее, геометрия Евклида до сих пор наиболее востребована на практике, а геометрия Лобаческого никому не нужна . В чем дело? А дело в том, что Евклид "подсмотрел" свои пять постулатов в мире (в землемерии), тогда как Лобаческий взял 5-ый постулат из "головы". Именно поэтому геометрия Евклида позволяет нам ориентироваться в мире, тогда как геометрия Лобаческого для этой цели непригодна. Этот пример явно показывает, что разных логических систем можно построить великое множество, тогда как  для практических целей ценными из них окажутся только те, которые базировались не на пустом месте, а на логике мира в какой-то его реальной области. Тогда как за пределами этой области вполне можно ожидать изменений в составе явлений, а стало быть, и потребовать иной логики.
     В отношении искусственных построений, создаваемых самими людьми, возникает и относительная свобода и по части логики, которая в таких искусственных сооружениях работает. Но это не противоречит сказанному выше, т.к. объективная логика мира следует из устройства большей части мира, которая дана нам, как данность, изменить которую мы не в силах. А потому и логику, отсюда выходящую, вынуждены воспринимать, как жестко заданную, и вынуждены ей следовать. Тогда как в своих искусственных сооружениях человек создает в миниатюре свой собственный мир, которому будет соответствовать и своя логика, настолько же отличная от логики мира, насколько искусственный мир отличается от естественного. Скажем, логика нажатия клавиш на сотовом телефоне определяется не логикой мира, а логикой работы устройства этого сотового телефона или его операционной системы.
     Разговорный язык общения между людьми стоит гораздо ближе к искусственным построениям, нежели к законам Вселенной. А в области правописания и того пуще. Т.е. язык является традицией, которая во многих своих частях является произвольно заданной, только не в настоящем времени, а в далеком прошлом. Поэтому язык тоже можно считать искусственным построением, только построенным не сейчас, а в отдаленном прошлом, но мешает его перестраивать приверженность к существующим традиции. А поскольку язык - искусственным построение, то и логика в нем тоже "самодельная". И вот сейчас, когда филологи, пытаются привести эту логику к компактному виду (минимизируя внутри нее всевозможные исключения), то создают разного рода грамматические и синтаксические правила, которыми пытаются загнать язык в более стройную логическую систему, чем та, когда пишется так, как слышится . Причем, здесь филологи не выдумывают логику языка с нуля, поскольку не они тот язык придумали/создали, а лишь вычленили логику естественного языка и пытаются теперь этот язык деформировать так, чтобы эта логика упростилась (имела больше общих правил и меньше исключений из них).
     Вот и законы природы возникли подобным же образом, т.е. в процессе формализации логики мира к компактной форме, содержащей как можно больше общих правил и как можно меньше исключений из них и частных случаев. И в этом качестве работа ученых похожа на труд филологов с тем лишь исключением, что филологи пусть небольшие, но все-таки имеют какие возможности изменить язык в пользу упрощения его логики, тогда как ученые этого сделать не могут. А вот, скажем, правила дорожного движения можно изменять произвольно, т.к. вместе с дорогами и автомобилями на них, это целиком творения рук человеческих. Но и тут стараются установить как можно более компактную систему правил, т.к. многотомное руководство едва ли для этих целей годилось из-за невозможности всеми водителями усвоить такую гору информации. Из рук плохо нынче обстоит дело с логикой в юриспруденции, хотя когда-то (римское право) именно юриспруденция была образцом компактной логики. И это произошло, по-видимому, из-за того, что новые законодательные акты непрерывно лепятся один за другим, представляя по своей сути всё новые и новые исключения из общей логики (т.к. если бы они в эту логику уже входили, но были бы излишни). А в результате логика права оказалась погребена под кучей актов частного назначения и практически перестала быть логической системой. Т.е. нынешние юристы руководствуются уже не логикой, а поиском инструкций в огромной базе данных всевозможных актов и распоряжений.
     Кстати, в глубокой древности люди тоже не пользовались логикой, а попросту помнили, что именно положено делать в тех или иных случаях. А эту информацию они получали из общественной практики, с детства наблюдая за жизнью взрослого поколения.
     Таким образом, логика это не забава, а именно продукт того самого "выслеживания мира", о котором говорил дон Хуан. Т.е. пока мы не выследили в мире какую-то закономерность, то она выглядит неожиданной, а потому к ней и невозможно подготовиться, когда она грозит нам опасностью. Однако в той мере, в которой мы выявляем закономерности в происходящих вокруг нас явлениях, в нашем сознании эти закономерности выстраиваются в логику, пригодную не только для того, чтобы вовремя втягивать голову в плечи, когда свистит пуля , но и для того, чтобы искусственно вызывать в мире те или иные желаемые нами явления.

     Расхождение между нами по этому вопросу, вероятно, возникают потому, что лично у вас процесс мышления не расторжим с его вербальной формой. Т.е. мыслить невербально вы не умеете . Тем не менее, по-видимому, научились переходить в состояние невербального восприятия с полной потерей интеллекта . И вот теперь сделали ставку на то, что разум и интеллект - зло, которое, ограничивает восприятие вербальной сферой.
     Тем не менее, далеко не у всех оно так. Например, я владею техникой скорочтения, когда при восприятии печатного текста слова не проговариваются даже мысленно (иначе попросту не сможешь быстро читать). При этом даже не сами слова, а фразы целиком, обретают сразу в смысловые формы. Например, у меня они зримые. А если читать в еще более быстром темпе, то просто ведешь свой взгляд по средней линии страницы сверху вниз. А при максимальной скорости просто смотришь на всю страницу целиком и воспринимаешь ее уже не как последовательное повествование, а как на некую ситуацию, о которой идет речь. Понятно, что в последнем случае восприятие текста фиговое , зато в этом режиме можно легко выяснить сюжет книги, перелистывая ее страницы в быстром темпе. Для серьезных книг, где зримые образы хуже отражают содержание, этот вариант работает плохо.
      Короче говоря, с вербальностью у меня плохо - я и в детстве начала говорить лишь с 3-х лет, да и то лишь в основном называла отдельные предметы, которые мне были нужны, а предложений не строила. Да и до сих пор мыслю преимущественно невербально, а при вербализации с трудом подбираю слова. Это должно быть и со стороны заметно, т.к. несмотря размеры моих сочинений , их словарный запас сильно ограничен. Т.е. по сути я использую одни и те же слова и обороты. Тем не менее, я себя считаю интеллектуальным существом , а к вербальности отношусь как к обязаловке, принятой в социуме. Отсюда и у меня и то пренебрежение относительно связи вербальности с интеллектом.

[violet drum]

А. С. Безмолитвенный

Да, спасибо за дополнения

Представляется вероятным, что Пипа подсознательно (или намеренно) пытается "подогнать" декларируемое описание "интеллекта" под упрощенные стандарты, в перспективе достижимые кибернетическими имитациями мышления.

Что касается "невербального мышления" - то его определяющей основой все же является не "отсутствие вербализации", а действие интенциональности в персональной системе глоссировки (дающее раскрытие искомых смыслов-целей).

На мой взгляд, термнинг "безмолвное знание" лучше отражает сущность этого процесса... поскольку "мышление" предполагает течение мыслей, а БЗ - фокусировка Настройки намереванием, "знание напрямую".

[violet drum]

Таким образом, логика это не забава, а именно продукт того самого "выслеживания мира", о котором говорил дон Хуан. Т.е. пока мы не выследили в мире какую-то закономерность, то она выглядит неожиданной, а потому к ней и невозможно подготовиться, когда она грозит нам опасностью. Однако в той мере, в которой мы выявляем закономерности в происходящих вокруг нас явлениях, в нашем сознании эти закономерности выстраиваются в логику, пригодную не только для того, чтобы вовремя втягивать голову в плечи, когда свистит пуля , но и для того, чтобы искусственно вызывать в мире те или иные желаемые нами явления.

Вцелом постижение (логики Мира) - это основное предназначение человека (как мы знаем из учДХ ), с этим не поспоришь))... другой   вопрос - "чувство меры" (граница Неизвестного и Непознаваемого). Гиперконтроль не годится в поиске реальной логики мира, - хотя бы по той причине, что собственные наработки непрерывно приходится "отпускать" для коррекции, т.е. процесс созидания (постижения) неразрывно связан с процессом разрушения (догм)... а для этого необходимо некоторое равновесие между контролем и безразличием (намерение постижения).

 В реальности же нормальный тональ человека склонен к застыванию в необходимой и достаточной личной КМ, обеспечивающей "зону комфорта" по основным параметрам
 Именно по этой причине "рукотворная логика" - оторванная от физики (гармонии) Мира, процветает - если соответствует "зоне комфорта".
 Следуя такой логике, можно, например, превратить поверхность планеты в свалку радиоактивного мусора, непригодную для жизни последующих организмов потому что "зона комфорта" - явление произвольное и часто продукт нездоровой психики

Расхождение между нами по этому вопросу, вероятно, возникают потому, что лично у вас процесс мышления не расторжим с его вербальной формой. Т.е. мыслить невербально вы не умеете . Тем не менее, по-видимому, научились переходить в состояние невербального восприятия с полной потерей интеллекта . И вот теперь сделали ставку на то, что разум и интеллект - зло, которое, ограничивает восприятие вербальной сферой.
     Тем не менее, далеко не у всех оно так

расторжим Напротив, я пытаюсь определить "интеллект" как синтез глоссировки (действие разума) и БЗ (действие энерго-тела). Их совместную работу направляет причом Воля (на решение определенной задачи).
саму  вербализацию (как способ формализовать смыслопостроение) можно считать "привычкой" , сила которой действительно варьируется по ситуации и от конкретного мыслителя... тут нужно просто договариваться о терминах, (согласовывая понимание логики))...
Однако если мы соглашаемся  с "невербальным мышлением", - то должны констатировать таковое у всех живых организмов , и в таком случае, определить "Интеллект" человека как-то иначе.

[friend]

Вцелом постижение (логики Мира) - это основное предназначение человека (как мы знаем из учДХ ), с этим не поспоришь)).

  Там как бы нет , там как бы можно философствовать бесконечно , про логики , исскуственные интеллекты ,
     ну там различные достижения , как бы себя .

Вербальный сигнал — сигнал, включённый в метод обмена информацией, использующий слова и выражения некоторого произвольного языка. Этот сигнал принадлежит к вербальному методу, использующему исключительно заранее определённые референции слов и выражения языка.https://ru.wikipedia.org/wiki/%D0%92%D0%B5%D1%80%D0%B1%D0%B0%D0%BB%D1%8C%D0%BD%D1%8B%D0%B9_%D1%81%D0%B8%D0%B3%D0%BD%D0%B0%D0%BB

   Но человек всегда выбирает зону комфорта .    счас я фигню какую то говорю .
     Чёта я видел интересное , но оно скрылось .  Сука . 

 
  

[friend]

   прикольно ссылка вылезла за рамки цитаты . 

[Pipa]

Однако если мы соглашаемся  с "невербальным мышлением", - то должны констатировать таковое у всех живых организмов , и в таком случае, определить "Интеллект" человека как-то иначе.

       Какой-то мини-интеллект можно считать присущим и животным тоже, раз уж мы называем искусственным интеллектом то, что проявляют компьютеры. Хотя, честно говоря, не вижу в этом необходимости.
       Т.е. я бы отнесла к интеллекту способность собирать/выстраивать из кирпичей известного (ранее наблюдаемого) то, что требуется собрать, вопреки тому, что конечный результат этой сборки никогда ранее в жизненной практике не встречался. Тем самым, основной признак интеллекта - не возможность повторить/собезьянничать, а способность оперировать доступными умениями, компонуя их между собой так, чтобы из них можно было выстроить путь к желаемому. Например, если обезьяна сама сообразит, что к пальме надо приставить лестницу, чтобы достать банан - то это явилось бы признаком наличия у нее интеллекта, но если она лишь повторяет прием с лестницей, который она когда-то его уже видела, то признаком наличия интеллекта это не является. Тогда как вербальность тут совершено ни при чем.