| Хроник из Амбера
|
Соня, мавр сказал, мавр нашёл:) Только я подумал, что в этой теме оно уместнее будет. Для моей - не формат. Я всё-таки предполагал ограничиться раз сказками.
В общем, выкладываю сюда, а ты сама смотри. Хочешь перенеси куда-нить, а если не подходит, удаляй.
.................
… С Алексеем мы сошлись ещё в Вильнюсе, по причине любви к одному и тому же объекту, - гитаре. Потом он закончил Консерваторию и куда-то пропал. Через какое-то время от общего приятеля я узнал, что Алексей обитает где-то в Испании. Это меня не удивило, ведь уже здесь он страстно желал играть фламенко, а наша Консерватория, по понятным причинам, научить фламенко не могла.
Поэтому Алексей отправился в Мадрид, а там кто-то знающий подсказал, что если он хочет играть настоящий фламенко (не уверен, но, судя по окончанию, к фламенко, наверное, стоит применять мужской род, а не средний, как принято у нас, но не ручаюсь), то ему в Мадриде нечего делать. А стоит отправиться в Андалусию, поближе к Гранаде, найти цыган, исполняющих фламенко, и попробовать договориться с ними.
В итоге Алексей оказался в Нерхе, небольшом городке, километрах в ста от Гранады, нашёл нужных цыган и, по сведениям приятеля, излагающего мне эту историю, смог найти с этими цыганами общий язык. Так что теперь он вполне счастлив, живёт в Нерхе, работает в баре, играет фламенко. А цыгане не просто приняли его в свой круг, но даже дали имя, что вообще редкий случай. Так что теперь он не Алексей, а Alejandro el Ruso. Или попросту, - Alejandro.
Я порадовался за него. Даже слегка позавидовал. Совсем чуть-чуть! У меня вообще-то никогда не было прям чтобы страстного желания научиться фламенко. Хотя, конечно, я от него в полном восторге.
А через какое-то время выпал случай повидать и самого Алехандро.
Мы делали выставку в Валенсии. А поскольку длилась она месяц, то после открытия было время попутешествовать. И вот по моей инициативе мы вчетвером, прежде всего и отправились в Нерху.
С Алехандро встретились в том баре, где он и работал. Он угостил нас всякими прохладительными прелестями, а потом мои попутчики отправились побродить по городу, а я остался, чтобы поговорить с Алехандро.
Он подтвердил то, что мне рассказывал о его «мытарствах» наш общий знакомый в Вильнюсе и добавил всяких подробностей.
Поскольку тот человек, который наставлял его в Мадриде, дал довольно ясный расклад, то Алехандро весьма быстро нашёл «нужных цыган». А расклад был прост.
Искать нужно было не тех, кто «даёт шоу» для туристов, а тех, кто этим не занимается, а играет, как говорится, для души.
Я тут же поинтересовался, являются ли цыганами те, кто «даёт шоу» и если да, то какие отношения между ними и, если можно так выразиться, «настоящими цыганами». Алехандро пояснил, что среди «шоуменов» не обязательно все цыгане, но большинство. А отношения – он пожал плечами – нормальные отношения.
Я поинтересовался, трудно ли было «втереться в доверие» к цыганам. Ведь он ни то, что не цыган, но даже не испанец. Алехандро немного помолчал, видимо вспоминая, а потом ответил, что никаких трудностей вроде не было. Поиграл с ними, поговорил о том о сём, ну и вот… Разве что о Литве они ничего не знали, потому и имя дали такое. Что не лишено логики, ведь он русский по национальности. Только я так и не понял, почему Алехандро? Он ведь был Алексей?
На мой вопрос, а где ж собираются «его» цыгане, раз в «шоу» не участвуют, Алехандро объяснил, что у них есть свои бары, не для туристов. То есть во всё прочее время туда конечно могут и туристы заходить, но когда там собирается фиеста фламенко, бар закрывается.
Разумеется, я сразу же выразил желание побывать на такой фиесте! Он уточнил, хочу ли я там быть один или со своими друзьями. Я ответил, что конечно с друзьями. Тогда он сказал, что это несколько сложнее, но в принципе возможно. Я не понял, в чём здесь может быть проблема, а он посмотрел на меня, как на дурачка:
- Так я же сказал, что бар на это время закрывается.
Тут до меня дошло, и я почти плаксиво спросил:
- И что нет никакой возможности попасть?
- Возможность-то есть, - ответил он. – Я могу вас привести. Но если бы ты был один, было бы проще…
Тут он прервался, посмотрел на меня и закончил:
- Да сам всё и увидишь.
Я ничего не понял, но, боясь вспугнуть возможность, не стал уточнять, а вместо этого спросил, когда это можно устроить.
Алехандро опять пожал плечами и сказал, что это нельзя сказать наверняка. Фиеста может случиться – он употребил именно это слово – сегодня, может завтра, а может и через неделю. Никто ж ничего не планирует.
Я заверил его, что буду сидеть и ждать сколько придётся, пока не случится. На том и расстались, договорившись встречаться по возможности каждый день, у меня ж ещё масса вопросов оставалась…
… На фиесту мы отправились вчетвером: я со своей подругой и наши друзья, с которыми и приехали в Испанию. Вообще-то, строго говоря, их с собой брать не следовало, поскольку я был уверен, что им предстоящее событие особого удовольствия не доставит, но и отказать было как-то, - никак.
Алехандро привёл нас в небольшую таверну, расположенную в подвале, почти на краю Старого Города. Это было типичное «заведение для местных». По Испании можно встретить множество подобных кабаков. Здесь обычно собираются местные жители, чтобы пообщаться и отдохнуть от… туристов. Туристы, как правило, таких мест избегают. Не потому, что там как-то недружелюбно или опасно. Просто входящий турист, с первого взгляда, определяет, что здесь он не найдёт привычного ему комфорта. Да и чистоты, кстати, тоже.
Однако лично мне как раз именно такие места нравятся. Потому как там можно поглядеть на обычную жизнь тамошних мест и подышать местной атмосферой. Да и прикольно оно.
Помню, как-то недалеко от Альмерии завалили мы в половине третьего ночи в такую вот пивнушку. Местные мачо пили там свои напитки, а мы попытались добиться от хозяина чего-нибудь пожрать, поскольку мы с полудня были на колёсах и так нигде и не остановились, чтобы поесть.
Хозяин был немало удивлён. Во-первых, самим нашим «явлением» в его заведении, а во-вторых, нашим желанием откушать. Он попытался объяснить, что у него здесь только тапасы (закуски) и выпивка. Но наверное вид у нас был такой жалко-голодный, что он смилостивился, махнул рукой, усадил нас за столик и собственноручно приготовил нам жареную рыбу и картофель. Обожаю испанцев!
Впрочем, я несколько отвлёкся.
В общем, в той таверне, куда нас привёл Алехандро, тоже явно не подавали обедов. Но присутствующие там цыгане нашему появлению не удивились, - Алехандро предупредил, что приведёт гостей.
Мы уселись за столиком. Я поискал глазами Рауля. Он был единственным, кого я мог знать в этой тусовке, поскольку Алехандро уже познакомил меня с ним.
Как я понял, Рауль был кем-то типа учителя Алехандро. Только это совсем не то, привычное нам, «учительство». Пожалуй, правильнее было бы определить, кем для Алехандро являлся Рауль, так это назвать его, на «кастанедовский манер», - бенефактор.
Он напрямую ничему не учил Алехандро. Да, пожалуй, и не мог бы. Поскольку Алехандро гитарист, а Рауль – cantor, певец. Но это видимо не имело значения. Он учил его фламенко, а не игре на гитаре.
Рауля нигде не было видно. Алехандро, на мой вопрос, объяснил, что Рауль придёт позже, так как ещё работает. Он работал барменом.
Цыгане вытащили откуда-то из боковой комнатушки звуковую аппарату. По этому поводу Алехандро заявил: Очень плохо!
Я спросил, почему он так сказал. А он пообещал, что я сам увижу.
Началась какая-то возня. Проклятая аппаратура никак не хотела нормально работать. Потом вроде как заработала, но «артисты» производили на ней явно какое-то шутовство, хотя и вроде как старались устроить «концерт».
Очень скоро я понял, что имел в виду Алехандро. Цыгане явно реагировали на наше присутствие. Не то чтобы они были недовольны, но мы им явно доставляли какую-то неловкость. В то же время, вероятно потому, что нас привёл Алехандро, они чистосердечно пытались дать нам «шоу». Да только беда была в том, что это самое «шоу» было не нужно ни нам, ни им…
- Я ж говорил, был бы ты один, было бы проще, - сказал Алехандро, точно услышав мои мысли.
Наконец, Алехандро сам взял гитару, и понемногу присутствующие стали «заводиться». Была отключена эта дурацкая аппаратура, и теперь всё, по моим ощущениям, становилось на свои места.
А тут ещё и двое наших попутчиков, которым поднадоела вся эта бестолковщина, отправились побродить по городу. Я с облегчением понял, что они сюда уже не вернутся. А, как мне казалось, - меньше постороннего народу, - больше цыганского кислороду.
Алехандро играл, а пела, в основном, одна массивная цыганка.
Ради разогрева я заказал у бармена несколько бутылок вина на всех, что вызвало приветственные ола! и поднятие вверх больших пальцев. Ну, и конечно, погладило моё самолюбие, чего уж тут.
Потом пришёл Рауль. Все ещё больше оживились и опять включили эти чёртовы микрофоны. Ну, он и спел в них немного. А потом благоразумие всё-таки взяло верх, и всё это электронное благолепие отключили навсегда.
Описывать то, что там происходило в общем-то бессмысленно. Это надо пережить.
Отмечу только один эпизод. В какой-то момент гитару взял пожилой, скромного и совсем цивильного вида цыган. И все сразу ещё больше оживились.
- Он хорошо играет? – спросил я у Алехандро.
- Нет, - отвечал тот. – Можно сказать, что он даже гитару не умеет правильно держать. Но это не имеет значения, - у него есть soniqete..
Я тут же потребовал объяснений у Алехандро, что же оно за такое, это soniqete. Но он то ли не знал, как объяснить, то ли обстановка не располагала к разговорам. Сошлись на том, что это что-то типа дуэнде. Однако это не совсем так. Но это отдельная тема…
А! Ещё эпизод из ярких.
Там вертелась какая-то девчонка. Очень красивая! Нет, не как женщина. Ей было лет 10-12 так что там ничего женственного ещё даже не намечалось. Просто её худоба, джинсы, белоснежная лёгкая рубаха с широкими рукавами, длинные, до пояса волосы цвета крыла ворона, всё это было как-то по-особому гармонично. Видимо чья-то дочь, резонно решил я, но чья именно нельзя было понять, она точно со всеми сразу общалась.
Рауль пел, сидя на стуле. Ему аккомпанировал гитарист, имени я не запомнил. Мы с Алехандро пили вино у стойки бара.
Вдруг на свободное место перед Раулем вышла эта девчонка и принялась танцевать. Только это был как бы и не танец. В общем, она стояла, замерев, перед Раулем, потом производила несколько «па» (не знаю, как назвать) и опять замирала. Рауль открыл глаза и теперь пристально смотрел на неё. А она – на него. И между ними точно завязался какой-то диалог. Это ощущалось почти физически, как некое «поле» или «свет», в котором они оказались. Девчонка слушала, потом исполняла свои «па», но ими как бы и отвечала на что-то Раулю и, одновременно, задавала свой вопрос. Это было волшебно!
- Во даёт девчонка! – шепнул я Алехандро.
- Ага, - улыбнулся он. – Только это пацан…
Ну, а воконцовке все совсем разошлись. Танцевала даже моя подружка. Ну, не фламенко, конечно. Но никого это не смущало. А я вот так и не дерзнул взять гитару, хотя Алехандро и предлагал.
… В другой вечер, когда мы сидели в том баре, где Алехандро пьёт после работы свой бокал вина и где работает Рауль, в бар зашёл человек, на котором, как говорится, просто «клейма негде ставить». То есть, каждая «пупочка» его прикида говорила о том, что это – музыкант. Причём, - из великих. Одежда, волосы, кольца, выражение лица и даже эта вот шляпа…
Он пристроился на противоположной от нас стороне у круглой стойки бара. Заметив Алехандро, взмахнул рукой, приветствуя его.
Я спросил кто это такой. Алехандро сказал, что это – фламенкист из Голландии.
– Просто ходячая энциклопедия! – улыбнулся Алехандро. – И играл, кажется, даже с самим Пако.
Я немного заёрзал на стуле, потому что и сам ведь, перед приездом сюда, вдоволь начитался о фламенко и полагал, что знаю по этому вопросу почти всё.
- И как он играет? – спросил я.
- Как фламенкист из Голландии, - снова улыбнулся Алехандро. – Он думает, что он играет фламенко…
Мы поговорили немного об этом гитаристе и о фламенко вообще.
Человека этого иной раз принимают на какой-нибудь фиесте. С ним могут поиграть, выпить, поговорить, и никто не пытается объяснить ему, что, в сущности, он понятия не имеет о том, что такое фламенко. Цыгане вообще-то довольно деликатные, гостеприимные и простодушные люди. В чём-то даже наивные, как дети.
И разве что Пити (есть там такой прикольный «персонаж»), напившись, иной раз пристаёт к этому голландцу, пытаясь что-то там объяснить. Но поскольку голландец плохо владеет испанским, то всё это так и проскальзывает, - невнятным пьяным разговором.
Короче говоря, этот фламенкист из Голландии остаётся в полной уверенности, что он уже всё знает о фламенко и прекрасно его играет.
Как говорил Алехандро, те люди, которые по-настоящему играют (поют, танцуют) фламенко, никогда не станут говорить о себе, что они мастера или, что они достигли каких-то вершин. Наоборот, они станут утверждать, что вообще ничего не умеют.
И это не ложная скромность.
Просто они знают, что на этом пути нет вершины. Наградой, смыслом, и сутью всего этого и является сам путь.
Кстати, вот этот абзац, - о пути и вершинах, - чисто мой. Цыгане вообще в таких терминах не рассуждают. У них всё – просто.
Рауль, например, на вопрос о том, что же такое фламенко, удивлённо вытаращился на меня, а потом сказал: Видишь – вино? А вот это – сыр. И сейчас вечер. И вон там, в тени на дороге лежит собака. А пять минут назад здесь прошла красивая женщина с грустными глазами. И где-то в Нерхе ищет себе ночлег на берегу моря какой-нибудь вагабундо. Вот это и есть – фламенко…
...........
|
