| Тоту
|
Настраиваться можно - друг на друга, а ещё на конкретную местность, которая свяжет обоих сновидцев в единую реальность. Если к ним потом будут подключаться ещё другие сновидцы, то постепенно данная местность будет существовать как бы независимо от какого-либо единичного сознания - то есть, существовать сама по себе. В точности, как существовал дом магов во втором внимании. И единственное, что будет нужно, чтобы туда вновь добраться - воспользоваться своей памятью, либо использовать память другого сновидца, который там побывал. Тот человек, который в совершенстве наработал переход туда и обратно, сможет вести туда новых сновидцев, овладевая их сознанием - скажем, примерно так, как это делал смотритель для Флоринды Доннер:
– Я смотритель. Я готовлю тропу, – упрямо повторил он и присел на землю, чтобы зажечь масляную лампу. Брызнув маслом на ветру, лампа вспыхнула ровным огнем. Его черты стали почти бесплотными, лишенными морщин, словно свет лампы сгладил отметины времени. – Как только я закончу сжигать эти листья, я сам тебя туда отведу.
– Я помогу вам, – предложила я. Совершенно ясно, что выжившего из ума старика надо было как-то ублажить. Я вслед за ним принялась обходить лужайку и собирать листья в кучки, которые он тут же сжигал. Как только зола остывала, он сметал ее в джутовый мешок. Мешок был окантован пластиком. Эта своеобразная деталь – пластиковая окантовка – пробудила полузабытые воспоминания детства.
Пока мы сметали кучки золы в мешок, я рассказала ему, что когда я ребенком жила в деревушке вблизи Каракаса, меня по утрам часто будил шорох грабель. Тогда я выскальзывала из постели и на цыпочках пробиралась по коридору, мимо комнат моих родителей и братьев в салон, выходивший на площадь. Стараясь не скрипеть петлями, я открывала деревянные ставни на окнах и протискивалась через кованую решетку. Старик, чьей обязанностью была уборка площади, всегда встречал меня беззубой улыбкой, и вместе мы сгребали в кучки листья, опавшие за ночь,– прочий сор убирался в мусорные ящики. Мы сжигали кучки листьев, а остывшую золу сметали в джутовый мешок с шелковой окантовкой. Он утверждал, что водяные феи, живущие в священном ручье в ближних горах, превращают эту золу в золотую пыль.
– А вы тоже знаете о феях, которые превращают золу в золотую пыль? – спросила я, видя, как понравилась моя история смотрителю.
Он не ответил, а только рассмеялся так весело и самозабвенно, что и я не смогла удержаться от смеха. Не успела я глазом моргнуть, как мы добрались до последней кучки золы у сводчатого прохода в углублении стены; узкие деревянные ворота были распахнуты настежь.
За зарослями чапарраля, почти скрытый сумерками, стоял другой дом. В окнах его не было ни огонька, и он словно уплывал от меня в даль. Задавшись вопросом, не является ли этот дом плодом моего воображения, местом, запомнившимся в сновидении, я все время моргала и протирала глаза. Что-то здесь не так, решила я, вспомнив, как заходила прошлым вечером в дом ведьм вместе с Исидоро Балтасаром. Меньший дом стоял тогда справа от большего. Как же тогда, спрашивала я себя, могла я видеть это место из ведьминого заднего двора? Пытаясь сориентироваться в пространстве, я перемещалась то туда, то сюда, но не смогла определить, где нахожусь. Я наткнулась на старика, сидевшего на корточках у кучки золы, и упала.
С поразительной ловкостью он поднялся и помог мне встать. – Ты вся в золе, – сказал он, отирая мне лицо завернутой манжетой своей защитной рубашки.
– Да вот же он! – закричала я. Резко очерченным силуэтом на фоне неба ускользающий от меня дом показался всего в нескольких шагах. – Вот он, – повторяла я, подпрыгивая на месте, словно таким способом могла удержать этот дом на месте и во времени. – Это настоящий дом ведьм, – добавила я, остановившись перед стариком, чтобы он смог окончательно стереть золу с моего лица. – Большой дом – это всего лишь фасад.
– Дом ведьм, – медленно сказал старик, смакуя каждое слово. Потом, отчего-то развеселившись, фыркнул. Он смел остатки золы в джутовый мешок и жестом велел мне пройти следом за ним в ворота.
По обе стороны ворот, в отдалении от стены росли два апельсиновых дерева. Прохладный ветер шелестел в цветущих ветвях, но цветы были неподвижны; они не опадали на землю. На фоне темной листвы цветы были похожи на вырезанные из молочно-белого кварца. Два эти дерева, словно стражи, стояли на часах над узкой тропой. Тропа эта была белая и совершенно прямая, как линия, проведенная на местности под линейку.
Старик передал мне масляную лампу, захватил пригоршню золы из джутового мешка и, прежде чем развеять ее над землей, несколько раз, словно взвешивая, пересыпал ее из ладони в ладонь.
– Не задавай вопросов и делай как я скажу, – сказал он. Голос его уже не был хриплым; в нем появилась живость; он зазвучал энергично и убедительно. Он слегка нагнулся и, ступая задом наперед, принялся тонкой струйкой высыпать золу из мешка прямо на узкую тропинку. – Ступай только на полоску золы, – предостерег он меня. – Иначе ты никогда не дойдешь до дома.
Я закашлялась, чтобы скрыть нервный смешок. Вытянув руки вперед, я балансировала на полоске золы, как на туго натянутом канате. Каждый раз, когда мы останавливались, чтобы старик мог перевести дух, я оглядывалась на дом, из которого мы только что вышли; он, казалось, отдалялся все больше. А тот, что был перед нами, никак не становился ближе. Я пыталась убедить себя, что это всего лишь оптический обман, но во мне росла смутная уверенность, что одна я ни за что не добралась бы ни до одного из домов.
Словно почувствовав мое беспокойство, старик ободряюще похлопал меня по руке. – Вот поэтому я и готовлю тропу. — Он заглянул в свой мешок и добавил: – Еще совсем немного, и мы будем там. Не забывай только ступать на полоску золы. Тогда ты сможешь в любое время безопасно перемещаться и вперед, и назад.
Разум подсказывал мне, что этот человек сумасшедший. Однако тело мое знало, что без него и его золы мне конец. Я настолько была поглощена стараниями удержать ступни на этой едва заметной полоске, что страшно удивилась, когда мы наконец очутились перед входной дверью.
(Книга "Жизнь-в-сновидении", автор: Флоринда Доннер)
Дом ведьм - это такой же реальный мир, как и наш. Вот только существует он ПАРАЛЛЕЛЬНО нашему. Местность, которую предлагает Соня для настройки и коллективных посещений - может стать началом такого же параллельного мира. И сейчас, насколько я понимаю, мы все можем поучаствовать в его проектировании и создании, наделить его какими-то особыми свойствами и заложить определённые направления развития. |
