А вы замечали у себя рефлекс Земмельвейса?
Сперва отвечу прямо на заданный темой вопрос - да, замечала
. Однако здесь вырисовывается смежный вопрос - а все ли рефлексы вредны? А если вредны, то отчего тогда они закрепились на бессознательном уровне?
Из общих соображений следует, что рефлексы должны быть
статистически полезными, т.е.
чаще приносить пользу, чем вред. При этом не стоит требование, чтобы рефлекс приносил пользу всегда. А потому и всегда можно выбрать примеры ситуаций, где любой рефлекс оказался бы вреден.
Цена ошибки в большинстве случаев роли не играет, т.к., называя некое действие или бездействие ошибкой, не подразумевают злой умысел (для злого умысла есть другие названия). А раз так, то величина возможного ущерба стимулирует скорее бездействие (из-за боязни совершить ошибку), чем уменьшение числа ошибок. Советы типа "7 раз отмерь один раз отрежь" обычно не помогают, т.к. ошибки чаще всего выясняются задним числом, уже после того, как негативные последствия проявились в полную силу.
Более того, даже негативные последствия сами по себе не означают, что бы совершена ошибка, ибо панацеи в нашем мире нет, поскольку будущее на все 100% непредсказуемо, а потому и последствия принятого решения гарантированно предсказать нельзя. А раз так, то всегда будут решения, которые в будущем кто-то назовет ошибкой. Это и есть то, что называют крепостью заднего ума
.
Далее. Существует выраженный чисто психологический эффект, когда изобретатель/рационализатор преувеличивает истинность или значение той новизны, которую предлагает внедрить. Типичный тому пример - ... Никола Тесла
, более знаменитый теми завиральными рассказами о своих псевдо-достижениях, нежели реальным вкладом, который был заметно скромнее, и мало кому ныне известен в подробностях. Понятно, что наших современников не асинхронный электродвигатель тех времен впечатляет и не первые попытки создания высокочастотной техники, а домыслы, связанные с его именем.
Еще более тяжелый случай, когда некая рационализация выглядит не как объект (например, действующая установка), а как статистическая польза, выражающаяся в уменьшении процента брака
. В этом случае заметную роль может играть предвзятость рационализатора при расчета такой статистки. Чаще всего, это происходит из-за того, что результаты неудачных опытов из статистической выборки исключаются под предлогом, что они неудачные
. Причем, в медицине такое происходит очень часто, когда новое лекарственное средство испытывает та же компания, которая его предложила или производит. Вот и шарлатаны-целители тоже всячески преувеличивают число исцеленных ими клиентов, приуменьшая число тех, кому их целительство не помогло. Потому-то столь многие из них берутся за лечение рака, понимая, что умерший клиент не побежит на них жаловаться.
В нашем случае Земмельвейс сильно походил на типичного рационализатора
, поскольку и результат его был чисто статистическим, и подсчитывал его он сам. А "реабилитировали" его, как водится, задним числом. И это довольно типично, т.к. не только ошибки, но и достижения, чаще всего проявляют себя не сразу, а с запаздыванием. Как, впрочем, и почти всё в нашем мире (та самая "латентность", о которой я недавно упоминала в другой
теме и по другому поводу).
И, наконец, на мой взгляд, самое важное. Наука (и медицина тоже на это звание претендует) на протяжении последних двух веков выходит за пределы описания мира (накопления фактов) и переходит к его моделированию (созданию теорий). А потому науку неверно представлять как сборник фактов или рецептов наподобие кулинарной книги. Вот и те науки, которые раньше были чисто описательными, ныне предлагают теории, обобщающие добытый ими фактический материал. Скажем, нынче уже не нужна такая геология, которая лишь сообщает факты типа "в этой дырке нефть есть, в этой нет, а в этой снова есть". В современной геологии (как и в других науках) отдельные факты должны быть обобщены в какую-то модель/систему типа карты залегания подземных пластов на значительной территории. И такой подход превалирует в современной науке именно потому, что резко увеличился спрос на предсказания, а их качественно могут давать только модели, а не отдельные факты, т.к. там, где раньше копали, золота уже нет
.
Системное знание аналогично ... кроссворду, где число пересечений между словами очень велико. Те, кто имел дело с разгадыванием кроссвордов, наверняка, заметили, что чем больше в кроссворде у слов пересечений, тем легче его разгадывать. И это происходит не только потому, что известные буквы на тех пересечениях могут служить подсказками, но и потому, что они не дают вписать неправильное слово! Конечно, может статься и так, что ошибка была допущена в каких-то других, ранее вписанных словах, тем не менее, сама идея кроссворда как раз и стоит в том, что в нем слова проверяют друг друга! Вот в чем суть! Причем эта же суть присуща большинству систем, построенных на фактах. Какие-то места могут оставаться пустыми (как терра-инкогнита на географической карте), причем именно потому, что претенденты на это место не отвечают принципу целостности системы. В кроссворде это выглядит, как случай, когда слово-претендент противоречит ранее вписанным словам в точках взаимного пересечения. И если уж его туда вставлять, то не просто так, игнорируя противоречия, а вместе предложениями иной замены всем тем словам, с которыми возникли коллизии в точках пересечения. Тогда как наука к настоящему времени уже довольно много слов в кроссворд познания мира вписала, и что важно заметить, многие блоки плотно переплелись внутри себя. Причем настолько плотно, что отдельное слово в нем уже не заменить - в таких случаях содержимое всего блока надо переписывать заново. Отсюда и эта "неуживчивость" научного знания с теми новинками, которые не вписываются в опыт предыдущих поколений. И это не косность науки, как это некоторые хотят представить, а примерно та же проблема, что у архитектора, которому предложили расширить Садовое кольцо в Москве, раздвинув все окружающие его дома
.
