Косишь под дурака? Корнак, ну не будем в таком случае продолжать, о чем речь. Если тебе похрен, что подразумевается под словами, то о чем разговор, просто принимай в свой адрес все оскорбления, которые пишут тут в твой адрес. Я не собираюсь отвечать на демагогию и тратить на это время. Дальше как-нибудь сам.
Да что тут непонятного?
Я вообще не касаюсь воли и не хочу здесь об этом. Это другая тема
Написал же ясно. Есть факт того, что в обоих учения утверждается отсутствие воли у человека. Почему ты все время пытаешься сместить акценты? при чем тут понимание воли?
,
jeton правильно тебе базарит, что ты недогоняешь о чём идёт речь, когда ты говоришь о том, как нужно интерпретировать то или иной присущее человеку качество и его проявление.
jeton правда со мной базарить не любит, ибо мне он не в состоянии довести ни одного своего довода, ибо я его логически опровергаю, но
jeton умный Вася, и мне приятно читать его умняцкую речь. Я бы вообще на титульную страницу ПН его бы вынес, как примет одного из наиболее значимых пользователей ПН. И тебе,
Корнак, нужно согласиться, что
jeton тебя уделывает шо сынка. Я в помощь
jetonу текст притаранил, шоб тебе ротяру закрыть твою малоумную, в приступе профанации про ВОЛЮ рассуждающую.
Есть три модуса сущего, и они доступны прямому наблюдению, в элементах чего угодно (так или иначе) представая сознанию. Сущее как
(Первичность, Эйдосы) положительная качественная Возможность; сущее как
(Вторичность, природа, диктум) факт действительности (завершённость
воли); и сущее как Закон
(Троичность, Актант жизни и смысл познания), способный управлять фактами в будущем.
Мы переживаем Факты как сопротивление нашей
воле — и потому диктум этого подтверждает, что факты вещь грубая. Действительность есть нечто грубое, не имеющее никакого смысла, как (к примеру) проявление этой бессмысленности действительности сопротивляющейся нашей попытке открыть дверь, толкая её плечом, как ощущение сопротивления грубой, безмолвной и неизвестной силы. Мы обладаем как бы двусторонним сознанием---воздействия и сопротивления, которое даёт достаточно точное представление о чистом чувстве действительности. Отсюда, утверждение о логической выводимости существования материи из её качеств, означает утверждение, что действительность определяется только через возможность---Первичность. С несколько меньшей иронией воспринимается то, что мы знаем Возможность только через действительность, логически выводя существование качеств через обобщение нашего перцептивного опыта материи. Следующая категория, состава феноменов, представляется
(будучи рассмотренным только с внешней стороны) известным, как «Законы». Общим же представлением мы определяем это, как мысли, которые не есть ни Качества
(т.к. могут быть произведены и претерпевать развитие, в то время как качества вечны и независимы ни от времени, ни от какой бы то ни было реализации), ни Факты. Строго говоря, если в вопросе есть хоть малая капля здравомыслия, то это только потому, что он задается не по поводу качества, но хотя бы по поводу отношений между двумя качествами
(как и познание другого), хотя даже последнее есть совершеннейший абсурд. В потоке времени сознания, прошлое (ретенция) оказывает прямое воздействие на будущее, следствием чего является память. Будущее же Аттрактируется прошлым только посредством третьих, в чувственности и
воле которых, проявляет себя противодействие между ego и внешним Миром
(осознаваемым напрямую). Ведущие к действию
события воли, суть нечто внутреннее, как
воление в Эйдосе Первичности. Мы более Актант в превосходящей мере, нежели диктум Двоичности чувствуемого, связанного так же и предшествующим
волением через память. Невозможно быть последовательным, утверждая, что качество существует, только когда принадлежит телу. Если бы так обстояло дело, то ничто кроме единичных фактов нельзя было бы признать истинным и законы следовало бы счесть фикциями. Ибо, если не существует иных законов кроме осуществляющих действительные факты, то будущее совершенно неопределенно и есть нечто в высшей степени недоступно общее. В таком случае не существовало бы ничего, кроме мгновенного состояния, тогда как очень просто показать
(при объявлении тех или иных элементов фикциями), что то мгновенное состояние действительности будет первым, что мы вынуждены будем объявить одной из
(фикций) них. Мимо стремительно проносится свистящий локомотив, и как только он минует место, где стою я, то звук изменяет тон на более низкий. Я воcпринимаю свисток, и имею ощущение звука свистка, но нельзя сказать, что ощущаю изменение тона — просто есть ощущение низкого тона свистка, и знание об изменении, есть знание в большей степени интеллектуальное, и его я скорее именно познаю на опыте, нежели воспринимаю, и с событиями изменения восприятия нас сближает именно опыт. Внезапные изменения восприятия мы можем предельно точно охарактеризовать как
аффект, представляющий собой
феномен воли и определённое сопротивление инерции восприятия. Так складывается факт
(и отсутствие сопротивления внезапному изменению тона не произвели бы аффект), как нечто безошибочное, и понятие «опыт» мы используем, именно когда речь идет об изменениях и контрастах восприятия, выделяя особенное (species). Опытно узнаются превратности перемен, и нет такого опыта без опытно претерпевающего изменения---восприятия, однако понятие опыта шире понятия восприятия и содержит многое, не являющееся в точном смысле этого слова, объектом восприятия. Опыт конституирует навязываемое нам принуждение, что и заставляет изменять ход наших мыслей, а принуждение не существует без сопротивления, сопротивление же, есть попытка противостоять изменениям
(соответствующей техникой когнитивного стиля, КД). Поэтому опыт обязан включать в себя элемент
феноменологического усилия, которое всегда придаёт ему особенный (species) характер, но как только этот характер определён, всякий раз имеется расположенность уступить влиянию, так что чрезвычайно трудно убедить себя в том, что хоть какое-то сопротивление имеет место. Можно сказать, едва имеется знаем о нём, разве что благодаря аксиоме, по которой никакая сила не может действовать там, где отсутствует сопротивление или инерция, отсюда и истинное познание свободы не в опыте свободы, но в высоком интеллектуальном обобщении, и основным усмотрением любого исследования в этом направлении, неизбежно будет факт присутствия в опыте, элемента сопротивления, не столь уж легко логически отделимого от
воли.
Невозможна любая попытка отыскать, не содержащую в себе элемент борьбы---идею, и даже представив универсум, из единственного всегда неизменного качества, то воображение всё равно должно обладать той или иной степенью устойчивости, для возможности вообразить вопрос о существовании другого объекта, имеющего некую предполагаемую таковость. Устойчивость точного обдумывания гипотезы манипуляциями в нашем сознании, действительно составляет некоторый мысленный эксперимент с ней, — заключающийся в сопротивлении гипотезы изменениям, в наших настойчивых умственных коллизиях, и отсутствие силового воздействия или сопротивления, не позволяет говорить о борьбе, как о взаимодействии между двумя вещами, вне зависимости от способного управлять действием закона, посредника или чего-то постороннего. Совершенно неверно предполагать существенную роль идеи закона, в сути вещественного взаимодействия. Приняв внешнее
довление привычки, надо учесть простую вещь, что
ни один из привыкших видеть мир с позиций детерминизма, ещё никогда не оказывался в силах отучить себя от идеи того, что он при любых обстоятельствах, способен выполнить абсолютно любой волевой акт, в т.ч. и как удержание некой установки. Это ярчайший пример того, как предвзятая теория может сделать человека слепым по отношению к фактам — ведь,
как полагают многие детерминисты, никто в действительности не верит в свободу воли, — и тем не менее, высказывающий подобную точку зрения начинает в неё верить, как только прекращает теоретизировать. И всё же, дабы не расширять закон далее обобщения и фикции, необходимо принять, что ни один из законов природы не может заставить камень упасть, лейденскую банку — опустошиться, а паровую машину — начать работать, и тем не менее все эти процессы соответствуют законам, хотя бы как верному способу усмотрения сколь угодно адекватной картины мира, а с ней---и сути своей природы, как постижение удела в Истине, а с ним---и постижение Возможности осуществления.
Корнак, это Пирс в 19 веке писал, но я его текст сократил и скомпелировал, что тебя просветить, ну и
jetonу дать оружи для убедительного с недоумками спора. Удачного постижения.
